Seven devils (гет)

Gluttony (Чревоугодие)

Кровь. У кого-то она вызывает страх и отвращение, но для меня это наслаждение, путь к бессмертию. Моё проклятие каждый день жаждало крови, той самой эйфории, когда клыки разрывают кожу, и рот наполняется такой горячей жизнью. Сопротивление бесполезно. Самоубийство? Я не настолько жалок, как многие могли бы подумать. Вечность – это проклятие, но даже из такого можно вынести пользу.

Очередная жертва моего удовольствия жалобно стонет. Когда я стал таким монстром? Усмешка на губах отвечает на мой внутренний вопрос.

Смотрю на свою жертву, каждая клеточка тела которой дрожит. Ну и пусть. Страх лишь приправа к моему пиршеству. Довольно – таки острая приправа, которая создаёт неповторимый вкус. Я гурман. Ничего не могу с собой поделать.

— Отпустите меня, прошу, — жалобно стонет эта глупая блондинка.

Её голос хриплый, наполненный ужасом. Ведь смерть совсем близко, она физически ощущала её.

Приятно быть палачом. Держать в своих руках столь хрупкую человеческую жизнь. Слушать крики мольбы, а затем убивать. Иссушать тело. Наслаждаться каждой каплей спасительной влаги.

— Я не могу тебя отпустить, — вздох, и я улыбаюсь, — уж слишком хочется тебя попробовать.

В глазах девушки мелькнул ужас. Она часто дышит, а её сердце колотится с неимоверной силой. Минута. Блондинка резко вскакивает и убегает. Не свожу взгляда с её удаляющейся фигуры. Ещё минута, и она спотыкается об огромный валун, и падает.

Какая неуклюжая девица. Теперь я вступаю в игру.

Нечеловеческая скорость и я уже около неё. Жертва вздрагивает и пятится назад. Кричать бесполезно. Ночной лес крайне редко отдаёт своих пленников. Увы, тебе не повезло, милая.

Несмотря на всю грязь и разодранную кожу, девушка была красива. Светлые волнистые волосы, большие зелёные глаза в обрамлении густых чёрных ресниц, пухлые губы, которые были покрыты мелкими трещинками. Жертва не сводит с меня взгляда. Восхищение смешивается с ужасом смерти.

Мгновение, и я вгрызаюсь в её горло. Она пытается вырваться, но у меня стальная хватка. Глоток за глотком. Густая приправленная ужасом кровь для меня, как наркотик. Чувствую, как тело этой жертвы слабеет и обмякает в моих руках. А вот и смерть. Понравилось знакомство?

Откидываю труп и провожу тыльной частью ладони по лицу. Эйфория течёт по моим бессмертным венам. Не могу остановиться. Наклоняюсь и касаюсь пальцем разорванной шеи. Остатки крови. Облизываю губы. Я – монстр. Самый настоящий.

Оглядываюсь по сторонам. Никого. Тишина ночного леса будоражит кровь. Дохожу до машины и достаю лопату. Нельзя оставлять следов. Снова.

Смотрю в безжизненные глаза этой милой девушки. Оборвал очередную жизнь ради удовольствия. И мне нравится, что я не могу остановиться. Зачем становиться вампиром-праведником, когда вокруг столько всего интересного, запретного и жутко интригующего?

* * *

Envy (Зависть)

Мистик-Фоллс. Маленький городок, который когда-то был для меня домом. В 1864 году мы не могли и подумать, что нашей крепкой дружбе придёт конец. С тех самых пор не даю клятв, чтобы не предать самого себя.

— Зачем ты здесь? – слышу удивлённый голос брата.

Стефан явно не рад меня видеть. Он стоит, сложив руки на груди. Губы плотно сжаты, а в зелёных глазах плещется недовольство.

Ну и что? Когда меня в последний раз это волновало? Давно.

— Я соскучился по братишке, — в моих словах заметно скользит ирония.

