В моём доме поселился отвратительный сосед (джен)

«Руки так сильно сжимали меч, что ему казалось, что они срослись с его рукоятью. По вискам стекал пот, потрескавшиеся губы кровоточили…»

Ich weiß du willst es doch auch!

— Так, спокойствие, только спокойствие. Не отвлекайся. На чём я остановился? Пот, губы, кровь… Нет, бред.

«Колени дрожали, всё тело ломило от мощных ударов моего врага. Пот стекал с висков, кровь потоком сочилась из открытых ран…»

Ein tiefer Riss verteilt die Haut

Und doch schenkst du keinen Laut

Du wartest dass der Schmerz beginnt

Dass dein Gefühl das Spiel gewinnt

— Да твою ж седьмую ногу пятого колена! Спокойствие, только, мать его, спокойствие. Перечитаем то, что вышло. Ага, колени, снова пот, кровь. Что за говно я написал? Соберись, ты же знаешь, что ты опупительный писатель. Ну-ка прекратить всякую дрянь писать!

«Боль и страдания…»

Ich weiß du willst es doch auch

Ich weiß du fühlst es doch auch (in dir)

Ich weiß du willst es doch auch

Ich weiß du brauchst es doch auch (in dir)

Lass mich

— Сука, боль и страдания! Вот, что ты сейчас испытаешь! Где моя швабра? Где ты, моя милая палочка-выручалочка? Ага, вот ты где, радость моя. Прячешься в темном, страшном углу, да? Настал твой звёздный час!

Держа в руках деревянное орудие, стучу его концом по потолку. Ноль реакции. Хм, стучим усерднее. Фунт презрения. Нет, парень, ты совсем обнаглел? Страх потерял? Так, где мой табурет?

— Вот ты мой родненький, вот ты мой миленький. Щас я на тебя встану и… Ну-ка не скрипеть! И не шататься. Я кому сказал? Нет, табурет, ты же нарываешься, ей богу. Ты на что намекаешь? Я не такой толстый, чтобы так ныть и активно меня сбрасывать. Не толстый же? Нет, поправился, конечно… Так, стоп. Какого фига я перед тобой, несчастный кусок древесины, превращенный в мебель, распинаюсь и оправдываюсь? У меня же ещё дело незаконченное. Швабра, продолжаем. Стучим с двойным ажиотажем! Опа, ты погляди, кто обратил на нас свой ясный взор. Пошли, подруга, на балкон. Блин, надо бы записать, а то ведь рифма получилась. Этот козёл никуда не денется. Эх, как хорошо быть снова в тишине. Всё, табурет, радуйся, моя тушка больше не будет помогать гравитации придавливать тебя к земле. Ноутбук, иди ко мне сейчас же. Что, отказываешься? Тогда Магомет идёт к тебе. Что там было? Ты погляди, кто обратил свой взор… Что же там дальше? Хм-м, швабра, ты не помнишь?

— Хей, сосед! Опять с вещами разговариваешь?

Выхожу на балкон и встречаюсь с самой нелюбимой рожей на всём белом свете. Мой сосед сверху. Несколько лет назад я переехал в этот небольшой город, поселился в этой до безумия милой многоэтажке, которая славится своими небольшими балкончиками с резными решётками. Я так любил свою квартиру! Даже несмотря на то, что стоя на этом маленьком балконе я ощущал себя не брутальным мужиком с поистине мужицкой сигаретой, а какой-то тёткой с изящным, но при этом жалким подобием табачного изделия. Потом настал день с кодовым названием «Жопа». На этаже выше поселился Он. Да-да, именно с большой буквы. И с тех пор кодовое название того дня преследует меня до сих пор, ибо у моего соседа созрел коварный план довести меня до самоубийства, либо выселить и занять два этажа. Хотя не представляю, зачем.

Этот паразит начал с того, что включал музыку на полную громкость. Вначале было просто громко. Да. Потом, он, кажется, не пожалел денег и купил целую стереосистему, ибо я слышу каждый инструмент, на котором играют члены той или иной группы. Я начал использовать швабру, чтобы бить по потолку, тем самым тонко намекая, что вкусы в музыке у нас разные. Но получал лишь суровый, челябинский игнор. Как-то я даже не поленился и поднялся наверх. Всю руку избил, тарабаня в дверь, пока музыка не стихла, а вместо неё не раздался голос этого мерзавца. Он даже дверь не открыл! Говорил, как какой-то шпион в отверстие для ключа. И знаете, что он мне сказал? «Привыкнешь». Привыкнешь! Да я его тогда порвать был готов! Всю ночь мстил — бил по потолку.

