Всё как-то не так (джен)

Хочу вернуться! Не могу видеть её слёзы. Я так виноват перед ней… Зачем я опять сунулся в эти гонки? Нужно было просто… Что? Готовить по утрам бутерброды, каждый день ходить в университет, а по вечерам сидеть в социальных сетях? Нет, это не моя жизнь. Мне нужен рёв мотора, визг резины по асфальту, встречный ветер. Я не могу жить без моментов, когда адреналин в крови зашкаливает, и ты не видишь ничего, кроме молниеносно проносящихся мимо бетонных столбов… Кто же знал, что одно из этих «изваяний смерти» окажется так близко?

Теперь она сидит рядом и не произносит ни слова. Вот насмотришься всяких фильмов и веришь, что люди пытаются разговаривать с близким человеком, лежащим рядом на кушетке с кучей трубочек, поддерживающих в невезунчике жизнь. Но Джо, видимо, наплевать. Она всегда молчит и уже не плачет. В первый день, конечно же, была истерика… Столько определений себе я еще не слышал.

С момента моей аварии прошло уже три дня. Она ни разу не бросила меня одного. Ни разу. Если уж и уходила (не больше, чем на пять минут!), то обязательно кого-то оставляла рядом. От этого еще тяжелее. Я буквально чувствую её боль. Боль и… гнев. Такое ощущение, что если я вдруг поправлюсь и встану на ноги, то сразу же попаду в ад. Но пусть ад. Он будет явно лучше этого моего теперешнего состояния… невесомости.

Хочется обнять её и попросить прощения.

А она вообще что-нибудь ест? В палату часто заглядывают медсёстры, предлагают последить за моим состоянием хотя бы пару часов, а Джо пока могла бы отдохнуть. Но нет. Она с усилием прожует какой-нибудь бутерброд и опять смирно сидит на диване у окна, смотря в одну точку.

Она никого не подпускает ко мне, но и сама не подходит близко. Боится? Могу со стопроцентной точностью сказать, что да, боится. Боится увидеть моё изувеченное лицо. Да… Был симпатичный парень (что скромничать-то уже?), теперь нет его. Вы не думайте, парень-то остался! А вот с внешностью большие проблемы. Бетонная конструкция изрядно поработала не только с моими костями, но и с лицом.

Единственное, что я помню — это яркий свет перед глазами (и это был не какой-нибудь там ангел, а просто прожектор), жуткий, режущий слух скрежет металла, а потом боль. Невыносимая. Но боль прошла быстро. А всё благодаря поврежденной черепушке. Отключился я, видимо, сразу, а очнулся, точнее… стал иметь возможность слушать и наблюдать, всего около двенадцати часов назад. Невесело мне, скажу я вам. Мало того, что рядом Джо, которая больше походит на полоумную, так и я лежу в полуметре от самого себя… Я стою в полуметре от самого себя… В общем, вы поняли! Я же не думал, что буду смотреть на своё тело «сверху вниз», поэтому не подготовился!

Странно, но паники практически не было. Ну да, вот он я, — лежу на больничной койке, весь перебинтованный и в трубочках, а рядом — капельницы и всякие неизвестные мне жужжащие агрегаты… Память меня не подвела. Прекрасно ведь помню, что не вписался в поворот и со всей дури влетел в бетонный столб. Так что, ничего неожиданного. Хотя… есть кое-что. Я жив, чёрт возьми!

Практически жив.

* * *

Я не сплю. Уже прошла неделя, но никаких изменений. Знаете, самое паршивое в этой ситуации то, что ты всё видишь и слышишь, но ничего не можешь сделать. Стоишь босой в какой-то белой больничной сорочке на полу, но не чувствуешь ни холода плитки, ни хоть какой-нибудь спасительной шершавости напольного покрытия. Я даже не стал пытаться дотронуться до предмета, моя психика может не выдержать вида проходящей сквозь какую-нибудь вещь руки. Я вообще ничего не чувствую. Сердце не бьется, кажется, что даже мыслей нет. Но я же думаю? Хотя не уверен, что это одно и тоже. Вижу — могу описать, слышу — могу сделать выводы. Не больше. Правда, воспоминания остались при мне.

Пытался вырваться из палаты. Не вышло, и я даже не понял почему. Вроде никто и не преграждает путь, никто не тянет обратно, но всё равно не смог перейти порог. Может мой… дух (так и быть, скажу это) привязан к моему телу? Эта идея не получила развития в моей, видимо, пустой голове. Я могу часами простоять на одном месте, ни о чём не думая и не шевеля ни одним мускулом. И никакой усталости! Вообще ничего. Одно сплошное разочарование. Никаких физических неудобств и потребностей, зато внутренне чувствуешь и переживаешь всё фантастически сильно. А казалось бы, куда еще глубже внутрь? Вроде всё, «вторая плоть» отделилась и должен быть покой и умиротворение. Но, возможно, когда твоё тело в коме, всё не так, как ты представлял себе. Немного огорчает.

А мысли вообще как-то связаны с внутренним состоянием? Похоже, что нет. Я ни о чём не думаю, но всё равно при одном лишь взгляде на Джо, всё вокруг как будто переворачивается и темнеет, выделяя в светлый круг её бледно-мертвенное лицо. В такие моменты чувствуешь себя жалким ничтожеством.

Пытаешь вздохнуть. Нет, опять ничего. Джо часто открывает окно, но я даже не ощущаю дуновения ветра. И каков итог? Опять эти писатели и сценаристы. Нужно цепляться за жизнь, бороться и тогда… Да ну их всех, ничего они не понимают. Ты не можешь ощущать мир вокруг себя, не можешь утешить близкого человека. Ты — пленник собственного тела, которым даже не можешь воспользоваться. Ты начинаешь просто исчезать, растворяться в воздухе, уходить в пустоту...