Ангел Бездны (джен)

Эпиграф:

Преисподняя и Аббадона — ненасытимы; так ненасытимы глаза человеческие (Пр. 27:20)

Будь ты юноша или девушка, старец или младенец, я приду за твоею проклятой душою. Я — Ангел алчущий, меня ничто не может насытить, ибо я и есть — Ничто. Я — Аббадона, Ангел Бездны, держащий ключ от Врат Преисподней. Я хуже Ада, ибо те, кого я поглощу, не увидят Страшный Суд. Я — Судья и Палач.

Я хожу в человеческих одеждах. Все, кто обидят меня словом или делом, взглядом, мыслью рискуют остаться в Бездне. Чтобы заманивать свои жертвы, я выгляжу так, что отвратительно становится даже мне. Тех, кто жалеет меня и относится с добротой, я вознаграждаю благословением, что равно благословению Святого Духа, ибо Он дал мне такое позволение. Но не все истинные Ангелы добры, также и среди демонов встречаются благородные духи. Я стою посередине между мирами. Поверьте, после встречи со мной вы сколько угодно можете звать Господа — Он не услышит вас. Все люди — лишь презренные черви, копошащиеся в земле.

В двадцать первом веке я снова решила навестить Москву. Когда-то я была здесь проездом вместе с Воландом — Великим Зверем, Драконом, Утренней Звездой. Моей прекрасной Утренней Звездой. Мы путешествовали десять земных лет с Мастером и его Маргаритой. Только Мастер мог написать о нас, прошло уже больше семидесяти лет. Я носила темные очки, а не обычные, как сейчас. Мастер был так любезен с нами и не боялся нас. Змей рассказал ему правду, я стояла в стороне. И вот сейчас мы снова здесь. Вы спросите: «Ведь Аббадона был мужчиной?» Но я Ангел. Что для меня плоть?

— Фу, какая уродина! — услышала я в метро и посмотрела в отражение двери.

Да, серый глаз косит, подбородок выпячивает, прыщи и блеклые соломенные волосы.

За мной стояли хамоватые девчонки. Перед взором вспыхнул список:

«Анна Громова, 22 года, не замужем, есть парень.

Алла Мыслова, 23 года, замужем, сын».

Вот мой ужин сегодня, но я приехала на станцию «Измайлово» не за этим. Я слышала плач и мольбу о мести, много еды… Весной я особенно голодна. Я шла устраиваться в библиотеку. В основном моя пища — молодые мужчины, которые думают обо мне гадости или оскорбляют вслух, толкают, насмехаются надо мной. Но сейчас меня ждали старухи. Старые души — много грехов. Я люблю детские души. Дети невинны в своей злобе, оттого их страх так вкусен. Это блюдо для гурмана.

Мое резюме годится для любой библиотеки, единственный пробел — это отсутствие специального образования, но в трудовой книжке отображен мой опыт. Меня встретила нарочито приветливо толстая ярко накрашенная пожилая женщина в черном, похожая на жирную паучиху. Да она и есть паучиха.

— О, — скорбно произнесла Людмила Алексеевна. — Я не могу вас взять официально, но на полставки… — «Сущие копейки». — Согласитесь?

— Да, конечно, — я сделала лицо нуждающегося в работе человека. Пусть думает, что получила рабыню, которую взяла из жалости.

По прошествии недели, я услышала много упреков. Меня поддержала девушка-практикантка.

— Я понимаю тебя. Я работала в детском саду, и меня выгнала директриса за то, что я вступалась за детей, которых били нянечки. Она имела в своем округе власть и знакомых в префектуре, и меня из-за нее больше не берут на работу в детские сады и даже школу. Она уволила меня по статье, и все, кто звонят ей, узнают обо мне разные гадости. Я пошла учиться на библиотекаря, чтобы сменить профессию. А ты согласилась работать на полставки? Откуда она берет на тебя деньги? Ведь ты, получается, оформлена «задним числом». Тогда, где остальная сумма?

— В ее кармане, полагаю, — я пожала плечами.

— Но это неправильно! Меня зовут Мария.

