Хелтер Скелтер (джен)

На пятом курсе долгие прогулки вошли у Гарри Поттера в привычку. Он бродил вокруг школы отнюдь не потому, что на свежем воздухе в голову приходит много умных мыслей. Наоборот, он хотел выкинуть из головы все те проблемы, которые не давали ему покоя. А когда ноги едва не отваливаются от усталости, заснуть намного проще.

Мантия-невидимка и карта мародеров помогали незаметно выскользнуть из школы. Гарри никому не говорил, чем занимается вечерами. Мелочная опека друзей и постоянный присмотр со стороны преподавателей уже сидели в печенках. Он не ребенок, и его не нужно водить за ручку на случай, если на дороге поджидает большая страшная куча, оставленная троллем. Но ведь Поттер такой — обязательно вляпается! Неудивительно, что все за него беспокоились, к сожалению, забота лишь распаляла его мятежный дух и гнала на поиски приключений.

И этот морозный февральский вечер не был исключением.

Стараясь спрятаться от холода, Гарри накинул поверх одежды еще и мантию-невидимку, и единственное, что выдавало его присутствие, – тихий скрип снега. Вчера ночью метель основательно разгулялась. С утра эльфам пришлось попотеть, разгребая снег и расчищая дорожки, зато вечером Гарри мог спокойно идти по тропинке, даже не смотря под ноги. Если погулять еще полчасика, а потом забыть выпить на ночь перцовую настойку, то есть шанс получить освобождение от занятий. А почему бы нет, разве профессора научат его, как победить Волдеморта? Так не лучше ли изучать боевую магию и не тратить время на всякие тупые курсы, вроде предсказаний или истории магии. Но Дамблдору было нужно, чтобы Гарри ходил на занятия. Для магического мира Поттер был как та канарейка, которую шахтеры берут с собой в шахту. Если он вел себя, как нормальный подросток, значит, бояться нечего. А все рассказы о возвращении Лорда – всего лишь глупые слухи.

Стоило Гарри по самую макушку погрузиться в свои обиды и переживания, как судьба не упустила случая сделать ему подлянку. Когда под ноги подвернулся мягкий комок, первой мыслью Потерра было: "Я наступил на щенка!". Но мягкий свет Люмоса осветил остромордую лисицу с пушистым хвостом, ее белый мех был бы идеальной маскировкой, если бы не раны, из которых текла кровь. Красные капли размером с монету усеивали дорожку и уходили вдаль, отмечая путь, которым она пришла.

Поттер присел на корточки, мантия-невидимка соскользнула с плеч, в лунном свете она выглядела как лужица расплавленного серебра. Гарри достал палочку и произнес заживляющее заклятие. Зверек дернулся, тихо заскулил — чары жгли не хуже старого доброго спирта.

— Потерпи немного, — попросил он и осторожно погладил лису по голове. Та в ответ оскалилась, но не укусила. Была слишком слабой. Когда действие чар закончилось, Поттер осторожно поднял ее — тело было вялым и холодным, может, его помощь запоздала. Гоня прочь грустные мысли, он укутал лису в мантию-невидимку и побежал в школу.

* * *

В таком сложном деле, как реанимация умирающего зверька, Гарри не мог обойтись без своих друзей. Рон по большей части обеспечивал моральную поддержку и доставал ненужными советами. Он, если и годился в сиделки, то лишь для твердокаменного тролля. Вскоре он отправился спать. Зато Гермиона старалась за двоих. К спасению раненого животного она отнеслась с присущей ей ответственностью и старательностью, но сама ситуация на ее взгляд была очень подозрительной.

— Я заглянула в справочник, зверек, которого ты нашел – это белый песец или полярная лиса, — Гермиона смешивала исцеляющее зелье, самые сложные стадии были уже позади, и она могла позволить себе немного отвлечься.

Гарри в ответ промычал что-то невнятное, он сидел на кровати, рядом на подстилке из мантии лежала лисица. Хорошо, что Дамблдор решил пожалеть нервы его однокурсников и в конце осени выделил Поттеру и его кошмарам отдельную комнату: светлую, просторную и даже с собственным душем.

