Не до смеха (джен)

Сириус проснулся в их комнате и увидел спящую девушку в кровати Ремуса.

«Чёрт, хорошая работа, Лунатик!» — было его первой мыслью. В конце концов, девчонка выглядела довольно привлекательной, как мог заметить Сириус.

«А где, собственно, Лунатик?» — стало второй мыслью.

Это не было похоже на Ремуса — оставить девушку в спальне и слинять куда-то. И на часах всего восемь. Обычно в это время Ремус только продирает глаза. К тому же в четверг было полнолуние, и в выходные после него Ремус, бывало, появлялся в общей гостиной только в полдень. Для него в восемь утра в субботу после полнолуния оказаться не в постели — неслыханно.

— Лунатик? — позвал Сириус, садясь. Девушка в постели Ремуса застонала. — Лунатик, ты где?

— Отстань от меня, Бродяга, — жалобно отозвался голос. Голос девушки в кровати Лунатика.

— Хм… Лунатик, я думаю, что-то не так. Серьёзно, — осторожно произнёс Сириус. Девушка снова недовольно заскулила.

— Бродяга, я пытаюсь поспать, — заканючила она. На мгновение наступила тишина. — Что случилось с моим голосом?

— Лунатик, открой глазки и посмотри на себя, — мягко посоветовал Сириус. Девушка снова что-то прохныкала, села и, открыв глаза, посмотрела вниз.

— Мерлин! — завопил (или завопила?) Ремус, схватив простыни и дёргая их, чтобы укрыться.

Глядя на это, Сириус боролся с желанием расхохотаться.

— Я, чёрт возьми, убью тебя, Сириус Орион Блэк! Преврати меня обратно сейчас же!

— Что? — сконфуженно переспросил Сириус. — Ты думаешь, я это сделал?

— А кто ещё, чёрт побери? — рявкнул Ремус. — Немедленно преврати меня обратно!

— Я не делал этого! — возразил Сириус. — Клянусь! Ты действительно думаешь, что я стал бы шутить над тобой через два дня после полнолуния? Чёрт, ни за что. Ты же убьёшь меня, если я буду доставать тебя во время выходных, пока ты пытаешься сделать домашние задания за все пропущенные уроки.

— Тогда что это, чёрт возьми? — требовательно поинтересовался Ремус, указывая одной рукой на своё новое женское тело. Другая рука продолжала держать простыни, хотя девушка и была полностью одета.

— Может, это сделал Джеймс? — предположил Сириус.

— И не рассказал тебе? — кислым тоном спросила девушка, поднимая бровь.

Сириус пожал плечами.

— Он не рассказывает мне абсолютно всё, — ответил он. Ремус на это усмехнулся. — Может, они натворили это вместе с Питером. Пойдём спросим.

— Я не могу спуститься вниз в таком виде! — запротестовал Ремус, его (её?) голос стал высоким. — Ты нахрен с ума сошёл?

— Отлично. Я сам пойду, — ответил Сириус, вздыхая и поднимаясь.

Он схватил и натянул на себя одежду, провёл рукой по волосам, тем самым приводя их в нужный вид, затем направился к двери спальни и уже переступил порог, но перед тем, как уйти, остановился.

— О, кстати, — начал Сириус, высовывая голову из-за двери. — Каково это — иметь грудь?

Разгневанный визг Ремуса слышали, наверное, даже в общей гостиной Слизерина. Сириусу удалось закрыть дверь до того, как Ремус попал в него чем-то, судя по звуку, стеклянным.

Усмехнувшись, Сириус пошёл в Большой зал. Тот, кто проделал это с Ремусом, был абсолютным гением.

* * *

Спустившись в Большой зал, Сириус велел Джеймсу с Питером сходить в спальню, попутно добавив, что Ремус превратился в девчонку, чему Питер, вообще-то, не очень-то и поверил.

Но взбешённая девушка, которая сидела в постели Люпина, послужила довольно веским доказательством слов Сириуса.

— Мерлинова борода, — выдохнул Джеймс, пялясь на Ремуса, скрестившего руки на груди. — Лучшая шутка из всех, что я видел.

— В самом деле? — слегка нахмурившись, переспросил Сириус. — Я думал, лучшей была та шутка, после которой вся общая гостиная Слизерина была залита кашей.

— Сириус, у Лунатика есть грудь, — медленно сказал Джеймс. Мгновение, и Сириус кивнул, признавая, что в этом есть смысл.

