ИИНЯ (джен)

Машина с рёвом продиралась через пласт грязи. Просёлочная дорога впереди, метров через двадцать, сворачивала вправо и вверх на гору. Вот и обшарпанный указатель с ободранной краской, на котором значилось «С. Шир…кое». Столбик с указателем опасно накренился влево, грозя упасть от первого же дождичка. Из-за высокого бурьяна (почти со взрослого среднестатистического человека) Эльг едва не пропустил нужный поворот. Прямая дорога вела, по всей видимости, к следующему захудалому селу. Транспарант на въезде в деревню (надпись грязно-зелёной краской на доске прибитой к тополю весь вид которого намекал на то что сию растительность вывезли откуда-то из Чернобыля) был поновее, по крайне мере все буквы были на месте, и гласил: «Добро пожаловать!». Эльг поправил наушник и хриплым голосом сообщил: «Диспетчер, я на месте. Отбой». «Охотник», как называли всех тех, кто занимался уничтожением нечисти, нежити и прочего, остановился возле самого приличного дома. Вылез из машины, громко хлопнув дверью, и достал сигареты. «Как же меня достали все эти «Шир…кие» и иже с ними. Не работа, а чёрт знает что!» — думал он нервно затягиваясь. Из-за покосившегося заборчика вышел бодренький дедок лет пятидесяти, светя в широкой улыбке остатками зубов.

— Здравия желаю, — скрипучим на редкость неприятным голосом начал он. — А я, значица, это, местнай староста буду, вот. Иваном Васильевичем кличут.

— Здравствуйте, я Эльг. Это село «Шир…кое»?

— Широкое, Широкое. Оно самое.

— Я из ИИНЯ. От вас поступала жалоба на некую… э-э-э… Ягу Ивашину.

Старичок заозирался и, приложив палец к губам, прошипел-просвистел:

— Не здесь. Пройдёмте-ка в хату нашу. Отобедайте с нами, как полагается, и тогда, значица, и о делах важных поговорим.

Эльг пожал плечами. В хату так в хату. Он кинул в грязь непотушенную сигарету, от которой поднимался голубоватый дымок и посмотрел на свои новые кроссовки. Потом перевёл взгляд на резиновые сапоги старосты. Чертыхнулся и полез в багажник доставать свои сапоги. Иван Васильевич тем временем с любопытством обошёл вокруг машины прицокивая и охая. Ничего, пусть полюбуется. Чай не каждый день «охотники» на спецмашинах в подобную глушь забираются. Эльг расшнуровал кроссовки и обул сапоги. Громко захлопнул багажник, от чего дедок аж подпрыгнул.

— Куда идти?

— А вона сюды. Ото моя хата.

Они прошли к тому самому заборчику. Собаки в три глотки начали рычать и заливаться лаем.

— А ну тихо! — прикрикнул на них хозяин. — У-у-у шельмы!

За забором затихли. Иван Васильевич открыл калитку и пропустил Эльга вперёд. «На растерзание псинам, значица» — мысленно передразнил «охотник». Собачки оказались тремя здоровыми волкодавами грязно-серого цвета. «Вот это морды! — восхищённо присвистнул Эльг. — Такие ночью приснятся — поседеешь». Образины до полутора метров в холке, с жёлтыми безумными глазами, грязной длинной шерстью и полной пастью острейших зубов, прикованные стальными цепями каждая к своему столбу. Судя по виду этих столбиков, псины только из вежливости их не валили. Стоило одному из этих монстров захотеть вырваться и никакой столб не удержал бы.

— Откуда это у вас? — кивнул гость на «собачек» шлёпая по дворовой грязи. Куры возмущённо разбегались в стороны.

— А у нас тут Витька, парень один смышлёный был. Как подрос, значица, в город учиться того, укатил. А год назад вернулся весь такой важный. Говорит, теперь га… генутик. Во!

— Генетик, — автоматически поправил Эльг.

— Точно! Он самый. И четвёрко цуциков в подарок мне привёз. Вот, говорит, охраннички. Токо один кутенок, значица, хворенький был. Месяц продержался и издох. Зато этим хоть бы что. Во какие образины!

За разговором они дошли до двухэтажного домика. «А ничего здесь. Жить можно» — оценил Эльг работу местных мастеров.

— Ну входи, что ль.

«Охотник» последовал совету и оказался в просторных сенях. Стащив с ног сапоги, на которые уже налипло не меньше килограмма грязи, он открыл следующую дверь. Комнатка, в которую он попал, напомнила ему о детстве. Вот и печь, и рыжий кот («И как его не схарчили дворовые волкодавы?»), и пучки трав под потолком, и традиционные полосатые половички, и… да много ещё чего. Все, кто хоть раз бывал в деревне, поймут, а остальным без толку описывать. Эльг снял куртку, поскольку в помещении было жарко. И душно. «Только-что печь топили» — подумалось ему.

