Ночь Святого Валентина (гет)

— Это нам подарили! — пропищала миссис Бэрримор,

волоча за хвост собаку Баскервилей.

Из анекдота

День Святого Валентина в Хогвартсе для Северуса Снейпа и в обычное время считался одним из самых нелюбимых дней в году, а уж в период проведения Турнира Трех Волшебников — хоть совсем увольняйся. Нет, у Игоря, конечно же, ребята дисциплинированные, лишнего себе не позволят, но вот гости из Шармбатона... И кто сказал, что их всего лишь дюжина? Если бы у Северуса Снейпа спросили, он с уверенностью ответил бы, что их, как минимум, десятка три — настолько часто они этим вечером обнаруживались в укромных уголках Хогвартса в компании старшекурсников и старшекурсниц. Хорошо хоть, всякой твари было по паре, то есть мальчики, как им полагается, встречались с девочками, и, соответственно, наоборот. И на том спасибо, потому как на прошлых Турнирах, говорят, иноземная молодежь не чуралась и на особей своего пола заглядываться. Дикое время было, дикие люди...

Впрочем, и в наше просвещенное время преподавателям не стоит расслабляться. Вспомнив свежее происшествие на балу, Северус нахмурился. Братья Уизли этим вечером совсем распоясались: они устроили в зале «стрельбу по тарелочкам», используя вместо мишени женские каблуки и громко комментируя каждый удачный «выстрел». Некоторые девушки, и в частности Джинни Уизли, были этим весьма довольны и с громким визгом падали в обьятия своих партнеров. Другие же, подобно Панси Паркинсон, просто падали — кто на стул, кто прямо на пол, и довольными при этом не выглядели, потому как не считали солидную дозу «Костероста» и ночь в Больничном крыле достойным завершением праздничного вечера.

Пока братья Уизли измывались над соотечественницами, Дамблдору еще удавалось убедительно изображать слепого, глухого и впавшего в детство маразматика. Но после трех вывихов и двух растяжений в шармбатонском стане он был вынужден убрать с лица ностальгическую улыбку и призвать нарушителей к ответу. В противном случае, переломы и вывихи пришлось бы залечивать лично ему: поспешно вернувшаяся с романтической прогулки мадам Максим была настроена весьма и весьма решительно, чем несказанно порадовала всех четырех деканов, уже отчаявшихся вразумить любимого директора на предмет наведения порядка.

Но вот, наконец, праздник закончен, детки водворены в клетки... пардон, разогнаны по спальням, палатам, кораблям и каретам, и усталый декан Слизеринского факультета наконец-то может с чистой совестью вернуться в свою спальню, неторопливо протянуть уставшие ноги к потрескивающему камину, выпить что-нибудь расслабляющее и полистать что-нибудь полузабытое...

— Профессор! Профессор Снейп! Откройте! У нас беда!..

В полуотключившееся сознание ворвались чьи-то настойчивые вопли. Профессор поднялся с кресла, неловко подхватил соскользнувший с колен томик Конан-Дойля и открыл дверь. На пороге стояла заплаканная Панси Паркинсон.

— Мисс Паркинсон? — брови Снейпа удивленно взмыли вверх. — Что вы здесь делаете? Почему вы не в Больничном крыле?

— Драко... — едва выговорила Панси. — Он сошел с ума... Меня послали за вами...

Снейп понимающе кивнул: редкое празднование Дня Святого Валентина обходилось без амортенции и прочих влияющих на неокрепшую психику зелий. А поскольку Драко Малфой на сегодняшнем вечере вел себя не лучше братьев Уизли, то и прилететь ему должно было больше обычного — как от назойливых поклонниц, так и от ярых неприятелей. Конечно же, мадам Помфри, занятой шинами и перевязками, сейчас не до таких тонких материй, как отравления, и она совершенно правильно поступила, послав Панси за помощью к более компетентному специалисту.

— Симптомы? — коротко спросил Снейп, жестом приглашая Панси войти, и сбросил с дверей лаборатории защитную сеть. — Слюнотечение, тремор, словоохотливость? Зрачки расширены или сужены?

Панси переступила порог и присела на табурет, стоящий у стены. Она несколько раз глубоко вдохнула, выдохнула, и только потом начала отвечать, как учил профессор — коротко, ясно и по существу.

— Руки у него дрожат, и довольно сильно, — ответила она, повысив голос, чтобы декану, роющемуся на полках в поисках необходимых препаратов, не приходилось напрягать слух. — Зрачки расширены, слюнотечения нет. Но словоохотливости тоже нет: он только глазами часто-часто мигает, вот так...

Снейп обернулся, чтобы посмотреть, как Панси старательно хлопает ресницами. В исполнении Драко Малфоя это, наверное, выглядело не менее нелепо. Интересно, чем его сегодня угостили кроме амортенции? И, главное, когда? Снейп лично проконтролировал возвращение загулявших слизеринцев в подземелье, и Драко в тот момент был вполне адекватен, разве что слегка под хмельком. Неужели кто—то из студенток додумался опоить его прямо в гостиной?

— И скулит, — довершила перечисление симптомов Панси.

— В каком смысле скулит? — не понял Снейп. Насколько он знал, ни один известный ему препарат не давал подобной симптоматики. Разве что...

Он резко повернулся к Панси:

— Ему что, настолько плохо, что он не может молча терпеть боль? Что именно у него болит: желудок, голова, сердце?

— На боль это не похоже, сэр, — замотала головой Панси. — Скорее всего, это страх или паника. Вот так!

Она сжалась на табуретке в комочек и тоненько заскулила на одной ноте, словно забытый на улице щенок.

Снейп тряхнул головой. Дражайший крестничек, насколько он знал, мог вопить, шипеть, рычать и издавать множество других противных звуков, но скулежа Северус от него еще ни разу не слышал. Что же могло испугать Драко Малфоя до такой степени? Или, скорее, кто мог его испугать?

— Кто его обнаружил? — спросил Снейп, открывая банку с корнем полыни. — Забини? Нотт? Или, как обычно, Крэбб с Гойлом?

— Мистер Филч... — произнесла Панси и губы ее снова задрожали.

— Филч? — Снейп обернулся так резко, что чуть не задел полой мантии флакон с русалочьими слезами. — А что мистер Филч делал в подземельях?

Панси шмыгнула носом:

— Это было не в подземельях...

— А где?

Панси молчала.

Северус чуть не зарычал: манера Панси выдавать информацию в час по чайной ложке бесила его еще с первого курса, но, как он ни бился, ничего не мог с ней поделать. Он на миг закрыл глаза, сосчитал до трех, а затем укоризненно произнес:

— Мисс Паркинсон, вы не на допросе в аврорате, поэтому будьте добры, не пытайтесь юлить и умалчивать. Чем честнее вы объясните, что происходит с вашим обожаемым Драко, тем скорее я смогу ему помочь. И, кстати, кто там у нас удостоился чести стать объектом его обожания? Ели это снова мисс Булстроуд, я лишу его прогулок в Хогсмид на полтора месяца: сколько же можно наступать на одни и те же грабли?

— Это не Миллисент, — с трудом выдавила Панси, — это шуба...

Снейп сунул нос в очередную банку и нахмурился: лепестки заунывников еще не достигли требуемой степени разложения. Но дело было спешное, и он щедро зачерпнул миниатюрной ложечкой клейкую массу: если Драко пару дней походит с фиолетовыми зубами, то это пойдет ему только на пользу.

И тут до его сознания дошло сказанное Панси.

— Что вы сказали? — переспросил он, не поверив своим ушам. — Это кто?

— Шуба... — робко повторила Панси, а затем вдруг всхлипнула и запричитала:

— Профессор Снейп, что с ним теперь будет? Позор какой...

«Позор какой...» — мысленно повторил Снейп и посмотрел на Панси. Лицо в красных пятнах, губы дрожат, сплетенные пальцы побелели. Понятно, почему она в таком состоянии: лицезрение обожаемого кумира в столь неприглядном виде — довольно сильный удар по нежной девичьей психике. Хорошо, наверное, что он в свое время не удостоился такой чести, поэтому во время полетов Северуса Снейпа вверх тормашками в том далеком июне ничья нежная психика не пострадала.

Крышка банки почему-то не пожелала закручиваться обратно. Северус несколько раз попытался приладить ее на место, потом швырнул банку на стол и вылетел из лаборатории.

— Какая «шуба»? — рявкнул он, нависая над Панси. — Я вам сколько раз говорил, чтобы вы не смели употреблять при мне свои дурацкие прозвища. Кто эта ваша «шуба»? Фамилия, имя! Снова вляпался кто-то из наших, или гости постарались?

— Профессор Снейп, это не прозвище... — пролепетала Панси, съежившись под грозным взглядом своего декана. — Это настоящая шуба, песцовая. Драко ее...

