В детстве все было намного легче (джен)

В детстве было достаточно спрятаться под одеяло и закрыть глаза, чтобы все монстры, что ожидали своего часа под кроватью и в шкафу, ушли ни с чем. В детстве было достаточно сладостей, чтобы жизнь вновь заиграла самыми яркими красками, а все беды позабылись. В детстве было достаточно прийти к папе и попросить о помощи. И он помогал. Всегда, о чем бы Мерлин ни попросил.

Но это было в детстве.

Сейчас Мерлину пятнадцать, и он не знал, куда спрятаться от собственных чудовищ, не знал, как вновь научиться радоваться мелочам, и не знал, как подойти к отцу без страха.

Мерлин боялся отца.

На первый взгляд ничего не изменилось, совсем как было раньше. Все те же пиры, та же совместная охота, тот же полушутливый отбор невест для будущего короля Камелота. Но в то же время изменилось все. Мерлин перестал шутить, откровенничать, рассказывать о своих проблемах. Точнее, об одной своей проблеме.

Отец продолжал политику, которую начал еще дед: никакой магии. Все служители Древней религии изгнаны из Камелота под страхом смертной казни. Но ушли не все, и до сих пор то тут, то там вспыхивают все новые и новые костры, и раздаются все новые и новые проклятия, призывающие кару на Артура Кровавого.

Мерлин присутствовал на каждой казни, что проходила в Камелоте. Это было его «почетной обязанностью», от которой Мерлин с удовольствием бы отказался вместе с правами на трон. Как бы много Мерлин отдал за сущую малость: не быть наследным принцем Камелота, единственным и любимым сыном короля Артура и королевы Гвиневры, внуком самого Утера Пендрагона. Мерлин хотел бы родиться в самой обыкновенной семье, желательно за пределами Камелота. Иметь возможность уйти.

Отец никогда не отпустит его добровольно, Мерлин просто не придумает для этого подходящего предлога, а сказать настоящую причину…

Это все равно, что умереть.

В детстве было все намного проще. Можно было продолжать играть в свои игры, не замечая, как игрушки оживают. В детстве он еще не умел зажигать свечи одним лишь взглядом. В детстве он не смотрел, как заживо сгорают маги, и уж точно не думал, что когда-то может занять их место.

Тихий стук в дверь заставил вздрогнуть и выронить тяжелый кубок. Магия сама подхватила его в считанных дюймах от пола.

— Ваше высочество, ваш отец ожидает вас.

— Передай, что я уже иду.

Мерлин устало провел ладонями по лицу, краем глаза замечая, как вспыхивают свечи.

Магия подчинялась ему все хуже и хуже.