Выбор (гет)

Когда я оглядываюсь назад, то вижу его глаза. Они будто сияют, искрятся болью. Такой чистой и незамутненной, что хочется плакать. Хочется реветь навзрыд.

Но нельзя.

Особенно сейчас. Может быть потом, когда мой муж уснет после первой брачной ночи. А он точно уснет. А я? А что я? Я не буду спать. Просто не смогу, потому что под веками будет вспыхивать твой образ.

Я отворачиваюсь.

Там, в конце длинного-предлинного прохода, меня ждет Рон. Такой добрый, солнечный и светлый, что аж скулы сводит. Так больно его обманывать. Повторять за священником лживые клятвы, опороченные мной.

"Я люблю его".

Повторяю эти три слова про себя, много раз, словно мантру, силясь поверить. И пропускаю момент, когда человечек, живущий в моей голове перестает морщиться при каждой такой фразе. Когда "его" перестает относиться к человеку, ждущему меня впереди, возле арки. Когда "люблю" относится к серым глазам и светлым, почти белым волосам, в которые так приятно зарываться руками.

"Боже мой, Гермиона, хватит! Сегодня чертов день твоей чертовой свадьбы, а ты все ещё думаешь про другого парня!"

Наконец, я полностью отгораживаюсь от внешнего мира и дохожу до арки. Ярко-голубые глаза человека, стоящего напротив, искрятся неподдельным счастьем. Настолько прекрасным и незамутненным, что мне становится так стыдно, как не было даже перед родителями в детстве, когда я облила Эдди, нашего кота, синей гуашью.

"Ах, Рон! Святая наивность! Как бы ты смотрел на меня, если бы узнал, что я всем своим сердцем боготворю-обожаю-люблю другого человека?"

Внезапно всё это, всё, что вокруг меня, начинает походить на цирковое представление или на сцену из кино. И я начинаю мечтать о том, чтобы кто-нибудь уже крикнул "Стоп! Снято!". Скорее, ну пожалуйста... Ну чего вам стоит?! Я бы тогда могла отойти отсюда, кинуться почти через весь зал, к нему. Чтобы запрыгнуть на его колени и поцеловать, не закрывая глаз, чтобы наслаждаться его любящим взглядом. Чтобы видеть, как сильно он любит меня. Чтобы не сомневаться в этом ни секунды.

"Ты же и так не сомневаешься. Видишь это в его глазах каждый раз, когда позволяешь себе посмотреть."

Но никто не кричит, и я осознаю, что все это — взаправду.

По-настоящему.

И спасти (или уничтожить?) себя могу лишь я сама.

— Согласны ли вы, Рональд Биллиус Уизли, перед лицом Мерлина и закона, взять эту девушку в законные жены?

— Согласен.

Рон абсолютно уверен в своем решении: даже голос не дрогнул. Мне бы такую выдержку!

"Боже мой, на что я подписываюсь?! Что я творю? Никогда же не буду счастлива с этим человеком!"

А потом я вспоминаю, что у того, кому сегодня и "пока смерть не разлучит нас" принадлежит моё сердце, всего неделю назад на безымянном пальце левой руки появилось кольцо, и мне снова хочется разрыдаться.

А потом, по возможности, напиться в хлам. Но я не могу. Я же на собственной свадьбе, в конце концов.

Неожиданно в мои мысли врывается голос Кингсли.

— Гермиона?

— Чт.. Да?

— Я спросил, согласна ли ты.

— Я...

Что я могу ответить? Загубить себе судьбу, сказав "да"? Или Рону, отказавшись от всего этого?

Я стою и размышляю, не замечая сотен глаз направленных на меня.

Всего лишь два слова. Два человека. Оба по-настоящему любят меня. Но какая между ними разница! Любовь первого — страстная, всепоглощающая, накрывающая меня и его с головой. Второго — нежная и приторная, словно патока. Да или нет? Уизли или Малфой? Малфой или Уизли?

Глаза Рона мрачнеют с каждой секундой моего молчания, брови сходятся на переносице, и он недоуменно смотрит в зал, ища глазами Гарри. На вопросительный взгляд своего лучшего друга тот лишь пожимает плечами, и Рон снова переводит свой взгляд на меня.

"Малфой или Уизли? Неопределенность или стабильность? Что ты выберешь, Гермиона Грейнджер, что ты выберешь? Ты же уже знаешь ответ".

— Я... Прости меня, Рон. Простите меня все, кто собрался здесь.

Я собираюсь с духом и смотрю прямо в глаза своему несостоявшемуся мужу, не отводя взгляда. Его взор наполнен болью и горечью предательства.

— Я не выйду за тебя замуж, Рон Уизли. Прости меня, если сможешь.

Разворачиваюсь и быстро, не оборачиваясь, иду по проходу к месту аппарации. Никто не бежит за мной, все слишком шокированы и слишком удивлены. Наконец, дойдя до места, я разворачиваюсь и перехватываю взгляд серых глаз.

"Что Малфой, удивлен? Ещё бы. Но я ведь никому ничего не должна."

Вновь смотрю на Рона и аппарирую. Чтобы исчезнуть, уехать, сбежать отсюда.

Подальше.

Чтобы забыть о человеке с бездонно-серыми глазами.

Чтобы наконец найти это пресловутое "счастье", о котором все так много говорят.