Судьба волшебницы (джен)

Когда в двенадцать лет выглядишь на восемь – это ещё, оказывается, вполне нормально. Единственное отличие между тобой и действительно восьмилетними – это интересы. Восьмилетние девчонки больше играют в куклы и меньше крутятся у зеркала.

В одной из деревень, куда я попала, была одна такая девочка, которой было на самом деле двенадцать, но ей никто больше десяти не давал. Она была страшно худая и маленького роста. Но она, в отличие от меня, пылко возмущалась, когда её принимали за восьмилетнюю. Я же врала нарочно, чтобы ни у кого не возникало лишних вопросов.

Когда же в пятнадцать лет выглядишь на те же восемь – это уже ненормально. Кстати, любопытный факт: годам к тринадцати куклы надоедают смертельно, да и вообще все детские игры оказываются чем-то совершенно непонятным. Смотришь на этих малявок (хотя меня саму на первый взгляд можно с полным правом назвать так же) и удивляешься: как им не надоедают эти глупости. Так что неудивительно, что я вместо детских игр предпочитала копаться в огороде или шить. Хотя очередные «родители» и выставляли меня иногда на улицу с пожеланием «ну а теперь иди, поиграй с ребятами».

В такие моменты я отправлялась в лес, звала Нарка, находила тихую полянку, где не было любопытных птиц и зверюшек, и упражнялась в магии. С каждым разом у меня получалось всё лучше. Почему-то считается, что волшебницей нельзя стать – ею можно только родиться. Я с успехом могла бы доказать нелепость этого утверждения уже на третий год своих тренировок. А пряталась я потому, что не хотела, чтобы слухи о новоявленной юной волшебнице дошли до более могущественных. Виллины там или Стеллы – Стелла ладно, но Виллина уже уронила на голову Гингеме домик, неизвестно, что там она может подготовить для меня.

А как быть, когда выглядишь на девять лет, когда на самом деле тебе почти тридцать?

Вот когда я по-настоящему осознала, как сурово поступила Гингема, заколдовав меня. Если до этого я ещё храбрилась, пыталась делать вид (перед Нарком), будто ничего страшного не происходит, то теперь впала в настоящую депрессию. Глядя на своих ровесниц, у которых уже дочери выглядели на один возраст со мной, я чуть не плакала от обиды. Волшебство волшебством, но неужели за владение магией нужно платить нормальной жизнью?!

— Всё у меня в жизни не так, — жаловалась я серому другу. Мы удобно устроились на лесной полянке неподалёку от тропинки, соединявшей две деревни – пришло время очередной смены места жительства. – Другие девчонки растут, влюбляются, замуж выходят, детей растят, а я?

— А ты учишься магии, — успокоил меня волк.

— Ага! Толку с неё, с той магии, — свирепо выдохнула я и пнула сумку, в которой лежала книга Торна – единственное наследие Гингемы, перешедшее ко мне. – Сколько я искала заклинание, которое бы вернуло меня в нормальное состояние, и так и не нашла.

— Зато представь, — успокаивающе проворчал волк, вытягиваясь и кладя голову на лапы, — ты останешься юной красавицей, когда твои ровесницы уже будут дряхлыми старухами.

А он прав, пожалуй, подумала я, но весёлости мне это не прибавило.

— Просто завидно на них смотреть, — буркнула я.

— Это они тебе должны завидовать. Ты же волшебница.

— Рано ещё мне завидовать. Вот стану настоящей волшебницей, выберусь из этого захолустья, тогда пусть завидуют хоть до посинения.

Мы замолчали и предались каждый своим мыслям. Я размышляла о том, что жизнь волшебницы, в общем-то, как и всё в этом мире, имеет свои плюсы и свои минусы. Хочешь быть волшебницей – пожалуйста. Только в обмен на нормальную жизнь. То есть твои ровесницы будут выходить замуж и растить детей, а ты будешь взрослеть в десять раз медленнее и скитаться по дорогам, не зная, куда тебя занесёт и примут ли тебя там. Во всяком случае, я ещё не слышала, чтобы волшебница жила в обществе и имела свою семью, друзей и близких. Она может быть гордой, сильной, независимой, может блистать красотой и покорять сердца людей, но всё равно одинокой.

