Исключение (джен)

Нет. Мы — не добро и зло. Мы — иное.

Почему-то мне всегда казалось, что я особенная. Но я никогда не знала, в чем же эта особенность проявляется. Просто ощущение, ничего более. Ни в школе, ни в университете я ничем не выделялась, не блистала талантами, красотой или чем-то еще. Просто девушка, обычная, каких тысячи.

Но это чувство…

Смешно даже, но первое время чудилось, что еще чуть-чуть и прилетит письмо из Хогвартса. И, о чудо, я волшебник! Или придет бородатый дядька и скажет, что моя кровь полна мидихлориан, а потом заберет меня в Храм джедаев. Было бы забавно. А может, это будет профессор в инвалидном кресле? Или веселая полная девушка с пепельными волосами? Или потайной ход в шкафу? Или лагерь детей богов? Или люди в черном? Или…

Как однажды мне сказала моя лучшая подруга Татьяна: “Лиззи, ты начиталась книжек”.

Она права, что уж там. Но это чувство не возникло бы на пустом месте. Или у каждого так? Все ощущают себя особенными, даже если ничего выдающегося не совершили? Или у меня была просто завышенная самооценка? Я не знала.

 

А однажды все резко начало меняться.

В университете я углубленно изучала немецкий и английский языки, но вдруг, как-то проснувшись утром, поняла, что знаю французский. Просто ни с того, ни с сего я заговорила на языке, с которым никогда практически не сталкивалась. Я даже изучаемые языки знала хуже. Один француз сказал, что у меня идеальное произношение, будто я родилась в языковой среде и прожила там долгое время.

Через неделю я заговорила на китайском. А еще через месяц — на испанском. Потом на астурлеонском языке. Черт, я даже не знала о его существовании! Санскрит, хинди, корейский, осетинский, латинский, цыганский, итальянский, нанайский, арабский, клингонский… Клингонский! Что происходит? Каждый день в моей голове возникали все новые и новые языки, о половине из которых я и не слышала ранее. И это был не плод моего воображения, я действительно их знала, говорила, могла писать, переводить с одного на другой.

И однажды этих языков стало так много, что я начала путаться. Подсознание никак не могло структурировать новые знания, и голова просто шла кругом. Я понимала, что говорят люди, но сама… мне приходилось потратить несколько секунд, чтобы сообразить, на каком языке ответить. Преподаватели чуть ли ни хором заявляли, что я стала рассеянной, невнимательной, стала притормаживать. Но я не могла иначе! Казалось, еще чуть-чуть и моя голова просто лопнет. Когда в ней скопилось более ста языков, я поняла, что с этим нужно что-то делать, к кому-то обратиться за помощью, чтоб меня элементарно научили со всем этим справляться. Вдруг какая-нибудь медитация поможет разложить все по полочкам и быстро находить нужное? А еще было ощущение, что все это не прекратится, пока в мою голову не загрузятся все языки — живые и мёртвые. Но их же несколько тысяч!

Татьяна, с которой я делилась всем происходящим, сказала, что я хакнула ноосферу, вот потоки информации и свалились на меня. Шутила, конечно, хотя сама была обеспокоена не меньше меня. Потом она нашла какую-то статью о ксеноглоссии, в которой как раз рассказывалось про людей, которые внезапно стали говорить или даже понимать ранее им неизвестный язык. Но не в таких же количествах, что я!

— Ксеноглоссия, по словам моего знакомого, указывает на возможность реинкарнации, — продолжила Татьяна, отпивая из своей кружки кофе.

Мы сидели в кафе в перерыве между парами и обедали. Мне пришлось собраться, чтобы ответить. И почему это не происходит автоматически? Я же говорю на русском с самого детства.

— Хочешь сказать, что в прошлой жизни я изучила все это, а сейчас знания прорвались наружу? — недоверчиво уточнила я.

Татьяна пожала плечами.

— Так говорит мой знакомый.

Я прищурилась.

— Клингонский, эльфийский, на’ви — это как могло изучить мое прошлое? Они появились относительно недавно.

Подруга хмыкнула.

— Да, Волкова, на тебя все гики будут молиться, — казалось, еще чуть-чуть и она рассмеется.

Но мне было не до смеха, так как меня порядком уже достало все это. Близилась контрольная точка, а я еще даже готовиться не начала, пытаясь справиться с наплывом бесконечной информации.

— Может, — Татьяна внимательно на меня посмотрела, — тебе стоит поговорить с моим знакомым? Он парапсихолог. Ему можно доверять, и он точно никому ничего о тебе не выболтает, по крайней мере, пока не докопается до истины.

Где она наткнулась на парапсихолога, я даже не представляла, но решила согласиться. В конце концов, хоть кто-то должен знать, что со мной происходит.

* * *

Если честно, этого парапсихолога я представляла себе несколько иначе. Думала, что он выглядит, как типичный сорокалетний ботан, гоняющийся за НЛО. Или они не изучают пришельцев? В любом случае, Юрий Аронов производил впечатление состоятельного образованного молодого человека без особых жизненных проблем. Он был внешне привлекателен, легок в общении, весел, и я вообще не понимала, что он нашел во всей этой ереси.

Но, к сожалению, разговор с Юрием ничего не дал, а еще больше меня запутал. Сначала он задавал мне вопросы о моей семье, о моем детстве, о моих способностях. Потом Аронов попытался загипнотизировать меня, чтобы таким образом достучаться до моих прошлых жизней. Но я не поддалась гипнозу. Тогда мужчина предложил пройти исследование с помощью МРТ. Но и это ничего не дало.

— Очень необычный случай, — Аронов поправил очки и взглянул на меня как-то изучающе. — Впервые в моей практике.

Хотелось съязвить по этому поводу, но я сдержалась. В конце концов, он добровольно мне помогает, пытается разобраться, что к чему.

— Вы самая способная и необычная из всех, кого я когда-либо встречал.

Мы сидели в кабинете Юрия и пили чай, хотя лично мне, если честно, хотелось чего-нибудь покрепче. После неудачи с МРТ нужно было просто поговорить… по крайней мере Юрию, так как моим единственным желанием было все бросить и поскорее уехать домой.

— Хотите сказать, что я не единственная с такими же способностями? — я решила уточнить.

А вдруг есть кто-то еще с подобным талантом, и есть те, кто смогли с этим «подарком судьбы» справиться?

— Не совсем, — Юрий покачал головой, обрушив мои надежды. — Конечно, еще в детстве я был знаком с девочкой, которая однажды заговорила на арабском, а через пару месяцев — на немецком. Но на этом чудеса мгновенного многоязычия и закончились. Потом уже, когда я погрузился в изучение этого феномена, я встречал детей, у которых были другие необычные навыки: один мог силой мысли притягивать к себе предметы, другой — проходить сквозь стены, третий — управлять крысами.

Он так спокойно это говорил, что казалось, что он просто обманывает меня. Не верилось в правдоподобность его баек. Нет, так не бывает, чтобы человек запросто нарушал существующие законы! Чушь! Вздор! Но я же есть...

— К сожалению, — продолжил Юрий, — все эти дети сошли с ума.

— Что? — я не сразу поняла, что он имеет в виду. — В смысле “сошли с ума”? Из-за своих способностей?

Мужчина пожал плечами.

— Никто не знает. Но тем ни менее, к двадцати годам каждому из них был поставлен диагноз “параноидальная шизофрения”, а позже каждый покончил жизнь самоубийством.

Это несколько настораживало, если честно. А если я тоже сойду с ума, что тогда? Меня упекут в психушку, и я целыми днями буду сидеть в кресле, бормотать на разных языках, а потом однажды окончательно свихнусь и наложу на себя руки? От этой мысли меня даже передернуло.

Юрий догадался, что меня может беспокоить, поэтому протянул ко мне руку и, сжав мою ладошку, ободряюще сказал:

— Все будет хорошо, Лиза. Я не позволю вашему сознанию выйти из под контроля. Это было давно, сейчас разработано много методик по самодисциплине.

Я кивнула, аккуратно освобождая руку: это прикосновение показалось мне странным, может, уместным, но несколько необычным по ощущениям. И мне не хотелось бы, чтобы это повторилось.

* * *

Дни полетели очень быстро, каждое утро я просыпалась со знанием нового языка. Юрий встречался со мной через день и проводил тесты или советовал различные виды упражнений. Но от них не было никакой пользы: способность развивалась, знаний становилось все больше и больше, а память никак не могла справиться. Но Аронов не унывал. И мне казалось, что его не волновало, что я начала отставать по учебе, начала отдаляться от людей, так как просто не могла справиться со всем этим навалившимся баулом знаний.

Май подходил к концу, и пора было начать готовиться к сессии, так как дальше тянуть было некуда. Я еще полностью не рассортировала свои знания, но научилась хотя бы адекватно разговаривать с однокурсниками.

А двадцать шестого мая со мной произошли странные события, которые еще больше начали сводить меня с ума. У моей однокурсницы есть кошка, которая любит царапаться и кусаться, поэтому руки девушки постоянно покрыты мелкими ранками. И когда я случайно задела ее, царапины вдруг затянулись…

Удивительно.

Во мне проснулся целитель. Я могла заживлять ранки других людей, но не по собственной воле, это просто происходило и всё. Могла избавить человека от простуды, от герпеса, от перелома. Силы возрастали. Юрий опять провел свои тесты, но они ничего, к сожалению, не показали.

А двадцать седьмого мая наступил конец света…

Каждое прикосновение к другим людям излечивало их почти полностью и истощало меня, что я практически начала валиться с ног. Это становилось невыносимым. Я будто вытягивала из них их болезни, расщепляя своей энергией, которой у меня было не так уж и много. Я не понимала, почему это началось, и почему так быстро развивалось. Мне всегда казалось, что если способности появляются, то постепенно, а не обрушиваются всей мощью. Я просто не могла с этим справиться. Те дети сошли с ума при одной способности. А что будет со мной? Я начала бояться прикасаться к людям, поэтому больше не ездила в общественном транспорте. Я отсаживалась на последние парты, чтобы хоть как-то отгородиться от всех. Мне пришлось носить перчатки и кофты с длинными рукавами, несмотря на начинающуюся жару.

— Лиззи… — Татьяна прижала руки к груди, выглядела она очень обеспокоено.

Подруга не знала, что ей делать, она очень переживала за меня. Как-то я случайно услышала, как она кричала на Юрия, что он никак не помогает мне, потом, правда, извинилась, что не его вина, что со мной все это происходит.

А я старалась со всем справиться. Медитировала, пила пилюли для эффективного глубокого сна, бегала по утрам и выполняла кучу всего того, что мне советовал Юрий. Я даже выработала для себя расписание, чтобы все успевать: и делать уроки, и заниматься собой, и не забывать о друзьях, из которых только Татьяна знала, что со мной происходит.

 

Следующей моей проблемой стала эмпатия. Я не понимала, по какой логике все новые и новые способности сваливаются на меня, но мне было уже все равно. Хотелось просто, чтобы все вернулось, как было раньше, без всех этих языков, целительства и эмоций… Я тонула во всем этом, задыхалась. Чувства, эмоции, ощущения других людей убивали меня. Их было слишком много, что я не могла понять, где мое, а где чужое. Голова шла кругом, и хотелось бежать куда подальше, чтобы спрятаться от всего этого.