— Ага. Ну, это не очень-то приятно, так что, если бы вы могли узнать, как от этого избавиться... — в голосе Ремуса были холод и опасность, Питер даже подумал, что так он звучал даже немного властно. И это, бесспорно, помогло Сириусу с Джеймсом понять, что если они не прекратят нести чушь и не займутся делом, то крупно пожалеют. Ремус не слишком часто пользовался этим тоном, что, несомненно, добавляло эффективности. Нервировало даже то, что говорили не с Питером.

— Верно, — заявил Джеймс, кивнув. — Как это исправить?

— Кто-нибудь вообще слышал о заклинании или зелье, которое делает такое? — спросил Питер.

Ремус фыркнул.

— Я думал об этом, и проблема в том, что может существовать слишком много разных вариантов. И, разумеется, большинство из них может быть исправлено специфичным образом, что не очень хорошо, если это на самом деле заклинание или зелье.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Сириус, падая на свою кровать.

Ремус вздохнул.

— Ну, если мы считаем, что это какое-то трансфигурирующее заклинание, и попробуем применить контрзаклинание, то это может закончиться тем, что я навсегда останусь в этом облике, если это окажется каким-то определённым зельем. Но если мы решим, что это результат зелья, и попробуем отменить его, это может привести к потере памяти.

— Получается, мы должны сначала выяснить причину и только потом думать, что с этим делать, — подытожил Джеймс.

Ремус кивнул.

— И лучше сделать это, пока мне не стукнуло двадцать, — ответил он. Никто не стал уточнять, почему был взят именно этот возраст. — Так что мы должны выяснить, кто это сделал.

— Вообще-то, есть немало студентов, имеющих претензии к Мародёрам, — заметил Сириус.

Джеймс нахмурился.

— Да, но почему Лунатик? Почему не я или ты? Чёрт, даже Хвост более удачная мишень.

— Эй! — запротестовал Питер, на что Джеймс только развёл руками.

— В любом случае, кто говорит, что это из-за ненависти к Мародёрам? Может, это кто-то, кого Ремус поставил на место.

— Ну, таких много, — заметил Сириус. Щёки Ремуса покраснели.

— Возможно, кто-то хотел подшутить над кем-то из нас, а Ремус попался случайно, — предположил Питер.

Сириус медленно сел.

— В этом в самом деле есть смысл, Хвост, — его тон звучал настолько удивлённо, что Питер ощутил невольную гордость за свою сообразительность. — Подумайте об этом. Недавно было полнолуние, и мы все были невероятно милыми по отношению к Лунатику. Сохатый, ты пожертвовал ему целую коробку конфет. Я сделал Лунатику лучший горячий шоколад за всю историю горячего шоколада. Ну а ты, Хвост, пробрался на кухню и принёс нормальной еды.

Ремус смущённо зарделся, и Сириус дерзко ему (ей?!) подмигнул, на что Питер поморщился.

— На шоколадку, еду и горячий шоколад могли наложить проклятие, думая, что это наше.

— Так что же нам делать? — озадачился Питер.

Ремус ответил сразу:

— Спуститесь в гостиную. Наблюдайте, не смотрит ли кто-то на вас странно. Хорошо, если это гриффиндорец. Если нет, мы расширим зону поиска.

Питер кивнул. Джеймс встал.

— Пойдём, — сказал он, призывая покинуть спальню. Ремус, свернувшись калачиком на кровати и сжав зубы, массировал виски.

— Ты в порядке, Лунатик? — тихо спросил Питер, когда Джеймс и Сириус ушли. Ремус приоткрыл глаза и болезненно улыбнулся Питеру.

— Просто голова болит, Хвост. Всё хорошо.

Слегка нахмурившись, Питер взмахнул палочкой и пробормотал заклинание. Одеяло Ремуса поднялось и прикрыло его. Другим заклинанием Питер наполнил кувшин у кровати друга водой. Улыбка Ремуса стала шире.

— Спасибо, Питер, — тихо произнёс он.

Питер улыбнулся в ответ перед тем, как выскользнуть из комнаты, оставив Ремуса в покое.

* * *

Джеймс знал, что он, по идее, должен был искать в общей комнате того, кто будет смотреть на них странно. И да, он знал, что, пялясь на Лили Эванс, он отвлекается от цели. Но именно она смотрела на них странно, так что Джеймс сказал себе, что расследует дело, как ему и было поручено, и подошёл к ней.

