Боль (джен)

Сегодня я порезал руку. Честно говоря, был шокирован. Нервные окончания среагировали мгновенно, послав импульс в мозг. Вспышка. Я зачарованно смотрел, как алые капли стекли по ладони и упали на пол.

Среагировали датчики, и тут же появившийся робот-уборщик вытер капли, утилизировав моё ДНК на полу и тряпке. Не обращая на такое обычное явление внимания, я прислушивался. Боль била в висках импульсами, выталкивая новые капли крови. Я сжал ладонь. Это… Это было так необычно…

Я внезапно понял, что не помню, когда последний раз чувствовал боль. Усмешка. А каких-нибудь сто лет назад это было нормой. Обычной царапиной, на которую затрачивалось пять секунд внимания, выкроенные из ленты вечно не хватающего времени.

Робот недовольно заурчал и вытер с пола новые капли крови. Опомнившись, я нажал на пульте кнопку вызова медблока. Уже через двенадцать секунд стена бесшумно раздвинулась, и в комнате появился блок. От него тут же отделился робот-врач, просканировавший и проанализировавший мою рану.

— Вы были очень неосторожны, — голос был мягким, подстроенным под человеческий. Но я вдруг впервые заметил в нём механические нотки. Едва ощутимые. Раньше не замечал. Просто не акцентировал на этом внимание.

— Да это же пустяк, — отмахнулся я.

— В настоящее время почти все возможные опасности исключены или сведены к минимуму. Ваш мир стерилен и безопасен, — в голосе стало ещё больше механического, неживого. Я почему-то испугался. Нет, не робота, а того, что я не видел всего этого раньше. Наш мир безопасен… Все возможные опасности исключены… Что это за жизнь?

От озоновых дыр избавились ещё лет восемьдесят назад. Были созданы специальные заплатки, и не только. Мы научились строить специальные спутники, заполненные сжатым озоном, целью которых была профилактика озоновых дыр и укрепление озонового слоя.

С расширением озонового слоя уменьшилась угроза и глобального потепления. Но всё же, над ледниками были созданы поля, блокирующие всё поступающее внутрь тепло.

Примерно также были решены и все проблемы мирового масштаба. Техника далеко шагнула. Но самым важным, ключевым звеном стала Программа. Искусственный разум.

Теперь его можно встретить везде — в любом кафе, на любой улице. Даже вот этот, только что появившийся из стены робот-врач.

— У вас повышено содержание адреналина в крови.

А я не знаю, как будто. Странно. А ведь раньше люди бы почувствовали лишь вспышку боли, но вряд ли в их кровь выделилось большое количество адреналина. Я отвык от боли.

— Оставь меня, — приказываю я, когда он заканчивает процедуру регенерации и всё же вкалывает мне небольшую дозу успокоительного. Его движения нечеловечески отточены.

Робот исчезает в стене, а я иду куда и шёл — за Котом. Этих странных существ почти не осталось. Учёные выяснили, что животным требуется особый компонент, содержащийся в природе, потребность в котором люди утратили. Но выяснили они это слишком поздно. Этот компонент был почти уничтожен, вследствие эксперимента по замене растений искусственным синтезатором кислорода.

Оставшимся животным ввели антидот, сделанный на основе ДНК людей. Но их осталось катастрофически мало. Сегодня в восьмом секторе продаётся Кот. Настоящий, живой. Последний раз я видел Кота (живого, а не голографическую проекцию) в восемь лет.

Хочу Кота. Теперь их популяция опять относительно возросла. К нам в город привезли шесть этих животных. Я хочу одного из них.

На улице шёл дождь. Мне сообщили об этом ещё на подходе. Сообщил механическим голосом встроенный в часы личный робот-осведомитель. Последняя модель Программы.

Я перешагиваю порог, надо мной автоматически включается силовое поле, защищающее меня от капель дождя. Материал же дороги, открытый лет двадцать назад учёными, имеет свойство впитывать воду, но в то же время оставаться в довольно упругой и твёрдой форме, не набухая.

Стало чуть холодней. Сам не отдавая себе в этом отчёта, я поворачиваю колесо регулировки температуры на восемнадцать градусов, и внутри поля сразу становится теплее. Ты можешь надевать любую одежду, а потом просто подстроить под себя температуру. Вот почему справа от меня прошла девушка в бикини, а мальчик за ней в следующем поле был в шапке и осенней куртке. Наверное, шёл в зимнюю зону, а она к мини-морю.

