Мы разбиваемся (джен)

Мы встретились случайно, в одном из множества лесбийских клубов. Такие, как она, всегда обитают в подобных местах. Короткие, торчащие во все стороны, светлые волосы, худое, чуть угловатое тело, огромные темные глаза и чувственные губы. Но главной ее чертой была, конечно, ее невероятная энергетика. Иногда казалось, что она излучала чистый секс, ее хотели все: мужчины, женщины, старики и даже животные, как мне казалось. Она была поразительно легкомысленна, или, скорее, легкожизненна — парила по жизни ночным мотыльком, окруженная сексом и алкоголем.

Мы переспали с ней через пятнадцать минут после нашего знакомства. Я тогда была совсем другой — наивная студентка, верящая в любовь с первого взгляда, не бравшая в рот ничего крепче вина и морщившаяся при мате. И это перевернуло мой мир.

Я бегала за ней, как щенок на коротком поводке. Всегда была рядом, всегда готова помочь. Я повзрослела, я стала ей и матерью, и сестрой, и подругой. Медленно, шаг за шагом, я входила в ее жизнь и делала нашу связь двусторонней.

Через четыре года мы решили пожениться. Я отлично знала, что она мне изменяет, но мне почему-то казалось, что если мы поженимся, все изменится. Я уже упоминала, что была наивной?

Она сбежала. Как в избитых голливудских сюжетах, села в какой-то грузовик в свадебном платье и укатила в неизвестном направлении. Но было бы слишком просто, если бы так все и закончилось, не правда ли?

Я сходила с ума без нее. Лезла на стены. Бросила работу, подсела на антидепрессанты, поразительно, каким чудом мне не попались тогда наркотики. Я умирала, я исчезала, я искала ее во всех. И нашла, когда ей надоело прятаться. Ей было уже тридцать, она набила пару новых тату и зачем-то родила ребенка. Вместе с ним она как-то просто оказалась на пороге нашей квартире. И мы снова были вместе.

Тогда, следующие пару лет, я была по-настоящему счастлива. В ней тоже что-то изменилось, она была только моей. Моей и сына, конечно, но глупо же было делить ее с ребенком? Мы были снова «мы», стали идеальной семьей, по выходным ездили по округе, а два раза в год — на море. Я была столь занята своим счастьем, что пропустила момент, когда все покатилось к чертям.

Думаю, она правда старалась стать тем, кто мне был нужен. Ведь любила же она меня как-то. Не совсем так, как всех остальных. Поэтому, когда она убежала в очередной раз, она, кроме сына, оставила мне еще и записку.

Я пыталась. Я была уверена, что теперь уже я смогу. Правда, после того, как я узнала, что такое жить нормальной жизнью, было еще тяжелее себя убеждать. Но мне было, чего ждать и ради чего пытаться.

В последний раз, когда она появилась, я не узнала ее. От нее осталась уже только треть. Из глаз ушла жизнь, да что там, жизнь ушла из всей нее. Эта страшная опухоль внутри ее съела все живое в моей девочка. И сейчас, сидя рядом с ней на больничной койке, я понимаю, как умираю вместе с ней. И самое страшное то, что, когда она сбежит от меня в очередной раз, у меня не останется надежды…