— Это Марфа Петровна, жена моя, — кивнул дедок на ещё не старую женщину, суетящуюся возле печи.

— Вот сюда можете положить одёжку, — сообщила жена старосты не отрываясь от своего дела — выставления на стол всех имеющихся в наличии вкусностей, и указала, куда именно

— Спасибо.

«Охотник» уточнил где можно вымыть руки и вновь прошёл в сени. Там стояло ведро с ледяной водой. Быстро слив воды ковшиком на руки над помойным ведром он поспешил вернутся в уютную натопленную комнату.

— Садитесь-ка вона туды, на лавку, — пригласил староста.

— Спасибо.

— Чего желаете отведать? — вежливо уточнила Марфа Петровна.

Эльг знал, что отказываться не корректно, но есть ему совершенно не хотелось.

— Спасибо, я уже обедал. Давайте лучше сразу к делу.

— Эх, молодёжь, — укоризненно покачал головой Иван Васильевич, — вечно куда-тось спешите. Охо-хох... Спрашивайте.

— От вас поступала жалоба на некую Ягу Ивашину?

— Угу.

Эльг достал блокнот и принялся записывать.

— Вы писали что она является нечистью типа «баба-Яга»?

— Да.

— Так-с. DFYWL-468370. На данный момент известно сорок три особи данного вида. Ваша, выходит, сорок четвёртая?

— Выходит, что так.

— Хм-м. — Эльг задумчиво прикусил край карандаша. — Уровень опасности шесть. А это… это у нас уничтожение на месте. Ваша Яга занимается волшбой, сглазом, колдовством, чарами, порчей и прочей запрещённой магией?

— Ага.

— Перечистите, пожалуйста все её прегрешения.

— Ну так это. У том году Валька ходила по грибы мимо её логова иродова, а как вернулась, так и захворала. За семидицу девка совсем исчахла. Даже лекарь городской, что приезжал, ничаво подеять не смог. Всем селом хоронили сердешную. Да вот ещё, в конце лета, когда покос, вышла она из избы своей чёртовой и к речушке пошла прям через поле. И, значица, уся пшеница, родёмая, почернела и засохла. А вот ещё у Михайловой дочки сын в лесу заплутал. Всей гурьбой его искали — никто найти не смог. Уже, значица, и отчаялись все, да только вышел на околицу через недельку мальчишка. Эх, сам вернулся. Седой, как лунь, и говорить с тех пор перестал совсемушки. И людей боится. Только по ночам иногда выйдет во двор и всё смотрит и смотрит на звёзды. И чего он у том небе, спрашивается, углядел? Да мертвецы на погосте временами бушують дюже. Вот и всё вродь бы.

— Как же всё? — возмутилась Марфа Петровна. — А у Хвеськи скотина вся передохла, от того, что она этой Яге, чёртову отродью, молока не продала. Да ещё недельки три назад у Ефросинии ребёнок мёртвый родился, от того, что она из той речки проклятой воды наглоталась. Да ещё мальчишки, что в той самой речушке рыбу ловят, в последнее время хворать что-то дюже сильно начали.

— Да ещё Богдан, пьяница наш местный, из-за неё у овраг свалился да шею себе, значица, свернул. Во как.

— Записал, — сообщил Эльг, закрывая блокнот.

Для него всё уже было ясно. По закону эта Яга подлежала уничтожению. Осталось только узнать где её «иродово логово» находится, а после всего можно отправляться домой. Ника уже, наверное, соскучилась. Почти месяц как-никак не виделись.

— Кто сможет меня проводить? — весело осведомился «охотник» предвкушая скорое возвращение домой.

— К-куда? — почему-то шёпотом испуганно уточнил староста, глаза его сделались круглыми.

— К Яге Ивашиной.

— Э-э-э. Понимаете, значица, боязно нам, широченским, туды ходить.

— Ну хоть приблизительно показать сможете?

— Эта да, эта всегда пожалуйста.

— Отлично. Я в машину за техникой.

Эльг накинул куртку, раскланялся с хозяйкой и вышел вместе со старостой в сени. Во дворе вновь забрехали собаки.

— Ну кого эта там ещё к нам ветром принесло? — пробурчал себе под нос Иван Васильевич.