— О, Эванс, — произнёс он, пытаясь представить их встречу случайной.

Лили удивлённо подняла бровь.

— Зачем ты говоришь со мной, Поттер? — поинтересовалась она ядовито. Её характер был таким же огненным, как и её рыжие волосы, и Джеймсу это нравилось.

— О, перестань, Эванс, — поддразнил он. — Я знаю, ты хотела со мной поговорить. Я видел, как ты смотрела на меня, когда я спустился.

— Я не смотрела на тебя, — насмешливо фыркнула Лили. — Меня интересует, где Ремус. Он плохо себя чувствует? В четверг он выглядел ужасно, а вчера даже лежал в больничном крыле.

— Почему тебе так важно знать, где он? — поинтересовался Джеймс, думая, что, похоже, нашёл ключик. Лили не сделала бы такого — Ремус ей нравился. Но, возможно, она знает, кто это сделал.

— В отличие от некоторых, Ремус славный, — отрезала Лили. — И сегодня мы собирались практиковаться в ЗОТИ, чтобы подготовиться к понедельничному тесту по Защитным чарам.

— Мы оба знаем, что ни одному из вас двоих не нужна практика, — усмехнулся Джеймс. — Не буду удивлён, если Ремус когда-нибудь станет преподавать Защиту. И мы все знаем, что ты лучшая ученица года, Эванс.

— Потому что я практикуюсь, — возразила Лили, слегка покраснев. — Ремус в вашей комнате? Может, я могу чем-то помочь, если он чувствует себя плохо.

На Джеймса накатила волна паники. Если он позволит Лили подняться туда и увидеть Ремуса в таком виде, то прощения Сохатому не видать как собственных рогов. Поэтому Эванс нужно было остановить.

— Да ладно, мы оба знаем, что ты хочешь подняться в спальню только для того, чтобы увидеть, где я провожу каждую ночь, — это была самая жалкая в мире попытка поддеть девушку. Если бы взглядом можно было убить, он был бы тут же сожжён яростным прищуром Лили.

— Если позволишь, Поттер, — брезгливо произнесла она, поднимаясь, но Джеймс встал прямо перед ней.

— Не позволю, — быстро сказал он.

Брови Лили поползли вверх.

— И почему это? — холодно осведомилась она.

Джеймсу пришлось быстро соображать, пытаясь найти достойный ответ.

— У Ремуса болит голова, и он... он бы не хотел никого видеть.

— У него мигрень? — нахмурившись, спросила Лили. — У моей мамы бывает такое. Возможно, я смогу помочь.

— Нет! — голос Джеймс сорвался на крик. — Нет, он, хм, он не хочет никого видеть, потому что боится, что это заразно.

Поттер уже пожалел, что вообще начал говорить. Лили посмотрела на него так презрительно, что он ощутил себя лилипутом.

— Заразная головная боль, — скептически повторила рыжая. Джеймс обречённо опустил подбородок. — Ты полный идиот, Джеймс Поттер.

Сказав это, она поспешила удалиться. Джеймс с некоторым облегчением заметил, что она пошла к лестнице, ведущей к комнатам девочек, а не мальчиков.

Рука опустилась на плечо Джеймса, и он подпрыгнул.

— Помнишь, что мы должны помочь Луни, а не флиртовать, да? — поддразнил Сириус.

Джеймс одарил его неодобрительным взглядом.

— Я помогаю Лунатику. Лили хотела пойти проведать его. Я пытался удержать её. Неважно.

— Разумеется, пытался, — с сомнением ответил Сириус. — Давай, приятель. Я думаю, братья Пруэтты выглядят немного подозрительно.

— Ты всегда думаешь, что они выглядят подозрительно, — пожаловался Джеймс. Сириус никогда не простит их за то, что они покрасили его волосы в розовый после особенно хорошей проделки с участием домового эльфа, нескольких десятков пирожных и очень недовольного гиппогрифа.

Но он всё равно последовал за ним и уже не заметил, как Лили тайком пробралась к лестнице, ведущей в общежитие мальчиков.

* * *

— Ремус? — произнесла Лили, постучав в дверь спальни ребят. Джеймс вёл себя очень подозрительно, когда говорил о загадочной болезни Ремуса. Она ни на секунду не поверила глупости про «заразную головную боль» и поэтому хотела убедиться, что одноклассник в порядке. Она не думала, что Джеймс, Сириус и Питер устроили бы розыгрыш для своего, но хотелось быть полностью уверенной. — Ремус, ты в порядке?

