Быть первым (джен)

Сумрак сгущался над Зачарованным лесом. С приходом темноты холод усиливался, но хуже того было разрастающееся чувство неясной тревоги. Будто следили за каждым их шагом невидимые глаза.

"Это просто страх, — сказал себе сир Уэймар Ройс. — С ним можно и должно бороться".

Опытные разведчики Гаред и Уилл в один голос твердили, что следует поскорее вернуться назад, но рыцарь медлил, опасаясь упрёка в трусости от лорда-командующего после первого же похода. Менее чем полгода назад сир Уэймар присягнул на верность братству Ночного Дозора, а теперь уже командовал отрядом разведчиков. Небольшим, но всё же. Кузнец явно ему благоволил, а вот Воину доверия нет, тот явно хочет лишить рыцаря последних крупиц смелости.

Первое поручение. Не исполнить нельзя, но и как его справить, пока было не ясно. Как быть? Вернуться, доверившись предчувствию, или своими глазами увидеть погибший отряд одичалых и взять с собой в доказательство их оружие? Боги, Боги! Ах, если бы вы подсказали правильный путь! Но Боги молчат. Они всегда молчат.

Сколько себя помнил, просил он у Семерых одного — стать лучшим среди всех, первым. Обычно глухие к людским молитвам боги слышали его, но делали наоборот. Волей Отца и Матери Уэймар был последним среди многочисленных наследников в древнем роду Ройсов. Воин поглумился над мальчишкой, сделав его не таким сильным и ловким, как старшие братья. Что там братья, даже дети вассалов лучше овладевали оружием, чем Уэймар. На каждом занятии они осыпали его градом ударов, а вздорный мастер над оружием — насмешками.

Когда пришло время учёбы у мейстера, и мудрая Старица повела себя словно вредная девчонка. Уэймар жаждал превзойти всех в науках, но слышал от учителя:

— Старшие всё на лету схватывали, а у тебя ни памяти, ни соображения… Словно не от одних отца и матери родились!

Став старше, Уэймар надеялся, что хоть Дева явит ему свой лик, ведь зеркала в замке не врали, он был красивее братьев и сестёр: вьющиеся волосы и точёный профиль, серые, затемненные длинными густыми ресницами глаза. Ладная, стройная фигура выделяла его среди коренастых старших братьев. Казалось, девки должны бегать за ним табуном, ан нет. Не было ни дамы, ни девицы, что украдкой вздыхали бы о нём. Только с ним танцевали на балах с кислыми лицами, зато с любым другим сразу начинали хихикать, даже если он норовил наступить на ногу.

Свое посвящение в рыцари сир Уэймар решил ознаменовать посещением борделя и только тогда понял, как жестоко насмеялась над ним Дева: щедро одарив его красотой и статью, лишила мужской силы. Та рыжая шлюшка охала и взвизгивала под ним, шептала на ухо: "Лучше тебя не знавала мужчины!", но позже, выйдя из комнаты по малой нужде, сир Уэймар заблудился среди коридорчиков и комнатушек борделя, свернул наугад и случайно подслушал разговор девиц:

— Ну и каков твой красавчик в постели?

— Младшенький лорденыш, что ль?

— Ага!

— Старшим не чета. Одним словом — поскрёбыш!

Плюнул с досады, загрохотал сапогами по лестнице, унося ноги прочь из рассадника порока.

Брошенное гулящей девкой презрительное "поскрёбыш" стало последней каплей — сир Уэймар объявил лорду-отцу о своем намерении посвятить себя служению в Ночном Дозоре. Как ни отговаривали его родные, но сир Уэймар был непреклонен. Для себя он решил, что среди сброда на Стене быстро выдвинется и станет одним из самых молодых лордов-командующих в истории Ночного Дозора. Десятилетнего Озрика Старка сир Уэймар уже перерос, но двадцатилетним стать тоже неплохо. Титул не просто слово, а добротная выучка. Пусть сир Уэймар не лучший среди равных, но мужичьё он превзойдет во всём.

