Моя женщина (гет)

Елена знала, что будет нелегко, но не думала, что реакция Кэролайн окажется настолько категоричной. Негодование той буквально переливалось через край, выплескивалось в резкие, почти обидные слова.

— Не надо, Кэролайн, не смотри на меня так осуждающе, — Елена отвела взгляд от цветов и вздохнула.

— Стефан – твоя родственная душа, а Деймон… Какой-то необъяснимый каприз. Он совершенно не тот, кто тебе нужен! – Выражение лица Кэролайн было еще более красноречиво, чем слова. Она упрашивала передумать, умоляла вернуть все на круги своя. Но нужно ли? Елена не была уверена. Она почти убедила себя, что так будет лучше для всех: для Стефана, для нее, для Деймона. А Кэролайн отчаянно просила все изменить.

— Я не разлюбила Стефана по щелчку пальцев, так не бывает. Но не могу отрицать, мои чувства к Деймону стали сильнее.

На самом деле Елену пугало, насколько порой эти эмоции захлестывали ее, но не говорить же об этом Кэр. Елена знала, та распахнет глаза в удивлении, начнет возражать, что Елене все только кажется. Лучшая подруга не понимала ее, не потому что не хотела, просто была не в состоянии. Да, Деймон не предел мечтаний, но кто идеален? Можно подумать, у Стефана меньше скелетов в шкафу.

— Ты разбила Стефану сердце, — непререкаемым тоном привела последний аргумент Кэролайн.

— А что я должна была делать? Врать ему?

— Нет! – Само слово «ложь» для Кэролайн как тряпка для быка, если это касалось отношений. – Не надо было позволять Деймону пробраться к твоему сердцу. В том, что ты запуталась, виноват только он!

Ее настойчивость начинала раздражать. Что она вообще знала?! Деймон почти не показывал себя настоящего, он и Елене-то открывался постепенно.

— Деймон человечнее, чем ты думаешь. — Переубеждать Кэролайн бесполезно, Елена не стала и пытаться. Надоело повторяться.

Возможно, он жесток и циничен, но честен с самим собой и окружающими. Деймон не пытался казаться лучше, чем был, и это отличало его от Стефана. Бороться с вампирской сущностью глупо, теперь Елена это знала. А вот принять ее и научиться контролировать все равно что открыть ящик Пандоры: страшно и достойно уважения.

— Он совсем тебя запутал.

Разговор с самого начала был обречен на провал. Кэролайн не поймет ее чувства к Деймону, она слишком близка со Стефаном. Деймон другой, он принимал ее всякой: человеком, двойником, вампиром. Стефан пытался исправить, вернуть прежнюю Елену, ту, в которую влюбился. Возможно, и его чувства изменились, если он не мог принять настоящее, а отчаянно хватался за ускользающее прошлое?

* * *

— Синее или красное? – Эйприл по очереди потрясла платьями в воздухе.

Красное – риск и опасность, почти вызов. Возможно, опрометчиво, но сдержанности в ее жизни сейчас хватало через край. Эйприл только и делала, что изображала уравновешенность, пока сердце прыгало вверх-вниз при каждой мысли о родителях. Красное – энергия и пыл, агрессия. Не словами и поступками, так цветом платья выплеснет накопившееся внутри напряжение. Покажет, что не так проста, как кажется.

Голубое – скромность и простота, такт. Никакого заявления, спокойная утонченность. Эдакая серединка на половинку, вроде бы и ничего, но и не запоминающееся. Такими были все дни после похорон, а сегодняшний день должен быть особенным.

Эйприл отчаянно пыталась вылезть из своей раковины, стать самостоятельной единицей, а не просто дочерью пастора Янга.

Она надеялась, что Елена с Кэролайн выберут красное. Понимала, что не пойдет против их мнения. Не в ее положении разбрасываться друзьями.

— Голубой хорош по мнению судей, — после колебаний сказала Елена.

— Она права, — подхватила Кэролайн.

Эйприл тяжело вздохнула. Почему все так, как есть.

— Красный, однозначно.

Подмога пришла, откуда Эйприл и не ждала. Деймон казался странным и чересчур самоуверенным, но был в этом определенный шарм. Вот и Елена выпрямилась, подобралась, даже дыхание вроде задержала.

— Мы уже все решили. Красный слишком броский, — Кэролайн не унималась, но Елена засомневалась. Нахмурилась, закусила губу.

Эйприл скрестила пальцы на удачу.

— Всем плевать на твое мнение. — Кэролайн не сдавалась, Деймона это, похоже, даже забавляло. Он ухмылялся краем губ и…

— Мне не плевать, — поспешно выпалила Эйприл. Отступать поздно, не тогда, когда она заручилась поддержкой, пусть и не совсем хорошо знакомого парня.