— Лили? — голос Ремуса звучал странно, он был выше, чем обычно, и подозрения Лили лишь начали укрепляться. — Что ты здесь делаешь?

— Я хотела убедиться, что ты в порядке, — ответила она. — Могу я войти?

— Хм... — голос Ремуса прозвучал чуть хрипло. — Ты одна, так?

— Да... — чуть сконфуженно ответила Лили.

Ремус тяжело вздохнул.

— Войди.

Лили открыла дверь в спальню мальчиков и увидела внутри человека, который ну совсем не смахивал на мальчика.

Она увидела девушку.

— Ого! — воскликнула Лили. Пожалуй, опасения продолжили укрепляться, вот только к ним прибавился лёгкий привкус вины. — Ремус, что произошло?

— Это мы и пытаемся выяснить, — голос Ремуса звучал несчастно. — Мы решили, что кто-то метил в кого-то другого из нас, но случайно превратил меня, ну, или изначально хотел подшутить надо мной.

— И под словом «мы» ты имеешь в виду...

— Мародёров, — закончил Ремус со вздохом. Он (она?) села на кровати, проведя рукой по волосам. — Остальные вышли в общую гостиную посмотреть, не кажется ли кто-то подозрительным. Я полагаю, Джеймс рассказал тебе, что происходит?

— Он пытался остановить меня, когда я хотела подняться, — ответила Лили, говоря себе, что она защищает Джеймса Поттера первый и последний раз в своей жизни и лишь потому, что, похоже, в случившемся виновата только она. — Но лжец из него никудышный. Его хватило только на рассказ о том, что у тебя заразная головная боль.

Ремус усмехнулся.

— У меня в самом деле болит голова, — сказал он. — Я бы убил за чашку чая.

— Я могу принести, — предложила Лили, ведь если теория верна, Ремуса нужно задобрить прежде, чем сообщать ему все новости дня.

Ремус мягко улыбнулся и покачал головой.

— Я в порядке, Лили. Но спасибо, — глаза Ремуса внезапно расширились. — Вот чёрт, мы собирались заниматься по Защите от Тёмных Искусств сегодня, да?

— Ничего страшного, — сразу ответила Лили, когда Ремус начал искать учебник. — Нам это не настолько нужно. Сейчас.

— Просто дай мне найти мой учебник, — ответил Ремус, будто Лили ничего и не сказала. — Извини, я обычно не такой неряха, но недавно я болел, и, возможно, Сириус стащил мою книгу, так что...

Когда Ремус отбросил коробку от конфет, сомнений уже не осталось. Ведь коробка эта была очень знакома Лили. Ну что ж, пора совершать признание.

— Ремус, откуда у тебя эти конфеты? — произнесла она, подняв коробку. Ремус рассеянно посмотрел на неё.

— А, конфеты? Их дал мне Джеймс. Он нашёл их в своём сундуке.

— Ремус, мне очень жаль, но это я виновата в твоём состоянии, — виновато опуская глаза, произнесла Лили.

— Лили? — не понял Ремус. Сбитый с толку, он стоял и смотрел на поникшую однокурсницу.

— Это я прокляла тебя. Но, клянусь, я не хотела.

Ремус всё ещё выглядел озадаченным.

— Я спрятала эти конфеты в сундук Джеймса. У них внутри было зелье, которое превратило бы его в девчонку. Я имею в виду, ну, он всегда меня раздражал и бывал наглым, так что я подумала, что, может, если он проведёт день в теле девушки, он перестанет так делать. Мне бы и в голову не пришло, что он может отдать конфеты тебе и ты превратишься в девушку вместо него. Мне правда жаль.

Лили сжала руки, ожидая, что Ремус начнёт кричать на неё. Она должна была лучше его знать. Ремус только мягко улыбнулся, качнув головой.

— Если решишь ещё раз проучить Джеймса, просто скажи мне. Я помогу тебе придумать, как именно это сделать, чтобы он усвоил урок. Ты сказала, это только на день?

— Один день, — ответила Лили, чувствуя себя ужасно виноватой. — Ты вернёшься к нормальному виду завтра, обещаю.

— Ну что ж, всё хорошо, что хорошо кончается, — пожимая плечами, сказал Ремус. — Позанимаемся?