Затем он сделал очередной ход по сведению меня с ума. Я, ничего не подозревающий дядька, сидел на кухне, пил чай и пытался вновь выдавить из себя что-то похожее на полноценный текст, а не личинку малолетней дуры, возомнившей себя гибридом Толстого и Данте. Дверь на балкон, как обычно, открыта, ибо люблю свежий воздух. Сижу, значит, такой, пью чай, пишу, вдруг слышу шум сверху, а потом на соседском балконе. И ведь надо было встать и пойти полюбопытствовать. Нет, я решил тогда поступить как порядочный сосед и проигнорировать шум. Мало ли, ремонт затеял? Это днём никто не запрещает делать. Но в итоге знаете, что случилось? Эта тварь спилила несколько решёток на своём балконе! Казалось бы ничего, да? Так теперь он спокойно свешивается вниз и заглядывает ко мне! Я никогда не забуду его оборзевшее выражение лица и фразу: «Хей-хей, так вот ты какой, соседушка!».

После этого началось:

1) Эй, сосед, у тебя есть соль?

2) Сосед, дай кофе, я чую, что оно у тебя есть.

3) Что за страшную бабу ты привёл? Где твой вкус?!

4) Что пишешь? Дай почитать?

5) У меня к тебе серьёзный разговор. Как думаешь, кто круче? Булка или батон?

6) Сосед, у меня для тебя чудесная новость! Мне пришли мои диски, поэтому весь день ты будешь слушать офигительную музыку!

7) Эй, ты чего дверь закрыл?

И так далее. Самое ужасное, что когда он обнаруживал, что дверь закрыта, то начинал кидать что-нибудь в неё. После того, как я увидел дыру в стекле и камень на кухне, я перестал закрывать дверь, что конкретно усложнило атмосферу на моём личном фронте, ибо никого я не могу к себе привести. Сосед будто чует, когда ко мне кто-то приходит. Он сразу же свешивается и начинает активно всё комментировать. И даже то, что я обычно уединяюсь в спальне меня не спасает. Почему? Потому что квартирки маленькие. Кухня, а сразу, без дверей идет гостиная, которая так же является и местом для сна. Единственная комната с дверью — это туалет с ванной. Хоть на этом спасибо, а не то бы расслабиться я точно не смог бы.

Последнюю мою девушку он довёл своей фразой: «Э-хэй, а кто-то ноги не побрил». Ну и само наличие торчащей головы также вводит всех в состояние святого ахуя. Из-за соседа прекрасный пол начал меня избегать. Я же говорил, что город маленький. Из-за него у меня год не было полноценного секса. Только рука и моё богатое воображение. Потому что даже что-то с пометкой «18+» в моей квартире нельзя посмотреть, ибо в любой момент может заглянуть одна тварь… А в ванной корячится с ноутбуком мне лень. Лучше фантазию развивать, сидя на фарфоровом друге. В итоге, меня за полноценного мужчину слабый пол не принимает. Спасибо тебе, сука, теперь мамуля внуков не скоро увидит.

А ещё, но это уже последние несколько месяцев, сосед постоянно что-то роняет. Стою я такой у плиты, яичницу делаю, песенку напеваю. Как вдруг бац! Грохот, маты, звуки боли и страданий. И так пару раз. Хотя, чего я вру? Раз так пятьдесят может быть на дню. Честно, даже не хочу знать, что он делает, если только не пытается разбить себе чем-нибудь голову. Тогда я всеми руками и ногами за!

У меня такое чувство, что он скоро возьмется за дрель. Причём сверлить он будет не стены, а пол, пока не проделает огромную дыру, чтобы наши встречи заметно участились.

В общем, вот это самое чудище снова свесилось и дало мне вновь лицезреть его рожу. Лицом я чисто из принципа это не называю. Серые глаза смотрят на меня с обыкновенным весельем, губы как обычно растянуты в глупой улыбке, а немного длинные каштановые волосы свисают вместе со своим хозяином. Я как-то поймал себя на мысли, что если увижу соседа в нормальном положении, т.е. не таком перевёрнутом, то не узнаю. Да, я до сих пор ни разу не столкнулся с ним в коридоре или на улице. У меня подозрения, что он либо выходит под покровом ночи, либо вообще не выходит из квартиры.

— Пока ты в раздумье, сбегай к себе на кухню и возьми то красное яблочко с тарелки, а потом принеси мне.

— А швабру в одно место вам не вставить?

— Ты сначала доберись до этого места.

— А ты спустись ко мне.

— Не-а. Мне и тут хорошо. Так где моё яблочко?

Вроде, логично было бы послать его, да познакомить его лоб с моей шваброй, но вместо этого я иду за этим чёртовым яблоком. Боже, в кого я такой хороший?

— Держи, Белоснежка, надеюсь ты подавишься и умрёшь в муках.