Его вопрос остался без ответа. «Охотник» прошёл до машины и вновь открыл багажник, на этот раз доставая оружие и ещё кой-какие приборы. Пока он снимал верхнюю одежду и вместо неё одевал рабочую спецовку, защищающую от магии, староста болтал с каким-то богатырём. Про таких говорят «косая сажень в плечах». Подтянув последний ремешок, он нахлобучил шлем (новейшая разработка институтских умников), поправил сумку с приборами, перекинутую через плечо, и поудобнее перехватил «веский аргумент в споре с нечистью», как его назвал однажды Тима.

— Я готов. Куда идти?

— А вона до того леска. Видите? Там, значица, идти сквозь лесок, пока не дойдёте до овражка. Потом надобно прямиком вдоль овражка, значица, до такого ба-альшого дуба. Свернёте налево и шагайте до поляны. Перейдёте её, значица, насквозь и сразу увидаете её демонову хижину. Изба на куриных ножищах. Вот.

— Спасибо. Я тогда пойду?

— Конечно, конечно. Удачи тебе, мил человече.

Эльг кивнул и зашагал (а точнее зашлёпал) в указанном направлении, краем глаза заметив, что сердобольный старик трижды его перекрестил. «Охотник» хмыкнул и трижды сплюнул на черта, по поверьям, сидящего на левом плече. Так-с, а вон и лесок. До него через заросли местного мутировавшего бурьяна добираться нужно. А пока есть время подумать. Можно даже вспомнить, с чего всё начиналось.

Лет тридцать назад про леших и домовых уже почти никто и не помнил. Раздосадованная тем, что в неё не верили, нечисть пришла всем скопищем прямо к президенту и решила заявить о своих правах. Пока его бедного откачивали после сердечного приступа, подключились учёные. Долго длились споры, очень долго. Лет пять. Никто ничего так толком понять и не смог. Нечисть, не знавшая никаких законов физики, благополучно совершала то, чего, по мнению очкариков, в природе просто не может быть. Видимо нечисти забыли сообщить, что невозможно перемещаться на большие расстояния с помощью неизвестной по своей природе силы, невозможно читать мысли, проходить сквозь стены, летать, ходить по потолку и много ещё чего. Закон притяжения нечистыми просто отрицался как таковой. Учёные провели множество экспериментов, вот только это ничего не дало. В итоге они решили, что раз что-то невозможно понять, значит это необходимо уничтожить. Был создан Институт Исследований Несуществующих Явлений, сотрудники которого денно и нощно занимались тем, что создавали способы уничтожения того, что не вписывалось в их пыльные теории. Была создана служба отлова и уничтожения магических существ. Создана классификация этих самых существ. Хотя, как профессионал, Эльг не мог не признать, что большинство из них выглядят вполне себе благообразно. Взять хоть ту же «бабу-Ягу». Худенькая морщинистая старушка. Две руки, две ноги, одна голова. Отличить от обычного человека можно только по полному отсутствию глаз. Их просто нет. Не смотря на это Яги умудряются каким-то образом видеть, да ещё получше обычных людей. Вот так вот.

«Охотник» споткнулся через какой-то камень и с трудом сумел удержать равновесие. Ему стало не до размышлений. Сквозь лес он шёл внимательно глядя себе под ноги. Комары и мошкара его не сильно волновали — спецовка была смазана какой-то дрянью, отгоняющей их. Всё же «охотникам» довольно часто приходится попадать в непроходимые леса и на болота. Эльга сейчас больше всего волновали скользкие прошлогодние листья и неровности почвы. Пару раз он даже вляпался в паутину. Обещанный дуб и впрямь был выше всяческих похвал. Ему было явно не меньше трехста лет. Видимо, чтоб описать шедевр здешней природы своим лёгким пером, в «С. Шир…кое» приезжал сам Пушкин. Как там говорится? «У лукоморья дуб зеленый, златая цепь на дубе том: и днем и ночью кот ученый всё ходит по цепи кругом; идет направо — песнь заводит, налево — сказку говорит…» А вот с цепью промашка вышла. Досадно. Так-с, направо или налево? Чёрт, забыл. Ладно, не важно. Если что — вернусь. Идём… налево. В сказку.