Я перестала появляться в университете, закрывшись в своей комнате от остальных. Целыми днями пыталась унять ноющую боль в голове. Но как-то мне все же пришлось покинуть мое убежище и выйти на улицу, чтобы элементарно купить продукты.

И пожалела…

Очень-очень хочу в Египет! И новую машину. Хочу развестись с мужем и отсудить его квартиру. Стоп, у меня нет мужа… Это все люди вокруг. Как так получилось, что я начала чувствовать их желания?

Хочу… Хочу… Хочу!

А что я хочу? Я терялась в чужих и своих желаниях. Что происходит? И тогда мне стало по-настоящему страшно. Комок сдавил горло, и я никак не могла глубоко вдохнуть из-за непонятной боли в груди. Голова кружилась, не получалось сфокусироваться на чем-то одном. Я даже не помнила, зачем вообще вышла из дома. Что нужно мне?

Быстро покидая магазин, я держалась за голову, словно это могло помочь. Закрыться на все замки и спрятаться под одеялом, чтобы не видеть, не слышать, не знать…

 

Телефон звонил, казалось, целую вечность, но я не решалась подойти, чтобы ответить, так как боялась, что и по проводам мне передадутся чувства и желания собеседника. Наконец, аппарат замолчал, но буквально через несколько секунд заголосил опять. И больше не в состоянии это терпеть, резко схватила трубку.

— Что? — рявкнула я.

На другом конце кто-то облегченно выдохнул.

— Лиза, наконец-то я до вас дозвонился, — голос Юрия был спокойным. — Где вы пропадаете?

Я была рада, что телефон способен проводить лишь звук, не передавая всего остального.

— Я так больше не могу, — мой голос был тих, слаб. — Если раньше я не могла прикасаться к людям без последствий, то сейчас я не могу даже рядом с ними находиться. Я не могу даже выйти в магазин…

Я чувствовала, как по моим щекам потекли слезы и все то, что накопилось за эти дни, начало прорываться наружу. И я все говорила и говорила, не останавливаясь. Юрий внимательно слушал, что-то ободряющее вставлял в мой мокрый монолог, но голос его был все такой же спокойный и равнодушный, что мне казалось, что ему, в принципе, все равно, главное — информация.

— Даже сквозь стены я ощущаю все это, соседей с их странными желаниями. Я не могу спать, так как тогда вообще себя не контролирую, и мне снится все это! Кто-то из соседей искренне мечтает убить свою жену! И он представляет это, я не могу разобрать лица, но я вижу все возможные варианты зверств, о которых он мечтает. Ты говорил, что те дети сошли с ума, а я, похоже, уже на грани…

— Нет, Лиза, с вами все будет хорошо, я обещаю. Мы справимся. Я ищу способы помочь вам.

Я не верила его словам, хотела, но не получалось.

— Я связываюсь с разными специалистами, и все твердят, что главное для вас сейчас — успокоиться. Чем больше вы волнуетесь, тем хуже вам будет. Вы должны попытаться сконцентрироваться на чем-то одном. Выберите одну эмоцию, одно желание, постарайтесь игнорировать все остальное. Я пришлю вам по почте несколько практик, они должны помочь.

— Да ни черта они не помогают! — вдруг выкрикнула я.

Но Юрий не смутился, не разозлился, он все так же спокойно продолжил:

— Помогают. Заметьте, вы уже нормально разговариваете, не путаетесь. А раньше, вы невольно скакали по языкам, не замечая, а мне приходилось переспрашивать вас. Сейчас у вас нет таких проблем.

— Приезжай ко мне, — вдруг тихо прошептала я.

Это желание возникло из ниоткуда, сама не понимала, почему сказала это, но мне так хотелось кого-нибудь видеть…

— Я не могу, — Аронов, если и удивился, то не подал виду, голос его был все таким же ровным. — Вам лучше пока не встречаться с людьми. Сосредоточьтесь на соседях. Потом, когда вы начнете справляться, можно попробовать выйти на контакт с человеком, находящимся возле вас. Позовите Татьяну, к примеру. Она за вас очень переживает, звонила вам много раз, но вы не брали трубку.

— А ты приедешь? — я не знала, почему настаиваю, словно мне хотелось увидеть Юрия, ощутить его эмоции, понять его желания.

— Пока вы не контролируете себя… — Юрий, казалось, говорил со мной, как с психически ненормальной, это выводило меня из себя.

— Почему ты возишься со мной? Ты же не получаешь за это денег!

— Я хочу вам помочь.

— Почему? — я не понимала.

— Это природа человека. И мне интересен ваш случай. Мне очень хочется, чтобы вы справились, ведь тогда вы с вашими способностями сможете многое достигнуть, многим помочь.

Голова все еще гудела, хотя терпимо, и мне хотелось избавиться от этого.

— Мне нужны таблетки и еда…

— Я пришлю к вам курьера, он оставит все у вашей двери и уйдет от вас на относительно безопасное расстояние, тогда вы сможете забрать посылку. Отправьте мне на почту список того, что вам необходимо. К тому же, я дам вам кое-какие лекарства. Прочитайте внимательно инструкцию.

— Хорошо, — похоже, я успокаивалась.

* * *

Я попыталась сосредоточиться на своих ощущениях, прочувствовать их, понять, отделить от чужих. Вдох-выдох.

Медленно, с закрытыми глазами. Все отпустить, меня ничто не должно волновать. Вдох-выдох.

Да, это чувство голода. Я постаралась углубиться. Хочется чего-то мясного и острого. Я открыла глаза, стараясь удержать ощущения и не пропустить другие. Вдох-выдох.

 

Я не знала, сколько прошло времени после разговора с Ароновым. Два, три часа — не важно, но я стала чувствовать себя немного лучше. Голова больше не болела, хотя тут могли помочь пилюли, которые Юрий засунул в посылку. Надо отметить, что если бы не он, я бы не знала, что мне делать.

Целыми днями я выполняла одно упражнение за другим, хотя первое время ничего не получалось. К удивлению, я почти не хотела есть, поэтому приходилось буквально заставлять себя проглотить что-нибудь съедобное, чтобы не убить желудок или не похудеть еще больше, а ведь из-за всех этих переживаний я действительно потеряла несколько килограмм.

Я почти успокоилась, стала лучше спать. Удивительно, за такой короткий срок я почти пришла в себя. Наверно, это все пилюли… Юрия. Проблемы с памятью все еще оставались. К тому же, я никак не могла вспомнить что-то важное, мысль, которая щекотала мой разум, но я никак не могла ее уловить. Похоже, должно произойти что-то серьезное, но не была в состоянии понять, что именно.

И вот настал день, когда я перестала ощущать эмоции и желания соседей. Я могла сосредоточиться и уловить что-то, и это все было по моей воле. Радости не было предела, и я решила впервые за долгое время выйти на улицу. Было немного страшно, но я подумала, что дальше тянуть нельзя. К тому же, я больше недели просидела в добровольном заточении, и мне давно нужно было устроить хотя бы пробежку на свежем воздухе.

Громкий стук прервал мои мысли, и я поспешила в коридор, чтобы открыть дверь незваному гостю. Как раз можно было проверить: могу ли я на близком расстоянии абстрагироваться от чужих эмоций и желаний.

— Лиззи! Лиззи, ты дома? — голос был обеспокоенным и незнакомым, что меня сразу насторожило, потому как, именно так я себя позволяла называть лишь близким людям.

Я щелкнула замком и отворила дверь. Девушка, стоящая в подъезде, казалось, выдохнула с облегчением, а затем улыбнулась приветливо, словно рада меня видеть.

— Что вам нужно? — хмуро спросила я, прикидывая, кем может оказаться эта особа.

Я попыталась настроиться на нее и, о чудо, получилось: незнакомка была встревожена. Она не знала: плакать ей или смеяться, будто мои слова могли быть шуткой. Она хотела, чтобы я впустила ее в квартиру и все рассказала.

— Лиззи, — тихо прошептала девушка, — это же я, Татьяна, твоя лучшая подруга.

Я только хотела возмутиться, как меня словно током ударило, отчего я даже отшатнулась на несколько шагов. Конечно, Татьяна. И как я могла это забыть? Что со мной происходит? Что с моей памятью?

— Проходи, — рассеянно пробормотала я, отступая в сторону.

— У тебя тут чисто, думала, что ты тут грязью поросла, — Татьяна хотела пошутить, чтобы хоть как-то разрядить обстановку.

— Я убралась, — ответила я. — Кофе будешь?

Татьяна кивнула, тогда мы вместе отправились на кухню. К сожалению, кофе не оказалось, хотя я точно помнила, что вчера было больше половины банки.

— Ничего, — подруга заметила замешательство на моем лице, — можно и чай.

Чай, к счастью, имелся, так что уже минут через пятнадцать мы сидели за столом и пили горячий напиток, заедая наскоро сделанными бутербродами с вишневым джемом.

— Как у тебя дела? — осторожно спросила Татьяна после минутного молчания.

Я пожала плечами.

— Юра сказал, что тебя лучше не беспокоить, пока ты ему не напишешь, что тебе стало лучше. Я писала тебе, но ты не отвечала. И я не могла больше ждать, ведь прошло уже столько времени!

Казалось, что подруга старается аккуратно подбирать слова.

— Мне лучше, по крайней мере, могу контролировать приходящие потоки чужой психоэнергии. Не знаю, удастся ли в толпе людей, но сейчас я могу закрыться от тебя, что радует, — я улыбнулась, хотя мне было отчего-то грустно.

— А в остальном как?

— Не знаю насчет касаний, нужно будет попробовать. Кажется, что все эти упражнения, что я выполняла, с самоконтролем и прочим должны подействовать так же на целительские способности, но не уверена. А вот с памятью проблемы, — я горько усмехнулась. — Ты и сама, думаю, заметила. Языки появляются, хотя я уже не так остро это ощущаю. Может, потому что их уже очень много. А тут: одним больше, одним меньше — какая разница?

Татьяна хотела поднять мне настроение, подбодрить как-то, но впервые она не могла подобрать нужных слов. Мы опять, молча, пили чай, каждый думая о своем.

Что будет дальше? Смогу ли я вернуться к прежней жизни? И самое главное — почему это случилось именно со мной? А что было бы, если бы Юрий не помогал мне? Я бы сошла с ума, как те дети? Появятся ли еще способности? Сколько? Какой силы? Столько вопросов…

— Я сессию на отлично закрыла, — вдруг сказала Татьяна, прерывая молчание.

Я на автомате кивнула, а затем удивленно уставилась на подругу.

— Сессия?!

Во-первых, я поняла, что за мысль терзала меня. А, во-вторых, как подруга умудрилась все сдать за такой короткий срок?

— Ага, — Татьяна кивнула.

— Но ведь она только вот-вот началась… — неуверенно произнесла я.

Подруга выдохнула. Она не знала, что ей ответить. Я заерзала на стуле, все сильнее и сильнее ощущая беспокойство.