— Красное красивое, — с легкой улыбкой сказала Елена и посмотрела на Деймона, будто ожидала одобрения.

— Елена… — Кэролайн растерялась, Елена смутилась, а Эйприл ликовала.

Красное, не голубое, красное!

Она и не заметила, как Деймон ушел.

— Надевай, что хочешь, Эйприл, — Елена махнула рукой и тоже вышла.

Похоже, у нее были более важные дела. Кэролайн громко возмущалась, а Эйприл не стала спорить. Между Еленой и Деймоном искрило так, что и слепой заметил бы. Они не сопротивлялись притяжению, напротив, шли навстречу, и это жутко бесило Кэролайн. Эйприл чувствовала: Деймон не так прост, от него фонило опасностью и скрытой угрозой, да и Елена не маленькая. Эйприл не понимала, почему Кэролайн так упорно сопротивлялась их близости. Глупо.

— Осталось полчаса, нужно поторопиться. – Кэролайн заглянула за ширму и окинула оценивающим взглядом. — Голубое все-таки было бы лучше, — устало вздохнула. – Но и красное неплохо, по крайней мере, изящно. Не то, что у Трэйси Локвуд с разрезом до поясницы. – Напоследок она вполне искренне улыбнулась. – Удачи.

* * *

— Деймон…

Она спускалась по лестнице с таким же выражением лица, что и год назад. Дежавю смело все более-менее разумные мысли. Тогда она встречалась со Стефаном и была человеком. Сейчас Елена вампир и похожа на Деймона больше, чем он мог когда-либо представить.

— Нам нужно поговорить…

К черту разговоры! Самое главное он и так знал. К чему лишние слова, когда она уже сделала необходимое.

— Стефан рассказал мне про расставание.

Только не говори, что это было ошибкой. Не режь по живому, когда надежда только-только вновь зародилась в сердце.

Она медленно спускалась, как и в тот день. Поджимала губы, но смело смотрела в глаза, будто пыталась говорить без слов. Он видел неуверенность, боль и облегчение. Елена выглядела освобожденной, словно давно решалась на единственно верный и нужный шаг.

— Я бы сказал, что мне жаль, но это не так. – Ни капли, но и без того корчащаяся в муках совесть не позволяла сказать больше. Она должна была пройти через это сама. Елена сделала выбор, и, прежде чем перейти на следующий уровень, должна ощутить на себе последствия.

— Что он сказал? – Заправила за ухо прядь волос и отвела взгляд.

— Много всего. Стенает по утраченной любви и мучает кроликов, словом, топит горе в крови мелких зверушек. Это так похоже на Стефана. — Деймон был серьезен, но пытался делать вид, что шутил. Так привычнее, она и без этого выбила себя из накатанной колеи.

— Значит, он не сказал, почему мы расстались. – Елена не спрашивала — утверждала. Да, они оба слишком хорошо знали Стефана.

— Предполагаю, из-за твоего странного поведения в последнее время. Расскажи, если хочешь. – Деймон одновременно хотел услышать и закрыть уши. Елена непредсказуема, и он не был уверен, что ему по плечу выдержать очередные откровения.

— Из-за тебя, — Елена смотрела прямо в глаза, а он был не в силах пошевелиться.

Ее слова юлой вертелись в голове, закручивая мысли в спирали так, что не продохнуть. Такие желанные и от этого неожиданные. Неправильные, но слишком сладкие. Она стала вампиром, потому что возвращалась к Стефану, а теперь бросила того из-за Деймона. Он знал, что все его эмоции как на ладони, но маскировать их не было ни сил, ни желания. Она сделала первый шаг, забралась пальцами под кожу и сжала сердце.

Деймон отсчитывал удар за ударом. Ритм все ускорялся, а осознание не приходило. Елена. Бросила. Стефана. Из-за. Него. Пять слов, но смысла на целую жизнь. Что там Стефан говорил с утра? Сегодня самый счастливый день в жизни Деймона? После его слов были почти угрызения совести, после ее – эйфория. Ничем не разбавленная и опьяняющая. Как первый глоток пульсирующей крови из вены.

— Деймон Сальваторе? – Как знать, появился Шейн не вовремя или как нельзя кстати. Если бы не окликнул, могло случиться то, чему сейчас не место. Деймон бы не сдержался, сжал Елену в объятиях и зацеловал до смерти. Чувства зашкаливали куда сильнее обычного. При таком наплыве сложно удержать зверя. Он подчинял и действовал по собственной прихоти. Страсть отупляла, а ощущение нужности и привязанности превращало в одержимого.

— Профессор Шейн, вас-то я и искал. — Переключатель щелкнул, Деймон отодвинул лишние сейчас переживания на второй план. Дать им выход можно будет позже.