Она вдруг выпрямилась и, вцепившись в Снейпа, горячо заговорила:

— Это правда, сэр, я не выдумываю! Пойдемте наверх, и вы сами все увидите! Он вцепился в нее, словно акромантул в добычу, и никого к себе не подпускает. Я ничего не могла с ним поделать, честное слово! И никто не смог! Они все там, в гардеробной возле Большого Зала. Пойдемте скорее, а то мало ли что с ним там сделают!

В гардеробной у Большого Зала? Очень интересно...

Северус дернул рукой, высвобождая полу мантии из пальцев Панси, вернулся в лабораторию, сложил все необходимое в небольшую сумку, и открыл дверь. Панси выскользнула в коридор и понеслась вперед, справедливо полагая, что профессор ее догонит: в делах спасения слизеринских студентов и Драко Малфоя в частности, Северус Снейп всегда отличался нечеловеческой скоростью.

Снейп тщательно запер дверь и зашагал следом. Он уже сообразил, что поторопился с выводами: его сбила с толку твердая уверенность в том, что Панси до утра пробудет под бдительным надзором мадам Помфри. Но, судя по легкой походке мисс Паркинсон, вывих оказался не таким серьезным, как выглядел, и не помешал ей, вернувшись из Больничного крыла, снова куда-то уйти.

Но с поведением Панси можно было бы разобраться и позже. Сейчас Северуса беспокоило то, что Драко в неадекватном состоянии находится без надлежащего присмотра. И первым делом следует оказать ему медицинскую помощь, а затем уже разбираться, что стало тому причиной, и какое отношение к происходящему имеет сама Панси.

Расспрашивать что-либо по дороге Северус не стал: Хогвартс, как известно, славится изобилием лишних ушей. К тому же, информацию, необходимую для оказания первой помощи, Панси ему предоставила, а обо всем остальном он предпочитал судить по собственным впечатлениям.

Через несколько минут Северус Снейп появился на пороге комнаты, которую на время проведения Турнира разделили на несколько клетушек и приспособили под гардероб, туалет и умывальную комнату для прибывших гостей. Во время праздничного ужина вдоль стен висели легкие пелерины шармбатонцев и тяжелые шинели студентов Дурмстранга. Сейчас же ровные ряды деревянных крючков были пусты, пустовал и шкаф, предназначенный для одежды преподавателей. Зато возле двери в умывальную комнату топтался растерянный Филч со шваброй в руках, у зеркала нервно куталась в свое любимое манто мадам Максим, а на одном из стульев царственно восседал Альбус Дамблдор, распространявший вокруг себя ауру безмятежности и лимонной эссенции. Разъяренный Игорь Каркаров мерил шагами гардеробную, словно камеру в Азкабане: десять шагов в длину, пять в ширину...

— Вот! — выдохнула запыхавшаяся Панси, обращаясь сразу ко всем присутствующим. — Вот и профессор Снейп!

— Замечательно! — выкрикнул Каркаров и в три шага оказался рядом со Снейпом. — Наконец-то кто-нибудь успокоит этого недоумка и вернет мне мое имущество. Ну, знаешь, Северус... — прошипел он ему прямо в лицо. — Такого я от твоих воспитанников не ожидал. И от Люциуса, кстати, тоже. Ладно, Паркинсон — тот за три кната удавится, но Малфой что, не может сыну нормальную шубу купить?

У Снейпа тут же заныло в затылке: истеричные вопли Игоря без мигрени мог выдержать разве что Темный Лорд, и тот не больше десяти минут. Судя по взглядам присутствующих, за то время, пока Панси бегала в подземелья, Игорь успел надоесть им хуже горькой редьки, и они были бы искренне благодарны, если бы Снейп постарался как можно скорее заткнуть своего старого соратника.

— Разберемся... — процедил Снейп и отодвинул Каркарова с дороги.

— А вот и Северус... — Дамблдор неспешно поднялся со стула. — Сейчас он быстро уладит это досадное недоразумение. А меня, простите, ждут в Министерстве: к сожалению, даже такой замечательный праздник не может служить достаточным оправданием моему отсутствию на заседании Визенгамота. Олимпия, Игорь... — он учтиво кивнул коллегам. — Надеюсь, этот небольшой инцидент не отразится на наших договоренностях?

Мадам Максим кивнула, недовольно поджав губы, и покосилась на дверь умывальной. Похоже, она не слишком доверяла Снейпу и опасалась, что взбесившийся студент после того, как у него отберут вожделенную шубу, вздумает покуситься и на ее пятнистое манто. Игорь Каркаров тоже не стал возражать и ограничился каким-то невразумительным возгласом.

Альбус Дамблдор на прощание обвел взглядом всех присутствующих и остановился на Снейпе.

— Жду тебя утром с подробнейшим докладом, — сухо сказал он и, сурово блеснув стеклами очков, исчез за дверью.

Кто бы сомневался... Подробнейший отчет — именно то, на чем Северус Снейп специализировался последние полтора десятка лет.

Панси шумно вздохнула, и декан наконец-то смог приступить к расследованию странного происшествия, в котором оказались замешанными сразу двое его подопечных.

— Где Драко? — коротко поинтересовался он. Мадам Максим вместо ответа громко фыркнула и дернула плечом, Игорь Каркаров закатил глаза, а Филч сочувственно кашлянул и указал шваброй на дверь умывальной.

— Вы что, оставили его одного? — возмутился Снейп, широкими шагами пересекая комнату. — А если он с собой что-нибудь сделал?

— С собой? — скептически поинтересовался за спиной Каркаров. — С собой — вряд ли. А вот с моей шубой...

Снейп рывком открыл дверь умывальной, влетел внутрь и остолбенел: Драко Малфой, гордость родителей и звезда Слизерина, торчал в самом дальнем углу комнаты, хлопая глазами, словно впервые пойманная в ночном коридоре хаффлпаффка, и судорожно прижимал к себе любимую шубу Игоря Каркарова.

Снейп вспомнил, как вечером в день приезда Игорь то и дело отвлекался от разговора, чтобы похвастаться своей обновкой.

«Арктический песец... — говорил он, любовно поглаживая тяжелую полу шубы. — Удивительный мех… Ты только посмотри, какая белизна! Он словно светится в темноте... Такую шубу во всем магическом мире только у моего троюродного дядюшки купить можно, и то за очень большие деньги».

Профессора Снейпа новые пристрастия Игоря, мягко говоря, удивили. Но вслух он ничего не сказал: заключение в Азкабане и работа в мало чем отличающемся от него по дизайну Дурмстранге у любого вызвали бы ненависть к промозглому холоду и мрачным тонам. Правда, как с этой любовью к белому цвету сочетались мышиные наряды воспитанников Дурмстранга — Снейпу было невдомек. Видимо, в этом отношении Игорь придерживался старинной пословицы: «Что позволено Юпитеру, не позволено быку»

Но Драко, похоже, вполне разделял его вкусы. Он обнимал огромную шубу, словно величайшую драгоценность, и по глазам было видно, что он умрет, но свою добычу из рук не выпустит.

— Вот! Видишь? — Длинный костлявый палец Игоря обвиняюще ткнулся в самый центр удручающей картины. — Как прикажешь это понимать?

— Никак... — отрезал Снейп, оценивая диспозицию. — Пока что я понимаю только то, что группа высокопоставленных педагогов с огромным опытом и международным авторитетом чем-то до полусмерти напугала несовершеннолетнего студента и, не сумев разрешить ситуацию, вызвала меня, дабы в случае провала было на кого спихнуть неприятные последствия. Кто-нибудь может внятно объяснить мне, что здесь происходит?

— Уважаемый профессор Снейп, — мягко проговорила мадам Максим, неслышно подойдя к Северусу со спины. — Мы точно так же, как и вы, пребываем в неведении. Мы с коллегами как раз закончили обсуждать некоторые моменты предстоящего состязания, когда из гардеробной донеслись звуки взрыва и последующего скандала. Впрочем, будет, наверное, лучше, если вы услышите все из первых уст. Этот господин... месье Филч, кажется? Так вот, месье Филч оказался здесь раньше нас. Прошу вас, будьте любезны!

Филч приосанился и, не выпуская из рук швабру, подошел поближе.

— Пусть сначала скажет мисс Паркинсон, — сказал он, с опаской поглядывая на застывшего в углу Драко. — Она была здесь, когда мистер Малфой вцепился в эту шубу. И пусть объяснит, что она забыла здесь после отбоя. Вернее, что они оба здесь забыли. Студентам не положено после отбоя покидать свои спальни, это является нарушением распорядка и должно строго караться согласно уставу Школы.

Снейп скривился: в этот момент морализаторские сентенции Филча были неуместны, как никогда. Любой преподаватель предпочел бы разбираться со своими студентами без присутствия посторонних. Но у него, похоже, выхода не было. Мордредов Альбус, не мог, что ли, вызвать мадам Помфри и отправить Драко в лазарет? Слепому же видно, что с мальчишкой происходит что-то неладное.

