Хакнем этот мир (гет)

Мир — как программа… Нет, персональный компьютер… Есть люди, которые знают это. Еще есть я. И я умею менять мир. Не нравится дождь за окном? Десять строчек кода на ноутбуке, и ветер разгоняет тучи, а заходящее солнце робкими лучами играет на волнах залива. Куда отправимся сегодня? Главное, чтобы там был WiFi. И не важно, какой пароль. Хакнем!

Моя соседка дрыхнет на соседней кровати, пока я, глядя в зеркало, стучу по клавишам. Волосы. Хочу кудри. Нет, не такие. Все-таки, с проганьем по внешности у меня еще есть лаги. Вот, уже лучше. Глаза. Ладно, оставим синие, как вчера. Щечки появились, вот блин! Тут я уж ничего поделать не могу. Разве что…

В диалогах ВК без труда нахожу нужный ник. Чужая666. Онлайн. Еще бы!

«прив, нужна помощь»

«ниче, я тебе сообщу, если что не так пойдет»

Кодовый язык мы все прекрасно знаем. По защищенной специальной прогой почте мне тут же приходит письмо с нужными кодами.

«спс»

«развлекайся ;)»

Уж развлекусь. Не понимаю, как живут все остальные люди? Наверное, поэтому у них такие кислые мины вечно. А пошли они все хоть к самому Юзеру! У меня и так проблем хватает. Тот же Юзер, чтоб его радикулит замучил! Тоже мне, миссия-спаситель нашелся! Ну что с того, что у нас, «вирусов», больше возможностей, да и шансов выжить? Мир вообще несправедлив, смирись, скотина, и оставь нас в покое. Нет ведь…

Они начали появляться год назад. «Антивирусы», троянов на них не напасешься! Мы сразу стали мишенью.

Неделю назад я перечеркнула пятой полосочкой другие четыре черты в тридцать седьмой клетке ежедневника. Прощай, Слеза Белой Волчицы, мне будет тебя не хватать. Кто-то сразу бросился за ноутбук и стал строчить коды, подстраивающие «антивирусам» смерть. Глупо, коллеги! Так вас еще проще выследить…

А я вот трусиха… прячусь… влачу свое существование… Но неплохо, скажу вам, «влачу»! Хотя один «антивирус» почти два месяца назад сел мне на хвост. Нет, милок, я девушка непростая, не поймаешь. Отстать бы тебе от меня, уж слишком хорош, чтобы убивать. И твои черты лица… мне так знакомы…

За «оружие» я бралась только дважды за этот год. И то, тех, прошу прощения, сучек, не жалко было: тупые, словно овцы, без жизненного блеска в глазах, прогать-то толком не умеют, а все туда же — «защищать законопослушных людей от вирусов». Анкета у гадин даже на меня была…

Ааа, «черви» с ними, не хочу об этом думать. Я еще локацию на сегодня не выбрала. Останусь-ка в Питере. Погода хорошая (отчасти, моими стараниями), да и в городе на выходных почти никого, только туристы по главным улицам шатаются. Законопослушные, блин…

Платье легкое, летнее. Беспокойный морской воздух теребит полупрозрачную синюю ткань, которая еще сильнее оттеняет глубину глаз. Вырез выгодно подчеркивает грудь, поэтому голодные мужские взгляды мне обеспечены. Как не прозаично... но этого мне и хочется. Хочется секса, раз уж на любовь у меня права нет.

Его сложно заметить, но у меня глаз наметанный. Все. Хватит. Пора заканчивать с этим. Сейчас или никогда, я устала от бесконечной слежки. В баре он сам подходит ко мне.

— Можно Вас угостить?

Высокий молодой человек, широкоплечий. Не скажу, что он очень красив, хотя смешинки в уголках улыбающихся карих глаз привлекают. Будто я видела их раньше… А аккуратные квадратные очки… Ммм… Не могу ничего с собой поделать, люблю мужчин в очках.

Я молчу. Приняв это за согласие, он садится напротив. Самую длинную в моей жизни минуту мы смотрим друг другу в глаза, тяжело дыша. Чувствую, как мои темные кудри прилипли к вспотевшей шее.

— Как тебя зовут? — наконец спрашивает он.

— Ты знаешь, — нет у меня желания играть в его игры.

— Я про настоящее имя, — чуть улыбается парень, вероятно, поражаясь моей смелости.

— Называй, как будет в отчете, — презрительно бросаю я и отворачиваюсь. — Объект? Вирус?

Снова хитрая улыбка играет на губах. Он принимает мой вызов.

