Ветер (гет)

В Ладном доле легкий ветер прятался в лощинах и впадинах, тихо лаская камни и задевая поверхность бурлящих весенних речек-ручейков, текущих на дне оврагов. Он тихо стелился по земле, не рассеивая плотный клубящийся туман, и обволакивал дома и деревья. Ирдана быстрыми шагами пересекла один из совсем мелких ручьев и, придерживаясь рукой за торчащие корни, спустилась в овраг.

Начинался тусклый рассвет.

***

— Нэри!

Юноша задумчиво смотрел вниз, не обращая внимания на Сатэнора. Его золотистые волосы казались бледными и словно посеревшими в тусклом свете, едва просачивающемся через плотные серые тучи, бесконечным полотном покрывшие небо. Прямо за обрывом начиналось Черное плато — давно заброшенный край, где несколько десятков лет назад бушевали пожары. Они уничтожили все, что только могло быть уничтожено, и теперь огромные и острые обуглившиеся валуны в беспощадной тишине смотрели в вечно тускло-серое небо. Здесь никогда не шел дождь, но никогда и не светило солнце…

Сатэнор устало опустился на камень рядом с другом и коснулся его руки своей.

— Мы не можем не идти. О чем ты думаешь? — голос в этих бездушных скалах, в которых не жили даже птицы, звучал как-то глухо, но в то же время раскатисто.

Нэри молча поправил длинный шарф, концы которого развевались на ветру.

Ветер Черных земель всегда был безжалостен и силен — о его силе рассказывали страшные сказки, говоря, что только от одного дыхания Тьмы умирали многие, не вынесшие её холода и ужаса. Сатэнор не верил в это, но рука все равно невольно тянулась к груди при каждом сильном порыве: медальон, подаренный Ирданой, казался здесь оберегом — лучше, чем все оружие или магия. Но тогда, вспоминая её звонкий смех и глубокие задумчивые, чуть лукавые глаза, он казался себе покинутым и одиноким. Ирдана в его мыслях всегда улыбалась, сохраняя серьезный вид ,— странное выражение, которое могло бы просто… пугать.

Нэри молча встал, разматывая веревку, и бросил:

— За пару дней нужно добраться до края леса. Ты прав, идем.

Отвлекшись от мыслей, Сатэнор последовал к краю скалы за ним.

* * *

— Держись, малютка… вот, давай ручку, хватайся!

Девочка с расширившимися от страха глазами смотрела на неё, пытаясь дотянуться до протянутой ладони.

Никогда не стоило ходить в овраги в туманное время, особенно весной. Но каждую весну удавалось сбежать кому-нибудь из детей, поверивших в сказку о ветре. Когда сбежала Ирдана, ей совсем не было страшно: кутаясь в плащ, она уверенно ступала по влажным прошлогодним листьям, иногда скользила, но не падала, а только все шла и шла в туман, надеясь встретить духов…

Давным-давно, когда все ветра дружили и с туманом, и с дождем — и даже с солнцем, которое, говорят, ярко светило в южных краях, поднимаясь прямо над головами людей; а в Доме все они садились за один стол — тогда младшая дочь тумана ушла далеко в северные горы. Она долго брела без памяти, стирая в кровь свои тонкие ноги, убегала от диких зверей и ночевала на голых камнях. Когда все поняли, что Люита пропала, Темный ветер бросился за ней, надеясь спасти, но она, упав с высокой скалы в Призрачном царстве, разбилась насмерть. Тогда он в отчаянии заколдовал её тело, создав первую горную душу, и так Люита вернулась в родной лес, скрывшись в тумане. Но её отец рассердился на Темный ветер, не поверив, что её нельзя было спасти — так и поругались стихии в нашем мире. Но весной она вновь становится хрупкой девушкой и тихо ходит в тумане, и тот, кто встретит её, сможет сделать так, чтобы вернулось солнце и стал теплым и наш ветер — а другой принес бы на чужие поля влагу.

Простая легенда, столь ценимая каждым ребенком в Ладном доле — ребенком, который надеется увидеть то самое, легендарное сияющее солнце, о котором рассказывали сказки. Всякий верил, и история как-то все же передавалась все новым и новым поколениям детей — а Ирдана верила, что и им рассказывали её бабушки, не желающие забывать мечту своего детства. Она помнила туманное утро и надежду, с которой бродила по всей долине, оборачиваясь на любой звук и вглядываясь в очертания всего вокруг. Но нигде не было хрупкой задумчивой Люиты. Только тишина. А потом она поскользнулась на влажной земле и исчезла в овраге.

Как и каждый ребенок. Каждый год.

***

Нэри прислонился спиной к камню, доставая фляжку, и Сатэнор приостановился рядом с ним, небрежно поправляя волосы: так, словно все это лишь легкая и быстрая прогулка, и он слегка запыхался от скорого шага. Но оба они давно устали, а послание Арионны нужно было доставить в лес Теней как можно скорее.

— Когда-нибудь у тебя будет дело важнее, чем моё, — улыбаясь, шептала Ирдана, надевая на него туманный амулет.