Снейп сделал шаг в сторону Драко, но тот совершенно по-женски взвизгнул, закрылся шубой, словно щитом, и тоненько заскулил.

— Вы его били, что ли? — Снейп возмущенно обернулся. — Почему он себя так ведет?

— Да его никто пальцем не трогал! — возмущенно взревел Каркаров. — Ваш Дамблдор, как только увидел это безобразие, сразу вытолкал нас за дверь и послал эту девчонку за тобой. По-моему, он помешался! Ты только посмотри, разве нормальный мужчина может себе позволить такое недостойное поведение?

Все посмотрели на Драко.

Из-за пышного воротника осторожно выглянул настороженный голубой глаз. Заметив обращенные к нему взгляды, Драко пискнул, закрылся шубой и затрясся, словно осиновый лист.

Северус мысленно проклял все праздники на свете.

— Его поведение, действительно, довольно странно, — медленно, словно про себя, произнес он. — И совсем нехарактерно для мистера Малфоя. Честно говоря, я даже не уверен, что это именно мистер Малфой — он никогда не питал склонности к такому типу одежды, как впрочем, и любой из моих студентов.

Снейп покосился на Каркарова — не усмотрел ли тот в его словах какого-нибудь обидного намека — и продолжил:

— Такая манера поведения больше подходит девушке, чем молодому человеку. Смотрите сами: частое моргание, громкий визг, стремление спрятаться… Не может ли это быть кто-нибудь под оборотным зельем? Как вы считаете, мистер Каркаров? Скажем, какая-нибудь студентка, которую впечатлили ваши меха. Сколько времени произошло с того момента, как мистер Малфой вошел в эту комнату?

Последний вопрос вообще-то предназначался Панси, но Каркаров не дал ей и рта раскрыть:

— У меня здесь только одна студентка, и она не настолько глупа, чтобы рядиться в чужое обличие. К тому же, она предпочитает чернобурку. А вот девушки из Шармбатона с моей шубы весь вечер глаз не сводили.

— Месье Каркаров, что вы себе позволяете?.. — мадам Максим расправила плечи и двинулась на обидчика.

— Да как вы смеете! — возмущалась она, глядя на него с высоты своего немаленького роста. — Мои девочки отменно воспитаны. Они никогда бы не позволили себе прикоснуться к чужому. К тому же, они не нищие — у каждой имеются просто великолепные шубы, горжетки, палантины, и на сегодняшнем балу мои девочки доказали это всем, у кого есть глаза.

— Как же, как же... — скривился Каркаров, — видели мы ваши блохоловки. Эти рыбьи меха не способны согреть человека даже в кратере вулкана, не то, что в северных широтах. Ваши воспитанницы отчаянно мерзнут, и это видно невооруженным глазом.

В этом вопросе Снейп был целиком согласен с Каркаровым: то, что студентки Шармбатона оказались неподготовленными к английскому климату, мог отрицать только слепец. Мадам Максим обладала отличным зрением, но уступать в споре не собиралась.

— Чтобы согреться, девушкам вовсе не обязательно таскать на своих хрупких плечах тяжелые шкуры! — парировала она. — Мы, как-никак, не первобытные люди! И если вы не слышали о существовании согревающих заклинаний, я готова уделить вам несколько минут и поделиться этим нехитрым секретом.

— Лучше поделитесь ими со своими воспитанниками! Похоже, они о ваших заклинаниях и слыхом не слыхивали!

— Прошу прощения! — Снейп поспешил вклиниться в беседу, видя, что та уходит в сторону от основного вопроса. — Мадам Максим, мистер Каркаров! Давайте все же вернемся к нашим баранам. Вернее, к песцам. Мисс Паркинсон!

Все присутствующие дружно перевели взгляды на Панси. Даже Малфой слегка опустил шубу и высунул из-за нее любопытный нос.

— Да, профессор? — едва слышно проговорила Панси. Оказавшись в центре внимания, она несколько стушевалась, и явно жалела, что не успела сбежать, пока директора выясняли отношения.

— Насколько я понял, мадам Максим и мистер Каркаров вошли сюда после того, как мистер Филч увидел мистера Малфоя с чужой шубой в руках и поднял тревогу. Я правильно излагаю?

Панси судорожно кивнула.

— Позвольте тогда поинтересоваться... — в голосе Снейпа зазвучали металлические нотки. — Вы присутствовали при том, как мистер Малфой взял шубу мистера Каркарова?

Панси потупилась и покраснела.

— Я не знаю, как это получилось... — пролепетала она. — Мы ничего плохого не делали. Честное слово, он не собирался ничего воровать. Мы и забежали-то сюда всего лишь на минутку.

— Зачем? — не отставал Снейп. Ему претило допрашивать собственную студентку в присутствии других преподавателей, но он не мог подойти к Драко, не разобравшись прежде, что послужило причиной его прискорбного состояния. — Зачем, говорите! Что вам понадобилось в гардеробной в столь позднее время?

— Да что ты с ней цацкаешься? — снова подскочил Каркаров. — Шуба моя им понадобилась, разве непонятно?

— Нет-нет! — запротестовала Панси, отшатнувшись. — Нам не нужна была ваша шуба! Мы тоже не нищие! Я всего лишь хотела примерить манто мадам Максим. Не красть, а всего лишь примерить!

Каркаров издал какой-то неопределенный звук. Снейп чуть не выругался: более дурацкой причины для ночной вылазки придумать было нельзя.

— Что? — директриса Шармбатона поспешно разгладила руками свое манто, словно проверяя, не появился ли на нем какой-нибудь изъян. — Примерить мое манто?

— Да! — закивала Панси. — Поверьте мне, я говорю правду! Понимаете, мы с Драко часто спорим из-за одежды, и сегодня, увидев мадам Максим в этом манто, я сказала, что мне очень нравится такой мех. Это же нунду, насколько я понимаю?

Мадам Максим величественно кивнула. Снейп мысленно присвистнул: шкура гигантского леопарда, чье дыхание, согласно легендам, способно отравить целые деревни, стоила целое состояние. Неплохо, должно быть, зарабатывают французские педагоги... Не удивительно, что Панси решила воспользоваться такой возможностью: хоть карманы папаши Паркинсона и были набиты до краев, но ни дочь, ни жену он не баловал, и для Панси в обозримом будущем это был чуть ли не единственный шанс прикоснуться к подобной роскоши.

— Так вот, — Панси, видя, что никто не собирается убивать ее на месте, слегка приободрилась. — Нунду обычно идет брюнеткам, и мне стало интересно, как бы я выглядела в шубе из такого меха, но Драко сказал, что с моим цветом глаз такой пятнистый мех носить нельзя.

— И он абсолютно прав, — осмотрев Панси с ног до головы, изрекла мадам Максим. — Нунду подходит не всем брюнеткам, для этого нужна не только яркая внешность, но и соответствующий характер. И этот песец... — она кивнула в сторону Драко, — вам, милочка, тоже не пойдет — с вашей смуглой кожей он будет смотреться просто вульгарно. Кстати, примите совет на будущее: о викунье и соболях тоже можете забыть, как и о голубой норке. Подберите себе что-нибудь попроще — дорогие меха с вашим типом лица вступают в жесткий диссонанс.

На Панси жалко было смотреть. Ее самомнению был нанесен сокрушительный удар. Мисс Паркинсон отлично сознавала, что она не красавица, но так откровенно ее недостатки на публике не обсуждались никогда. Снейп бросил быстрый взгляд на Малфоя — как он отреагирует на такой откровенно неприязненный пассаж в адрес закадычной подружки?

Увиденное его потрясло: Драко смотрел на Панси с такой жгучей смесью зависти, торжества, жалости и злорадства, какой невозможно увидеть ни у одного мужчины. Это был откровенно женский взгляд. Однажды он уже видел такой. Когда Темный Лорд впервые выказал Беллатрикс свое недовольство, и та черной птицей склонилась его ногам, не утратив при этом ни гордой осанки, ни изящества, на лице Алекто появилось именно такое выражение.

Значит, и в самом деле оборотное...

— Я, конечно, безмерно рад, что эта юная леди не претендует на мою шубу, — раздался язвительный голос Каркарова, — но мне все же хотелось бы получить назад свою вещь. Время позднее, и, как показал сегодняшний день, студентов лучше не оставлять надолго без присмотра. Давайте-ка разберемся, кто у нас тут прячется под оборотным зельем, примем надлежащие меры и разойдемся. Мадам Максим, — обратился он к француженке. — Не будете ли вы столь любезны задать девушке пару вопросов, раз уж наше мужское общество ее так пугает?

Мадам Максим окинула его испепеляющим взглядом, но все же подошла к псевдо-Драко поближе и что-то спросила. По-французски.

Голубые глаза, с опаской наблюдавшие за огромной фигурой мадам Максим, остались безмятежно прозрачными. Похоже, самозванка, принявшая облик Малфоя, к студенткам Шармбатона не относилась: все они обожали свою наставницу, и настолько стойко выдержать ее взгляд у них бы не хватило духу, в этом Снейп был уверен на все сто.