— Какое сегодня число? — спросила я, чтобы помочь Татьяне.

Она подняла голову и, вздохнув, ответила:

— Третье июля.

Не верилось… По моим ощущением прошло недели полторы, не больше. Как я могла не заметить, что прошло столько времени? Тогда не удивительно, что я смогла более или менее справиться со своей проблемой. А что делать с сессией? Что я скажу родителям? Они же волнуются, раз я им так долго не писала, не звонила, чтобы рассказать, что происходит в моей жизни.

— Ты не беспокойся, — мягко сказала Татьяна. — Юра поможет тебе справиться со всем. Он уже состряпал несколько справок, благодаря которым тебе дадут академический отпуск. И родители твои думают, что ты просто в делах: экзамены, новая работа на лето, даже приплела что-то про личную жизнь. Я просила их не беспокоиться и сказала, что ты им позвонишь, когда сможешь. Они все понимают.

Хорошо, что Татьяна сообщила моим родителям, что все со мной в порядке. Они доверяли мне и ей, понимали, что, порой, опека приносит больше вреда, чем ее отсутствие. Раз им сказали, что не стоит беспокоиться, значит, действительно не стоит. И я была уверена, что они не обижаются, что я перестала с ними связываться. Действительно все понимают, такие они.

Но все смешалось. Эти изменения были слишком глобальные, чтобы их можно было просто проглотить. Последние несколько месяцев были сплошным кошмаром. А что дальше? Будет хуже? Или на этом все, осталось только привыкнуть, обуздать способности, восстановить силы? Эта неопределенность пугала.

* * *

Татьяна предложила прогуляться, на что я сразу же согласилась. В принципе, я и хотела пройтись по улицам, но визит подруги несколько изменил мои планы. Уже вечерело, поэтому можно было не опасаться большого количества людей, да и район новый, так что малолюдный и тихий.

Уже на улице я поняла, что поторопилась с выводами, что справилась со своими проблемами, так как почти сразу, как покинула подъезд, почувствовала неприятный гул в голове. Татьяна терпеливо стояла возле меня и ждала, когда я смогу сосредоточиться и взять себя в руки. Это оказалось несколько сложнее, чем я думала, но я всё-таки захлопнула свой разум.

— Все хорошо? — учтиво спросила подруга. — Может, вернемся?

— Нет, — я покачала головой. — Нормально.

Мы медленно пошли по улице. Постепенно завязался разговор и, все стало, словно как раньше. Казалось, что мы просто беззаботные студентки, а самая большая проблема — сдать очередной экзамен. Я даже поверила всему этому, почти забыв о том, что в последнее время моя жизнь была больше похожа на кошмар.

Чужие эмоции и желания я почти не ощущала. Иногда старалась сосредоточиться на ком-то, но чаще всего, “ловила” сразу несколько человек и была не в состоянии разделить полученную информацию. Это было неприятно, неудобно, складывалось ощущение, что голова еще чуть-чуть и разорвется от напряжения. После нескольких попыток я решила прекратить свои эксперименты.

— Давай свернем, — предложила я, указывая в сторону двора. Там должно быть спокойно.

Во дворе никого не оказалось: ни детей на площадке, ни мамаш, присматривающих за ними, даже собачники предпочли другое место для выгула своих любимцев.

— А здорово было в детстве! — радостно воскликнула Татьяна, прыгая по нарисованным на асфальте классикам. — Ни забот, ни проблем. Главное было правильно питаться и ходить в школу.

Я кивала, улыбаясь воспоминаниям.

— Давай, присоединяйся! — подруга продолжала радостно прыгать, и я, особо не задумываясь, последовала за ней.

Интересно мы, наверно, выглядим со стороны: две взрослые девицы бесятся на детской площадке. Кому-то это может показаться странным, неуместным, а кто-то, возможно, позавидует, что мы можем себе это позволить.

Я подпрыгнула в очередной раз, и вдруг почувствовала, что что-то идет не так. Вместо того, чтобы приземлиться на очередную клетку, я повисла в воздухе.

— Что за… — Татьяна с раскрытым ртом смотрела на меня и так же не понимала, что происходит.

Я дрыгала ногами, пытаясь дотянуться до земли, но ничего не получалось.

— Это уже не смешно, — простонала я, не оставляя попыток спуститься.

И вдруг, вместо того, чтобы снизиться, мое тело взлетело вверх. Татьяна кинулась ко мне, чтобы схватить за руку, но поймала лишь воздух. Я не понимала, что происходит. Если раньше способности хоть и пугали меня, они не казались чем-то уж запредельным. В конце концов, способности мозга, психоэнергетика и все в этом духе еще полностью не изучено. Но левитация… Это уже из ряда вон выходящее.

Я запаниковала, чувствуя, как к горлу подступил комок. Махала руками, но тело еще сильнее бросало из стороны в сторону. Я пыталась зацепиться за что-нибудь, но липкие пальцы скользили по веткам и металлическим частям объектов на площадке. Я только сильнее раздирала ладони.

Татьяна бегала где-то внизу, пытаясь ухватиться за мои ноги, кричала от беспомощности и страха. Она не знала, что ей делать. С одной стороны, ей хотелось позвать на помощь, а с другой — что со мной сделают, когда увидят парящей в воздухе?

Вдруг я резко полетела вверх, стремительно набирая скорость, а через мгновенье все прекратилось. Я запомнила лишь тупую боль на макушке и что-то теплое, стекающее по моему лицу. А затем — темнота…

* * *

Все тело ныло. Дышать было тяжело. Голова разрывалась от чужих чувств и желаний, у меня не получалось их прогнать прочь, сосредоточиться на себе. Возможно, это даже не у меня все болит, а у кого-то другого. Хотелось завыть, но во рту была какая-то трубка. Веки, казалось, были налиты свинцом, и я не могла их открыть — такие они были тяжелые.

Что произошло? Где я?

Конечно, первой мыслью было, что мой полет закончился моим падением, и сейчас я в больнице. Но в глубине души я надеялась, что это не так. Пускай это будет лишь сон, кошмар, и ничего более. А если нет… Как Татьяна смогла объяснить мое состояние? Вряд ли она расскажет о моих способностях. Сообщила ли родителям?

От этих вопросов голова разболелась еще сильнее. Нужно было заставить свое сознание погрузиться в сон и дождаться восстановления тела, дать ему возможность спокойно делать свое дело без всех этих мыслей и затратой энергии на ерунду.

Следующий раз, когда я пришла в себя, трубки не было, и дышать было как-то легче. Чужих эмоций и желаний я больше не ощущала, что несколько радовало, но в то же время пугало. А вдруг я умерла?

Эта мысль настолько сильно испугала меня, что я резко открыла глаза. Белый потолок, типичные запахи. Больница. Рядом ощущалось чье-то присутствие.

— Татьяна, — слабым хриплым голосом позвала я.

Подруга тут же оказалась возле меня. Она облегченно выдохнула и крепко сжала мою руку.

— Как я рада, что ты очнулась, — проговорила она. — Я позову врача.

— Нет, — я помотала головой. — Расскажи, что произошло.

Татьяна вздохнула и опустилась на табурет, стоящий возле кровати. Она все еще держала меня за руку, и мне пришлось повернуться на бок, чтобы лучше ее видеть.

— Если помнишь, ты взлетела. Ты пыталась остановиться, но становилось только хуже. И так получилось, что ты оказалась на уровне пятого этажа, а потом вдруг ударилась головой и начала падать, попутно ударяясь о ветки близ растущих деревьев. Я ничего не успела сделать, а ты уже была на земле, в крови. Я испугалась, — Татьяна всхлипнула, ей было тяжело это вспоминать, — очень. Я вызвала скорую. Не помню, что я им наплела, но все списали на несчастный случай. Правда, сначала подумали про попытку суицида, но я их заверила, что этого просто не могло быть. У врачей и полиции была масса вопросов, особенно про то, как именно ты упала, что делала на крыше, и где ударилась головой. Так что приготовься к допросу. К сожалению, они сообщили твоим родителям. Я кое-как убедила их не прилетать, мол денег много потратят, а ведь ничего страшного не произошло: полиция ошибается, а врачи, как всегда, видят только худшее. Добавила, что тебе сейчас не стоит волноваться, а ты будешь, если будешь чувствовать их волнение.

— Спасибо, — я попыталась улыбнуться, но мышцы лица не позволили мне этого сделать. Опять Татьяна помогла с родителями. Чувствую, меня ждет тяжелый разговор. — Что со мной было?

— Трещина в черепе, сотрясение мозга, сломанная нога и несколько ребер, что-то там с легкими.

— Сколько я тут уже? — мой голос постепенно становился тверже.

— Несколько дней, — и заметив удивление на моем лице, Татьяна продолжила. — Врачи сами в шоке, что ты так быстро поправляешься. Когда мы приехали в больницу, многие синяки и царапины уже затянулись. Похоже, твое целительство так же и на тебе работает.

Только сейчас я заметила тяжесть на левой ноге и в груди. Голова, на удивление, не болела.

 

Ближе к вечеру, когда приемные часы закончились, Татьяна ушла, пообещав заскочить утром и принести что-нибудь вкусненькое. Я устроилась поудобнее, чтобы провалиться в лечебный сон, но для начала проверила свое состояние. Казалось, что после моего полёта что-то изменилось. Прислушавшись к своим ощущениям, внутри я почувствовала лёгкость, если иметь ввиду мои способности. Вслух я произнесла несколько слов на разных языках, сосредоточилась на ощущениях соседей — все прошло без проблем. Да и с целительством скорее всего было все в порядке, ведь меня же касались во время транспортировки и прочих процедурах. Мне бы стало хуже, а тут — наоборот: я не только не стала воздействовать на других без своего желания, но и себя немного подлечила.

Удивительно. Даже как-то не верилось, что все наладилось, что все будет хорошо и я смогу вернуться к прошлому образу жизни, хотя с небольшими бонусами. И с этой мыслью я, довольная собой, погрузилась в сон.

* * *

Холодно…

Непонятно откуда взявшийся ветер теребил мои волосы. Я начала шарить рукой в поисках одеяла, но не находила его. Я все еще спала и не могла открыть глаза, но беспокойство нарастало. Внезапно откуда-то сверху на меня упало несколько холодных капель воды. Только тогда я резко села и тут же пожалела, так как в груди все отдалось глухой болью, вызывающей кашель. Когда же приступ прошел, я в ужасе огляделась.

Лес. Темный, страшный, мокрый и лишь слабый дождь нарушал тишину. Как я тут оказалась? Тяжелые тучи нависли надо мной, отчего становилось тесно, неуютно. Я не понимала, что происходит. Неужели я вылетела в окно? Это даже не смешно.

Цепляясь за влажную кору, я попыталась подняться, но гипс на ноге мешал. Нужно было как-то выбраться отсюда, хотя бы к дороге. Вряд ли хоть кто-то догадается искать пропавшую больную в лесу, черт знает где. Я опустилась вниз и зашарила по земле в поисках хоть чего-то, на что можно будет опереться. Наконец, рука наткнулась на длинную ветку.