Он поднял учебник, что лежал под кроватью Сириуса, и открыл его на Защитных чарах.

— С удовольствием, — ответила Лили, застенчиво улыбаясь.

Улыбка Ремуса стала озорной, и Лили запоздало подумала о том, чтобы наколдовать Защитные чары, и заклинание щекотки настигло её, заставив задыхаться от смеха, словно она была сумасшедшей, пока Ремус не снял чары.

В следующий раз она придумает розыгрыш получше, чтобы проучить Джеймса.

* * *

На следующее утро Ремус проснулся уже в нормальном виде, как и обещала Лили. Он не рассказал остальным, что произошло, только сказал, что действие большинства заклинаний и зелий заканчивается через день, так что они просто могли подождать результатов.

— Эй, Лунатик, — зевнул Сириус, проснувшись чуть позже Ремуса. Подойдя к кровати Питера, Блэк забрал джинсы, каким-то образом дополнившие занавеси балдахина. — Вернулся к нормальной жизни?

— К счастью, — ответил Ремус, и он был рад слышать свой обычный мужской голос. — Как я и говорил, чары длились только день.

— Хорошо, — Сириус снова зевнул, натянул джинсы и прыгнул обратно на кровать. — Но ты так и не ответил на мой вчерашний вопрос.

Ремус хотел было уточнить, какой вопрос Сириус имеет в виду, когда Джеймс сонно замычал и сел на постели.

— Доброе, — пробормотал он, посмотрел на Ремуса и моргнул несколько раз. — Эй, Лунатик, ты снова нормальный!

— Да, я снова нормальный, — сказал Ремус, откладывая книгу, которую читал, когда ждал, пока проснутся другие Мародёры. — Всё вышло так, как я и говорил.

— Это хорошо, — качнул головой Джеймс, потягиваясь. — Хвост уже проснулся?

— Нет, — ответил Сириус, недобро ухмыляясь. — Мы должны разбудить его?

В ответ Джеймс взмахнул палочкой, и Питер взмыл в воздух вниз головой, словно что-то удерживало его за лодыжку. Ремус вздохнул и сразу же применил контрзаклинание. Это был не очень хороший способ разбудить друга, но было уже поздно.

— Джеймс, ты идиот, — простонал Питер, перекатываясь на спину и садясь.

Джеймс пожал плечами.

— Тебе нужно было проснуться. Смотри, Лунатик снова нормальный!

— Замечательно, — невозмутимо сказал Питер, шлёпаясь обратно на подушку.

Джеймс угрожающе поднял палочку.

— Ничего подобного, Хвост, — начал он, взмахивая палочкой, но Ремус опередил его, сотворив Защитные чары.

— Лунатик! — заскулил Джеймс, но Ремус одарил его угрожающим взглядом, что заставило Джеймса сразу же отложить палочку в сторону.

— На завтрак? — спросил Сириус, приводя в порядок свои волосы.

Ремус закатил глаза.

— Дай сначала одеться Джеймсу с Питером, — сказал он.

Сириус пожал плечами.

— Тогда пойдём вниз без них. В конце концов, они сделали так же вчера.

Ремус вздохнул, встал и последовал за Сириусом вниз по лестнице.

— Ой, Лунатик, ты до сих пор не ответил на мой вопрос.

— Какой вопрос? — спросил Ремус, зная, что потом будет сожалеть, что вообще поддержал разговор. Злая усмешка Сириуса только укрепила эту мысль.

— Каково это — иметь грудь?

Ремус направил палочку в сторону Сириуса, произнося невербальное заклинание склеивания ног. Сириус сразу же упал.

— Что... Лунатик!

Ремус проигнорировал громкие жалобы Сириуса и начал спускаться по лестнице.

— Лунатик! Чёрт возьми, Лунатик! Что... Сохатый, это не смешно, чтоб тебя!

Ремус слегка усмехнулся и, увидев в гостиной Лили, тоже собирающуюся на завтрак, подошёл к ней.

— Лили? — тихо произнёс он.

Она обернулась, улыбаясь.

— Ремус! Приятно видеть, что ты снова нормальный, — она закусила губу. — Но я до сих пор чувствую себя виноватой.

— Брось, я не в обиде, — небрежно махнул рукой Ремус. — Но я должен кое-что спросить.

— Что угодно, — нетерпеливо поинтересовалась Лили.

Ремус улыбнулся.

— Можем ли мы разыграть не только Джеймса, но и Сириуса?