Неужели это все-таки кто-то из Хогвартса? Мордред, ну почему, когда Альбус так нужен, у него всегда находятся неотложные дела?

У Каркарова, похоже, лопнуло терпение, и он решительно заявил:

— Ты, Северус, конечно, как хочешь, но я забираю свое имущество и ухожу. А вы, дамы и господа, можете играть в авроров хоть до следующего Рождества, если вам нечем больше заняться. И плевать мне, кто скрывается под этой шкурой: Малфой или не Малфой. Главное, чтобы это существо прекратило вытирать свои грязные руки о мою собственность.

Каркаров шагнул вперед, но не успел он подступиться к Драко, как тот издал пронзительный вопль, а затем, подавшись назад и перехватывая шубу покрепче, громогласно запротестовал:

— А-а-а... Э-э-э... Это наше! Это нам подарили!

Снейп онемел. Так не могли изъясняться ни болгарка, ни француженка, ни любая другая иностранка. Из уст рафинированного наследника древнего рода лилась дикая, просто дичайшая речь коренного жителя Девоншира.

Мадам Максим, похоже, не заметила никакой разницы, и ее возмущенный возглас был вызван всего лишь повышенным тоном сказанного. Каркаров же на мгновение замер от удивления, а затем удовлетворенно заявил:

— Ну, вот и разобрались. Это и не Малфой, и не моя студентка — они так точно не разговаривают.

— Это Драко! — робко проговорила Панси. — По крайней мере, это был Драко. Мы с ним вместе вышли из гостиной, пришли сюда, и он нормально разговаривал, как обычно! А потом эта вспышка...

— Какая вспышка? — раздраженно вклинился Каркаров. — Что вы мне тут сказки рассказываете! Это явно не Малфой, вы только посмотрите на это косноязычное пресмыкающееся! Сейчас я просто оглушу его, заберу шубу и уйду, а вы тут между собой сами разбирайтесь, что это за существо, какого оно пола и как сюда попало.

Он оттолкнул Северуса и вытащил волшебную палочку.

У Драко при виде приближающейся угрозы подогнулись колени. Он опустился на пол, спрятался за шубу и снова надрывно заныл на одной ноте.

— Месье Каркарофф! — не выдержала мадам Максим. — Что вы себе позволяете! Это же ребенок, а вы его пугаете. Немедленно прекратите!

Снейп молча вышел вперед и тоже вытащил палочку.

— Драко это или не Драко, но, пока я не разберусь в происходящем, к нему никто не прикоснется и пальцем. Мистер Каркаров, будьте любезны...

Каркаров уставился на него прожигающим взглядом, но, очевидно, вспомнив, что Северус действует по указанию Дамблдора, нехотя опустил палочку и отступил.

— Мисс Паркинсон, продолжайте! — не сводя глаз с Каркарова, велел Снейп. — И начните, пожалуйста, с самого начала

Панси боязливо посмотрела в угол, где скукожился Драко, и послушно принялась рассказывать:

— Мы знали, что директора школ после бала будут обсуждать следующее состязание, это ни для кого не было секретом, и мы решили… вернее, я решила, что это будет самым удобным моментом для того, чтобы примерить манто мадам Максим и наглядно убедиться, к лицу оно мне будет или нет. И, если бы не выходка этих... братьев Уизли, мы бы все успели, но я вывихнула ногу и попала в Больничное крыло. Там царил форменный переполох: эти шармбатонки… — Панси опасливо взглянула на мадам Максим, но все же не удержалась от презрительной гримаски, — вопили, словно им ноги поотрывало. Мадам Помфри металась между ними, как проклятая, и вовсе не возражала против того, что я выпью зелье и уйду, тем более, что Драко сказал ей, что проводит меня в подземелья. Но мы туда не пошли, а тихонько пробрались в гардеробную. Для того, чтобы хорошо рассмотреть свое отражение в зеркале, света было недостаточно. Я увидела в углу чьи-то туфли и предложила Драко трансфигурировать их в светильники, чтобы прикрепить их по обе стороны зеркала. Один он успел превратить, а второй почему-то взорвался прямо у него в руках.

— Наверняка это были не настоящие туфли! — вдруг заявил Филч.

Снейп чуть не подпрыгнул от неожиданности: он совсем забыл о старике, а тот, оказывается, все время тихо стоял у двери и вникал в происходящее. Мордред, теперь придется рассказывать Альбусу все, как есть, ничего не сокращая и не корректируя. Хорошенький же отчет у него получится...

— В каком смысле «не настоящие»? — поинтересовались в один голос Панси и мадам Максим. Женщины, что с них взять...

— Это могли быть новые поделки братьев Уизли… — Филч выдвинулся вперед. — Я слышал, как эти рыжие колобродники обсуждали «новый товар» — так они сказали. Но я тогда не понял, о чем они говорят. Этот «товар» через три четверти часа после того, как им начнут пользоваться, должен был сломаться с очень громким неприличным звуком. Наверняка их оставила здесь какая-нибудь дурочка, у которой хватило ума купить туфли у этих проходимцев.

— Какой ужас! — искренне возмутилась мадам Максим. — Теперь я понимаю, почему мисс Лемон выбежала из зала вся в слезах. Профессор Снейп! Как вы могли допустить в школе такое безобразие?

Снейп хотел было ответить, но не успел: в разговор снова вмешался Каркаров.

— Насколько я знаю вашего директора, он считает такие выходки милыми детскими шалостями. Разве не так?

Снейпу нечем было крыть. Сколько раз он пытался обсудить с Альбусом выходки братьев Уизли, но получал в ответ неизменное: «Северус, но это же дети! Разве мы в их возрасте вели себя иначе?»

Северус вспоминал собственное детство и уходил, стискивая зубы. И после замечания Каркарова ему тоже ничего не оставалось делать, кроме как стиснуть зубы и снова обратиться к Панси:

— Мисс Паркинсон!

Панси подняла на него вопросительный взгляд.

— Опишите подробно сам взрыв и то, что произошло после него.

— Сам взрыв я не видела, — с сожалением сказала она, — я как раз повернулась к шкафу, чтобы снять с плечиков манто мадам Максим. Но, не успела я к нему прикоснуться, как что-то затрещало, вспыхнуло, по комнате пронеслась горячая волна, и меня вместе с Драко внесло в этот шкаф. Я упала, Драко упал рядом, а сверху на нас свалилась шуба мистера Каркарова.

— А манто? — нервно поинтересовалась мадам Максим.

— А манто осталось висеть в шкафу! — ответила Панси. — Оно висело прямо у стенки шкафа, и стенка приняла удар на себя. А шуба сползла с плечиков и упала на нас.

— Что было дальше? — поинтересовался Снейп.

— Драко, похоже, сильно оглушило. Я попыталась его поднять, ведь на шум могли прибежать люди, а он все сидел на полу и тряс головой. Затем он поднял голову и посмотрел на меня безумным взглядом. Я испугалась, а он посмотрел по сторонам, увидел шубу и как вскрикнет! Затем схватил ее в охапку и что-то забормотал о том, что наконец-то она нашлась. Я пыталась убедить его оставить шубу и спасаться, но он тряс головой и обнимал ее, словно она его самое родное существо. Он даже щекой о нее потерся...

Все перевели взгляды на Драко. Тот окинул всех взглядом исподлобья, упрямо вздернул подбородок и перехватил шубу поудобнее. Тяжелый мех, должно быть, давно оттянул ему руки, но он упрямо не желал с ним расставаться.

Панси перевела дух и продолжила:

— Тут в гардеробную вбежал мистер Филч и принялся кричать. Драко развернулся и убежал в умывальную комнату. Мне некуда было деваться, и я осталась стоять посреди гардеробной. Затем на крик прибежали мистер Каркаров, мадам Максим и директор Дамблдор, и меня послали за вами. Вот и все!

— Ну, с предысторией, кажется, все ясно, — прогудела мадам Максим. Похоже, она больше не опасалась покушения на свое манто. — И, поскольку мадмуазель утверждает, что все время была рядом, версию с оборотным зельем мы можем не рассматривать. Но почему тогда мистер Малфой после взрыва начал вести себя так странно? И как нам следует поступить, чтобы не навредить ему еще больше?

Она обвела присутствующих требовательным взглядом, но ответа не дождалась. Молчали все, и Каркаров тоже, хотя Северус и был уверен, что безопасность Драко для обоих директоров была на десятом месте. Возможный скандал — вот что их сейчас беспокоило. Оборотное зелье — простое и понятное правонарушение, разбираться с которым для любого педагога неприятно, но довольно привычно, а вот внезапное помешательство студента на песцовой шубе — это уже чрезвычайное происшествие, которое чревато не только разборками с разгневанными родителями, но и более изысканными неприятностями. И, не дай Мерлин, хоть слово просочится в прессу...