— Хочешь послушать досье на себя? — спрашивает он и, не дождавшись ответа, но решив, что он наверняка утвердительный, достает из сумки планшет. — «Объект: вирус номер Вэ тридцать семь сорок шесть, Ка десять. Класс: потребитель. Ник: меняется. Последний, — парень прерывает декларацию документа и усмехается, но потом продолжает: — Sleepy Kitty. Возраст: двадцать лет, но выглядит моложе. Семья: не контактирует. Друзья: в запрещенных действиях не замечены (список — смотри База Данных). МАС-адрес: меняется (полный список всех использованных— смотри База Данных). Уровень способностей: не определен. Деятельность: студентка СПбГУ, Высшая Школа Менеджмента. Примечания: вызывает опасения относительно будущей занятости. Рекомендация: в карантин».

— А проще говоря, уничтожить? — комментирую я последнее предложение и смотрю на парня, когда он отрывает глаза от планшета.

— Ты у нас — девушка-загадка, — он как будто и не слышит меня. — Ну, что молчишь, а, девушка-загадка? Как тебя зовут?

— А не боишься, что, как имя узнаешь, поди, и убивать тяжелее будет? Или ты из этого, специального отряда? «Кто преступил НАШ закон, должен быть неминуемо наказан» и далее по тексту? — голос у меня дрожит от негодования и предчувствия чего-то страшного. Трояна на меня, да спрогала бы себе «туннель» и оказалась где-нибудь в Нью-Йорке! Так ведь нет, честь и гордость, «червь» их зарази! А, может, сейчас…

— Тц, тц, тц, — он недовольно цокает языком и качает головой, когда я тянусь руками к своему планшету. — Не надо, я не идиот, — из смешливого мальчика он вмиг становится серьезным мужчиной, и его палец зависает над чувствительной поверхностью «таблетки». — Так как тебя зовут? Я Никита, — парень уверенно протягивает мне руку.

И тут я вспоминаю все. Да как я могла его не узнать?! Тринадцать лет назад, в начальной школе, он так же протянул мне руку и сказал: «Как тебя зовут? Я Никита». А потом мы три года просидели за одной партой, обмениваясь записочками и перешептываясь. Еще два года в средней школе, ходили, взявшись за ручки, и всем уверенно говорили, что встречаемся. Но после шестого класса Никита уехал в Германию, подарив мне на прощание первый поцелуй, неуклюжий, неуверенный, пообещав писать… В первые месяцы его отъезда я ждала, но не получила ни строчки. Потом переехали и мы с родителями…

— Лиза, — немного помолчав, тихим хриплым голосом отвечаю я. Голосом человека, который готов умереть от руки бывшего друга.

— Лиза. Красивое имя, — улыбается парень. — Я тебя, все-таки, угощу?

— Сразу отравишь или как?

— Лиза, ну как ты можешь… — Никита убирает планшет, избавляясь тем самым от «оружия». — Так спокойнее?

Вдруг приходит страшное осознание, что он меня не помнит. Когда-то он называл меня Лизонька… А теперь у него нет причин колебаться и не заносить оружие…

— Ни «червя» мне так не спокойнее! — срываюсь я. — Мне будет спокойнее, если ты сейчас встанешь и уйдешь, предварительно уничтожив эту позорную анкету на меня!

— Не могу, — серьезно говорит он. — По закону ты должна быть отправлена «в карантин»…

— УНИЧТОЖЕНА, то есть. Давай называть вещи своими именами, — я уже не стесняюсь на фразы и интонации, потому что все внутри кипит. — А за что? Скажи, что я такого сделала?

— Ты нарушила закон…

— Чем?! Что, волосы слишком длинные отрастила? Ногу не подвернула, когда зимой поскользнулась? Вечер ясный тебя сегодня не устраивает? Ну простите меня за эти великие преступления!

— Ты убила двоих человек, — шипит Никита, и вот теперь я вижу в его глазах — он уверен в моей вине.

— Нечего было меня преследовать, — холодно отвечаю я, скрестив руки на груди, и отворачиваюсь от него. — Я свою жизнь защищала. А до этого ничего такого криминального не делала. Как они меня там назвали? Потребитель? Вот именно, я только беру, что мне нужно, и не более. Я не воротила бизнеса, огромными деньгами не владею, государствами не управляю, войн не устраиваю.

— Юзер обеспокоен, кем ты будешь в будущем, учитывая твое образование…

— Ах, вот оно что! Меня судят за грешки БУДУЩЕГО!

— Два человека, Лиза, — едко напоминает парень.

— Они со мной тоже не чаек пить приходили!