Вторая попытка подняться оказалась удачней первой. Опираясь на палку и цепляясь свободной рукой за деревья, я стала медленно пробираться сквозь чащу. По-хорошему, наверно, нужно было забиться куда-нибудь и переждать дождь, но я не могла оставаться на месте. Хотелось покинуть это жуткое место как можно быстрее.

Я не представляла, куда иду, но надеялась, что смогу выйти хотя бы к дороге или какой-нибудь тропинке. Возникла мысль, что можно попробовать взлететь и осмотреть все сверху, но я ее тут же отбросила: я ведь могу опять упасть, и некому будет меня спасать. Идти было сложно, загипсованная нога заметно потяжелела, чесалась, болела, если я случайно на нее опиралась. Босая нога постоянно наступала на что-то острое, и уже через пару минут засаднила. Но я терпела, упорно пробираясь сквозь ветки. Дождь и не думал прекращаться, но радовало, что ветер стих.

Не знаю, сколько прошло времени, но начало светать. Возможно, сейчас было около четырех утра. Я замерзла, промокла и чувствовала себя крайне паршиво. В груди давило, воздуха не хватало, и мне постоянно приходилось останавливаться, чтобы отдышаться. Оставалось надеяться, что я не простыну или чего хуже. Я даже на мгновенье пожелала, что во мне не проснулась способность к пирокинезу, хотя прекрасно понимала, какие беды могли из-за этого случиться.

Вдруг впереди показался тусклый свет. Сначала я списала на рассвет, но мои скудные познания по чтению местности, указывали, что восток немного в другой стороне. “Фонари”, — облегченно подумала я и ускорила шаг, хотя, учитывая общее изнеможение, все равно двигалась медленней, чем хотелось.

Это оказалась дорога с фонарями на обочине. Важный пункт моего плана был выполнен, но что дальше делать, я не знала. Нужно было выбрать, куда идти. В идеале, конечно, лучше всего было бы поймать машину, но кто в такой час куда-то отправляется?

Особо не раздумывая, я пошла направо. Босой ногой я уже почти ничего не чувствовала, благо, что до крови не дошло, а то был бы риск подхватить какое-нибудь заражение. А еще радовало, что, несмотря на ситуацию, я не паниковала. Это даже сильнее всего удивляло.

Дождь постепенно стихал, становилось теплее и светлее. Настроение немного поднималось. Опять пришла в голову мысль попробовать взлететь, но вдруг сзади послышался гул автомобиля. Я чуть не обезумела от радости. Повернулась и стала активно махать руками. Легковушка промчалась мимо, но через десяток метров остановилась и дала задний ход.

Я чувствовала удивление и опасение водителя. Он хотел проигнорировать меня, но совесть не позволила. Мужчина, средних лет, он явно куда-то торопился, но вышел из автомобиля и учтиво поинтересовался:

— Вам нужна помощь?

— А вы как думаете? — раздраженно процедила я.

Этот вопрос так разозлил меня, что я не смогла сдержать эмоции. Конечно, мне нужна помощь. Я мокрая, почти раздетая, со сломанной ногой, да еще и посреди леса.

Водитель покраснел, понимая глупость сказанного. Он подошел ко мне, хотя все еще чего-то опасался. Конечно, в этой ситуации можно подумать все, что угодно, начиная с беглой преступницы и заканчивая засадой бандитов.

— Я отвезу вас в больницу, — наконец, сказал мужчина.

На что я спросила, куда он отправляется. И к моему везению, водитель двигался как раз в том направлении, куда мне нужно. Я назвала больницу, куда меня было необходимо доставить, а через минуту мы уже мчались по шоссе.

Только тогда я облегчённо вздохнула. Все беды казались позади. В машине было тепло и сухо, играла тихая спокойная музыка, а мужчину раздирало любопытство, но он не знал, как ему поделикатней спросить, как же я оказалась в таком состоянии в лесу, притом в одиночестве.

— Я не помню, как сюда попала, — сжалившись, сказала я. — Помню, что была в больнице, а потом раз — и посреди леса. Не знаю даже, какое сегодня число.

— Вы молодец, что выбрались и не паниковали, — мужчина улыбнулся. — Может, вас похитили?

Я пожала плечами. В голове настойчиво билась одна мысль, но я не смела её озвучивать, даже самой себе. Это пугало. Новая способность, еще более неконтролируемая, чем левитация.

Мы ехали молча. Боль в ноге и груди постепенно проходила, хотя появился кашель. Похоже, я все же простудилась. Оставалось надеяться, что на этом мои злоключения закончатся.

— Можно позвонить, — попросила я, вдруг осознав, что в больнице могли уже хватиться меня. Нужно было сообщить хотя бы Татьяне, что со мной все в порядке.

— Хм, — мужчина задумался, — я недавно разбил телефон, так что...

Он посмотрел на меня с сожалением, а я почему-то ощутила тревогу. А вдруг он маньяк? Или преступник? Или еще кто? Чем я думала, когда села в машину к незнакомцу? Он даже имени своего не назвал. Я тряханула головой. Глупости. Его эмоции и желания не выдавали его. Я слишком много думаю, слишком много задаю вопросов.

— Ехать далеко, так что, может, расскажете о себе? — мужчина нарушил молчание. Ему было скучно и все еще любопытно.

— Я студентка, — не зная с чего начать, произнесла я. — Учусь в университете. Недавно упала с крыши, а затем как-то оказалась в лесу.

Я пожала плечами, мол, мне больше нечего рассказывать.

— И ничего странного с вами больше не происходило?

Я покачала головой:

— Я самый обычный человек.

— Неужели? — выражение лица водителя вдруг переменилось, и он резко крутанул руль, направляя автомобиль к лесу.

Я закричала от страха и неожиданности, схватившись руками за ремень, которым была пристегнула. Мысли в голове лихорадочно сменяли друг друга, у меня не выходило зацепиться ни за одну. Мои способности опять вышли из под контроля. Я ощущала неприязнь мужчины, отвращение и страх… Он боялся меня, ненавидел, хотел убить. Что происходит? Кто он такой?

— Кто твои родители? — шипел незнакомец, выравнивая автомобиль.

Я активно мотала головой, не понимая, что от меня хотят.

— Кто твои родители?! — мужчина злился, он хотел знать.

— Стоматологи, — выдавила я из себя, готовая разреветься.

— Не ври мне! — мужчина опять направил автомобиль к лесу. — Кто они?

Его крики пугали меня еще сильнее. Я никак не могла взять себя в руки. Нужно было что-то делать, как-то спастись от этого ненормального.

— Кто породил тебя?! — глаза мужчины, казалось, налились кровью от злости и нетерпения. Он хотел знать. — Кто? Говори!

Автомобиль опять мчался ровно по дороге, а руки мужчины больно вцепились мне в плечи, разворачивая к себе лицом.

— Кто они?!

Я все еще не могла прийти в себя. Перед глазами все плыло, пальцы не слушались, а спина словно приросла к спинке кресла. Нужно что-то сделать. Я постаралась сосредоточиться, расслабиться.

— Кто они?! — верещал ненормальный, сильнее сжимая мои плечи.

И вдруг ремень, сдерживающий меня, лопнул с громким треском, а я резко подскочила и сбросила руки незнакомца. Он не ожидал от меня такой прыти, из-за чего его отбросило назад, и он задел руль. Автомобиль опять понесло к лесу, но на этот раз мужчина не контролировал ситуацию. Он попытался выровнять движение, но ничего не получалось. Я крепко держалась за лоскуты ремень и взывала ко всем свои силам, чтобы те хоть как-то помогли мне. Но какой от них толк в данной ситуации?

Автомобиль въехал в лес, каким-то чудом не врезавшись в дерево. Вдруг его подбросило на кочке, из-за чего я резко подскочила вверх, ударилась головой о крышу… и потеряла сознание. Наверное, тут еще сказалась недавняя трещина. Кажется, это конец…

* * *

Я очнулась в какой-то комнате. Похоже, в отключке я пробыла не долго, так как меня все еще не нашли, и я оставалась в старой мокрой одежде. Подо мной образовалась лужица стекшей с меня воды и грязи. Сердце еще бешено колотилось, а дыхание никак не приходило в норму. Мне все еще было страшно, и я не могла успокоиться. Еще чуть-чуть и я бы расплакалась, но вдруг откуда-то за дверью послышались голоса. Я, затаив дыхание, стала судорожно осматриваться по сторонам в поисках убежища. Как я им объясню, как я здесь оказалась? А если это чей-то охраняемый дом? Могут и полицию вызвать, а мне как будто этого не хватало для полноты счастья.

Судя по всему, эта комната была нечто вроде гостиной, причём, дорого обставленной, о чем буквально кричали картины в тяжелых рамах, скульптуры, шикарно оформленная мебель, рояль и бар. Где я?

Я постаралась встать на ноги, но поскользнулась на мраморном полу и упала, больно приложившись задом. Голоса стихли. Я запаниковала, попыталась подняться. И как только выпрямилась, опираясь на спинку кресла, дверь отворилась.

— Привет, дорогая, — ко мне с ласковой улыбкой подошла высокая черноволосая женщина в ярком красном платье. — Если честно, я удивлена, что ты здесь. Как ты сюда попала?

Незнакомка стояла почти вплотную ко мне. Она положила правую руку на мое плечо, а левой взяла меня за подбородок, чтобы лучше рассмотреть мое лицо. Это было так странно, так завораживающе, что я не сразу сообразила, что мне был задан вопрос.

— Я не знаю, просто оказалась, — почти прошептала я, тут же смутившись.

— Интересно, — женщина опустила руки и обошла меня вокруг. Ее движения были плавными, она напоминала кошку, что можно было опасаться, что еще чуть-чуть, и она выпустит коготки. — Удивительно.

Невозможно было понять, что именно ее удивляет. То, что я здесь оказалась? Это какая-то закрытая от посторонних территория?

— Кто вы такая? — осторожно спросила я, следя за движениями незнакомки.

Та загадочно улыбнулась и отошла к креслу, опустилась в него и жестом указала на то, за которое я держалась. Я повиновалась. Тогда незнакомка откуда-то достала бутылку вина и два бокала. Она разлила красный напиток и левитировала ко мне бокал. Я даже не стала удивляться этому.

Вино почему-то пахло травами, что было несколько необычно, хотя я мало разбиралась в алкогольных напитках. Или это не вино?

— Пей, — велела женщина, отпивая из своего бокала.

Я опять повиновалась, не смея возразить этой странной особе. Всё-таки напиток был странным по вкусу, но мягким, и сложно было понять: алкогольный он или нет. Приятное тепло разлилось по телу.

— Хорошо, — довольно произнесла незнакомка. — И так, теперь можно поговорить. Что ты хочешь узнать?

Вопросов было масса, но я решила начать с главного:

— Кто вы такая?

— Я Нахема, твоя мать, — спокойно ответила женщина, хотя я словно почувствовала ее усмешку.

— Мать? — переспросила я.

— Да, та, которая родила тебя, — на этот раз женщина все же усмехнулась.

— Но как так? — я не понимала, как эта женщина может быть моей матерью. И больше всего, если уж на то пошло, я не понимала той её холодной реакции от встречи со мной. Но хотя бы теперь, я могла хоть как-то объяснить все мои новоприобретённые сверхспособности, если учесть, что женщина тоже была сверхъестественная.