— Ценю твою заботу, — беря яблоко, произносит с вечной улыбкой. — Так чего стучал, сосед? Опять тебе не хватает развития оценить всю красоту моей музыки?

— Уж прости меня недалекого, — когда-нибудь, я его убью, — просто прекрасное звучание, доносящееся из твоей квартиры, никак не резонирует с моим творческим порывом и мешает мне работать, в следствии чего я не могу написать последнюю главу своей книги. А если я этого не сделаю, то, мать твою, я не получу денег!

— Какой ты меркантильный. Творить надо для себя, для людей! Чтобы они познали красоту слова! А ты ради денег. Фу. Фу-фу-фу на тебя.

— Яблочки тебе надо же на что-то покупать, ценитель прекрасного ты мой. — почувствовал, гнида, весь яд, который я вложил в свою интонацию?

— А, и то верно. Тогда продолжай в том же духе.

Нет, не почувствовал. Всё, ухожу в депрессию.

— Так. Мне надоело лицезреть твою рожу, так что втянись обратно на свой этаж или лучше упади вниз. Хотя нет, лучше вернись наверх, выключи музыку, а потом соверши самоубийство во имя благой цели — спасения моих нервов. Я обязательно схожу в церковь и поставлю свечку.

— Бе-е, — как дворовый мальчишка, сосед высунул язык. Но всё же он быстро исчез с моих глаз, а через некоторое время стихла и музыка. Чувствую, что всего на несколько часов, но и на этом спасибо.

Теперь можно продолжать работать. На чём я остановился? Ах да, боль и страдания.

***

Как я и предполагал, через несколько часов сосед продолжил превращать мою жизнь в Ад. Может быть, он не догадывается, что уже давно справился с этой нелегкой миссией? На этот раз, правда, была не музыка, а очередной грохот. Солнце уже баиньки собирается, а ему вздумалось поронять что-то?! Всё, сосед, ты нарвался. Красная тряпка взбесила быка! Долой страх и сомнения! Швабру в руки и наверх, надирать кому-то задницу!

Выхожу на балкон и встаю на… Боже, как это называется? Перила? Заборчик? Решётки? Встаю на то, что вырезал сосед, чтобы портить мне жизнь. Хе-хе, выкрутился. Так, теперь аккуратно развернуться, не забывать держаться за всё, что могут ухватить руки. Ай молодец, ай красавец. Теперь просунуть швабру между решётками (не всё вырезал засранец), и залезть самому. Это самое сложное, ибо табурет не зря хныкал. Я всё-таки прибавил в весе. Ну, ничего, и не с таким справлялись! Надо только ухватиться за решётки, подтянуться, закинуть ногу, ещё раз подтянуться, встать на ноги, перелезть… Сосед, даже во время моей мести к тебе, ты умудряешься подложить мне свинью тем, что живёшь сверху, а не снизу.

Но каким-то чудом, именуемым жаждой крови, я смог совершить сей опасный манёвр. И теперь я стою на балконе моего самого злейшего врага. О! Как волнительно и поэтично билось моё сердце, а руки дрожали в предвкушении вместе со шваброй. Да, детка, скоро ты окажешься в заднице одного ненавистного мне человека. Но внезапно до меня дошло, что я упустил один маленький нюанс… Двери на балкон никто не отменял! А если у него закрыто? Я что, как чувак из ужастиков буду стучаться и пантомимой показывать, что я сделаю с соседом своей любимой шваброй? Но, кажется, Бог войны сегодня на моей стороне, ибо дверь слегка приоткрыта. Послышался очередной грохот. Ага! Я его ещё и на горяченьком поймаю.

Вложив всю силу в пятку, одним ударом ноги, облаченной лишь в розовый тапок, убираю с дороги единственное препятствие, а именно — ту самую дверь. И с криком: «Щас кому-то будет больно!» врываюсь в логово чудовища, держа швабру, как самурайский меч.

Знаете, я ожидал увидеть всё, что угодно. Соседа, переодетого в Годзиллу, разрушающего маленький город, построенный из различного хлама. Боевую установку «Катюша». Отряд гоблинов. Воскрешенных Сталина и Гитлера. Но никак не своего соседа, сидящего при выключенном свете на полу возле стены и с ужасом взирающего на меня.

И что-то мне подсказывает, что такая реакция вызвана не внезапностью моего появления, хотя она тут не последнюю роль играет. Всё дело было в наличие одного кресла, мирно стоящего подле моего соседа. Кресла-каталки. Будь мы в больнице, о его предназначении ещё можно было поспорить. Сломал ногу, там. Но ведь со сломанной ногой домой отравляют с костылями, да?

— П-привет, сосед, — натянуто улыбаюсь, не сводя взгляда с парня, которого я впервые увидел полностью, а не только голову.