Зачем обманывать друг друга? Ведь я приехал, чтобы испортить тебе жизнь, Стефан. Уничтожить в тебе этого пацифиста — белкоеда и миротворца, которого ты так умело показываешь. Но я ведь знаю. Помню все твои кровавые срывы и всю ту боль после того, как ты меня заставил выбрать эту чёртову вечность.

— Ты же не любишь эти маленькие городки. Тебе тут будет скучно, — пытается настоять на своём.

Как же ты не понимаешь. Плевать я хотел на этот городок. Дело совсем в другом.

— Я нашёл тут себе несколько довольно интересных занятий. Думаю, этот город надолго запомнит меня, — вспоминаю ту наркоманку, которую подцепил в лесу. Викки, кажется.

Не нужно глупой девчонке гулять одной ночью в глухом лесу.

— Ты оставил её в живых. Какой промах, — Стефан пытается придать своему голосу такую твёрдость, чему я невольно улыбаюсь.

— Это твоя проблема, а не моя, братец.

— Зачем ты приехал? – как же я не люблю этих ненужных повторов.

— Могу задать тебе тот же вопрос. И ответ будет один. Елена. Я прав?

Он молчит. Я попал в цель. Мой брат повёлся на схожесть этой девушки с Кэтрин. Той, ради которой мы отдали свои жизни. Красота, шарм, плюс пара простых манипуляций и всё. Два брата на крючке. Не могу допустить, чтобы ситуация повторилась. Мне противно видеть Стефана счастливым в то время, как я существую, наслаждаясь лишь кровью своих жертв. Ни радости, ни искренности, ни счастья. Лишь дикая жажда крови, смешанная с похотью и болью. Стефан не заслуживает любви этой смертной. Он – монстр, хоть и умело это скрывает.

Дни... Недели. Каждый раз я упиваюсь своей кровавой свободой, в то время как эти двое пытаются меня образумить. Зачем? Я вижу их счастливые объятия, и меня начинает тошнить. Прекратите. Хватит!

Зависть. Как бы я не хотел этого признавать, но это чувство крепко засело в мёртвом сердце. Даже мой любимый бурбон не может изгнать из меня это. Сижу на диване в гостиной и смотрю на огонь, который, словно умелый танцор, показывает свои изящные движения в камине. Такой буйный и яркий. Пламя обжигает, очищает. Но мне это не поможет. Я знаю.

Монстр внутри кипит от негодования. Деймон Сальваторе жалеет себя? Не может быть. Этот гнусный дьявол не позволит мне оступиться.

* * *

Greed (Алчность)

Мистик-Фоллс. 1864 год.

Я наслаждался её страстными объятиями, которые доводили меня до исступления. Мне казалось, что я балансирую на грани; эта девушка открывала для меня все самые опасные, но такие притягательные ощущения и эмоции. Мисс Кэтрин Пирс была для меня всем. И сейчас она лежала на моей груди, а я накручивал на палец прядь каштановых волос.

— Кэтрин… — произнёс я, смакуя на языке имя девушки, словно испил изысканное вино.

— Что, Деймон? Неужели не понравилось? – игривым тоном произнесла она.

— Нет, что ты. Ты удивительная...

— Правда?

Она развернулась и посмотрела прямо мне в глаза. Я почувствовал себя зачарованной марионеткой в руках этого умелого кукловода. У меня был выбор, который я сам уничтожил. Сжёг дотла, а пепел развеял по ветру.

Кэтрин держала меня при себе. На всех этих пышных балах она – холодна как лёд, лишь во взгляде этих тёмно-карих глаз был живой интерес. Но наступала ночь, и лёд сменялся жарким пламенем.

— И я не хочу делить тебя ни с кем другим, — прижал её сильнее. – Мне не нравится, что ты флиртуешь с моим братом и этим Локвудом.

— Жадность – это грех, Деймон. Я никогда никому не принадлежу. Знай это, — голос Кэтрин звучал уверенно и властно. – А вот ты. Ты принадлежишь мне целиком и полностью.