Вскоре показалась поляна. Сине-белая от ромашек и колокольчиков. Кое-где показывались островки чабреца. «Охотник» пересёк полянку и увидел избушку, спрятавшуюся в тени дикой груши и непонятно как очутившейся здесь берёзы. Домик как домик. Просел так, что нескошенная трава достаёт до забитых ставень. Эльг размашистым шагом направился ко входу в избу, забыв смотреть под ноги. Посему в том, что он наступил на приличных размеров муравейник с красными муравьями (кто не знает это одни из самых здоровлючих и, соответственно, кусючих муравьёв), винить ему стоило только себя. Кое как отряхнув с себя возмущённых его поступком насекомых, «Охотник» таки дошёл до двери; наученный горьким опытом, он всё время смотрел под ноги. Вот только, похоже, ему посчастливилось вступить в единственный на всю округу муравейник, поскольку оных на его дороге больше не встречалось. Или же увидевшие беду своих собратьев насекомые поспешили убрать свои дома подальше с его дороги. Эльг постучал в рассохшуюся дверь. Из глубины избы послышалось злобное ворчание и шаркающие шаги. Дверь отворилась и на пороге показалась сама хозяйка. Сгорбленная, безглазая, с бородавкой на носу.

— Ходють тут ходють, все мухоморы мне ужо повытаптывали, — сообщила она Эльгу. — Чаго тебе надобно?

— Это Вы Ивашина?

— Она самая. Ивашина Яга Семёновна. А вы, молодой человек, собственно, по какому поводу?

— Яга… это хорошо. Согласно закону нечисть типа «баба-Яга» DFYWL-468370 при обнаружении подлежит немедленному уничтожению.

— И чаво?

— Я как полномочный сотрудник СОУМС сообщаю Вам, что через минуту Вы будете умерщвлены. Если Вы не будете оказывать сопротивления и сами выпьете вот этот яд, всё пройдёт безболезненно. Вы просто уснёте и не проснётесь. В противном случае, если Вы будете оказывать сопротивление, я буду вынужден применить силу. Вам всё понятно?

— Шибко грамотный, да? Я в этом лесу триста год живу! И тут является какой-то неизвестный и собирается меня умерщвлять. Ха! Не дорос ишо.

— Триста лет? Так и запишем. Так вы согласны выпить яду?

— Щас! А ты, мил человек, мухоморчиков откушать не хошь?

— Значит Вы отказываетесь? — подозрительно уточнил «охотник», заранее зная ответ. Они почему-то всегда сопротивляются.

— Слушай, уходи-ка подобру-поздорову, пока я Горыныча с Кощеем не позвала.

— Кощей Бессмертный? SCOHJ-177659? Уровень опасности десять? Змей Горыныч? RFTUG-388086? Уровень опасности двенадцать? Не подскажете координаты? — Эльг спрятал в карман пузырёк с просроченным ядом (за все десять лет работы этот пузырёк ещё ни разу не пригодился).

— Размечтался! Уходи отсюдова, шибко грамотный.

Она хлопнула дверью прямо перед носом у «охотника». Он флегматично пожал плечами, спрятал в сумку блокнот и достал один хитрый приборчик для определения нечистых. Только Эльг нажал на кнопку, как он (приборчик, а не Эльг) тут же запищал, сообщая что нечисть очень близко. Он усмехнулся и аккуратно спрятал прибор вслед за блокнотом. Спешить ему было некуда. «Охотник» дёрнул дверь за ручку, но она не поддалась. Тогда он немного отошёл и с разгону снёс дверь с петель. Она с оглушительным грохотом упала.

— А-а-а! — вскричала с печки старушка.

Эльг краем глаза отметил наличие ступы и метлы в углу и нажал на кнопку «аргумента». Старушка рассыпалась пылью.

Отлично.

Тихонько посвистывая «охотник» достал из кармашка шарик со взрывчаткой. Нажал кнопку, кинул его на пол и, насвистывая, скорым шагом двинулся подальше от избушки. Отойдя примерно до середины поляны, он обернулся и увидел, что домик и груша охвачены синим пламенем. Постоял, дожидаясь пока от «иродова логова» останется дымящаяся гора мусора, и отправился в обратный путь. Остановился возле дуба, поразмыслил о вечном. «Жаль, — подумал он, — такое красивое место, но я вряд ли уже когда-либо сюда вернусь». Из-за серых покрывал-туч выглянуло и тут же спряталось обратно солнце. Пиликнул наушник. Эльг снял шлем и плечом надавил на кнопку.

— Я слушаю.

— Эльг? Не поверишь, к нам на Землю инопланетяне прилетели! Наши очкарики сейчас пытаются установить с ними контакт. Всех «охотников» срочно сзывают в ИИНЯ.

— Хорошо.

— Как там твоя Яга?

— Превосходно. Очень эстетичная кучка пепла получилась.

— Ясно. Жду. Бывай тогда, а то мне ещё остальных вызванивать.

— До встречи. Отбой.

«Видимо у «охотников» прибавится работы» — подумал Эльг, вновь нахлобучивая шлем и поудобней перехватывая «аргумент». — А ведь в мире ещё столько неизведанного!».