— Я понимаю твое удивление, — голос Нахемы был очень красивым. — Мы с твоим отцом подменили настоящего ребенка Волковых тобой. Поверь, пришлось потратить достаточно много времени, чтобы обнаружить семью, чье дитя было бы похоже на тебя. А в современном мире с его группой кровью, генетикой и прочей ерундой, это очень сложно. Конечно, на уровне ДНК вы разные, а в остальном — почти один в один.

Женщина усмехнулась и опять отпила из своего бокала. А я даже не знала: верить ей или нет, если честно, не хотелось об этом думать, ведь иначе потрясение могло окончательно добить меня.

— А куда делся настоящий ребенок?

— Не знаю, — Нахема равнодушно пожала плечами. — Твой отец, кажется, отдал ее в детдом или куда-то в этом роде.

— Почему вы так поступили? — спросила, скорее на автомате.

— Мы должны были спрятать тебя, иначе тебя бы стерли.

Я вспомнила чувства того водителя и меня охватил ужас.

— Что? Почему?

— Наша связь была нежелательной, — женщина хмыкнула, будто довольная собой, — а позволение тебе жить — запретным.

Тогда я определила второй главный вопрос, который должна была задать:

— Откуда у вас эти сверхъестественные способности? Кто вы такая?

— Сверхъестественные? Ммм, сверхъестественные, — она словно распробовала на вкус новое для себя слово. — Поверь, они вполне естественные. Но возвращаясь к твоему вопросу, — женщина на мгновенье замолчала, а затем, насладившись моим нетерпением, продолжила. — Я демон.

— Демон? — давно нужно было перестать удивляться, но это было уже выше моего понимания.

— Да, а отец твой — ангел. Отсюда и всякие заморочки.

— Ангел? — глупо переспросила я. — Хотите сказать, что моя мать демон, а отец ангел? Тогда я…

— Нет, — женщина покачала головой. — Ты не полукровка. Ты человек.

Я не понимала. Это было как-то странно, необычно. Женщина спокойно смотрела на меня, улыбаясь. Она изучала меня, ей было любопытно, она и не скрывала своего интереса. В ее движениях, манере говорить чувствовалась какая-то леность, скука.

— Ты знаешь отличия ангелов и демонов от человека? — наконец, спросила Нахема, а когда я отрицательно покачала головой, продолжила. — Главное отличие — отсутствие души. У нас ее просто нет. Ну и наличие магии, без которой в нашем мире будет тяжко.

Я несколько раз моргнула, обрабатывая полученную информацию, тогда женщина вздохнула. Похоже, ей не очень хотелось читать мне лекцию.

— Ладно, начну с самого начала, — Нахема опять наполнила свой бокал, недовольно взглянув на мой, наполовину полный. — Все началось достаточно давно, когда жизнь на Земле только зарождалась. Кажется, первые животные еще не выползли из воды. Примерно тогда и появились ангелы. Откуда именно и в каком виде — не знают даже они. У людей есть неплохая идея про занесение жизни из космоса, что ж, эта гипотеза подойдет и нам. В общем, ангелы появились на Земле. Но все стремится к равновесию, так что вместе с ангелами возникли и демоны — отражение первых, их абсолютная противоположность. Свет и Тьма. Даже в магическом плане ангелы и демоны инверсны друг другу. В одном мы схожи — генетика: тот же набор хромосом, та же информация.

Что было дальше, мало кто знает, но есть легенда, что группа ангелов отделилась от остальных, нарушив тем самым главное правило — единство. Их обвинили в предательстве и приговорили к казни. Но те ангелы поступили так, как никто не ожидал: они сбросили материальную оболочку и вселились в первобытных обезьян. Так ангелы стали душами, и другие уже не могли их достать. И поделившись со своей оболочкой информацией, они ускорили эволюцию и направили ее в направлении появления сначала первобытного человека, а потом и современного. И не зря же к людям просочилась фраза: “По образу и подобию”.

Души, так же, как и сами люди, начали меняться, и вскоре уже отличались от, так сказать, перводуш. Они перестроили свою магию и начали накапливать опыт, перерождаясь каждый раз в новом теле. Получился некий симбиоз: человеческое тело скрывало, защищало душу от нас, а душа взамен делилось своим прожитым опытом, давало способности к развитию и самосовершенствованию.

— Зачем душам опыт? — поинтересовалась я, скорее, на автомате.

— А в чем смысл жизни? — насмешливо спросила Нахема. — Есть мнение, что чем больше опыта, чем дольше душа живет, тем она сильнее, развитей. А когда достигнет предела, перейдет на новый уровень… Но все это лишь домыслы. Мы, так же как и люди не можем ответить на все вопросы. Мы даже не знаем, что будет с нами после смерти. У нас даже есть свои религии, как бы парадоксально это ни звучало, — женщина усмехнулась. — Мы поклоняемся, и нам поклоняются — смешно. Мы не верим, в нас тоже не верят. Сплошные противоположности.

Я задумалась. Это красивая история, что души — сбежавшие непонятые ангелы, но с точки зрения математики кое-что не сходилось.

— А как души размножаются? Сейчас на Земле семь миллиардов человек, а вначале было намного меньше.

Нахема хмыкнула. Ей понравилось мое замечание.

— Души размножатся, как бы смешно не звучало, почкованием. Когда женщина беременеет, через некоторое время, в уже сформировавшийся плод вселяется душа. Если это не происходит, а это бывает лишь по одной причине: некому вселяться, душа женщины отдает часть себя ребенку. Вот и все.

Я хотела задать еще вопрос. В конце концов, Нахема так и не объяснила, почему ребенок ангела и демона — человек. И почему они это сделали. И что дальше? Но демон нарушила мои планы:

— Расскажи, что с тобой случилось, — она растянула губы в улыбке. — Как ты сюда попала, и что с тобой произошло?

Она красноречиво посмотрела на мою загипсованную ногу. Я вздохнула и кратко описала мои злоключения, не забыв упомянуть про Юрия и его желание помочь мне. Почему-то не хотелось ничего скрывать, хотя пугала такая открытость. Да и что я знаю о Нехеме? Вдруг она меня обманывает? Нет, в ее словах должна быть хоть какая-то правда, но она может использовать меня, к примеру, или заодно с тем мужиком… Все было очень странно и в диковинку.

— Юрий, значит, — женщина задумалась, заиграла пальцами по бокалу. Создалось впечатление, что ее очень заинтересовал Аронов. — Слышала о нем.

— Слышала? — вырвалось у меня.

— О да, — демоница довольно улыбнулась. — И ты считаешь, что если бы не он, то ты бы не справилась?

Я осторожно кивнула, чувствуя подвох. Беспокойно заерзала в кресле.

— Ему было плевать на тебя.

— Я знаю, — ответила я.

— Это хорошо, — Нахема была немного удивлена, похоже, у нее сложилось обо мне несколько неверное впечатление. — И если бы он сам не обладал, как ты выразилась, сверхъестественными способностями, он бы вообще с тобой не возился.

— Какими способностями он обладает? — тихо поинтересовалась я.

И все же, несмотря на понимание, я чувствовала легкую обиду. Да, Юрий помогал мне, и я благодарна ему за это. Но задевало, что это было из-за собственной выгоды. Возможно, он хотел понять, откуда у него способности. Возможно, он не знал ничего про ангелов и демонов.

— Он не стареет, — ответила демоница. — Точнее, он может подпитываться от других людей, что и дает ему долголетие. Но эта подпитка не вредит другим, так как она очень незначительна, а Юрию может убавить пару лет.

— Через касания? — уточнила я, вспоминая его ладонь на моей руке и ощущения, которые я тогда испытала.

Нахема кивнула.

— И как они у него появились? — возможно, я смогу помочь ему, рассказав то, что он желает знать.

— Похоже, — женщина усмехнулась, — мне придется продолжить свой рассказ о строении мира. Но сначала тебя нужно привести в порядок.

Она еще раз оглядела меня с ног до головы. За время разговора грязь на моей одежде высохла и затвердела, образуя тонкую корочку. Я впервые почувствовала стыд за свой внешний вид.

— Давай, я помогу тебе, — демоница поднялась на ноги и подошла ко мне.

Она приподняла меня за талию и, поддерживая, повела к двери. Удивительно, она даже не обратила внимания, что я испачкаю ее красивое платье. А может, обратила, но ей было все равно.

Мы вышли в коридор, из которого потом попали в комнату, которая, судя по всему, являлась ванной. Тут находилась неизвестная мне женщина, которую я сначала не заметила, ослепленная великолепием комнаты.

— Приведи ее в порядок: залечи раны, отмой… сама знаешь, — приказала демоница.

Женщина кивнула и усадила меня в кресло. А Нахема развернулась и вышла. Как-то стало даже неуютно, одиноко. Похоже, по каким-то непонятным мне причинам, я успела привыкнуть к ней, к ее обществу, к ее голосу.

— Как вас зовут? — поинтересовалась я, поворачиваясь к неизвестной, пока та осматривала мою ногу.

— Мамона, госпожа, — ответила она, не поднимая голову.

Наверно, она была демоном.

— Я Лиза.

— Знаю, госпожа.

Неожиданно, но приятно. Мамона тем временем опустилась на колени передо мной и провела рукой над гипсом, и тот рассыпался серой пылью. Я даже не удивилась, да и легкая боль на мгновенье сбила с толку.

— Простите, госпожа, — проговорила женщина, а затем резко схватила меня за лодыжку.

Новый приступ боли был сильнее, но намного короче, а затем все прошло, в том числе и боль в сломанной ноге. Да и сама нога была, скорее всего, уже цела и невредима. Мамона поднялась с колен и пальцами стукнула меня в три разных точки груди. Сдавливание, которое я раньше не замечала, исчезло. Дышать сразу стало легче. С головой женщина ничего не делала. Похоже, там все залечилось моими силами.

— Спасибо, — проговорила я.

Мамона улыбнулась.

 

Через час я, вымытая и накормленная, сидела в кресле, откинувшись на его спинку, и просто отдыхала. Наконец-то я смогла почувствовать себя чистой и полной сил, несмотря на ночное приключение. В комнату зашла Нахема с двумя бокалами, один из которых протянула мне и опустилась в кресло напротив меня.

— Можешь оставаться тут столько, сколько хочешь, — сказала она, улыбаясь.

Если честно, эта женщина не была похожа на демона. Конечно, скорее всего в других ситуациях она ведет себя иначе, но сейчас… это чувство уюта, доверия… не знаю, оно подкупало.

— Мне нужно позвонить Татьяне и предупредить, что со мной все хорошо.

— Я уже связалась с твоей подругой и заверила ее, что волноваться не стоит, — Нахема продолжала мягко улыбаться.

Я кивнула, сразу поверив демонице. Все это было странным. Почему я так легко верю ей? Это какая-то магия, чары, способные внушать расположение? Или гостеприимство так влияло на меня? Почему женщина, что бросила свое дитя после его рождения, так заботится о нем сейчас? Что изменилось?