Сатэнор не верил — в деревне никогда не было никого, кого бы ценили больше Воспитывающей.

— Почему в деревне? — смеялась она. — Быть может, ты станешь стражем самой Королевы!

Ирдана умела видеть сквозь свой сизоватый и такой родной туман: вроде бы яркая и сильная, она словно казалась частью его и не могла не видеть чего-то, сокрытого в нем... даже будущего.

Чем ближе к лесу, тем холоднее, как ни странно. Камни становились все мельче, и их уже не приходилось огибать: они шли почти по равнине. Ледяной ветер подталкивал в спину, и иногда один из них все же падал, до крови обдирая ладони. Но вокруг было тихо. Ни одного существа. Безопасность.

Старый лес встретил их тишиной. Тени на этом его краю, к счастью, не жили, но с ними им еще предстояло столкнуться — во всяком случае, так обоим казалось. Нэри опустился на ствол поваленного дерева и запрокинул голову, смотря в постепенно темнеющее небо.

— Ночь скоро.

Сатэнор что-то неразборчиво прошептал, засыпая.

* * *

В овраге тумана почти не было, зато кружил ветер, совсем не сильный, но самый настоящий. У маленькой Ирданы от свежего воздуха кружилась голова, и она, отчаянно цепляясь за какие-то коряги, с трудом выбралась лишь к вечеру: найти её никому не удавалось, не хватало все этого же чувства тумана.

В тот день она и поняла, кем станет, и, собирая грибы и разыскивая звериные тропы для охотников, ждала дня, в который по возрасту и праву сможет заявить о том, что станет ученицей Воспитывающей и будущей матерью всех детей.

И теперь девчонка, похожая на крохотную юркую птичку, шла за ней с доверием, лишь изредка посматривая по сторонам: нет ли Люиты. Найдет ли её кто-нибудь? Ведь все они все равно верили.

Ранним утром в деревне было еще тихо, девочку еще и не хватились. Улыбнувшись ей, Ирдана с силой постучала в дверь крайнего дома. «Воробушек» удивилась, словно Воспитывающая могла не знать хоть чего-то о детях, живущих здесь. Заспанная мать появилась на пороге и замерла, увидев свою дочь, одетую, рядом с Ирданой.

— Проходи, — шепнула она.

* * *

Когда Сатэнор почувствовал, что кулон на шее нагревается, он не поверил сам себе. Но тот, словно живой, увлекал его куда-то в сторону от тропы, в чащу леса: туда, где по земле стелился туман.

— Нэри.

Тот обернулся и улыбнулся.

— Как дома, верно?

— Только вот амулет…

— Откуда он у тебя? — Нэри отчего-то нахмурился и напрягся, бросив короткий взгляд в сторону, в которую они шли.

— Ирда… наша Воспитывающая, почти ровесница мне, подарила его.

По губам Нэри скользнула улыбка, но почему-то он плотнее запахнул плащ.

— Иди, — голос его звучал холодновато и тревожно, но уверенно.

— Но…

Нэри, развернувшись, поспешно удалялся, не оборачиваясь. Сатэнор взглянул на амулет и шагнул с тропы в еще более неясную дымку, лишь краем глаза замечая Тень, скользнувшую в другую сторону. Они не любили людей, к счастью — сейчас, один, он был слишком уязвим, если бы она решила напасть. Но в лесу было тихо, и он шел вперед, кажется, по склону. Внизу показалась узкая темная речка, едва заметная в тумане, а…

— Кто ты?

Сатэнор замер, а потом медленно обернулся туда, откуда послышался призрачно-хрустальный голос. На него внимательно смотрела хрупкая девушка с пышными темными волосами и огромными черными глазами, закутанная в длинный плащ, сотканный из… тумана.

Он резко выдохнул.

* * *

Ирдана оглядела улицу, на которой только начинали появляться люди, и зашла в дом, в очередной раз задумчиво изучив зарубки на косяке, когда-то оставленные её бабушкой. Внезапно откуда-то донесся чей-то удивленный вскрик… и комнату залил теплый свет снаружи. Она удивленно протянула к нему руки, а потом осторожно подставила лицо, зажмурившись.

Чьи-то холодные пальцы скользнули по её скуле. Ирдана распахнула глаза и увидела бледное женское лицо прямо перед собой. Тонкие губы чуть изогнулись в улыбке, и девушка растворилась в воздухе — вместо неё рядом с ней теперь стоял давно знакомый и, может, слишком дорогой человек.

— Сатэнор?

— Мы все, кажется, не там искали, — неуверенно усмехнулся он.

Наверное, её смех был слышен далеко на улице…

* * *

А хрупкая девочка, которую Ирдана нашла в оврагах ранним утром, удивленно смотрела на то, как поднявшийся вокруг теплый, но сильный ветер прогонял из деревни туман и открывал где-то вдалеке лес, повсюду журчавшие и заблестевшие теперь на солнце ручьи, тропы… и видела где-то там, на еще туманных холмах, черноволосую девушку в белом платье и высокого, сурового на вид мужчину, сжимавшего её руки. Отца? Того, кто любил?

Но потом и эта история стала всего лишь легендой.