* * *

— Чувства к Деймону сводят тебя с ума. – Кэролайн понимала, что ее несло, но не могла остановиться.

Наблюдать, как Елена внимала каждому его слову и безоговорочно верила, невыносимо. Хотелось выцарапать себе глаза и оторвать уши, а еще лучше всадить кол в сердце Деймона. Это даже сложнее, чем усмирять Потрошителя внутри Стефана!

Елена вела себя как последняя влюбленная идиотка. Стефан хотя бы хороший, человечный, добрый, а этот!

— Деймон интриган и грубиян, как ты вообще можешь его слушать! – Она взорвалась. И вампирскому терпению приходит конец. Особенно вампирскому!

— Понятия не имею, но ты же мне все объяснишь, — Елена сузила глаза, скривила губы и стала чертовски похожа на Кэтрин с ее саркастичной манерой общения. – Как подруга подруге, — будто ядом в лицо плюнула.

— От мысли, что вы вместе, мне выть хочется не меньше оборотня в полнолуние. А тебя все устраивает, ты наслаждаешься безумием, происходящим между вами. Очнись, Елена!

— Полегче, дорогуша, не устраивай сцен. — Клаус подкрался незаметно. Вернее, Кэролайн было на него плевать. Она пыталась достучаться до Елены, но та только злилась. Сжала сумочку настолько сильно, того и гляди разорвет на нитки.

— Ух ты, Кэролайн, а ты просто образец для подражания. — Елена ушла, не оборачиваясь.

— И почему это я плохая?! — Кэролайн встряхнула руками. Злость накатывала волнами. На себя за несдержанность, на Елену за упрямство, на Деймона за напыщенность, на Клауса за то, что рядом, на Тайлера, в конце концов! Какого черта он притащился со своей волчицей?! Не могли и дальше помогать гибридам разрывать связь, Кэролайн же из-за этого согласилась на свидание с Клаусом.

— Найдем выпить, — вкрадчивые интонации Клауса растекались по венам смесью злорадства и мрачной решимости, — и я расскажу тебе о действительно плохих парнях.

Кэролайн фыркнула и потянула Клауса к ближайшей беседке.

* * *

Елена судорожно хватала ртом воздух. Стефану стало не по себе. Если бы она была человеком, могла умереть от деревянного дротика в горле. Если бы не стала вампиром, Джереми не охотился бы на нее. Джереми вообще не пришлось бы стать охотником. Противоречия разрывали на части.

Это он виноват. Если бы смог держаться от нее подальше, если бы не вмешался в жизнь Елены, если бы Клаус не нашел двойника. Столько «если бы», голова шла кругом. Неизменным оставалось чувство вины, терзающее день изо дня. Все из-за его желания любить и быть любимым.

Кто сказал, что карие глаза бездушны? Он тонул в ее взгляде, захлебывался и снова погружался. Елена была его миром. Она просила отпустить, но без нее ничто не имело смысла.

Стефан одним движением вытащил дротик из ее шеи. Елена шумно выдохнула и по привычке зажала рану рукой. Пусть она изменилась, но в ней осталось еще очень много человеческого.

Она вскочила и бросилась за Джереми и Мэттом. Так на нее похоже, оберегать младшего брата. И неважно, что он пытался ее убить. В этом она похожа на Деймона, как бы больно ни было признавать.

— Елена, подожди.

Она почти бежала, но прежде чем догонит Джереми, она должна знать…

— Это я во всем виноват. Я сделал его таким, — слова сорвались с языка раньше, чем он успел до конца сформулировать мысль.

— О чем ты? – В карих глазах постепенно проступало понимание. – Только не говори, что все это время он был с тобой. – Их осуждающий блеск хуже любых обвинений.

— Чем больше охотник убивает вампиров, тем сильнее жажда крови. – Стефану было почти физически больно видеть в ее взгляде гнев на грани отчаяния и разочарование.

— Ты заставил его убивать вампиров?

Он не узнавал голос Елены. Хриплый, обличительный, с нотками презрения.

— Мы должны закончить метку, чтобы найти лекарство. Это единственный способ все исправить.

— Исправить меня? Ты ведь именно это имел в виду? – Елена поджала губы и чуть сморщила нос – верный признак ярости. — Не надо меня любить, Стефан. Я стала другой, и если ты не можешь это принять, просто смирись. – Это не ее слова. Его Елена не могла такого сказать — она была терпимей и сдержаннее, — но теперь говорила. Она и правда уже не та. – Елена, которую ты любил, умерла на мосту, признай это.

Он вряд ли сможет к этому привыкнуть, но если хочет быть рядом, должен хотя бы попытаться.

Все ближе подходил Деймон. Еще пара шагов, и он будет совсем рядом. Снова заберет ее.