— Интересно, а я когда-нибудь выйду замуж, — высказала я вслух свои сомнения.

Нарк промолчал. А что он мог ответить? «Да, выйдешь»? А за кого? Волшебников в нашей стране что-то не видно, а никто из простых людей со мной связываться не захочет.

— Наверное, все волшебницы должны быть одиночками, — подвела итог я.

Нарк зевнул и потянулся.

— Да ну, не все. Во-первых, ты не одна, а со мной.

Точно. Мне стало неудобно перед Нарком, и я промямлила:

— Но ты же волк. А мне нужны друзья-люди.

Нарк вздохнул (мне показалось, чуть обиженно) и отвернулся.

Неожиданно мне стало очень интересно: как бы выглядел Нарк, будучи человеком. Прищурившись, я посмотрела на него. Нет, всё-таки роль волка ему идёт больше…

— А во-вторых, — добавил Нарк, — вспомни, сколько друзей было у этой феи Элли, которую ты так не любишь.

— А за что мне её любить? – огрызнулась я. – Она убила двух волшебниц, фактически она убийца, а её за это превозносят до небес. А друзья… Вот посмотрела бы я на этих друзей, когда им всем грозила бы смертельная опасность. Каждый спасал бы свою шкуру и чихать хотел на эту Элли, пусть она там хоть трижды фея и их спасительница. Легко рассуждать о дружбе и бежать на выручку, когда ты сам не в беде. А когда появилась эта её сестрёнка, то они вообще про Элли забыли. Почему же они потом её к себе не звали, а звали её сестру?

— Потому что Элли предсказали, что она больше сюда не вернётся, — рассеянно ответил Нарк, вычёсывая репей из хвоста.

Я подскочила и уставилась на него.

— И ты молчал?! Ты пятнадцать лет молчал и ничего мне не говорил об этом?! Ну, Нарк…

Нарк отскочил от меня и испуганно сжался в комок. Наверное, опять я его напугала своим выражением лица. Он как-то мне сказал, что в моменты злости я становлюсь настоящей ведьмой – по лицу можно род занятий прочитать.

— Прости… Я думал, ты знаешь, — покаянно буркнул мой друг.

— Откуда бы… Слушай, а сам-то ты откуда об этом знаешь?

— Подслушал.

— Когда?

— Ну, помнишь… Когда она ещё у рудокопов была… Источник там какой-то, говорили, восстанавливала или ещё что-то в этом роде… Короче, там она как-то вроде встретилась с какой-то феей… Я саму встречу не застал. Просто потом слышал из-за кустов, как она говорила со своим братом, что как жаль, что фея Рамина предсказала ей, что она больше не вернётся… Что-то в этом роде, — сбивчиво закончил Нарк.

Я задумалась. Да, помню, мы тогда жили в деревне неподалёку от входа в Пещеру, и толпа ребятишек, в число которых в силу своей юной внешности входила и я, чуть ли не каждый день бегала посмотреть на фею Элли. Там и я её увидела и осталась разочарована – она оказалась девчонкой чуть постарше меня – внешне, разумеется. Однако… Ещё Рамины мне не хватало в конкурентах…

— А что это за Рамина?

— Не знаю. Никогда не слышал.

М-да. Я тоже никогда не слышала о такой фее, да ещё и предсказательнице.

— Может, Виллина? – предположила я. – Виллина, а не Рамина?

— Нет, — обиделся Нарк. – За кого ты меня принимаешь? У волков великолепный слух.

— Только Рамины мне не хватало! – в сердцах воскликнула я.

Виллина, Стелла, Элли (пусть она и далеко) и её сестрёнка (эта ближе – по крайней мере, была в Волшебной стране не так давно, и ей вроде никто не запретил возвращаться), теперь ещё Рамина. Весело.

— И что? – нетерпеливо спросила я. – Элли теперь никогда сюда не вернётся? Совсем?

— Ну я же сказал – ей предсказали, — отозвался Нарк.