— Они были ЛЮДЬМИ, — жестко настаивает Никита.

— А мои друзья не были?! — поворачиваюсь к парню и чувствую, как глаза наполняются слезами. — Я ни одной строчки кода не написала против их убийц! Как они все гладко подстраивали! Неисправность в машине, внезапный инфаркт миокарда, даже террористический акт! Молодцы, ничего не скажешь! Ты ведь тоже это делал, да? И не противно?

— Я просто выполняю свою работу, — спокойно говорит он.

— Солдафон, значит. «Я просто выполняю свою работу», — передразниваю его. — Действительно, убить человека — что может быть проще!

— Лиза! — повелительным голосом он пытается меня приструнить. — Я хочу помочь тебе.

— Помочь? Помочь, значит, да?! Да чем ты можешь мне помочь! Умереть без мучений, что ли?! Да что ты знаешь обо мне, кроме того, что в этой анкетке написано! Ты не знаешь, что значит просыпаться каждое утро в страхе и писать коды, чтобы тебя не поймали хотя бы сегодня. Ты не знаешь, как не общаться с семьей, чтобы их не заподозрили. Ты не знаешь, что значит не иметь настоящих друзей, а только знакомых, потому что каждый твой друг — автоматически виновен. Ты не знаешь, что такое любовь на одну ночь и не больше! — голос переходит в фальцет. — Ты не знаешь, ублюдок, не знаешь… Ты не помнишь меня… — не могу сдержаться и начинаю реветь.

Прежде чем Никита окончательно расплывается в пелене слез, я успеваю заметить, как он встает и пересаживается на диванчик подле меня. Обнимает за плечи и дает спрятать лицо у себя на груди.

— Тихо, тихо, — шепчет он, гладя меня по голове. — Все будет хорошо.

— Сволочь… и Юзер твой — тварь проклятая… — между надорванными всхлипами шепчу я и бью его слабеющими кулачками в грудь.

— Я все о тебе знаю. И про программы твои, и про родителей, и про друзей. И даже про «антижир», — смешок заставляет меня поднять голову. — Ну, что ты на меня так смотришь, Лизонька? Глаза-то не твои… — проводит большим пальцем по нижнему веку, стирая слезы. — Какой у тебя цвет настоящий?

— Се… серый, — всхлипнув еще раз, шепчу я.

— Сееерый, — протягивает Никита и стирает остатки соленых капель, — правильно. А волосы?

— Каштановые.

— Каштааановые, — снова тянет он и проводит рукой по черным кудрям, — конечно. Пойдем отсюда?

Мне страшно. Но терять больше нечего. Бармен проводит нас недовольным взглядом, мол: «Ну и парочки пошли: придут, наорутся, ничего не закажут и быстрее в постель, «мириться»…»

Через полчаса езды на метро мы в маленькой Никитиной квартире. Тихо, лампы не включаем. В свете белой Петербуржской ночи видно, как прямые каштановые пряди спадают на плечи, и серые глаза уже не так идут к отброшенному на пол платью. Поцелуй за поцелуем, Никита заставляет меня забывать, чем это, скорее всего, закончится. Не так я планировала провести день…

Курю в окошко, завернувшись в простыню, пока он изучает взглядом мою спину.

— Ты знаешь, что от сигарет бывают разные болезни?

— Я тебя умоляю! — усмехаюсь, выбрасывая окурок. — Я давно уже поставила блок на эту опцию. Хотя иногда он соскакивает…

Возвращаюсь в постель к нему под бок.

— Прости… — тихо шепчет Никита. — Прости, что не писал. Мы когда переехали, мама… мама сильно заболела, и я… А потом я написал, но…

— Мы переехали, — заканчиваю я.

— Да… — протягивает он и как-то неосознанно целует меня в лоб.

— Никит, — зову я.

— Мм?

— А что дальше?.. — тихий шепот, на грани отчаяния.

— Не знаю…

— Я… я долго искала одну вещь… Функцию, через которую можно блокировать привязанности…

— И как успехи?

— Давай оценим: я, абсолютно голая, лежу на груди у абсолютно голого мужчины, которого не видела восемь лет, более того, этому мужчине приказали меня изловить и уничтожить, — с сарказмом изрекаю я. — Как ты думаешь, как у меня успехи?

— Даааа… Че-то не очень… Но ты не бойся, мы…

— Никит, что — не бойся?! — я резко поднимаюсь на кровати, чтобы видеть его лицо. — Как мы жить дальше будем?!

— Не бойся, Лизонька, — он смотрит на меня своими глазами со смешинками в уголках. — Хакнем этот мир.