Так и случилось. Владение мечом и грамотой, звонкая монета, которую лорд-отец щедро отсыпал в дар Ночному Дозору, сделали своё дело: в учениках сир Уэймар пробыл недолго, дал клятву пред ликом Семерых — и менее, чем через полгода он возглавил отряд разведчиков. Многие братья бросали на него косые взгляды, шептались за спиной и отпускали мерзкие шуточки, вроде "лорд Гардероб", намекая на сундуки с одеждой, что он привез с собой из Долины. Завистники всегда найдут, чем подцепить.

Усилием воли сир Уэймар отогнал прочь страх и дурные мысли.

— Опиши мне ещё раз, что видел, Уилл, — обратился он к следопыту. — Все подробности. Ничего не забудь.

Уж многое в этом рассказе не вязалось. Не могли все одичалые разом умереть от холода. Ведь они выживают за Стеной долгой зимой, а сейчас пусть позднее, но лето. Скорее всего, обнаружив глупую ворону, одичалые решили разыграть комедию: полежали с часок без движения, притворившись мёртвыми, и тем избавились от преследования дозорных. Пожалуй, стоило внезапно нагрянуть к ним на стоянку ночью и проверить, что там да как. Мёртвые? Так сир Уэймар вторгнется в царство Неведомого.

Отряд продвигался вперёд. Постепенно стемнело, на чёрное небо выкатился полумесяц, вокруг него, словно пшено, рассыпались звёзды. Но лунный свет не ослабил страх, а напротив, тёмные тени словно протягивали свои лапы к разведчикам. Ветки старались покрепче вцепиться в людей, а волчий вой довершал царившую в лесу жуть.

— Здесь что-то не так… — подвывал Гаред. — Неужто вы не ощущаете сами?

Сир Уэймар еле сдерживал себя, так хотелось наорать на старого оруженосца, как будто криком можно было отогнать удушливую панику.

— Дует ветер. Деревья шелестят. Волк воет. Какой звук лишает тебя мужества, Гаред? — спросил с нарочитым ехидством.

Оруженосец промолчал, лишь обиженно бородой мотнул, но сир Уэймар и сам знал ответ. Мёртвый холод, не издающий звуков. В детстве он не мог понять, о чём толкует в своих сказках нянька. Зато сегодняшняя ночь словно обещала воплотить все детские страшилки в реальность. Рыцарь соскочил с коня и обнажил меч. Это был не древний клинок валирийской стали, а меч, выкованный в замке Ройсов, но врага лучше встречать с оружием в руке. Тяжесть меча словно влила в жилы свежие силы, хоть страх полностью и не отступил, рассыпавшись щекотными мурашками по прикрытой собольим плащом спине. А потом он увидел опустевший лагерь одичалых.

Холодный смех сира Уэймара прорезал ночную тишину, он оказался прав: если бы не его бдительность — дикари провели бы лучшего следопыта Ночного Дозора. Теперь же следовало найти сбежавших, пока те не успели далеко уйти. Отправив Уилла на дерево обозревать окрестности, сир Уэймар смотрел на занесенную снегом поляну и давно остывшее кострище. А в виске досадливым молоточком стучалось тревожное: не могли одичалые оставить на стоянке боевой топор с двумя лезвиями. Не могли. В какой бы спешке ни пришлось покинуть насиженное место, воин оружие не оставит. Это навевало жуть.

Краем глаза сир Уэймар заметил движение. По границе леса, среди темных теней от деревьев, слегка колышущихся на ветру, скользила странная белёсая тень. Хлестнуло ветром, холод проник под соболий плащ, добрался до самого нутра, ледяной дланью схватил за сердце. Тень приближалась, постепенно обретая плоть, пока наконец не превратилась в ожившее ледяное изваяние, отражающее все краски мира: чёрное небо с россыпью звёзд и серпом полумесяца, темную зелень деревьев и переливы снега под лунным светом. Сказочный злодей из нянькиных небылиц оказался реальным существом.

Иной.

Сердце сира Уэймара пропустило удар.

— Стой! — воскликнул он, но голос подвел, пустив на ледяном ветре петуха.