И тот человек в автомобиле… Что он хотел? Почему его так волновали мои родители? Я не могла перестать думать обо всем этом. Мысли переполняли мою голову, вопросы появлялись с каждой минутой, а ответов было все еще не достаточно.

— Тебя что-то тревожит, дорогая? — осторожно поинтересовалась Нахема, заметив мою задумчивость.

— Тот человек, что напал на меня… — я опять замолчала, чувствуя нарастающую тревогу. — Я не сказала, но он требовал, чтобы я выдала, кто мои родители. Такое ощущение…

— … что он знал, кто ты такая, — перебила демоница.

Ее лицо помрачнело, брови нахмурились, да и кожа вокруг глаз будто стала слегка зеленей, хотя через мгновенье всё вернулось в прежний вид.

— Радует, что он так и не узнал, — наконец, сказала Нахема и улыбнулась, хотя в этой улыбке чувствовалась фальшь.

— Что случилось? Вы рассказали, что связь ангела и демона запрещена…

— Не совсем так, — женщина качнула головой. — Как я тебе уже рассказала, ангелы и демоны противоположны в магическом плане. И дети такого союза получают нечто вроде разницы сил, и смотря чей потенциал оказался сильней, тем и становится ребенок: ангелом или демоном. Но в магическом плане он будет тем слабее, чем меньше разница способностей родителей. Такие дети долго не живут, они практически сразу становятся изгоями, они ничему не могут научиться и ничего не могут достичь. Мало кто согласится иметь такое потомство. И даже самые конченые романтики не способны на такую глупость.

Я не понимала. Если гибриды такие слабые, то откуда у меня столько сил? Или это считается слабыми способностями?

— Но бывают исключения, — продолжила Нахема после паузы. — Способности родителей будто суммируются, резонируют, перемножаются, и ребенок рождается очень сильным, вплоть до того, что становится опасным для обеих сторон, так как получает все плюсы и минусы родителей: где не сработает магия ангела — сработает демоническая, где не пройдет демон — пройдет ангел. Таких детей отслеживают и убивают еще в младенчестве, а если кто-то станет их укрывать, то и его настигнет кара.

— Я исключение?

Меня очень сильно волновал ответ на этот вопрос. С одной стороны не хотелось быть слабой, неспособной, а с другой — быть убитой. Но если я исключение, тогда понятно, почему меня отправили к людям… наверное… Вся эта история вызывала массу вопросов. Вроде бы все ясно, но слишком много странностей. Вот почему они, зная, что ребенок получится слабым, физически и магически несостоятельным, решили рискнуть? Да и где, собственно, этот ангел — мой отец? И почему мне никто не помогал кроме Юрия, да и то он не в счет, так как ничего особо не знает? И почему Нахема именно сейчас решила все рассказать?

А может, они не знали, что ребенок станет исключением и решили выкинуть его, чтоб не мешался? Бред. Эта демоница не похожа на ту, что будет рисковать в таком деле… хотя мне сложно было судить. И самое главное, раз я ребенок ангела и демона, почему я человек?

Нахема наблюдала за мной и улыбалась, наслаждаясь вином. Ей было любопытно, она хотела залезть мне в голову и узнать, о чем я думаю, хотя почти догадывалась о том, что могло терзать меня.

— Да, ты исключение, — сказала она. — Я знала об этом уже в середине беременности. Ты просто не представляешь, какую мощь я ощущала!

Я будто чувствовала, что было тогда: восторг, радость, торжество, Нахема сейчас переживала те эмоции заново, хотя внешне оставалась спокойной.

— Но ты ведь знала, что меня должны убить, — осторожно заметила я, а чувство беспокойства возрастало с каждой минутой, словно вот-вот я узнаю что-то страшное, что-то, что перечеркнет напрочь тот уют, что я ощущала ранее.

— Знала, но не собиралась допустить этого, — она замолчала, чтобы подобрать слова, а пока налила себе в бокал очередную порцию ароматного напитка. — Знаешь, почему ангелы и демоны любят заводить детей со смертными, и что с этими детьми происходит впоследствии? — а когда я отрицательно помотала головой, ответила. — Юрий говорил тебе.

— Что? — не поняла я, а потом страшная догадка словно ударила меня по голове. — Они сходят с ума, а потом кончают с собой? Те дети…

— Да, — демоница кивнула. — Это дети ангелов или демонов, полукровки: у них есть души, у них есть силы. Идеально, не находишь?

Я осторожно кивнула. Хотелось сбежать из этого места, лишь бы не знать… но я должна была остаться, чтобы, наконец-таки, разобраться, кто я такая, и что со мной происходит.

— Вот только загвоздка в том, что души не могут найти общий язык с силами, будь то ангельские, будь то демонические. Сквозь века, тысячелетия, они словно помнят прошлое и не могут с ним ужиться. Наши силы отравляют их, калечат, ослабляют, а это отражается на телах. Человек сходит с ума, а потом, не в силах вытерпеть внутреннюю борьбу, одним махом завершает все.

— Но зачем…

— Зачем мы заводим детей со смертными? — насмешливо закончила мою мысль демоница. — Из-за душ. Поглотив душу, мы увеличиваем свою силу. Души уязвимы вне тел, поэтому после смерти оболочки они стараются как можно быстрее найти носителя. В этот короткий промежуток мы можем их поймать и поглотить. Но чем душа старше, опытней, тем сложнее ее не только поймать, но и удержать в себе. Калеченые души не могут сопротивляться, даже будь они из первого поколения. И у нас у всех есть договоренность, негласная, что только родитель имеет право на ослабленную душу.

Я была в ужасе, и это мягко сказано. Это все было отвратительно, неправильно и просто не укладывалось в привычное понимание. Поражало еще и то, что не только демоны, но и ангелы этим занимались. Я ничего не понимала.

— На самом деле, — продолжила Нахема, игнорируя мое замешательство, — верховные власти не поощряют подобное развлечение, и даже по-своему контролируют, чтобы в мире было немного детей со способностями, иначе это может вызвать отклик у людей, чего нам бы совершенно не хотелось.

Развлечение? Что за пренебрежительное отношение к людям? Казалось даже, что это все неправда, шутка. Мое мировоззрение и мироощущение трещало по швам. Я не верила в ангелов и демонов, но все же всегда разделяла, что если есть что-то сверхъестественное, то обязательно что-то светлое, доброе, правильное или темное, злое, ложное. Ангелы и демоны…

— Нет. Мы не доброе и злое. Мы — иное, — Нахема словно прочитала мои мысли. — Пойми. Мы просто свет и тьма, но на этом все. Ангелы, так же, как и демоны, могут быть жестокими тварями, могут убивать и калечить, как друг друга, так и людей. Все ваши, человеческие, представления, уж прости за вульгарность, — дешевая реклама. Ангелам нужна вера, духовность, почитания, молитвы, искренность, благолепие. Они питаются этим, но не обязательно несут всё это в человеческие массы. Нет, есть, конечно, те, что помогают людям, прислушиваются к их словам и приносят дары, но не все. Так же как и демоны. Нам нужны хаос, разруха, движение, колебания, ложь, обман, нестабильность, ссоры, желания, ненависть, похоть… да, в конце концов, любые сильные эмоции. Но и мы можем не нести этого. Поверь, существует много демонов, которые так же помогают людям, просто так, без платы. Они снимут плоды, обязательно, но человек даже не заметит, и не назовет это злом. Все ведь относительно. Люди привыкли измерять добро и зло по своей, только им понятной шкале. Если им делают плохо, то это зло, если хорошо — добро. Убийства — зло, воровство — зло, помощь — хорошо, бескорыстие — тоже хорошо. Но есть же элементарные примеры из природы, о которых, я думаю, ты и сама догадаешься. Лев, убивший лань, чтобы прокормить свою семью — он добро или зло? В отношении семьи лани — одно, в отношении своей семьи — совсем другое.

Мне не нравились ее рассуждения, они казались неправильными, чужеродными.

— А что касается меня?

Губы Нахемы растянулись в довольной улыбке.

— Мы с твоим отцом поспорили друг с другом, у кого больше сил, чей геном сильнее, а общий ребенок — лучший индикатор. Но…

Демоница замолчала.

— Но? — нетерпеливо переспросила я.

— Но так получилось, что ты стала исключением, а нам не хотелось упустить такой шанс. Твой отец провел ритуал, который на время заморозил мои и твои силы, что позволило обмануть душу. Она приняла меня и тебя за человека. Как раз этим ритуалом матери полукровок получают душу в свое дитя. И вот ты, ребенок ангела и демона, но с душой была отправлена к людям. Мы хотели спрятать тебя и дать возможность вырасти без влияния нашего мира.

Я опять не понимала. Что-то защемило в груди, глаза щипало, будто вот-вот выступят слезы. Хотелось свернуться клубочком, уткнувшись носом в подушку. Как же обидно, что единственной причиной моего рождения была не любовь родителей, даже не случайная связь, а просто пикировка интересов — кто круче — он или она. Чтобы со мной потом было, не стань я исключением?

Пугало, что я верила во все это, что я их дочь, не допуская мысли, что Нахема может обманывать меня. А вдруг я все же ребенок Волковых? Мало ли, что могло дать мне силы… Но я, черт возьми, верила. Не хотела, но ничего не могла с собой поделать. Дочь демона и ангела, результат глупого спора. Приняла эту мысль, проглотила, сухую и не разжевывая, почти не анализируя, словно всегда знала где-то глубоко в душе.

— И чего же вы хотели добиться? — стараясь не выдать себя, выдавила я.

— Разрешить спор и заполучить душу.

— Но как бы вы определили, кто победил, если силы во мне не исключили друг друга, а просуммировались? — тихо спросила я, невольно, по-детски шмыгая носом.

— Не расстраивайся, мы такие, какие есть, — Нахема пододвинула ко мне бокал с напитком, к которому я так и не притронулась. — Мы оставили тебя среди людей, предоставляя возможность спокойно расти. В конце концов, нельзя быть в середине, ведь одна из сторон обязательно перевесит и дело тут не в морали, а в способе подпитки. Вспомни, когда ты осталась одна в квартире, ты почти не ела, так как тебе это было не нужно. Вспомни, какие эмоции тебя привлекают больше всего? Что тебе нравится: ссоры или мирное сосуществование? Любишь ли ты спорить? Как относишься к крикам? Ненавидишь ли ты кого-нибудь или что-нибудь, искренне, до дрожи? Да и то, что ты появилась в моем доме, а не в доме твоего отца о многом говорит.

Я замотала головой, не понимая сделанных ею выводов. До меня просто не доходило, что она от меня хочет.

— Что-нибудь еще хочешь узнать? — Нахема перестала улыбаться. Ее утомил этот разговор, и ей хотелось заняться своими делами.

— Юрий — полукровка? — наконец, спросила я, чтобы хоть на время отойти от своих мыслей, касающихся меня.