Я понимал это. Понимал всю жёсткость такого положения. Но что я мог? Я не стал участвовать в войне, считая это глупой тратой времени, тем самым теряя уважение в глазах собственного отца. Но мне было плевать. В моей жизни появилась та, которую я никогда не отпущу.

— А ты никогда не думал о вечной жизни? – вдруг спросила она.

— Разве такое возможно? В нашей жизни чудес не бывает.

— Неужели? – глаза любимой вмиг налились кровью, от чего я отшатнулся.

— Кто ты? – я ужаснулся при виде острых клыков.

— Я та, кто может подарить тебе эту вечность, со мной. Ты, я и Стефан. Разве это не замечательно?

— Нет, — уверенно произнёс я, стараясь скрыть тот ужас, что сейчас был в моей голове.

— Почему? Ты не хочешь делить меня с братом? Будь паинькой, Деймон. Тебе всегда удавалась эта роль. Поверь, я не помешаю вашей дружбе, — вдруг её лицо приняло прежний облик, — обещаю.

Мои мысли путались. Я не мог полюбить монстра. Но, увы, всё оказалось намного хуже. Эта безнадёжная ситуация могла иметь свои последствия.

— Я люблю тебя, Деймон, — Кэтрин подошла ко мне так близко, что я ощутил аромат её цветочных духов.

— А я тебя, Кэтрин.

Поцелуй. Теперь я пропал навсегда. Моя алчность, возможно, скоро даст о себе знать.

Очередной бал. И вновь я вижу их. Стефан что-то шепчет ей на ухо, от чего Кэтрин кокетливо улыбается. Почему она выбрала его для танцев? Чем мой брат лучше? Я с трудом сдержал порыв ярости. Кэтрин моя! И ничья больше!

* * *

Sadness (Уныние)

Последний шанс сгорел вместе с тем амулетом, способным открыть гробницу. Неужели я не могу бороться за свою любовь, как другие вокруг меня? Хотя да, я ведь Деймон Сальваторе. Эгоистичный циник, который не способен на чувства. Так считают все. Даже мой милый братец Стефан, который упивается своей любовью к копии Кэтрин.

Слышу тихие шаги. Мой брат. Я чувствую, его взгляд, наполненный состраданием и псевдо печалью. Его грустное личико – прекрасное дополнение к его образу пай-мальчика.

— Кэтрин никогда не внушала мне. Я знал всё, — эти слова, словно мантра, слетают с моих губ, — каждый шаг. Каждое её действие.

Он молчит. Неужели я настолько жалок? Это чувство, томящееся в груди более ста лет, свело меня с ума. Сумасшедший влюблённый, я каждый раз искал зацепку, чтобы спасти Кэтрин. Искренне надеялся, что я вытащу ее, и мы уедем как можно дальше от всех.

— Для меня это было по-настоящему, — не скрываю горечь в голосе, — теперь я уеду.

Что ещё делать в этом маленьком городишке? Смотреть на счастливую парочку в лице моего брата и Елены? Или слушать проклятия Бонни Беннет после того, что я сделал? Нет. Бессмысленно тратить своё время на эти глупости. Хотя, время для вампира – понятие относительное. Когда проходит год, а затем и пятьдесят лет, то время растворяется в бессмертии. Вечная молодость, красота, обаяние и жажда.

И снова я остаюсь один. Ночной лес действует на меня успокаивающе. Нет криков людей или звука машин. Мёртвая тишина подрагивает лишь шорохами ночных животных. На одно мгновение я ударяю кулаком по дереву с огромной силой. Слышу треск. Больно. Но не физически. Как же не хочется признавать свою слабость.

Очередное утро в Мистик-Фоллс встретило меня ярким солнцем. Стало легче, но не намного. Разве солнце может избавить от боли? В моём случае оно приносит боль, если лазурит не оказывается на моём пальце.

— Есть идеи, куда поедешь? – слышу вопрос брата.

— Не знаю, — не отрываю взгляда от утреннего пейзажа, — может Лондон. Навещу друзей.

— У тебя нет друзей, Деймон.

Почему же ты так уверен, Стефан? Даже у такого как я есть друзья. Осталось лишь вспомнить их имена.