Северус поймал на себе сочувственные взгляды и содрогнулся. Поскольку Драко был его студентом, то все кары небесные должны были обрушиться именно на многострадальную голову слизеринского декана. Он спрятал палочку и, подняв руки, показывая, что в них ничего нет, осторожно шагнул к забившемуся в угол Драко.

Тот набрал в грудь воздуха и явно приготовился заорать во весь голос.

— Я не причиню вам вреда! — как можно мягче произнес Снейп. — Видите, в моих руках нет оружия. Я всего лишь хочу вам помочь.

Драко недоверчиво прищурился, но не произнес ни слова.

Снейп приблизился еще на два шага.

— Я не стану отбирать у вас эту шубу, — снова заговорил он. За его спиной Каркаров возмущенно булькнул, но мадам Максим что-то успокаивающе прогудела и тот угомонился.

Брови Драко недоверчиво взмыли вверх и Северус чуть не отшатнулся, до того странно ему было видеть на знакомом лице чужую мимику.

— Я не стану отбирать у вас эту шубу! — медленно и членораздельно повторил он. — Но на улице ночь, всем нам пора отдохнуть, и вам тоже. Вы ведь очень устали, не правда ли?

Драко насупился, мгновение помедлил, но затем все же кивнул. Северус перевел дыхание: первый шаг к взаимопониманию был сделан, теперь бы не ошибиться со вторым...

Северус приветливо улыбнулся и присел так, чтобы его лицо оказалось на одном уровне с лицом Драко. Он не знал, кто скрывается под оболочкой его крестника, не знал и того, куда подевался сам Драко, но упорно называл про себя сидящее в уголке существо по-старому, словно опасаясь, что, лишив Драко имени, даже мысленно, он лишит его душу связи с телом. Глупости, конечно же, но в такой ситуации каждая мелочь может возрасти до размера вселенной.

— Мы все устали, и вы тоже, — снова повторил он, слегка кивая головой в такт своим словам, и с удовлетворением заметил, что Драко кивает в ответ. — Поскольку здесь нет ни стула, ни дивана, я предлагаю вам перейти в одну из комнат нашего замка. Она очень теплая и уютная, вам там будет удобно. И мы попросим Панси принести вам что-нибудь согревающее. Что вы предпочитаете — чай или теплое молоко?

Драко завороженно моргнул и робко произнес:

— Стакан молока, сэр, если позволите.

Северус прикрыл глаза. Настоящий Драко терпеть не мог молока — ни теплого, ни холодного. Значит, в теле крестника, действительно, поселилась чужая душа.

— Позвольте вам помочь подняться, — каким-то замороженным голосом произнес он и протянул руку. «Драко» немного помедлил, расцепил пальцы и нерешительно двинул кистью, но тяжелая шуба тут же поползла с его колен на затоптанный пол, и он снова вцепился в нее, словно клещ.

За спиной послышался протяжный вздох, похожий на стон, но Северус не собирался оборачиваться. Что ему до чистоты чужой бездушной шубы, если его крестник в опасности...

Северус не сводил взгляда со своего визави и все так же приглашающе протягивал руку. «Драко», похоже, пребывал в мучительных раздумьях: его тонкие брови сначала жалобно изогнулись, затем сдвинулись к переносице в каких-то раздумьях, а затем поднялись, словно домики, открыв глазам Северуса наивно-младенческий взгляд.

— Вы же не заберете у меня эту шубу, сэр? — тоненьким голоском спросил Драко. — Это наша шуба, нам ее подарили.

— Кто подарил? — переспросил Снейп и предостерегающим жестом остановил рванувшегося с места Каркарова.

— Сэр Генри, наш хозяин... — ответил «Драко» и вдруг затараторил:

— Он был так добр к нам, бесконечно добр! Весь в покойного дядюшку, нашего несчастного хозяина, добрейшего сэра Чарльза! Сэр Чарльз умер, и сэр Генри приехал в поместье, чтобы вступить во владение наследством. Он единственный наследник своего дядюшки, вернее, мы так думали, что он — единственный наследник, да и он сам так думал, пока не выяснилось, что у сэра Чарльза был еще один племянник, сын его беспутного брата Роджера, но ...

У Северуса закружилась голова. Он когда-то уже слышал эти слова. Определенно слышал, вот только где и когда?..

— Как вы говорите, фамилия сэра Генри? — осторожно поинтересовался он.

Сзади пронесся легкий удивленный шепоток, но Северус снова его проигнорировал: потом, все потом...

— Баскервиль, сэр, — с готовностью произнес «Драко» и, приняв помощь Северуса, поднялся на ноги. — Сэр Генри Баскервиль. Он приехал из Канады, у него там небольшая ферма. Но, приехав в Лондон, он принял решение одеваться как истинный англичанин, поэтому попросил нас канадские чемоданы спрятать куда-нибудь подальше. И разрешил нам взять из вещей все, что понравится. Джон, как обычно, начал отказываться, но я считаю, что когда хозяин что-нибудь предлагает, отказываться от подарка будет просто черной неблагодарностью. Тем более, что сэр Генри очень настаивал: «Прошу вас, — говорил он, — возьмите, она может вам пригодиться!» Поэтому я и сказала: «Не слушайте его, сэр Генри. Конечно, если вы хотите нам подарить эту шубу, то мы её с удовольствием возьмём».

Северус чувствовал, что сходит с ума. Он вспомнил, где слышал эти слова, вспомнил, откуда ему знакомы названные «Драко» имена, но никак не мог сообразить, что в этом гладком рассказе не так. И вдруг понял...

— У сэра Генри была волчья шуба! — Северус неожиданно для себя подскочил к «Драко» и вырвал из его рук тяжелый меховой сверток. — А это... — он грозно потряс им перед выпученными серыми глазами, — арктический песец. Улавливаете разницу? Песец, а не волк!

— Северус, ты что, его знаешь? — недоверчиво спросил Каркаров.

— Конечно, знаю! — сердито ответил Снейп и, повернувшись к застывшим у двери слушателям, объявил:

— Позвольте вам представить миссис Элизу Бэрримор, супругу мистера Джона Бэрримора, управляющего Баскервиль-холла, что в графстве Девон.

Панси истерически хихикнула: ее обожаемый Драко, несгибаемый и гордый аристократ, взялся за полы мантии, правой ногой сделал маленький шажочек назад и, чуть приподняв воображаемую юбку с таким расчетом, чтобы расстояние между полом и подолом осталось абсолютно одинаковым, грациозно присел. Движение было заученным до автоматизма, и этот факт еще больше расстроил несчастную девочку. Мисс Паркинсон всхлипнула и бросилась вон из умывальной. Впрочем, ее никто не задерживал: все пребывали в глубоком шоке.

— Очень приятно! — расшаркался Каркаров. — Надеюсь, теперь все недоразумения улажены и я, наконец, смогу забрать свое имущество?

— Это наша шуба! — моментально забыв о приличиях, завопила поселившаяся в теле Драко скандалистка. — Нам ее тоже подарили! У сэра Генри было целых три шубы — волчья, песцовая и бобровая! И он отдал нам все три! А затем песцовая шуба пропала, и Джон очень расстроился, а когда он расстраивается, то не может нормально работать, и в доме все ломается! А сэр Генри как раз затеял повесить в каждой комнате фонари мистера Эдисона, и по всем коридорам нельзя пройти, чтобы не наткнуться на рабочего или не запутаться в проводах. Неудивительно, что Джон один не может за всем уследить! Вот шубу и украли! Я так расстроилась... Так расстроилась, что совсем забыла, что нельзя трогать мокрыми руками за те круглые штучки. Я как раз мыла посуду, а ее надо сразу же вытирать, пока горячая, иначе на фарфоре останутся разводы, а помогать мне некому — судомойка накануне уволилась из-за того, что один из рабочих позволил себе нескромное замечание в ее адрес...

— Короче! — вдруг рявкнул потерявший терпение Каркаров.

Гостья на миг опешила, обиженно поджала губы, что на лице Драко смотрелось довольно потешно, но затем все же ответила, значительно сбавив тон:

— Так я и говорю: зазвенел колокольчик, значит, сэру Генри что-то понадобилось. Я мокрыми руками возьми, да и схватись за эту штучку. У меня в том углу всегда полотенце висело, а теперь там сэр Генри велел ручку от фонаря повесить, чтобы на кухне, значит, посветлее было. Так она меня как стукнет — весь дух вышибло, в голове помутилось, ноги подкосились... А сэр Генри звонит и звонит. Я поднимаюсь, открываю глаза — и вот она, пропавшая шуба! Нашлась!

С этими словами гостья потянулась к шубе, которую Снейп все еще держал в руках, и резко дернула ее к себе. Северусу едва удалось удержаться на ногах и не выпустить шубу из рук.

— Это моя шуба! — диким медведем взревел Каркаров и вцепился в шубу с другой стороны.