— Нет, — демоница покачала головой. — Его мать спала с демоном, у них была дочь. Обычно, после связи с ангелом или демоном, человек становится бесплодным. Но матери Юрия повезло, и она уже от человека родила сына. Люди, они как животные, хранят информацию о партнерах. Вспомни, породистая сука после связи с дворнягой не родит чистокровных щенков. Юрию досталась небольшая часть информации от демона. И силы, проснувшиеся в нем, настолько малы, что не покалечили душу. Конечно, у Аронова есть небольшие проблемы с головой, но не критичные. Обычно, таких детей так же убивают, но Юрия оставили, так как он не афишировал свои способности, не раскрылся людям.

— Но почему таких детей убивают?

У этих сверхъестественных какой-то пунктик что ли?

— А представь, если люди узнают, что переспав с ангелом или демоном впоследствии можно получить детей со способностями? Конечно, останавливает бесплодие, но человечество способно к самосовершенствованию, так что эта проблема будет вскоре снята. Дети не будут сходить с ума, обретя силы, а души начнут закаляться с каждой очередной подобной оболочкой. В дальнейшем даже в полукровках они будут чувствовать себя комфортно. А нам это совершенно не нужно.

— Получается, что все эти экстрасенсы, целители и прочие чудики, про которых пишут в газетах или показывают по телевизору, такие же, как Юрий?

Нахема пожала плечами.

— Возможно, некоторые из них получили способности от души. Поверь, они не так беспомощны, и могут даже наградить человека чуточкой своих сил.

Мысли скакали в голове, не желая выстраиваться в логическую цепочку. Это все было похоже на то время, когда я не могла справиться с эмоциями людей, только не так болезненно. Я залпом опустошила свой бокал, роняя на пол несколько капель красного напитка.

— И что же мне делать?

Так хотелось, чтобы Нахема дала мне универсальное решение. Она рассказала, почему и зачем я появилась на свет, кратко описала свой мир. Может, она могла бы помочь мне в остальном? Странно, но несмотря на странную боль, обиду на нее и ангела, я не злилась. Они такие, какие есть. Возможно, подкупала искренность, открытость. Было бы намного хуже, если бы Нахема начала юлить, врать и выкручиваться. Хотя и к правде я не была готова.

— Если честно, — демоница вздохнула, — для меня было бы идеально, если бы ты отказалась от души, а я бы ее проглотила. Тебе решать, что делать дальше. Поверь, силы еще не все проснулись. Их будет намного больше. Мы универсальны, наши способности распространены почти на все области. Ты освоила больше ментальных навыков, но вскоре начнется очередь физических. Летать и телепортироваться ты уже научилась, причем крайне болезненно, а дальше будет сложнее. Пирокинез, к примеру. Почти все демоны способны на это. От ангелов тебе достанется голос на высоких частотах. Ты не будешь сходить с ума, так как излишняя энергия будет переливаться во внешний мир, но твои близкие, твой дом будут разрушаться, пока ты не научишься контролировать свои способности. Но если ты избавишься от души, то быстро обретешь мощь, практически безболезненно, причём, даже не заметишь. Душа, она ведь сопротивляется, ломается. Она добавит только больше проблем. Не знаю, как тебе удалось остановить процесс разрушения, но вряд ли это надолго. По мере роста сил, ограничивать душу будет все сложнее и сложнее. Так зачем ждать?

Нахема замолчала.

* * *

И что дальше? Вот я получила ответы на свои вопросы, но главный так и остался без оного. Что мне делать? Принять предложение Нахемы и избавиться от души?

От этой мысли я словно почувствовала, как что-то в груди сжалось, затрепыхалось в испуге. Покалеченная, но живая, она не хотела быть поглощенной, преданной. Впервые я ощутила желания своей души. Она хотела остаться со мной, хотела получить свой опыт и продолжить путь. Но она понимала, что я сильнее ее, и за мной решающее слово.

За мной ведь будут охотиться в любом случае. Человек со способностями и не сошедший с ума или гибрид-исключение — опасна при любом раскладе, какое решение я бы ни приняла. Смогу ли я жить с вечным страхом, что кто-то причинит вред мне или моим близким? Вряд ли. Показать всем им, что со мной не стоит связываться или доказать, что я не опасна?

Я не знала…

Кофе давно остыл, а я так не сделала ни глотка. За окном давно потемнело. Прошли всего лишь сутки с моего пробуждения в больнице, но самые насыщенные событиями за всю мою жизнь. Нахема сказала, что я могу оставаться здесь столько, сколько посчитаю нужным. Она не боялась, что меня найдут в ее доме, даже если узнают, кто родил меня. Не знаю точно, но Нахема оказалась из рода демонической элиты, поэтому могла позволить себе самую лучшую защиту от поисковых ритуалов.

Интересно, а кто второй родитель? Знает ли он, что я здесь, что я не сошла с ума? Увижу ли я его? Наверно. Я знала историю со стороны демоницы, а вторую версию событий мне, скорее всего, еще предстоит выслушать. Странно, Нахема даже не назвала имени ангела. Почему-то казалось, что они будут тянуть одеяло каждый на себя, соперничая за мою душу. А может, все дело действительно в генетике. Только я так и не поняла, как они смогут определить, кто я? Больше ангел или все же демон?

Душа успокоилась, осознав, что я пока не собираюсь от нее избавляться. Как сказала Нахема, люди вполне могут жить и без души. В самом начале те делятся информацией, а дальше бесполезны. Я не знала, верить ей или нет, хотя это все и казалось мне вполне логичным. Средневековые ведьмы действительно продавали свои души за способности. Но и души не оставались в долгу, преданные, они наносили последний удар, уродуя тела. Безобразных страшных ведьм не зря боялись, они были действительно сильны и злобны. Все эти сказки, о которых я слышала, имели место быть, что несколько пугало.

— Все будет хорошо, — проговорила я сама себе. — Справимся.

 

Мне ничего не снилось, а проснулась я, когда за окном солнце было высоко над горизонтом. Никогда так долго не спала. Приведя себя в порядок и переодевшись в одежду, которую вчера мне принесла Мамона, я вышла в коридор, чтобы найти Нахему. Мне нужно было поговорить с ней.

К сожалению, демоницы, как сообщила мне встреченная в гостиной незнакомая женщина, в доме не было. Она была то ли на каком-то важном совещании, то ли еще где: я особо не вдавалась в подробности.

Я побрела по коридору в поисках хоть кого-то, кто сможет мне помочь. Наконец, в одной из многочисленных комнат этого трехэтажного дома я наткнулась на Мамону. Она и какой-то мужчина о чем-то тихо спорили, но когда увидели меня, разом замолчала.

— Извините за беспокойство, — смущенно проговорила я, чувствуя, что застала любовную ссору. — Я хотела бы покинуть это место, но не знаю, где нахожусь.

Губы Мамомы на мгновенье растянулись в улыбку, но затем плотно сжались. Я не могла почувствовать ее желания и эмоции, но на лице демоницы читалось недовольство. Вот только она не смела возразить.

— Куда бы вы хотели направиться, госпожа?

Я ответила, что хочу увидеть друзей. Мамона взяла с полки небольшое зеркало и провела над ним рукой, а затем протянула мне, после чего пояснила, что это одноразовый портал, который перенесёт меня туда, куда я пожелаю. Я поблагодарила женщину, на что она посоветовала мне как можно быстрее научиться нормально телепортироваться.

* * *

Когда я оказалась в своей квартире, тут же метнулась к телефону и быстро набрала номер Татьяны. Гудок, второй, третий… не знаю, сколько я так ждала, но никто трубку не брал. Тогда, я позвонила на сотовый, но и тут я услышала лишь гудки. Чувствуя беспокойство, я набрала номер Юрия.

— Где вы пропадали, Лиза? — тут же спросил мужчина, я даже ничего не успела сказать.

Я ответила, что все расскажу при встрече, а сейчас меня интересует, где пропадает Татьяна. Аронов вздохнул и, бросив короткое “Приезжайте”, отсоединился.

Ничего не понимая, я направилась к офису Юрия. Был день, и я опять оказалась в водовороте человеческих масс, их чувств и эмоций. Поначалу я слегка запаниковала, боясь, что ошиблась и мои способности не пришли в норму. Но нет. Все было в порядке. Я могла переключаться то с одного человека на другого, не испытывая физического и душевного дискомфорта, и даже случайные касания не отнимали сил.

В кабинете Юрий был один. Он сидел на подоконнике и курил. Никогда бы не заподозрила у него эту отвратительную привычку. Мужчина был взволнован, хотя внешне казался спокойным, впрочем, как обычно. На мой немой вопрос, он жестом указал на стол, где поверх бумаг лежал белый конверт без каких-либо опознавательных знаков. Дрожащими руками я взяла его и достала из него сложенный лист бумаги.

— Ох, — выдохнула я, прижимая свободную руку ко рту.

На листе было изображение Татьяны. Никогда не видела такого испуганного лица. Казалось, еще чуть-чуть и подруга заплачет от отчаяния и страха. Возле фотографии была подпись: “Передай Елизавете Волковой, что ее отец хочет поговорить с ней”. Скрытая угроза в случае отказа, какая глупость. Я скривилась и, поняв, что больше в письме ничего нет, брезгливо отбросила его в сторону.

— Когда это пришло? — хмуро спросила я.

— Вчера вечером, — выдыхая дым, ответил Юрий. — Таня по телефону сообщила мне, что с тобой все в прядке, а потом отключилась. Через час под дверь мне подбросили конверт. — Что происходит? — он вдруг посмотрел на меня, строго, но с опаской. Юрий не знал, что нужно делать, надеясь, что я все ему объясню. — Вряд ли твой официальный отец к этому причастен.

Официальный… мне не понравилось это слово. Конечно, Юрий мог догадаться, что такие способности, как у меня, не могут быть у простого человека.

— Волковы не мои настоящие родители, — тихо произнесла я, опускаясь в кресло.

Я была спокойна, несмотря на похищение подруги. В любом случае, я не знала, куда мне идти. Да, я хотела найти отца, а он, похоже, решил таким вот нелепым образом приблизить нашу встречу.

Не добро и зло. Иное…

Я раздраженно качнула головой.

— Что ты узнала? Вижу, что ты обуздала свои способности, хотя недавно буквально погибала под их тяжестью.

— Я должна была сойти с ума, — я горько усмехнулась, закидывая ногу на ногу. — Почему ты не сказал, что тоже со способностями?

Юрий спрыгнул с подоконника и подошел ко мне. От него пахло табаком, отчего я невольно поморщилась.

— А что бы это изменило? — почти с вызовом спросил он.

Я пожала плечами. Ничего. Он вообще ничего мне не должен был. Чтобы там ни говорила Нахема, без Юрия я бы не справилась. Даже если его упражнения и пилюли не имели эффекта, я хотя бы чувствовала, что не одна.

Аронов сел напротив меня.

— Так что ты узнала?

Ему было любопытно. Конечно. Юрий чувствовал, что он, наконец, может получить все ответы на свои вопросы. Его не особо волновала Татьяна, хотя понимал, что не должен так думать. Проблемы с головой. Смешно даже.

Я посмотрела в сторону полки, на которой стояла початая бутылка коньяка, и вдруг, слегка взмахнув рукой, я смогла притянуть ее к себе. Даже не удивилась.

Поверь, силы еще не все проснулись.

— Твою мать трахал демон, — отпивая прямо из горла, проговорила я. — Отсюда у тебя способности, несмотря на то, что твои родители, по сути, простые люди.