Я шагал вперёд. Вокруг под такими же щитами двигались люди. Многие улыбались. Ещё больше, запрашивали что-то у Программы. Избавляясь от всего что мешало, упрощая себе жизнь, мы и не заметили, что теперь зависим не от разных факторов, а только от Программы.

До восьмого сектора было три километра. Я подошёл к остановке и нажал кнопку вызова. Из-под пола тут же выросла небольшая металлическая пластина с торчащим из неё металлическим шестом, по форме напоминающим букву Т. Встав на пластину, берусь за ручки. Ноги чуть опускаются вниз и фиксируются. Образуется ещё одно поле и пластина начинает двигаться вперёд. По бокам то и дело вырастают небольшие шесты, толкающие пластину вперёд. Скорость большая, но движения не чувствуется. Эта система работает на магнитах.

Через восемнадцать секунд пластина плавно затормозила, крепления ослабли, и я шагнул вниз. Неловко коснулся кожей пластины. Холодная. Разумеется, над ней ведь нет поля, регулирующего температуру.

Захожу в восьмой сектор и следую указаниям Программы из часов на руке. В конечном счете я прихожу к Коту.

Да, он последний. Я успел его забронировать, и теперь он мой. У него серая шёрстка с коричневыми полосками.

— Здравствуй, Кот.

Он не отвечает. Может, он принял меня за робота? Протягиваю руку и глажу животное. Тёплое и мягкое. Начинает чуть мурлыкать. Всё как в том фильме. Я протягиваю вторую руку и беру Кота. С моей руки Программой считывается код, и теперь я полноправный хозяин Кота и могу его забрать. Прижимаю его к себе.

— Будьте предельно осторожны. Кот — опасное существо, оно может нанести вам вред. Когти животного сострижены, но он всё ещё может вас укусить. Для еженедельной стрижки ногтей…

Я щёлкаю кнопку выключения Программы. Почему-то меня сильно разозлил этот голос. Столько нравоучений. Это ведь кот. Он не робот, ему полагается жить и не подчиняться командам.

Подхожу к выходу. Всё ещё дождь.

— Создать силовое поле? — как она смогла включиться? Я же выключил Программу… Кот прижимается ко мне. Я продолжаю идти. До выхода пять шагов.

— Создать силовое поле? — повторяется вопрос. Я молчу. Я не хочу говорить с машиной. У меня теперь есть кот.

— Создать силовое поле?

Я выхожу на улицу, и вокруг меня создаётся силовое поле. Кажется, я начинаю злиться. Программа меня не послушалась. Я снова нажал на кнопку выключения. Поле не исчезло. Создатели перестраховались. Тогда срываю с руки Программу и кидаю её на землю. Выхожу из поля, погружаясь в холод и сырость. Программа что-то говорит мне. Она понимает, что я снял её. Но догнать меня не может — если бы умела, то Программы бы уже завоевали людей.

Здесь так свежо. Волосы мгновенно намокают. Я вздрагиваю. Кот вжался в меня и заполз под толстовку. Что-то впилось в грудь. Коготь. Один коготь не состригли. Или не достригли. Надо же, даже Программы могут ошибаться.

Снова боль. Второй раз за сегодня. Подхватив Кота поудобнее, давая ему опору на лапы через толстовку, медленно начинаю идти вперёд.

Боль… Прислушиваюсь к нервным импульсам, изменениям в организме. Почему-то, даже приятно. Странно, ведь боль — отрицательное явление.

Сотни лет назад были войны. Интересно, как оно? Люди убивали друг друга, получали ранения, лишались конечностей и снова шли в бой. Забывая о боли или подпитываясь ей. Войны — массовые убийства… Нет, теперь эра мира.

Дождь не перестаёт, Кот сильнее вжимается в меня и царапает когтем. Холодно. Кажется, меня начинает бить дрожь. И боль. Почему-то я отдаю предпочтение именно мыслям о ней. Может, потому что в настоящее время это редкость? Прохожу мимо остановки. Кому теперь нужна боль?

Матовые, не скользкие полы, закруглённые углы, упругие стены. В этом мире невозможно причинить себе боль. Да и незачем. Ведь боль — это причинение вреда, реакция организма на опасность. Нужна ли она? Или можно просто предоставить всё программе? Она легко справится с любой задачей, сможет выполнить любую работу. Но она не сможет главного — прожить жизнь за нас.

Забавно. А ещё она не чувствует боли. Зачем нужна боль?

Я не мазохист. Я вообще до этого не испытывал боли, жил как все, стремился к безопасности и покою, комфорту. А сегодня я впервые ощутил боль. Сегодня я вспомнил, что я живой.