— Думаю, все это очень странно… — начала Гермиона, но ее прервало сердитое шипение закипающего зелья. Комнату заполнил запах грибного отвара. Она поспешно убавила магический огонь и отмерила три ложки толченых зубов гиппогрифа.

— Белые песцы живут за полярным кругом, сами по себе они не встречаются в наших лесах. Стоит показать твоего зверька профессору Макгонагалл, вдруг он — оборотень или антропоморф, подосланный Темным Лордом. Где ты его нашел?

— Тут рядом, — буркнул Гарри, он собирался до конца отстаивать право на свои маленькие секреты. Пусть даже эти секреты не стоили выеденного яйца.

Песец выглядел жалко, он сжался в комок, пушистый хвост подрагивал, дыхание было тяжелым с присвистом, бока раздувались и опадали как кузнечные меха.

– Мне кажется – это обычный зверь и ничего более. Давай сначала вылечим его, а потом будем проверять.

Зверек креп день ото дня и на исходе вторых суток начал показывать характер: влить ему зелье удавалось только после долгих уговоров и задабриваний, молоко он пил с явной неохотой, от сырого мыса отворачивал морду, а если ему подносили мышь, мог и вовсе цапнуть за палец. И лишь конфеты шли на ура. Продавщица в магазине сладостей наверняка записала Гарри в хогвартские плейбои, зачем еще нормальному парню каждый день покупать по коробке вкуснейших трюфелей.

Когда тяжелая картина, закрывающая вход, отъехала в сторону, песец мирно спал на столе, но тут же проснулся и вскинул мордочку. Своего спасителя он встретил полным нетерпения взглядом. Пришлось сначала выложить на тарелку трюфели, а уже потом скинуть мантию и отправиться в душ – выгонять из тела пробравший до костей холод.

Когда Гарри вернулся, лишь маленькое коричневое пятнышко на белой морде напоминало о том, что на тарелке лежала горка конфет. Поттер тяжело вздохнул и начал искать пижаму, которую утром засунул не пойми куда. Он отфутболил с дороги учебник по истории магии, и тот отлетел под кровать, чтобы провести там остаток года, всеми покинутый и забытый. Эльфы хорошо знали свое дело и с уважением относились к праву студента на беспорядок. Поттер перескочил через кучу свитков, сваленных на ковер после того, как песец нагло оккупировал стол.

Вроде бы на дне школьного сундука, стоящего в изножье кровати, валялась еще одна пижама. Гарри покрутил головой, взгляд наткнулся на песца, тот с видом голодного сироты понуро сидел на свое подстилке.

— Нет, ты точно оборотень, нормальные звери не едят так много конфет.

Колдун отвернулся, направился было к сундуку, и тут звонкий голос за его спиной весело произнес:

— Конечно, я оборотень. Мог бы и раньше догадаться.

Гарри резко повернулся, и полотенце едва не свалилось, он успел его подхватить, а потом и вовсе вцепился в кусок ткани мертвой хваткой. На месте белого песца сидела худенькая девчонка, на вид лет тринадцати. Одета она была как Покахонстас из мультфильма — в платье из мягкой светлой кожи, на ногах мягкие сапожки, вдобавок тонкие полоски кожи и меха оплетали ее руки, на подоле платья болтались перья и всякие висюльки. А ожерелье на шее походило на паутину из черных ниток, в которой запутались множество мелких блестящих камушков.

Но даже человек, который знал коренных жителей Америки лишь по радиоспектаклям, не принял бы ее за индианку. Цвет ее кожи напоминал о заспиртованных аскаридах. Белесые брови и ресницы были почти незаметны. Белые волосы были скручены на голове в два пучка, а длинный пушистый хвост такого же цвета, но отливающий серебром, лежал на коленях. И только глаза были темными — не понять, где кончается зрачок и начинается радужка. На месте человеческих ушей торчали закругленные звериные ушки. В общем, девчонка выглядела странно, но не страшно. Но Поттер оцепенел отнюдь не от страха, а от смущения.

Устав ждать от Гарри каких-нибудь слов, гостья спрыгнула со стола и представилась первой:

— Я – Юна Хелтер-Скелтер, песец-оборотень. Но лучше называй меня полярной лисой, мне так больше нравится.