— Ты прав, Стефан, — ирония сквозит в моём голосе, — только ты есть у меня. Куда мы поедем?

Проверяю тебя. Ведь ты ни за что на свете не бросишь свою драгоценную Елену. Оставишь брата погибать в пучине уныния.

— Мы никуда не поедем. Я буду жить своей жизнью. Как можно дальше от тебя.

Какой вздор! Скрываю возмущение под кривой ухмылкой. Зачем показывать свои слабости? Ведь я привык к таким словам.

— Но мы команда! – намекаю на всё ещё присутствующие братские узы. – Мы можем вместе путешествовать по миру. Мы можем поучаствовать в экстремальных гонках.

— Смешно, — Стефан пытается казаться равнодушным. – Серьёзно. Куда ты поедешь?

Очередной повтор. Ему не надоело? В моих мыслях уже зародилось колкое замечание, но раздался звонок в дверь. Кажется, что-то случилось. В очередной раз. Но это уже не мои проблемы. А горькая обида царапает горло.

* * *

Anger (Гнев)

Невозможно убежать от себя. В этом я убедился сполна. Топить свой гнев в очередном стакане бурбона не было смысла. Хотя зачем я вру? Бутылка за бутылкой и я чувствую лёгкую эйфорию. Алкогольное опьянение не свойственно такому бессмертному существу, как я. А жаль. Ведь так хочется напиться. Напиться так, чтобы потерять эту чёртову память.

Кэтрин никогда не любила меня. Почему? Неужели я настолько плох? Эта вампирская дрянь выбрала Стефана. Как же я зол! Почему вся любовь достаётся именно ему?!

Выхожу из особняка и с вампирской скоростью приближаюсь к дому Гилбертов. Елена не должна меня прогнать. Она единственная, кто заставляет меня существовать.

Сижу на её мягкой кровати и смотрю по сторонам. Светлые пастельные тона должны успокаивать, но получается всё совсем наоборот.

Зайдя в комнату, Елена вздрагивает при виде меня. Как всегда. Деймон Сальваторе умеет создать эффект неожиданности. Браво. Кажется, я мысленно разговариваю сам с собой. Никому не кажется это странным?

— Ты напугал меня, — произносит Елена на вздохе.

— Я просто присматриваю за тобой. По-дружески, — вновь говорю эту затасканную фразу.

Сколько раз я это повторял на протяжении года? Много. Каждый раз она отталкивала меня, но, несмотря на всё мы стали друзьями. Елена Гилберт каждый раз пытается пробудить во мне глубоко закопанную человечность, а я как непослушный мальчишка отказываюсь. Но совсем недавно я сдался. Впервые я ощутил, что люди чего-то стоят. По крайней мере, некоторых из них нужно спасти.

— Спасибо, — от волнения она поправляет волосы, — за то, что охраняешь нас. Меня.

Эту привычку я запомнил. Тысячи мелочей, которые могли показать мне, когда эта девушка лжёт или волнуется.

— Это ведь я, — немного качаюсь из стороны в сторону. – Твой верный телохранитель.

Кажется, бурбон начинает действовать. А ведь телохранители не напиваются без причины.

— Тихий и невозмутимый, — сарказму нет предела.

Чувствую на себе пристальный взгляд.

— Ты что, пил?

Улыбаюсь и показываю, что совсем чуть-чуть. Не буду же я говорить ей правду о том, что опустошил весь бар в особняке.

— И ты грустный, — печально вздыхает Елена, — не лучшее сочетание.

Как ты права, Елена. Сейчас меня раздирает гнев и уныние. Две кардинально противоположные эмоции. И как мне справиться?

— Я не грустный. Грусть – это эмоция присущая тем, кому не всё равно, — какой же я лгун.

— Да ладно тебе, Деймон. Это неправда, — настаивает Елена, — тебе не всё равно.

Да, Елена! Мне не всё равно! Но какой смысл? Ведь все, кого я любил и к кому хорошо относился, бросали меня, а то и вовсе игнорировали. Например – ты.