Плавным движением Иной поднял странный хрустальный меч, и на идеально отполированной поверхности промелькнули отражения луны, тёмного леса, ещё нескольких белых теней и собственного бледного лица сира Уэймара. Рыцарь перевел взгляд в лицо врага и увидел лик Неведомого. Черная прозрачная голова, на которой сияют голубым глаза-звезды. От Иного веяло таким мертвящим холодом, что дыхание перехватывало в горле.

"Это всё", — вспыхнуло в мозгу, но страха больше не было.

Всё, что он мог сейчас — это подороже продать свою жизнь, прихватив к Неведомому хоть одного из окруживших его кольцом Иных. Повинуясь собственному кодексу чести, они стояли безмолвными наблюдателями.

— Ну что ж, попляшем и согреемся, — пробормотал сир Уэймар скорее для себя, но удивился, как уверенно прозвучал его голос.

С первого же удара Иного рыцарь понял, что долго ему не выстоять, слишком неравны силы. Мощь Иного сокрушала, сталь меча стонала под ударами ледяного клинка, словно раненый зверь. Отражать атаку становилось все труднее: шаг назад, разворот, очередной град ударов — и снова шаг назад. Побелевший стальной клинок уже издавал странный болезненный визг, рыцарь всё отступал и отступал, пыхтя от натуги, а танцующий вокруг него Иной не ведал устали. Очередное стремительное движение, чуть запоздавший ответный удар, и ледяной клинок легко рассёк стальную кольчугу. Сир Уэймар вскрикнул от боли. В лунном свете запятнавшая снег кровь казалась необычайно яркой.

Губы Иного искривила презрительная улыбка, и он насмешливо проскрежетал:

— Слабак…

Всю свою недолгую жизнь сир Уэймар был на последних ролях, и смерть ему грозила постыдная: поручения лорда-командующего не выполнил и себя не защитил. Для Иного он был лишь досадной помехой, не более. Никчемный младший сын. Никчемная жизнь. В голове будто лопнуло что-то. Откуда только силы взялись, не чувствуя боли, рванул к противнику, всю досаду и ярость вкладывая в смертельный удар…

Промёрзшая насквозь сталь рыцарского меча рассыпалась и разлетелась на сотни острых, как иглы, осколков. Время словно замедлило свой бег. Медленно-медленно осколки приближались к его лицу, а сир Уэймар точно окоченел: ни пригнуться, ни глаз прикрыть. Услышал свой крик, словно со стороны, и заснеженная земля качнулась навстречу. А потом все исчезло.

Сир Уэймар навзничь падал и падал в бездну, растворяясь в Неведомом, забывая свое имя, кем родился и как жил, свои мечты, чаяния, страхи. Но вот окружающая плотная темнота дрогнула и вспыхнула голубым сиянием. Оно, Великое Иное, заполняло его собой, и теперь только это имело значение. Все людское казалось мелким и пустым рядом с разверзшимся небом. Прекрасное голубое сияние, а в нем огненные язвы ярко-жёлтого цвета. Так вот что такое звёзды. Болезнь, очаги проказы. Он ощутил безумную боль Великого Иного и заскрежетал зубами.

А дальше слились воедино чувство, что в нём самом продолжает струиться нечто обжигающее, не желающее мигом остыть, и приказ «На помощь!». Все Иные разом шагнули к нему, вздернув сверкающие мечи. Их ледяные клинки рассекали человеческое тело, освобождая путь горячей крови, и это приносило необыкновенное облегчение. То, что когда-то называлось сиром Уэймаром Ройсом, рассмеялось от радости. Теперь он действительно Первый, и отныне его миссия — избавлять мир от огненной проказы. Он был готов к служению. Неподалеку на дереве, в жалкой попытке затаиться, сидел один из прокажённых. Но огненная зараза лишает человека сил, долго ему не просидеть на ветке. Первому же спешить некуда, он живет в вечности Великого Иного и дождется, когда Второй приблизится к нему на расстояние вытянутой руки.

А мороз все крепчал.