— Отдайте, сэр, это наше! — пропыхтела Элиза, пытаясь носком ботинка стукнуть Каркарова по голени. Ноги у Драко были длинные, но Каркаров в этот вечер надел тяжелые высокие сапоги, так что особых неудобств не испытывал. Снейп, наоборот, чувствовал себя не лучшим образом: его дергало из стороны в сторону, словно кость, которую не могут поделить две собаки, но выпустить шубу из рук он почему-то не мог.

— Отдайте, сэр! — вопила миссис Бэрримор голосом Драко Малфоя.

— Отойди немедленно, женщина! — рычал Каркаров. — Это моя шуба!

— Северус, что ты делаешь? — возмутилась Розмерта. — Дай сюда, у тебя своя есть!

Стоп, а она-то как здесь оказалась?..

Северус на миг отвлекся, и шубу тут же выдернули из его рук. Он завертел головой в поисках Розмерты, но не нашел ее, и бросился вон из гардеробной, забыв о Драко, шубе и прочих обязанностях, возложенных на него начальством и собственным чувством долга.

— Северус, это сон! — вдруг произнес тихий голос Розмерты. — Глупый, дурацкий сон...

Это сон?.. Всего лишь дурацкий сон?..

Не открывая глаз, Северус повел рукой и наткнулся на что-то теплое и уютное, лежащее совсем рядом.

Значит, это, действительно, сон...

Северус успокоенно вздохнул, обнял то, что попалось ему под руку, и моментально отключился.

* * *

— Профессор! Профессор!..

Какой-то звук бился в висок, словно комар в оконное стекло. Северус Снейп открыл глаза и прислушался. В дверь кто-то стучал, и тонкий голос Панси Паркинсон обеспокоенно повторял:

— Профессор! Профессор Снейп! Откройте, пожалуйста! У нас беда!

Северус Снейп поднялся с кресла, уронив при этом на пол потрепанный томик Эриха Распе, набросил мантию и открыл дверь. На пороге стояла заплаканная Панси Паркинсон.

— Мисс Паркинсон? — Брови Снейпа удивленно взмыли вверх. — Что произошло? Почему вы не в Больничном крыле? Как ваша нога?

— Драко... — едва выговорила Панси. — Ему плохо, очень плохо.

У Снейпа закружилась голова. Его вдруг посетило ощущение, что этот разговор с Панси уже был, причем совершенно недавно, и он, хорошенько сосредоточившись, даже сможет сказать, о чем они заговорят через минуту. Но сейчас сосредоточиться следовало совсем на другом.

— Что с ним случилось? — Снейп отступил от порога, приглашая Панси войти. — Где он сейчас?

— Он в Больничном крыле, — всхлипнула Панси. — Мадам Помфри уже оказала ему первую помощь, но у нее закончился рябиновый отвар.

— Рябиновый отвар? — нахмурился Снейп, направляясь в лабораторию. Ему почему-то казалось, что с крестником должно было случиться что-то другое. — Разве Драко ранен?

— Да, сэр. Его укусили.

Странно… Кто мог укусить студента в собственной спальне? Разве что Хагрид снова забыл закрыть клетку с чем-нибудь экзотическим, и оно каким-то образом пробралось в замок?

— Кто укусил? — Профессор прошел в лабораторию и открыл шкаф.

— Шуба! — нервно хихикнув, сказала Панси.

Северус, который в этот момент рассовывал по карманам нужные пузырьки и флакончики, остановился, словно громом пораженный. Он вспомнил свой недавний сон. Сон, конечно же, был откровенно бредовым, но поверить в такое совпадение было попросту невозможно.

Профессор Снейп вышел из лаборатории, запер дверь и как можно небрежнее спросил:

— Песцовая?

Наградой ему было ошеломленное лицо Панси и круглые, словно блюдца, глаза.

— Откуда вы знаете, сэр? Вас же там не было! Вы же спали!

— Оттуда, — буркнул Снейп и зашагал по коридору. Панси поспешила за ним. Девочка так хотела удивить своего профессора сообщением о зубастой шубе, а он, такой-сякой, мало того, что не удивился, так еще и угадал, какая именно зверушка искусала ее друга... Северус выругал себя: теперь по Хогвартсу пройдет очередная волна сплетен о нечеловеческих способностях слизеринского декана. Ну и пусть. Уважать больше будут...

— Место укуса? — деловито спросил Снейп, таким тоном, словно песцовые шубы, кусающие школьников, были для Хогвартса обычным делом. — Рука, нога, шея?

— Нога, — все еще зачарованно ответила Панси. — Левая лодыжка. И правое запястье. И локоть — Драко пытался заслонить горло. И, по-моему, плечо...

Северус нахмурился:

— Насколько сильно он пострадал?

Снейп говорил с Панси, словно целитель с медиведьмой, поэтому девочке волей-неволей пришлось переключиться на деловую волну, оставив свои впечатления на потом.

— Я не видела, мадам Помфри сразу послала меня за вами. Но поскольку он пришел не сам, а его принесли, повреждения должны быть очень серьезными. К тому же, у Драко появились странные симптомы...

Панси замялась.

— Какие? — Северус очень старался, чтобы его голос не дрогнул. Потому что, если Панси сейчас заскулит...

— Он тявкает... — страшным шепотом сообщила Панси, и Снейп чуть не споткнулся, представив эту картину. Скулящего Драко он имел честь лицезреть не далее как четверть часа назад, пусть даже и во сне, но очень четко. В принципе, скулить может любой человек — в состоянии шока, от боли или от тоски. То есть, до скулежа довести можно любого. А вот что должно произойти с человеком, чтобы он затявкал...

— Тявкает? — машинально переспросил Снейп.

— Ну да... — Панси повернула к нему голову и хриплым голосом пролаяла:

— Тяф! Тяф! Тяф!

Снейп с трудом сдержал усмешку: недоброжелатели сравнивали Панси с мопсом, и, надо сказать, во многом были правы. Попадись Панси в этот момент на глаза кому-нибудь из них — носить ей эту кличку до самой смерти. Повезло девочке, что ее декан терпеть не может всякие прозвища...

— Профессор, это ведь не бешенство? — Панси искренне переживала за своего друга. — От этих Уизли всего можно ожидать. Они и сами бешеные, и людей заразить могут.

— Погодите, мисс Паркинсон, — Вы ведь сказали, что Драко искусала песцовая шуба. При чем здесь тогда братья Уизли?

— Так они же эту шубу и оживили! — пояснила Панси. — Они стащили у кого-то из шармбатонок шубу, немного над ней поколдовали, и теперь она бродит по замку и бросается на людей. Эти придурки... простите сэр, — Панси бросила на своего декана виноватый взгляд, — когда их поймали, заявили, что созданный ими зверь — лучшая проверка для влюбленных. Мол, если рыцарь сбежит, бросив свою даму на произвол судьбы, то кнат ему цена.

— А на дам она тоже нападает, или только на кавалеров? — уточнил Снейп.

— На дам не нападает, — почему-то обиженно произнесла Панси и тихо добавила: — К сожалению.

Снейп снова выругал себя: не иначе, Драко оказался в больничном крыле именно после такой встречи. Пока Панси лечила вывихнутую ногу, ее сердечный друг развлекался с другой. Ну что ж, может, хоть теперь Панси посмотрит на своего обожаемого Дракусика трезвыми глазами?

В конце коридора мелькнула чья-то тень, раздались истошные вопли.

«А я-то считал себя самым страшным обитателем Хогвартса...» — с неясной обидой подумал Северус..

Откуда-то издалека донесся страшный протяжный вой. Северус вздрогнул и чуть не выронил сумку с зельями.

— Ч-что эт-то? — заикаясь, спросила Панси.

— Очевидно, это ваша шуба развлекается, — ответил Снейп, радуясь, что его голос звучит, как обычно. Еще не хватало опозориться перед девчонкой. — Интересно, как это им удалось? Я еще понимаю, трансфигурировать пуговицы в зубы, но как заставить ее издавать вот такие звуки?

— Сэр, а вы уверены, что этот выла шуба? — дрожащим голосом спросила Панси, вцепившись Снейпу в рукав. — Может, это был предсмертный вопль несчастной жертвы?

— Не думаю, — покачал головой Снейп. — Человеческое горло не в состоянии извлечь звуки такой силы. Думаю, это каким-то образом модифицированный вопль баньши. Помните, у них в прошлом году была такая игрушка?

Панси содрогнулась. Действительно, такое трудно было забыть. Когда посреди ужина под окнами Большого зала активируются две дюжины «воплей баньши», и полторы сотни людей пытаются выбраться в одну-единственную, пусть и широкую дверь, впечатление остается на всю оставшуюся жизнь.

— Вы думаете, это игрушка? — спросила слегка приободрившаяся Панси.