Елена обернулась. Не нужно уметь читать мысли, чтобы знать, как изменилось выражение ее лица. Так же, как и у Деймона. Сердце будто кто-то сдавил и вывернул наизнанку вместе с кишками. Он лишний. Третий на этой прямой. Такой геометрии еще не придумали. Стефан чувствовал себя никчемным. Рудимент. Лучше уйти, иначе он попросту оторвет брату голову. Деймон ни в чем не виноват, он добился, чего хотел. Всегда добивался. Стефану оставалось довольствоваться тем, что он уже получил свой кусок счастья.

Впервые ясно осознал, что это действительно конец. Конец.

* * *

Елена стояла на пороге с таким видом, будто извинялась.

— Я больше не могу жить у себя дома.

Смесь горечи и боли исказили лицо. Сгрести бы в охапку, зарыться носом в волосы и убаюкивать, пока не расслабится. Ей слишком шла улыбка, чтобы грустить, вот только ситуация не способствовала.

— Я найду, где переночевать.

Деймон знал, что чувствовал Стефан, но не понимал. Больно, обидно, но ведь Деймон жил с этими чувствами каждый день месяц за месяцем и терпел. Ждал, надеялся, хоть и не верил. Даже в мыслях это звучало пафосно.

Он сделал приглашающий жест и подхватил сумки. По крайней мере, никто не будет раздражать кислой миной.

— Мой брат хочет убить меня. – Она не любила виски, но потянулась к стакану. Деймон по себе знал, как злость обостряла голод. Запить эмоции парой литров крови проще всего. Отключиться и забыть о проблемах. А тут не просто неприятности, почти апокалипсис, учитывая отношения Елены с Джереми.

— Ты не одинока. – В любой стрессовой ситуации лучше шутить. Тем более когда луну с неба достать реальнее, чем найти решение, устраивающее всех. Он отсалютовал стаканом и залпом выпил виски.

— Тот танец напомнил мне… Я хотела потанцевать сегодня с тобой, — Елена не отводила взгляд. Казалось, пыталась передать ему свои мысли и чувства. Открылась навстречу и ждала ответного шага. Глаза в глаза, жалкие сантиметры между ними.

В камине с треском развалилось полено, волшебство мгновения рассеялось. Деймон улыбнулся уголком губ, встал и протянул ей руку. Елена хотела, он не меньше, никого рядом. Глупо не воспользоваться моментом.

Губы совсем рядом, волосы касались рук, тела прижаты друг к другу. Это не невинный танец на «мисс Мистик», нечто иное, более интимное. Она слишком близко, чтобы Деймон мог сдерживаться. Дыхание сбивалось, взгляд испытывал. Он чувствовал, как искры проскакивали вдоль позвоночника. И в жар бросило вовсе не из-за камина. Несколько па, поворот вокруг оси, и Елена влетела в его объятия.

Жадная до прикосновений. Деймон упивался ее губами. Мягкими, но требовательными, нежными и отзывчивыми. Вихрь чистого соблазна, перед которым невозможно устоять. Долгой прелюдии не получится. Слишком напряжены, возбуждены и обессилены притяжением. Воздух искрил, ткань трещала. Елена явно не была терпеливой.

Она сдалась первой, отбросила ненужное и распахнула его рубашку, оторвав пуговицы. Так хорошо не бывает. Руки не могут быть повсюду, губы – ласкать именно там, где нужно, зубы – прикусывать так, что сдерживаться почти невозможно. Хищник кричит: «Бери!», мужчина стонет: «Еще немного». Елена беспощадна, она не оставляет шанса.

Деймон прижимает ее к постели и рвет оставшуюся одежду. Потребность обладания не дает выбора. Жестко и необходимо затеряться в ощущениях и утащить ее за собой. Она изгибается под ним, сдирает ногтями кожу. Просит не останавливаться, требует взять. Страсть, похоть, выброс адреналина. Пальцы путаются в волосах, тянут, притягивают к себе, направляют. Губы ловят стоны, язык выписывает первобытное танго на теле.

— Возьми, — почти умоляет.

И он подчиняется. Пьет ее возбуждение, теряет контроль, наслаждается беспамятством. Он рычит и двигается все сильнее. Ослепительно хорошо, до кругов перед глазами. Елена бьется под его руками, насаживается сильнее, навязывает резкий, почти жестокий темп. Губы кривятся, волосы всклокочены, но красивее, чем сейчас, она не выглядела никогда.

Больше, чем соитие. Больше, чем похоть. Это единение желаний, переплетение тел, слияние порывов. Никогда и ни с кем у Деймона такого не было. Они были разные, но все чужие. А Елена, Елена, Елена…

— Моя женщина, — рычит Деймон ей в волосы, когда кончает. – Теперь моя.