— Понятно, — хмуро кивнула я. – Значит, буду доставать её в Большом мире.

— Тебе что, делать нечего? – удивился Нарк. – И ведь ты вроде колдовать в Большом мире не можешь…

— Пока, — многозначительно подняла палец я. – А когда найду вторую книгу Торна – пусть попробует кто-нибудь мне сопротивляться. Но пока я подожду, конечно. Пока что мне ещё рано её искать. Вырасту…

— Пока ты вырастешь, Элли состарится и умрёт, — равнодушно ответил Нарк.

— Не умрёт, — зловеще прищурилась я. – Я её заколдую.

— Уймись уж, Корина, — рассерженно посоветовал Нарк. – Стоит с тобой заговорить о фее Элли, как ты сразу на дыбы и начинаешь ей мстить всеми возможными способами.

— Она убила Гингему! – запальчиво возразила я.

— Ты же всё равно от неё сбежала. А так тебе даже книга досталась. Тебе плохо?

— Ты не понимаешь, Нарк, — рассердилась я уже по-настоящему. – Как бы я ни относилась к Гингеме, она мне как мать. Да, я сбежала, да, я её не любила, но она, в конце концов, меня семь лет воспитывала и учила, без неё я бы никогда колдуньей не стала! Пусть я сбежала, но если бы она была жива, то я всегда могла бы к ней вернуться за помощью и советом. А теперь я одна, понимаешь, мне никто не может ничем помочь, а если кто-то узнает, что я воспитывалась у Гингемы, то меня попросту уничтожат, как Гингему! Думаешь, это легко – надеяться только на себя? Да, ты мой друг, но, прости, ты всего лишь волк, а я – человек и волшебница. Причём неопытная и начинающая волшебница. Да, у меня хорошо получаются заклинания, но это пока я тренируюсь одна. В реальной жизни и в реальной опасности этого будет мало. Друзей у меня нет, зато соперников – целая куча.

— Да ну, тебе кажется, — прервал меня Нарк.

— Это тебе кажется! – Я чуть не плакала, так мне было обидно от осознания того, что я только что говорила Нарку. – И при этом мало того, что я совсем одна против всех, мне ещё и приходится от всех прятаться, чтобы никто не узнал, что я волшебница. Думаешь, легко?

— Не думаю, — кивнул Нарк. – Только я не понимаю, зачем ты вдобавок ко всему этому навесила на себя ещё и мстительность по отношению к этой Элли. Оставила бы её в покое.

— Ой, замолчи, — грубо прервала его я и снова улеглась на траве, показывая, что разговор окончен.

Честно говоря, я и сама иногда думала, что можно было бы оставить Элли в покое. Но очень уж раздражало то, что у неё-то всегда всё прекрасно. Всеобщая любовь и почитание. Друзья, родители, сестра, наверняка уже муж, не исключено, что и дети. Ей-то не приходится прятаться по полянкам, не приходится постоянно врать – а вы думаете, это легко? Ведь всегда надо помнить, что ты соврал, чтобы в следующий раз не соврать по-другому… Враньё, к сожалению, вошло в список необходимых дел для моего выживания. Кем были родители и отчего умерли, в какой деревне жила (иной раз кто-то очень активный мог ринуться в ту деревню, чтобы разобраться – как могли бросить сиротку на произвол судьбы!), куда иду, к кому и зачем, ну и главный вопрос – сколько мне лет. Тут при всём желании невозможно сказать правду.

Похоже, я и вправду хочу мстить ей больше из зависти, чем за Гингему.

* * *

Из дневника Корины

Когда в тридцать лет выглядишь на десять – это раздражает. Зато когда в семьдесят выглядишь на четырнадцать…

Нет, всё-таки в заклятии Гингемы есть свои плюсы. И очень большие.

*

Смерч в Канзасе, в конце концов, обычное дело. С одной стороны, я как бы и ни при чём. С другой стороны, неприятный осадок на душе всё-таки остался… А детей у Элли, кстати, так и не было.