Поворачиваю голову и внимательно смотрю в её большие карие глаза. Я удивляюсь твоему миролюбию, Елена. Ты всячески пытаешься наставить грешников на правильный путь. Но я не из их числа. Я намного хуже всех их вместе взятых.

Проклятый. Забытый Богом кровавый грешник.

— Ты удивилась, что я подумал, что ты ответила мне взаимностью на поцелуй? Можешь ли ты поверить в то, что я очень хотел этого? — чувствую, как обида, смешанная с гневом заполоняет разум. – И всё произошедшее что-то значит для нас двоих?

Замечаю твоё недоумение. Ты не ожидала такого откровенного разговора. Ведь у нас бы не произошло поцелуя. Елена Гилберт слишком правильная в отличие от Кэтрин Пирс.

— Ты лгунья, Елена! – не могу остановить свою тираду. – Между нами что-то есть, и ты чувствуешь это. Но ты лжёшь. Обманываешь себя, меня и Стефана в том числе. И я докажу это.

Мгновение, и расстояние между нами катастрофически мало. Она испуганно отходит, понимая, что будет сейчас. Я резко прижимаю её к себе и касаюсь губами теплых губ.

— Нет, — шепчет Елена, пытаясь вырваться, но я не позволяю ей.

Слишком больно. Слишком сложно. Я не могу так жить дальше.

Она вырывается. Всё неправильно.

— Деймон, не надо, — отрываюсь от неё и внимательно смотрю в глубокие карие глаза.

— Попробуй солгать теперь, — настаиваю вновь.

— Ты не такой, Деймон. — отталкивает меня и переводит дыхание. — Ты мне не безразличен, но я люблю Стефана.

Чувствую, как ярость вскипела окончательно. За этот день две девушки, к которым я что-то испытывал, отказали мне, поясняя тем, что любят моего младшего брата. Наказание?

Отшатываюсь от неё словно прокажённый. Больно, и я безумно зол на себя. Как я мог показать свою слабость именно ей?

— Елена, что-то не так, — слышу голос Джереми Гилберта.

Парень как же ты не вовремя.

— Всё в порядке, Джереми. Иди к себе, — Елена слабо улыбается и поворачивается к окну.

— Ничего не в порядке, Елена, — выплёвываю эти слова и внимательно смотрю на этого мальчишку. – Он же хочет быть вампиром, не так ли?

Джереми непонимающе смотрит на меня, но я уже хватаю его за горло и прижимаю к стене. – Хочешь стать бессмертным, малыш?

— Нет, Деймон! Не надо! – всхлипывая, кричит Елена. – Отпусти его. Прошу тебя.

Но я уже не слышу её. Лишь гнев всё сильнее поступает к горлу.

— Хочешь не чувствовать боли? Отключать эмоции, — смотрю этому парню прямо в глаза.

Его сердце отбивает ритм страха. Ты ведь так хотел умереть? Чего же так боишься?

— Это ведь так просто. Та часть тебя, которая беспокоится об окружающих, её просто не станет. От тебя требуется лишь умереть.

Слышу хруст ломающейся шеи. Джереми тут же падает на пол.

Что же я наделал?

Чувствую облегчение. Гнева нет. На его месть лишь глухая боль и море сожаления.

— Нет! – слышу дикий крик Елены.

Она тут же оказывается возле него и прижимает к себе. Отвожу взгляд. Я совершил очередную ошибку, которую она мне не простит.

Ухожу. Слишком много боли я приношу всем этим людям. Так нельзя. Я знаю, но ничего не могу с собой поделать.

И вот хрустальный бокал летит в камин, разбиваясь на тысячи осколков. Грешник так и остался грешником.

* * *

Рride (Гордыня)

Гордыня – удел слабаков, которые не могут распределить свои силы. Медленно, но верно ты сам прыгаешь в свой личный ад.