Мария… Высокая, худое лицо, черные блестящие глаза, как у той, которая променяла меня на Иешуа. Она была тоже добра ко мне, в отличие от Него, она не отвергла меня. А Он… Чтож, Он поплатился тоже. Только Любовь спасает. Магдалена… Ты спасла Его. Бог лишь смотрит на нас.

— Аида, — ответила я.

— У меня тоже, как у тебя, первое педагогическое образование, и меня взяли уже в другую библиотеку. Я туда отправлюсь после практики. Детскую, кстати. Я так люблю детей. У меня тоже нет опыта работы в библиотеке, но ты можешь обратиться в Центральную, в отдел кадров, и попросить дать низкий разряд с переквалификацией в методцентре, если они согласятся взять тебя.

— Да, ты права.

— А что происходит здесь? Я и сама не понимаю.

Мы стали наблюдать вместе.

Однажды в библиотеку пришла девушка Оля. Она была больна душой и телом, и была блаженной. Я видела ее внутренний свет, отмеченная Духом. Она ходила в храм напротив библиотеки. Я всячески помогала ей, ибо это призвание Ангелов, материально и духовно. Вела беседы и гуляла с ней. Она хотела помогать людям, и ее желание было искренним. Я могла излечить ее мозг. Но обождала, если уж помогать, то всем и сразу, главное, не опоздать, чтобы Олю не забрали в больницу. За Марию тоже было обидно.

Несправедливо, несправедливо устроен этот мир!

Старшая из двух библиотекарей — Галина, горделиво называла меня на «ты» и всячески подчеркивала свой превосходящий статус, а в плохом настроении повышала голос. Она должна была быть давно на пенсии, но ее не увольняли, да и разряд у нее был маленький, и работала в основном в комнате отдыха с чаем вместе с заведующей библиотекой. Вторая, помладше — Женя, возилась с умирающей матерью и на работе почти не появлялась, а если и появлялась, старалась игнорировать меня. Я прочла ее мысли: «Скорей бы уже померла, я только по врачам из-за нее и бегаю. Комната освободилась бы. Мерзкий запах болезни и испражнений! Как я устала от нее…»

Все понятно.

А вот почему никто не ушел на пенсию вместе с заведующей мы с Марией узнали случайно.

Людмила Алексеевна Царицей Небесной, выпятив пузо, хвасталась кому-то по телефону:

— Да эта директор Центральной библиотеки у меня вот где! — и сжала кулак. — Я уже ее один раз засудила. Никто меня не выгонит. Мне еще вторую библиотеку под опеку дали. Я главная теперь. Хотели меня уволить — не получилось!

Вот откуда деньги. Ей просто дают взятку. Мы с Марией переглянулись. Невольно подслушанный разговор наводил на разные мысли, мы тихонько ушли, чтобы нас не заметили. Я могла прочитать мысли Людмилы Алексеевны и на расстоянии. Это было воспоминание. Заведующая ссорилась со своей начальницей в главной библиотеке.

Начальница гневно отвечала Людмиле Алексеевне:

— Это — подлог! Все ваши документы — фальшивка. «Мертвые души», которые вы выдаете за читателей, и за это вам платят надбавку. Да я вас уволю!

— За что? — спокойно и ехидно поинтересовалась моя заведующая. — Вы давали взятку чиновнику из министерства. Думаете, вам поверят?

— Это ложь!

— Конечно, ложь, но за деньги можно купить все, и особенно, если есть связи и хорошие адвокаты.

— Вам не поверят! Я подаю в суд.

— Подавайте.

Результат был известен. Бедная женщина, как ее только оставили после этого начальницей Центральной библиотеки. Оставили, потому что она теперь обязана платить дань Людмиле Алексеевне за молчание. Все решили связи. Как и в случае с Марией.

«Во сне приду сегодня к вам -

К порочным душам, как судья.

И пустоте я вас отдам,

Ведь Бездной называюсь я», — мысленно произнесла заклинание, оно было не нужно, но эти фразы помогали соредоточиться.

***

Пять душ зависли в Пустоте. Я всего лишь изменила одеяние на длинное белое платье с прорезями для крыльев. От меня исходил свет. Я была единственным его источником.