— Думаю, да! — кивнул Снейп. Завтра же он поговорит с Альбусом. Сколько же можно издеваться над детьми? И, что самое противное — старшекурсников они не трогают, предпочитают измываться над малышней. Разве это по-мужски? На них самих бы такое чудище натравить — сразу бы к мамочке под фартук прятаться побежали.

— Тогда я не боюсь, — засмеялась Панси и, отпустив рукав Снейпа, зашагала вперед. Ни он, ни она не услышали бесшумной поступи мягких лап, движущихся им наперерез по одному из ответвлений главного коридора. И только когда в свете факелов багрово сверкнула широкая пасть, полная кинжально-острых зубов, Северус сообразил, что был неправ, легкомысленно отзываясь об очередной затее рыжих близнецов. «Кто-то из шармбатонок», очевидно, был самой мадам Максим, потому что размеры чудовища превосходили самые смелые предположения. Белый медведь рядом с ним показался бы плюшевой игрушкой.

Белоснежный монстр дохнул на них жаркой соленой пастью и прошелестел:

— Северус-с-с, ты почему не внял разумным словам?

— Каким разумным словам? — уточнил Снейп, стараясь не поворачиваться к противнику спиной. Сумку с зельями пришлось отбросить, чтобы поймать рухнувшую в глубокий обморок Панси. Снейп поспешно уложил девочку на пол у стены и вытащил палочку.

— Разве тебя не предупреждали, чтобы ты остерегался выходить из замка в ночное время, когда силы зла властвуют безраздельно?

— Так я и не выхожу! — ответил Северус и прикинул расстояние между собой и шубой. Интересно, если он сейчас уничтожит этого монстра, заставят ли его выплатить компенсацию мадам Максим? И хватит ли для этого его жалованья, или придется пожертвовать некоторой частью сбережений? Вот Розмерта, например, раз в пять меньше этой великанши, а шуба для нее обошлась ему чуть ли не в целое состояние.

Над ухом послышался знакомый возглас.

Мордред, а она-то что здесь забыла? Сама ведь настаивала на строжайшей конспирации...

Шуба тем временем зарычала и бросилась вперед. Северус что есть силы взмахнул палочкой, превращая клыкастую морду в кровавые ошметки, безжалостно кромсая тело монстра на кривые лоскуты и успешно уклоняясь от хлещущих ударов двух тяжелых хвостов, которые, по всей видимости, в прежней жизни были рукавами.

Но шуба не сдавалась. Отвратительная пасть неумолимо приближалась к его лицу. Бросив палочку, он вцепился обеими руками в тугое лохматое горло, стремясь уничтожить смертоносное чудовище. Он не мог, просто не имел права допустить его к той, что стояла за его спиной.

И вот когда глаза огромного монстра уже помутнели, а хвосты безвольно обвисли, шуба вдруг задергалась у него в руках и возмущенно прошипела прямо в лицо:

— Северус-с-с... Ты что творишь? С ума сошел? Отпусти меня немедленно!

Лицо обожгло холодом и Северус Снейп ошалело подскочил, чувствуя, как ледяная вода, стекая по щекам и подбородку, прокладывает мокрые дорожки на груди и теряется в складках ткани у живота.

— Отпусти меня, говорю! — повторила Розмерта, безуспешно пытаясь освободиться из его стального захвата. — Ты мне руку сломаешь!

Северус послушно разжал пальцы и, все еще не соображая, на каком он свете, спросил:

— А ты что здесь делаешь? Я чуть с ума не сошел, когда понял, что ты стоишь у меня за спиной. Тебя же могли загрызть!

— Что я здесь делаю? — поразилась Розмерта. — Я здесь живу! И пытаюсь спать, как и полагается нормальному человеку посреди ночи. А вот что ты вытворяешь? Сначала подушку отобрал, затем руку чуть не сломал. Прежде чем кто-нибудь соберется меня загрызть, ты меня сам десять раз прикончить успеешь. Чем вы там занимаетесь в своем Хогвартсе, что тебя после этого так сильно колбасит, прости за выражение?

Северус оглянулся вокруг и понял, что озверевшая шуба — такой же ночной кошмар, как и обезумевший Драко. Плотно закрытые шторы, оплывшие свечи в изящных подсвечниках, бутылка вина и два бокала на столе свидетельствовали о том, что накануне мистер Снейп изволил провести романтический вечер. А огромный букет на комоде и рукав новенькой белоснежной шубки, выглядывающий из приоткрытого шкафа, напомнили, что вечер был не просто романтический, а по торжественному поводу, в честь тридцатипятилетия хозяйки кровати, на которой сейчас и восседал мистер Снейп, с трудом соображая, почему он в один миг вместо Хогвартса оказался в Хогсмиде.

Северус протер глаза и уже осмысленнее огляделся вокруг. Взгляд его упал на большую подарочную коробку, стоящую в углу комнаты. Вспомнив события, связанные с ее получением, Северус вздохнул: после всех ухищрений, к которым ему пришлось прибегнуть для того, чтобы достать для своей дамы столь редкий для шотландской глубинки предмет, как песцовая шубка, удивительно, как эта самая «шубка» ему приснилась за ночь всего лишь дважды.

Конечно же, увидеть Игоря Каркарова в столь экзотическом одеянии можно было только во сне. Да, на Святочный бал он явился в белом, но в пальто, а не в шубе, к тому же, какого-то дикого милитаристского покроя. Но ведь он, и правда, демонстрировал Северусу «дивный мех арктического песца», только было это не в день приезда, а немного позже. Его дядюшка-скорняк внезапно задумался о бренности бытия и решил, пока жив, приобщить единственного оставшегося в живых потомка к семейному бизнесу. Для этого он прислал своему племяннику огромный каталог разнообразнейших моделей, кучу справочников и целую гору образцов. Посылка пришла как раз в тот момент, когда Каркаров с Северусом «приговорили» уже третью бутылку анисовки и собирались открыть четвертую. Усталые совы уронили тяжелую коробку прямо на угол стола, та развалилась, усыпав пол каюты книгами и разноцветными лоскутами, и хозяину каюты ничего не оставалось, как поделиться со старым знакомым своими радужными перспективами.

В мехах он, как ни странно, разбирался безо всяких справочников, каждому кусочку меха, поднятому с ковра, давал исчерпывающую характеристику, и Северус невольно заслушался. Сам он никогда не интересовался мехами, для него существовало всего лишь два вида зимней одежды: теплая мантия для магического мира и плотное длинное пальто для маггловского. Всякие излишества вроде бобра и горностая на мужских плечах он считал позерством и фанфаронством, чем доводил Люциуса Малфоя до нервного тика. Но вот Нарцисса и Беллатрикс — тьфу, тьфу, не ночи будь помянута — в своих манто и палантинах были совершенно неотразимы.

Рысь, койот, куница, нерпа, викунья... Северус сидел на диване, окруженный грудами «мягкого золота», слушал разглагольствования Игоря и думал, как очаровательно смотрелась бы на покрывале из баргузинского соболя или королевской шиншиллы одна его старинная знакомая.

И тут Игорь извлек из коробки нечто невероятное.

«Арктический песец... — говорил он, бросив на колени Северусу кусочек теплого пушистого снега. — Ты только посмотри, какая белизна! Он словно светится в темноте...»

Северус провел кончиками пальцев по длинному шелковистому ворсу и понял, что отдаст любые деньги, но увидит, как точеную фигурку Розмерты окутает белоснежное облако, сотворенное руками старого волшебника.

Северусу не составило большого труда выведать у Игоря координаты его дядюшки-скорняка и при этом не вызвать никаких подозрений. А вот дальше началась катавасия. Списавшись с мастером, от чужого имени, естественно, и договорившись о заказе, Северус измерил старую норковую шубку Розмерты, отослал листочек с цифрами и благополучно расслабился, ожидая посылки. Но не тут-то было. Дядюшка работал на совесть и стандартные размеры, присланные клиентом, его не удовлетворяли. Он потребовал от Северуса снять с дамы точнейшие мерки, и не в дюймах или в сантиметрах, как принято в порядочных английских мастерских, а в каких-то идиотских вершках, пядях и перстах. Причем, снимать эти мерки надо было с расслабленной модели при минимуме одежды на ней. Хорошо хоть, дядюшка прислал специальный портновский аршин, и Северусу не пришлось заморачиваться с пересчетом. После недолгого раздумья Северус решил проблему с помощью внеочередного визита, бутылки хорошего вина и флакона усыпляющего зелья. Дама была приятно удивлена, но каким же дураком чувствовал себя Северус, ползая на коленях вокруг крепко спящей Розмерты, осторожно переворачивая ее то на бок, то на спину, и занося в таблицу данные, которые диктовала ему старенькая потертая полоска ткани...

Да и с получением самой посылки хлопот было немало. Допустить, чтобы в Большом зале накануне Дня Святого Валентина огромная птица грохнула перед ним большую тяжелую коробку, было смерти подобно. Поэтому Северусу, чтобы не оказаться всеобщим посмешищем, пришлось проявить максимум конспиративных способностей и дипломатических талантов.