До жертвоприношения оставалось несколько часов. Надев куртку, я собирался уже покинуть особняк и освободить барби-вампиршу и волчонка. В неудачное время Локвуд решил вернуться. В городе появился Древний вампир, который жаждет наконец-то освободить своё альтер – эго в виде волчонка. В этом злополучном городе не хватало ещё гибрида с наклонностями маньяка.

— Он забрал её, Деймон, — в гостиной появился ошарашенный Стефан.

Младший Сальваторе подошёл к бару и достал бутылку виски. Плеснув себе в стакан янтарную жидкость, он тут же осушил его.

— Кто кого забрал? Что ты натворил? – в моей голове что-то щёлкнуло.

Елена. Стефан не смог уберечь её, когда это было так нужно.

— Клаус забрал Елену, — в зелёных глазах отчаяние смешалось с гневом.

— Какого чёрта ты не остановил её? Или опять послушал нашу Мисс «Я люблю неприятности»? – я сжал кулаки.

Спокойствие. Всё образуется. Когда-нибудь. В этот момент в голове стучит едкая мысль о том, что всё нужно делать самому.

— Ну, а что бы я сделал? Тогда бы наш план провалился бы.

— Конечно. Ты прав, Стеф, — я кивнул и направился к выходу.

— Ты куда?

— Спасать Тайлера и блондиночку, а потом уже и Елену. Бонни и Элайджа уже ждут.

— Не большая ли ответственность, брат?

— Я справлюсь. Ведь я всегда спасаю её или ты забыл? – не могу сдержать язвительный комментарий.

Стефан пристально на меня смотрит. Злится. Понимает, о чём я говорю.

— Смотри не загордись, Деймон.

— Ты лучше проконтролируй, чтобы Элайджа не передумал и не занимайся самодеятельностью, — крикнул я и захлопнул дверь.

Это приятное чувство разливалось по венам. Превосходство, обернувшееся неминуемой смертью.

Именно об этом я думаю, стоя на кладбище у могилы Дженны. План с треском провалился. Элайджа спас брата и оставил нам два трупа. И все они члены семьи Гилберт.

Глупо было отрицать то, что я переоценил свои силы. И сейчас, закатав рукав рубашки, я смотрел на огромную язву, которая отравляла меня. Укус оборотня смертелен для вампира.

И что же ждёт меня там? За чертой? Ад или ничто? Ведь грешникам не суждено обрести успокоение.

И вот когда час уже близок, и я ощущаю костлявую руку Смерти, закрываю глаза.

Новый день встречает меня ослепительно ярким солнцем. Мой брат спас мне жизнь, а значит, мне пора вернуть долг.

Я снова жив, но технически мёртв. Странно, правда?

* * *

Lust (Похоть)

Если закрыть глаза на все убийства юных совершенств, то жизнь моя была достаточно интересна. Некоторых из жертв я оставлял в живых. Жалость? Ошибка. Лишь желание развлечься и насладиться изящным девичьим телом.

Когда ты живёшь на свете больше положенного, доброта и честность вычеркиваются из списка. Жажда, цинизм, похоть. Кровь становится гораздо вкуснее, когда приправлена сексом. Ты чувствуешь, как твоя жертва не вырывается из стальной хватки, а совсем наоборот, требует ещё больше.

Вздох. Толчок. Блаженный стон.

Ощущение всемогущества опьяняет, дарит ледяному сердцу подпитку. Именно поэтому я любил, люблю и буду любить секс. Кто-то может считать меня похотливым, аморальным, но мне плевать. Абсолютно.

Прошёл год, и моё мировоззрение существенно поменялось. Появилась человечность в сопровождении людоедки-совести. Общение с Еленой, которая всеми силами пыталась воскресить мою человечность, заставило меня пересмотреть мою жизнь. Я был её защитником, в то время как старый добрый Стефан играла в доктора Джекилла и мистера Хайда.

Но мне нравилось, что мой брат был таким. В глубине своего мёртвого сердца я наслаждался всеми моментами с Еленой. Эта хрупкая девчонка будила во мне самые потаённые желания. Я хотел ей обладать. Её душой и телом.