— Что? Что ты сказала? — Юрий не понимал.

— Твою. Мать. Трахал. Демон, — медленно повторила я, усмехаясь.

Я не понимала, почему веду себя так. Но как же все надоело! Эти демоны, ангелы, души, способности… что б их все. Как же хотелось, чтобы все вернулось на круги своя. А ведь каких-то полгода назад я даже помыслить не могла, что моя глупая мысль об особенности не такая уж и глупая. Исключение во всех отношениях. Забавно.

— Скажи спасибо, что твой отец не демон, иначе бы ты сошел с ума, как все полукровки. А так, тебе просто перепал небольшой бонус от бывшего ухажера матери. Вообще, — я сделала еще один глоток, — таких, как ты убивают. Так что не думаю, что тебе стоит пытаться рыться во всем этом. Просто живи, помогая остальным со способностями, хотя все они и так обречены.

Откуда столько цинизма, злости? Я не узнавала себя.

Юрий молчал, склонив голову. Он мне поверил, но не был готов к правде. Не это он ожидал услышать. Я не хотела здесь оставаться, на меня давило все это. Еще недавно я была на месте Аронова, вот только быстро получила почти все ответы. Ему же никто ничего растолковывать не будет. Он получил, что хотел, узнал, откуда у него его способности. А что он будет делать дальше, мне было все равно.

Когда я подошла к двери и толкнула ее, услышала голос Юрия все такой же, черт возьми, спокойный:

— Куда вы?

— К отцу.

Юрий кивнул, а я вышла, толком не зная, куда идти дальше.

* * *

Было на удивление тихо. Я поняла это только тогда, когда сделала несколько шагов прочь от здания. Людей вокруг не было. Казалось, что кто-то их просто стер, удалил, не разбираясь.

Я сделала еще несколько шагов, как вдруг чей-то незнакомый мне голос окликнул меня:

— Елизавета Волкова, вы должны последовать со мной.

Я медленно повернулась в сторону и увидела высокого мужчину в строгом черном костюме. Надо же.

— Кто вы? — наверно, этот вопрос я задала лишь затем, чтобы немного потянуть время. Зачем? Я не знала.

— Ваш отец желает встретиться с вами, — мужчина проигнорировал мой вопрос, продолжая стоять в пяти метрах от меня.

Интересно, что будет, если я решу убежать? Почему-то не верилось, что мне удастся. Здесь явно был кто-то еще. И они все следили за офисом Юрия, догадываясь, что тот сразу свяжется со мной, когда узнает о похищении, а я тут же прибегу, чтобы во всем разобраться.

— Что ж, хорошо, — я послушно шагнула к мужчине.

 

Дом ангела отличался от дома Нахемы. Нет, тут все тоже было дорого и изящно. Но если у демоницы был в основном камень, то здесь — дерево. Деревянный пол, мебель, под дерево оформленный камин. Создавалось ощущение, что мы где-то в загородном лесном доме, правда, очень шикарном.

Один из громил, что телепортировал меня сюда, встал у двери, скрестив руки на груди. Казался весь из себя важный, сильный, а на деле боялся меня. Я хмыкнула и опустилась в кресло у камина. Второй громила тем временем куда-то пропал, наверное, ушел за ангелом.

И будто в подтверждение моих мыслей, через пару секунд, в комнате появился плотного телосложения мужчина с аккуратной черной бородкой и длинными, завязанными лентой волосами. “Аристократ, блин”, — подумала я, догадываясь, что отец, так же как и мать, из высшего общества. И им обоим было что терять в случае открытия их маленького секрета.

— Здравствуй, дочь, — голос ангела был твердым, низким.

— О, пожалуйста, называйте меня просто Лиза, — я выдавила из себя улыбку.

— Я буду называть тебя так, как считаю нужным, — хмуро отрезал мужчина, усаживаясь напротив меня.

— В таком случае, нужно было заниматься моим воспитание с самого детства, — ответила я, перекидывая ногу на ногу.

Боялась ли я этого грозного… хм… ангела? Вряд ли. Никого из них. Единственное, что меня волновало, так это Татьяна. Где она? В этом доме или где-то еще?

— Не груби мне, девочка, — ангел хотел еще что-то добавить, но я его перебила.

— Что вам от меня нужно?

Мужчина усмехнулся, откинувшись на спинку кресла.

— Рассказать…

— Мне все рассказала Нахема, спасибо, ничего слышать больше не хочу: мне хватило.

— Вот значит как, — ангел, казалось, был удивлен. — И про то, почему ты была рождена?

— Значит так, — наверно, это было слишком нагло, но мне не хотелось ничего слушать. Если вначале я думала, что должна выслушать обе стороны, то сейчас поняла, что нет этих сторон. Что Нахема, что этот ангел, им нужно только одно — моя душа. Остальное — не важно, мелочи, ничего не меняющие и ничего не значащие. — Нахема мне все рассказала: и про устройство вашего мира, и про ваш спор, и про мою исключительность. И я даже знаю, что вам от меня нужно: и это далеко не любовь дочери к отцу.

— Не думал, что Нахема раскроет все карты. Честность никогда не была ее сильной стороной.

Неужели он пытается настроить меня против нее? Думает, что я начну сомневаться? Вот только в чем смысл, если душа отойдёт лишь тому, чьи гены оказались сильней? Или они решили обмануть друг друга? Грязные игры, и я не хотела в них участвовать.

Нахема и ангел были почти полностью противоположны, и тут дело даже не в демонической и ангельской крови. Мать казалось медлительной, скучающей, насмешливой. Она словно ничего не воспринимала всерьез, все происходящее — игра. Захотела — соврала, захотела — выложила все, как на духу. Нахема верила, что от ее слов ничего не изменится, поэтому не особо волновалась. Казалось, что ее даже не тревожило, что я могу раскрыть, что она мой родитель, скрывший меня в детстве от властей. Создавалось ощущение, что она совершенно неконфликтная, любит спокойствие и мирную жизнь, но при этом скучает по чему-то большему.

Этот ангел же был совершенно другим, и за эти несколько секунд, что я его вижу и чувствую, я поняла, что он нетерпелив, вспыльчив и любит все держать под контролем. Готов на все ради намеченной цели, беспринципный и жестокий. Он опасный противник. Нахема, скорее всего, тоже. Несмотря на общее впечатление, я была уверена, что в иных ситуациях она ведет себя иначе. Ее стоит опасаться даже больше, чем ангела, так как совершенно не знаешь, что от нее ждать.

— Почему вы вышли на меня только сейчас? — и мне ведь действительно было интересно.

— Пошли слухи, что среди людей появилась девчонка-человек с силами. Это взбаламутило все наше общество. Я сразу догадался, что это именно ты, вот только поисковые ритуалы не помогали, — ангел был расслаблен, хотя где-то глубоко внутри него ощущалась тревога. Воистину, он умел держать себя в руках, если того требовала ситуация.

— И тогда вы догадались, что я у Нахемы.

— Да, — ангел кивнул. — Тогда мы связались с одной миленькой демоницей, которая за вознаграждение выдала все, что успела узнать. Так мы нашли Юрия и твою подругу.

А вот и то, почему я здесь.

— Где она?

— С ней все в порядке. Сейчас она спит, насколько мне известно, — губы мужчины довольно растянулись, и эта пародия на улыбку мне нисколько не понравилась.

— Отпустите ее.

— Ты не в том положении, дочь, чтобы что-то требовать, — ангел начинал злиться. Ему не нравилось все это и он чуть ли не жалел, что когда-то согласился на спор, плоды которого сейчас могли все разрушить.

— Что вам от меня нужно? — повторила я свой вопрос, наклонившись вперед.

— Ответь, — ангел просто проигнорировал мои слова, — что ты собираешь делать дальше?

— Закончу университет, найду работу, выйду замуж, нарожаю кучу маленьких гибридиков, — конечно, я догадывалась, что он имеет в виду, и намеренно издевалась, стараясь вывести ангела из себя.

— Не играй со мной, — мужчина готов был зарычать от негодования, но сдержался. — Ты же понимаешь, что тебе не позволят вернуться к прошлой жизни. Думаю, Нахема рассказала тебе, что сейчас творится с твоей душой, и что лучше избавиться от нее, чтобы твои способности моментально возросли.

— Вряд ли вас волнуют мое состояние и мои силы, — заметила я. — В идеале, вам нужна моя душа и моя смерть, которая скроет свидетельства вашей с Нахемой авантюры. И я не понимаю, почему вы со мной возитесь? Почему нельзя просто убить и отобрать желаемое?

— Все не так просто. Нужен акт предательства: отказ от души или самоубийство. Если смерть наступает не из-за самоубийства, а как-то иначе, мы можем просто не успеть даже с покалеченной душой. Рисковать не хочется.

Они надеялись, что я сойду с ума. Что ж, хотя бы убивать они меня не будут.

— Хорошо, поняла вашу позицию, — я поднялась на ноги. — Отпустите Татьяну, а я обдумаю ваше предложение. В конце концов, вы с Нахемой правы: с душой мне будет сложнее.

Она знала, чего я хочу. Она понимала.

Ангел поднялся следом и кивнул громиле, который до того просто стоял у двери и, казалось, даже не обращал внимание на разговор. И уже через минуту в комнату зашел еще один ангел, ведя под руку Татьяну. Подруга выглядела так, будто ее накачали успокоительными. Я кинулась к ней, чтобы убедиться, что ей ничего не угрожает. И, схватив за руку, сосредоточилась, чтобы попытаться исцелить от чего бы то ни было.

Мои манипуляции с её сознанием подействовали, и через пару мгновений Татьяна пришла в себя. Она огляделась вокруг, не понимая, что с ней произошло. Похоже, ее чем-то напичкали, чтобы она не задавала вопросов и не шумела.

— Что… — Татьяна удивленно посмотрела на меня.

— Потом, — я улыбнулась.

— Надеюсь, ты понимаешь, что если разболтаешь, кто твои родители, мы придем за тобой. Нам будет плевать на твою душу, а единственной целью будет уничтожить тебя, — ангел скрестил руки на груди.

Угрозы, опять. Я не стала ничего отвечать, а просто подхватила Татьяну за руку и телепортировалась прочь. Я даже не сомневалась, что у меня получится. Просто знала, что не должно возникнуть проблем, словно переступив барьер, спали все, ограничивающие мои способности, щиты. Я четко ощущала, что хочу, и могла это осуществить. Чувствовала в этот момент себя всемогущей. И даже улыбнулась этой мысли.

Душа перестала сопротивляться, она полностью доверилась мне. Сейчас ей хотелось выжить, вылечиться, да и на противостояние не осталось сил. Она устала. А может, все те души так отчаянно боролись со способностями, так как боялись, что человек избавится от них, как только поймет, на что способен? И отдача приходила незамедлительно. Порочный круг — печальная история.

Но я не собиралась так поступать. Нет. Найду способы излечить свою душу. Будет больно, невыносимо, но мы справимся. А потом я отпущу ее, насытившуюся, здоровую, полную сил.

Ведь я не ангел и не демон.

Я человек.