Он резко сглотнул, а потом повторил моё действие — улыбку. Немного помешкав, потянулся к креслу и, крутанув колесо, подкатил ближе к себе, после чего быстро в него сел. Он сделал это так легко и без чьей-либо помощи, что у меня сердце сжалось. Сколько он уже так? С рождения или что-то случилось? Поэтому я не видел, чтобы он выходил из дома? И тогда получается, что единственный человек, с которым он общался, это я? Ведь я не замечал, чтобы к нему кто-нибудь приходил, не слышал, как кто-нибудь звонил. Стены тонкие, так что звонки телефона слышны.

— Ну, привет, — уже без привычной мне улыбки.

Плотные, вязаные носки, простые домашние штаны и футболка с кляксой. Непривычно видеть соседа во весь рост. Его волосы и правда немного длинные. Доходят до плеч, но буквально слегка их касаются. Я со своей короткой рыжей шевелюрой себя лысым чувствую, глядя на него.

— Зачем пришёл?

— Хотел засунуть тебе в задницу эту швабру, чтобы ты испытал боль и страдания, — вырывается у меня против воли.

Моя фраза и рассеянный вид развеселили соседа. Он перестал так сурово на меня смотреть. Но мне всё равно стыдно. Боль и страдания, да? Я готов поклясться, что он испытывает их каждый божий день.

— Налить кофе?

— Лучше водки.

— У меня только кофе. И чай где-то зачесался, — говорил сосед, подъезжая к кухонным тумбам.

— Тогда чай.

Я иду следом, слежу за каждым движением человека, который каждый день играл у меня на нервах. Сейчас в нём не чувствуется тот задор и радость, которые были раньше. Хотя почему он должен вести себя по-другому? Не хлопать же в ладоши от счастья. Ведь я только что узнал его секрет, который он столько времени от меня прятал. Не открыл при первой встречи двери, свисал частично с балкона. Всё для общения, но так, что я не видел его ног. Я был бы так же не рад, если бы мой сосед узнал про мою инвалидность.

— Садись, подождешь, пока я всё сделаю, — с этими словами он наполняет чайник водой из-под крана, включает его. А потом, чуть запрокинув голову, смотрит на верхние шкафчики, пытается дотянуться до ручки, чтобы открыть один из них. Видимо, чай он действительно не пьет, раз каким-то образом запрятал его в таком месте.

Подхожу и делаю это за него, случайно задевая руку соседа. Она холодная. У самого края обнаруживается маленькая упаковка дешевого чая, которая даже не была раскрытой.

— Спасибо, — тихо благодарит, отводя взгляд в сторону.

Не хочешь выглядеть беспомощным, да? Не хочешь, чтобы все думали, что ты чем-то отличаешься? Не хочешь видеть жалость в глазах людей? Сосед, можешь поверить, я никогда не посмотрю на тебя таким взглядом. Ведь так успешно выносить мне мозг может только сильный человек, упёртый. Ведь тот шум, что я слышу каждый день, это твои попытки встать. Я ведь прав, да? Сколько они продолжаются? Три месяца? Полгода? Ты упорно скрашивал свои дни, то и дело не давая мне спокойно жить, поэтому я уверен — тебе хватит сил встать на ноги. Это ведь возможно, да?

— Не за что, — кладу руку ему на плечо и улыбаюсь, — Соседи должны помогать друг другу, ведь так?

***

«Её величественный стан, холод серых глаз заставляли моё сердце отбивать бешенный ритм в моей груди…»

Eckstein, Eckstein — Alles muss versteckt sein

Глубокий вдо-о-о-о-х, медленный выдо-о-о-о-о-х. Всё, спокойствие. Продолжаем. Хм-м, опять говно какое-то.

«Лёгкая улыбка коснулась её губ, будоража во мне непонятное чувство…»

Wieder lieg ich auf der lauer

Denn wir spielen unser spiel

Wieder wart ich an der Mauer

Wieder steh ich kurz vorm Ziel

Двадцать капель валерьянки в чай. Раз, два, три...

«Моя королева своим равнодушием и строгостью причиняла мне боль…»

Augen auf — Ich komme!

Сейчас. Прольётся. Чья-то. Кровь.

— Швабра, иди ко мне, милая моя. Настала пора поработать. Табурет, не хныкать!

Вы поглядите на этого мерзавца. Солнце только встало, а он уже на полную катушку музыку врубил. А я как дурак снова стою на хлипком табурете и бью концом швабры по потолку. Опа, на этот раз быстрее среагировал.

— Хей-хей, соседушка. Соскучился и желаешь лицезреть мой светлый лик? — весёлый и противно бодрый голос раздался с балкона.

Ну что, деревянная подруга, идём встречать гостей?