Но я был лишь другом. Вампиром, который всегда был рядом, утешал. Я устал. Устал подчиняться и быть верным псом. Именно поэтому я и принял предложение Кэтрин прокатиться. Тем более, вместе было бы быстрее найти этого Древнего охотника Майкла.

— Есть не хочешь? – спросила Кэтрин, удобно устраиваясь на переднем сидении.

Раньше бы я отдал всё, лишь бы побыть немного наедине с ней, но сейчас эта вампирская сучка лишь раздражала меня своими многочисленными интригами и псевдолюбовью к Стефану. Но другого варианта не было. Нужно было отвлечься от мыслей о Елене. А в одиночестве это практически невозможно.

— Давай остановимся перекусить. Кафешка для водителей, — не унималась надоедливая пассажирка, — водитель.

— Хватит острить, Кэтрин, — усмехнулся я, наблюдая за дорогой.

— Это невозможно.

— Мы уже едем несколько часов. Может, ты скажешь, куда мы едем? – вся ситуация жутко выводила меня из себя.

— Достаточно далеко, чтобы ты не сбежал, — ровным тоном произнесла Кэтрин, смотря на дорогу.

— Не беспокойся. Мы с Мистик-Фоллс в ссоре, — с досадой ответил я.

Есть ли смысл скрывать что-то от Кэтрин? Я устал. Мне надоел, этот чёртов контроль! Ну, свернул я шею Рику, и что? Он и так привык умирать. А пока на нём кольцо, то волноваться не стоит. Зальцман простит меня. Так всегда было и будет.

— Вы с Мистик-Фоллс или всё-таки вы с Еленой? – уцепилась за фразу вампирша.

Умеет она выяснить главное.

— У нас с Еленой разные взгляды на то, как мне себя надо вести, — иронии мне было не занимать.

— Ооо. Дай угадаю: Елена хочет, чтобы ты был героем, но ведь ты не тот, кем пытаешься быть, Деймон, — тонкие пальчики медленно расстегивали ворот моей рубашки.

— Типа того, — глубоко вздохнул я, чтобы совладать со своими эмоциями.

Я ощущаю её горячие губы. Не могу удержаться и прижимаю к себе, всё ещё удерживая руль. Мгновение. Я понимаю, что всё это ошибка. Она Кэтрин. И всё это игра.

Резко отталкиваю и слышу её недовольное шипение.

— И что это было? – возмущению Пирс нет предела.

— То самое, — усмехаюсь я, — ты думала, что на меня это подействует? Глубоко ошибаешься, дорогуша.

— Останови машину, — неожиданно просит она, — останови.

Удивлённый взгляд, но я всё-таки останавливаюсь на обочине. Громко хлопнув дверью, наслаждаюсь прохладным ветерком. Чувствую, как взгляд Пирс прожигает мою спину.

— Смотри дыру не сделай, — ухмыляюсь, но не оборачиваюсь.

Вдруг захотелось одиночества и тишины. Лучше бы не ехал.

— Не волнуйся. Не сделаю. Хочешь узнать для чего мне всё это? Я просто устала бегать от Клауса.

— Неужели ты захотела спокойствия? – оборачиваюсь и смотрю прямо в большие карие глаза.

— Да, — кивает и продолжает, — а ты мне поможешь этого достичь.

— С чего бы я должен тебе помогать?

— Ты хочешь спасти свою драгоценную Елену? – этот вопрос для меня словно красная тряпка для быка.

Конечно, хочу. Никак иначе. На мгновение ощущаю себя слабым и немощным. Любовь уничтожает изнутри.

— Что ты хочешь взамен?

— Тебя. Всего лишь несколько часов и мы продолжим путь дальше, — она медленно приближается, а на идеальных губах играет улыбка.

— Давно не было?

— Ага. Как и у тебя, — чувствую, как она касается моих губ.

Секунда и она уже прижата к машине стальной хваткой. Моя рука блуждает под её майкой, ласкает кожу, а вторая крепко держит за волосы. Рваные вздохи и глухие стоны. Неужели я поддался соблазну?