Три жертвы и две невинные души тряслись и озирались по сторонам.

— Это не сон, — прогромыхал мой глас в их сознаниях. Они наконец-то рассмотрели меня.

— Ты?! — скривилась пожилая библиотекарша, которая свысока глядела на меня.

Я распахнула белые крылья, и ее отбросило назад, огненный бич ожег ее. Она заорала.

— Даже Бог не обращается ко мне на «ты». Я — Аббадона, Ангел Бездны. Ничто поглотит вас. Я питаюсь вашими страхами и безнадежностью, но перед смертью вы испытаете множество страданий, — я старалась не глядеть на Марию. Мне не хотелось видеть на ее лице разочарование.

Оля шептала молитву, другие тоже начали креститься.

Галина плакала, ей было очень страшно и больно.

— Отпусти! Что я тебе сделала?!

— Ты не первая, которую обуял грех гордыни. И можете не молиться, Бог не услышит вас. Он никого не слышит. Это миф, Он отказал даже собственному Сыну, когда Тот призвал Его в свой смертный час. Думаете, вас, букашек, Он пожалеет?

— Ты, — я направилась к стеганой бичом Галине. — Сгоришь в огне своей гордости, — библиотекарша, обуянная пламенем, закричала, ее вопль будоражил нервы.

Остальные женщины начали стонать и плакать.

— Ты — мерзкое отродье! — вскричала Людмила Алексеевна.

— Кто из нас? — я махнула рукой, и она раздулась, повиснув в воздухе, как шарик.

Движение крылом, и я создала сеть под заведующей, и паука, который приблизился к жертве.

— Ты — жадная тварь, — спокойно произнесла я. — Обманом и ложью заполучила власть, и тебе этого было мало. Смотри, как ты раздулась. Ты — паук, попавший в свою паутину.

Мое насекомое приступило к трапезе, воткнув жало в живот жертве, впуская едкий сок.

— Скоро твои внутренности превратятся в жижу, и мой любимец высосет тебя. Кричи душа! — и Людмила Алексеевна кричала от невыносимой боли.

Как я люблю чужие страдания.

— Евгения, — обратилась я к смотрящей с ужасом второй библиотекарше. — Ты ненавидишь свою мать за то, что она стала для тебя обузой. А ведь мать — это святое. Так страдай же, как страдает она! Ты будешь болеть и переживешь агонию вместе с ней, только о тебе некому будет позаботиться, — я отправила испуганную жертву в мир живых. Ненадолго.

— Вы, — обратилась я к Оле и Марии, которые с ума сходили от криков грешниц. — Запомните, что видели и не желайте зла никому.

Мария и Оля прижались друг к другу. Такой страх был на их лицах!

Я достала из-за пазухи одеяния Ключ Бездны и направила на Ольгу.

— Пусть твой разум просветлеет, а душа очистится, и никакие злые духи не причинят ей вреда. Ты будешь здорова, — Ольга исчезла.

— Мария, — девушка отпрянула, по ее щекам бежали слезы.

— Зачем? Почему?!

— Я не причиню тебе зла, — я не посмела коснуться ее. — Разве ты не хочешь отомстить той, что унизила тебя, из-за которой тебя не берут на работу? Она продолжает мучить детей. Ты же хочешь их защитить? Скажи…

Мария разрыдалась.

— Да! — воскликнула она. — Да! Пусть она будет здесь!

Директриса детского сада «Солнышко» появилась в то же мгновение. Она испуганно заорала, когда увидела мучимых жертв, меня и Марию. Девушка встала и обличительно указала на нее перстом:

— Ты превратила мою и не только мою жизнь в ад! — потом она обратилась ко мне: — Делай с ней что хочешь, — ее голос был тих.

— Что хочешь… — эхом повторила я, и плоть директрисы начала разъедаться кислотой.

Я направила Ключ Бездны на Марию, которая апатично наблюдала за ужасами Бедны.

— Твоя душа чиста, ты хотела помочь мне. Твоя жизнь будет долгой и счастливой. Прости, что омрачила ее.

Мария отправилась в мир живых, а я наслаждалась пиром боли и чужих кошмаров. Сегодня я была сыта.