Гарри уставился на протянутую ладошку, перевел взгляд на лицо Юны. Маленький подбородок упрямо вздернут, широкая улыбка обнажила мелкие острые зубки, а в глазах дикая радость ребенка, которому достался в безраздельное пользование грузовичок мороженщика. В них читалось стойкая уверенность в том, что все будет клево.

— Я — Гарри Поттер, – он смирился с судьбой и осторожно пожал маленькую ладошку.

Другая его рука крепко сжимала полотенце. Он вспомнил все те вещи, которые делал, думая, что находится в комнате один, не считая песца: пел дурным голосом, расхаживал в старых трусах и даже как-то стриг ногти. Щеки стали не красными, а пунцовыми, будто их вымазали клюквенным соусом. Он был готов провалиться сквозь землю, даже если падать придется на Волдморта и Пожирателей.

— Гарри Поттер, поздравляю, ты — дьявольский везунчик.

— Почему?

— Ты меня спас.

— И что в этом такого особенного?

— Теперь я твоя должница и исполню любое твое желание, — с тяжким вздохом произнесла Юна и картинно закатила глаза. – Ну же, смертный, давай догоняй, я не знаю, как еще объяснить.

— Нет, я все понял. — Гарри машинально поправил очки. — Но мне ничего от тебя не нужно. Считай, мы квиты.

— Красавчик, это так не работает, – она энергично прошлась по комнате, ее хвост слегка покачивался, кроме хвоста особо любоваться было нечем. – Я даже дам тебе одну пробную попытку. Видишь, какая я щедрая.

Но вместо этого Поттер спросил:

— А сколько тебе лет. По человеческим меркам?

Вопрос Юне не понравился, она нахмурилась и обреченно призналась:

— Четырнадцать, — а потом загадочно добавила: – В большой степени. Но возраст на способность исполнять желания не влияет.

— И много желаний ты уже исполнила?

— Пару сотен, это точно. — Взгляд темных глаз скользнул в сторону, а Гарри попытался как можно точнее воспроизвести скептическое хмыканье Снейпа.

— Ладно, пару-тройку сотен, помноженную на ноль. А теперь ты прекратишь смотреть на меня так, будто взглядом хочешь нашарить в моих карманах стыренные ложки. И хватит уже ломаться, я ведь предлагаю исполнить твою мечту, а не покататься голышом на ежах.

Поттер не удержался и фыркнул:

— Не мешало бы сначала одеться.

— Сделано. — Один щелчок пальцев, и Гарри был облачен в новую школьную мантию. – Ты еще сомневаешься, что я крутая исполнительница желаний?

Колдун покачал головой, и Юна радостно прошлась по комнате в победном танце.

— Теперь давай играть по-крупному?

У Гарри еще остались сомнения, ему внушали, что легкие пути – обманчивы, а честная победа всегда достается ценой тяжелого труда.

— Поторопись, — сказала Юна. — До полуночи осталось всего ничего, а это лучшее время для колдовства!

Сопротивляться ее напору было невозможно.

— Я хочу уничтожить Волдеморта.

— Решил разобраться с врагом. Уважаю. А что, этот Волди-Морди увел у тебя девушку?

— Убил моих родителей и еще много хороших людей, а теперь хочет убить меня.

Юна замолчала, хотя ее фонтан жизнелюбия, казалось, был не затыкаем. Оборотни не умеют извиняться, и она понадеялась, что Гарри сам заполнит тишину нужными словами.

— Ну, давай, покажи, что ты умеешь, — он улыбнулся. Юна, приободренная его улыбкой, самонадеянно выпалила:

— Сейчас все будет! После моей волшбы этот урод сгодится лишь на фарш для тролльей колбасы.

В ее руке появилось нечто, напоминающее детскую вертушку, но намного больше и серьезнее. Длинная палка была украшена замысловатой резьбой, бумажные лопасти – странными символами. Не желая больше тратить время на пустые слова, Юна крутанула свою вертушку, собираясь устроить судьбе хорошенькую встряску.