Пытаюсь уговорить себя забыть всё это. Очень тяжело. В конце концов, она сама виновата. И смерч в Канзасе – ничего особенного. Ну кто скажет, что это сделала я?

*

Вдруг стало интересно: а что же чувствовала она, убивая Бастинду? Ведь она могла глядеть ей в глаза. Я, к счастью, Смитов даже ни разу не видела.

Это кошмар.

Я убийца?!

*

Всю ночь снились какие-то ужасы.

*

Если ненавидишь кого-то за что-то – не стоит повторять его ошибки. Иначе начинаешь невольно ему сочувствовать.

Зачем я это сделала?..

*

Правило: после злого колдовства обязательно делать доброе. Не забывать об этом. В принципе, вряд ли кто уже сможет оценить это как доброту. Скорее, это был просто мой эксперимент. И он в общем и целом удался.

*

Удивительно, но Рамина, которую я так боялась все эти годы – всего лишь мышка. Она явилась ко мне сама. Сначала я удивилась, с чего ей вдруг пришло в голову меня навестить – по её словам, она не поддерживает контакты ни с кем из волшебниц. Потом она сама всё объяснила. И мы поссорились. Потому что она вознамерилась читать мне проповедь о том, как плохо я поступила, когда вызвала тот смерч в Канзасе. Я ответила, что в качестве моральной компенсации я заколдовала Элли так, что она теперь будет стареть в десять раз медленнее, а в её возрасте это не так уж плохо. А про себя подумала, что это всё равно не помешает мне её убить, хотя, если честно, я уже сама не знаю, чего я от неё хочу: то ли убить, то ли чтобы она просто держалась от меня подальше. В зависимости от моего настроения. Рамину это только рассердило ещё больше. Она сказала, что никакая моральная компенсация не заменит родителей, и вообще я сделала очень глупо. Я сказала, что они всё равно были стариками, и вообще Элли сама виновата, и нечего меня учить. Рамина сказала, что Элли всё равно не вернётся в Волшебную страну, так что мне пора оставить её в покое. Я посоветовала ей отменить своё глупое предсказание. Она сказала, что предсказание от неё не зависит. Я сказала, что мыши вообще бы лучше не лезли в человеческие дела, и предложила ей исчезнуть, иначе я за себя не отвечаю (она меня уже раздражала неимоверно). Она спокойно так посоветовала мне не грубить. Я сказала:

— По мне, так лучше бы мыши вообще не умели разговаривать. Тем более колдовать.

Тут она на меня так посмотрела, что я даже испугалась и готова была уже взять свои слова обратно. Никогда не думала, что мыши умеют так смотреть…

— Видишь ли, Корина, — спокойно и тихо сказала она, — мы, мышиные феи, можем сделать за свою жизнь одно, только одно предсказание. Если мы сделаем второе – то первое станет недействительным…

— Очень глупо, — заявила я.

— Но в данном случае я считаю своим долгом тебя предупредить, — продолжала она как ни в чём не бывало. – Никогда не относись плохо к мышам и вообще всем животным края Торна. Никогда не мечтай лишить их дара речи – это не твоё право, и не тебе решать, что и как лучше. Впрочем, ты это уже сделала, а ты – волшебница, и ты должна знать, что все твои слова не могут прозвучать даром. И я, фея Рамина, тебе предсказываю: ты когда-нибудь испытаешь это на собственной шкуре. Посмотрим, как ты тогда будешь радоваться…

— Сколько пафоса, — язвительно сказала я. Но моя фраза не достигла адресата. Рамины уже не было. Она, оказывается, переносится с места на место на манер Виллины. Может, они родственницы?

Стоп. Если второе предсказание отменяет первое – то значит, Элли ещё может вернуться?.. Ну вот, похоже, я недавно попросту помогла моей сопернице. Ну и что мне теперь? Радоваться? А вдруг она и вправду захочет вернуться? Только этого мне не хватало. Хотя нет, как она вернётся? Она же старуха. Хотя волшебницы ей вполне могут помочь.

*

Не забыть поискать в книге Торна что-нибудь против волшебниц. И Рамину тоже изолировать. Ох, не нравится мне её «предсказание»…