Зимняя колыбельная (джен)

Холодно. Страшно. Темно. Утопая в снегу, куда-то бредёт, дрожа и всхлипывая, ребёнок, совсем ещё кроха. Он потерялся, выбился из последних сил, и вот уже холод нежно и крепко обхватывает худенькие плечики, гладит по головке, ласково целует в лобик. Едва слышно шепчут заледеневшие губки: «Мамочка, мне страшно здесь одному!» Пальчики ломит от мороза, ледяной ветер забирается под ветхое пальтишко. Маленькие ножки увязают в глубоких сугробах, прозрачные слезинки стынут на детских щёчках. Малыша знобит, клонит в сон, он вот-вот упадёт, но всё равно идёт вперёд и вперёд, сквозь страх и усталость. К свету, теплу, людям. Туда, где живёт надежда. Надежда помочь маме. И вернуться домой.

Поздней ночью лес — чёрен. Зимней ночью лес — бел. Звёздной ночью лес — в серебре и алмазах. Новогодней ночью в лесу — ребёнок, который хочет вернуться домой.

Звон колокольчиков лёгким ветерком скользит между деревьями и рассыпается где-то высоко в небе, перекликаясь со звёздами. Не потревоженный ногой человека снег вспыхивает разноцветной радугой. Дивная ночь, не правда ли, сёстры? Только в такие нам и гулять, только в такие нам веселиться. Пусть поёт метель, пусть крепчает мороз! Танцуйте, сёстры, танцуйте! И я буду танцевать вместе с вами.

Переливчато звенят звезды, срываясь с небосвода. Серебряно звенят снежинки, падая на землю. Горько звенят слёзы, скатываясь по щекам. Плакать? В такую ночь? Как можно?!

Ребёнок…. Человеческий, надо же! Что ты здесь забыл, человечек? Что ты делаешь в лесу в нашу ночь, в колдовскую ночь? Как смеешь плакать, когда всё вокруг ликует и смеётся? Ну, почему молчишь?

Он смотрит и не говорит ни слова. В его глазёнках, чёрных-чёрных, бесконечная усталость. У меня перехватывает дыхание. Человечек, ты ещё слишком юн, чтобы так смотреть. Ребёнок, ты ещё слишком мало знаешь, чтобы быть настолько обречённым. Куда делись люди, которые должны беречь тебя? Как оказался ты здесь один?

Глухой ночью лес — чёрен. Призрачной ночью лес — бел. Колдовской ночью лес — в серебре и алмазах. Новогодней ночью в лесу — ребёнок, которому некуда идти.

Ребёнок с восхищением и доверчивой надеждой глядит на ласковую незнакомку, похожую на доброго ангела из маминых сказок. Она красива, почти как мама. И глаза у неё почти как у мамы, и улыбка. Только кожа холодная и белая. Но, наверное, ангелы и должны быть такими?

Незнакомка спрашивает, и спрашивает, и спрашивает. Кто, откуда, почему один. Наверное, хочет помочь, думает малыш, и торопливо, путаясь в словах, пытается объяснить, что произошло. Они с мамой собирали хворост, а потом мама вдруг упала. Он попытался помочь ей подняться, но не смог. Хотел позвать на помощь, но в лесу так темно, холодно и столько снега, что непонятно, куда идти. Может быть, тётя ангел поможет ему разбудить мамочку и проводит их домой?

Непроглядной ночью лес — чёрен. Ясной ночью лес — бел. Метельной ночью лес — в серебре и алмазах. Новогодней ночью в лесу — ребёнок, которого холод оставил сиротой.

Бедный, маленький, глупенький человечек! Не проснуться твоей маме уже никогда. Что же делать мне с тобой? И что за дело мне до тебя в такую ночь, в мою ночь? Сёстры зовут…. Они не понимают, почему я не спешу танцевать с метелью и пить лунное серебро, струящееся с небес. Я и сама не понимаю. Моё место там, среди звёздных огоньков, среди острых льдинок, среди ажурных снежинок. Моё место рядом с сёстрами. И судьба этого человечка не должна меня волновать. Я отворачиваюсь, собираясь уйти.

Что это за странное чувство внутри? Что сжимается в груди так болезненно, так тоскливо? Что трепещет и бьётся так сильно, так… жарко? В памяти яркой искоркой вспыхивает ответ. Сердце…. Люди называют это сердцем. А горячие острые капельки на ледяных белоснежных щеках — это… слёзы? Мы не плачем, мы не чувствуем, мы не любим. Так почему?... Почему я не могу уйти, оставив этого маленького глупенького человечка его судьбе? Он обречён, он устал и не доберётся до других людей. Ему не выжить. Так почему я всё ещё здесь и не даю Смерти, вечной и мудрой, забрать его с собой?

* * *

Они стояли друг напротив друга и молчали. Ребёнок, которому некуда было больше идти, и зимняя дева, которая хотела уйти и… не могла. Потому что во взгляде ребёнка со страшной недетской обречённостью, которая не оставляет места мечтам, сжигая и прошлое, и будущее, и настоящее, всё ещё боролась отчаянная жаркая надежда. А ещё по-детски наивная и абсолютная вера в то, что нет места горю в новогоднюю ночь. «Я живу, я надеюсь, я верю! Я не могу остаться один, ведь так не бывает в ночь исполнения желаний! Судьба не может быть так жестока ко мне, всё будет хорошо!» — билось в его глазах, и этот огонь, всё ещё греющий крошечное сердечко и оберегающий его от мороза и стужи, растопил лёд в груди зимней девы. Она, которая не умела любить, не знала тревог и жила единым весельем, внезапно всей душой осознала, что такое горе, отчаянье и одиночество. И сердце, которое не должно было биться, дрогнуло.

* * *

Звон колокольчиков растворяется в вышине, растаяв без следа. Что же вы замолкли, звёзды? Что же ты притихла, метель? Пойте, громче пойте свою песню, ведь сегодня наша ночь, колдовская ночь! Будь, что будет! Дай руку мне, человечек! Сегодня нельзя плакать, нельзя печалиться. Сегодня танцуют с метелью и смеются со звёздами. Идём со мной! Эй, сёстры, есть ли ещё место в нашем кругу?...

Безлунной ночью лес — чёрен. Снежной ночью лес — бел. Морозной ночью лес — в серебре и алмазах. Новогодней ночью в лесу — ребёнок, который спит под колыбельную вьюги и видит во сне маму.