Правда, пронести коробку в Хогвартс было довольно просто: пара дезилюминационных заклинаний, время после отбоя, деловой вид — и дело, как говорится, в шляпе. А вот вынести ее оказалось намного сложнее: вечерние подземелья накануне Валентинова дня почему-то оказались густо населены. Филчу именно в это время приспичило провести там внеочередную замену факелов, дежурные старосты не нашли другого места для дискуссии о правомерности телесных наказаний для нарушителей, а дражайший крестник вместе со своей закадычной подруженькой решили разобраться в своих отношениях прямо на лестнице, ведущей из подземелий в надземную часть замка. И если Филча можно было всего лишь обойти, а старост разогнать по спальням, то Панси и Драко выскочили из-за угла совсем неожиданно, и только чудо спасло Северуса и его невидимую ношу от позорного падения на пол. Панси с перепугу ухитрилась сломать каблук и подвернуть ногу, а Драко, не обращая внимания на ее вопли, окинул своего декана очень подозрительным взглядом, что не добавило тому хорошего настроения. Подавив естественное желание стереть воспитанникам память, Северус от души потоптался по их моральному облику, а затем отправил обоих в лазарет, посулив наутро провести повторную беседу, для закрепления усвоенного материала.

Дальнейший путь был свободен. Северус без приключений смог добраться до Хогсмида и поздравить Розмерту с маленьким юбилеем. А, увидев ее широко распахнутые от удивления глаза, он моментально забыл о всех своих усилиях и тревогах. Более приятного глазу зрелища, чем кутающаяся в белоснежные меха именинница, ему видеть не приходилось. И пусть эта шуба вместе с Драко и Панси снится ему в кошмарах каждую ночь, лишь бы эта женщина всегда смотрела на него таким сияющим взглядом. Может, тогда он перестанет чувствовать себя привидением, которое по какому-то недоразумению забыли упокоить и оставили бродить по коридорам старинного замка...

Но сейчас, похоже, привидение вполне могло подвергнуться немедленному упокоению: сидящая напротив именинница обиженно потирала посиневшую руку и бросала гневные взгляды на провинившегося гостя.

— Прости, — покаянно произнес Северус. — Мне снилось, что я пытаюсь задушить огромное лохматое чудовище. Но ты совершенно права насчет Хогвартса: в связи с этим турниром мы занимаемся такой ерундой, что рассказать даже язык не поворачивается. А сегодня и вовсе можно будет с ума сойти: Валентинов бал, в котором принимают участие представители трех школ — мероприятие не для слабонервных. Одной амортенцией можно будет половину Хогвартса напоить.

— А другая половина дружными рядами отправится пить «Костерост», — фыркнула Розмерта. — И тебе, как всегда, поручат самое интересное — проследить, чтобы никто, нигде и ни за что на свете. Я правильно понимаю?

— Уже поручили, — вздохнул Северус и потянулся к Розмерте. — Впрочем, не будем об этом. Давай лучше посмотрю, не сильно ли я тебя придушил.

Розмерта послушно протянула ему руку.

— Очень сильно. Пожалуй, потребуется помощь профессионального целителя. У вас есть медицинское образование, мистер Снейп?

— О, да, — заверил Северус, легонько целуя ее ладонь. — Курсы целителей я закончил с отличием, поэтому вы вполне можете мне довериться, мадам. Насколько я понимаю, пострадало не только ваше запястье, не так ли?

Розмерта кивнула.

— Поэтому позвольте мне провести более обширное обследование. Здесь болит? — он скользнул губами по внутренней стороне предплечья.

— Очень, — пожаловалась Розмерта, придвигаясь поближе.

— А в этом месте?

— Еще больше...

— А вот в этом месте вас, случайно, не душили, мадам?

— Доктор, должна вам напомнить, что это место называется ключица, а душат обычно за шею, она находится немного повыше... Доктор, я же сказала, повыше, а не пониже, чему вас только учили на ваших курсах? Впрочем, какая разница...

* * *

В окно настойчиво кто-то стучал.

— Северус, просыпайся, это к тебе!

Розмерта легко спрыгнула с кровати, подхватила деканскую мантию, свисавшую со стула, и, привычно укутавшись в нее, приоткрыла окно. В комнату стремительно летела небольшая черная птица и, поймав на ходу зазевавшегося комара, спикировала прямо на одеяло. Сонный Северус кончиком пальца погладил стрижа по круглой макушке и отвязал от лапки записку.

— Что стряслось? — поинтересовалась Розмерта, выпуская птицу обратно на улицу. — Снова твой любимчик что-нибудь начудил?

— На этот раз не он... — Северус скомкал записку, бросил ее в камин и принялся торопливо одеваться. — Его дружок, Грегори Гойл. Уоррингтон пишет, что Гойла поймали на покупке большой дозы приворотного зелья. Бедняга, видимо, решил сегодня на праздничном балу покорить всех красавиц оптом, не размениваясь по мелочам. И ведь у кого купил, болван? У братьев Уизли... Неужели этот идиот до сих пор не понял, что таким тугодумам, как он, противопоказано на пушечный выстрел приближаться к этим прохиндеям? Интересно, что они ему впарили под видом амортенции?

— Северус, ты начинаешь разговаривать, как твои воспитанники, — засмеялась Розмерта. Она уже сменила деканскую мантию на домашнее платье с широкими рукавами и суетилась у стола, засыпая в меленку кофейные зерна.

— Кто бы говорил... — буркнул Северус, застегивая рубашку. — Кстати, я с тобой хотел серьезно поговорить по поводу употребления слова «колбасит». Ты хоть знаешь, что оно означает?

— Северус, не смей одеваться, пока не выпьешь кофе! — Розмерта решительно загородила стул, на спинке которого висел черный сюртук. — Когда ты скрываешься под своей униформой, то становишься невыносимым занудой. Не могла же я среди ночи спросить: «Чем вы там занимаетесь в своем Хогвартсе, что у тебя затем наблюдаются признаки иррационального поведения, обычно проявляющиеся вследствие морального потрясения, физических травм или интоксикации?»

Услышав это, Северус чуть не поперхнулся, и едва успел отставить чашку, чтобы не пролить обжигающий кофе себе на колени.

— Вот и я о том, — засмеялась Розмерта, взмахивая палочкой над разложенной на кровати одеждой. — Посреди ночи даже ты не способен на подобные сентенции.

— Вы ошибаетесь, мадам... Северус допил кофе, быстрым движением натянул сюртук и потянулся за свежевыглаженной мантией. — Если меня разбудить среди ночи и придать мыслям правильное направление, то я могу очень даже многое сказать.

— Иди уже, оратор! — Розмерта чмокнула Северуса в кончик носа. — Сейчас твои поразительные способности как никогда нужны бедному обманутому мальчику. Надеюсь, ты его не очень строго накажешь...

— За мою испорченную ночь он будет наказан вдвойне, — злорадно пообещал Северус. — Не выходи, на улице мороз, я сам запру дверь.

Розмерта подождала, пока на лестнице стихнут шаги, отдернула штору и подняла тяжелую дубовую раму. В комнату ворвался снежный вихрь, больно резнув по лицу и открытой шее. Поежившись от пронзившего ее холода, Розмерта выглянула в окно. Внизу на крыльце появилась знакомая фигура. Северус минутку постоял, изучая силу и направление ветра, а затем черным вихрем взвился в небо и растворился в ночной темноте.

Розмерта закрыла окно и расправила тяжелую штору. Пора было приниматься за работу. Скоро деревня запестрит яркими бумажными гирляндами, воздух наполнится ароматами цветов и домашних пирогов, а старый Аберфорт снова разругается с мадам Паддифут по поводу выставленных на улицу столиков. Весь день в «Трех метлах» будут греться глинтвейном и робкими взглядами юные парочки, и даже кошачьи и собачьи ошейники к обеду будут украшены разноцветными ленточками.

Северус никогда не забывал поздравить Розмерту с днем рождения, но ни разу за эти годы даже не упомянул о дне влюбленных. Впрочем, она иного и не ждала. Для нее этот праздник был горьким, как осадок в бутылке старого вина, оставшегося после ужина, как кофейная гуща, остывающая ранним утром в его недопитой чашке, как вкус украденной любви на губах, не смеющих признаться в своей правоте.

Миллионы влюбленных во всем мире с нетерпением ждут наступления дня Святого Валентина, и только одна-единственная женщина ожидает предшествующей ему ночи.

«Ночи Святого Валентина…» — Розмерта грустно улыбнулась своему нехитрому каламбуру.

Но она твердо знала, что когда-нибудь придет время, и ей будет принадлежать не одна короткая ночь рядом с Северусом, и не один укрытый за плотными шторами день, а целая вечность — яркая, теплая, смело распахнутая навстречу всему миру.

И она дождется этого времени.

Непременно дождется.