Цена свободы (гет)

Растоплены многолетние льды, похоронившие под собой планету. Развеяно чёрное колдовство, сокрывшее жемчужину всего Измерения, заново расцветает мир.

Теперь всё иначе — даже лучше, чем долгих шестнадцать лет назад.

Издалека видно, как в лучах солнца переливается купол Дворца, искрится всеми оттенками пыльцы с крыльев феи радуги. Тонкий, стремящийся в небо и только что не звенящий на тёплом смешливом ветру, он — сокровище Домино, символ и величие мира чуточку более волшебного, чем всё магическое измерение. И жители этого мира ничуть не скрывают заносчивой — право, самую малость — улыбки, гордые за свой дом.

На высоких шпилях свободно реют штандарты и флаги с гербами самых знаменитых семей, в замысловатых узорах витражей весело путается свет, причудливо ложась на плиты пола и рисуя неземные картины. Всё поёт и сверкает, приветствуя новую жизнь.

Здесь нет места Тьме, это — царство Света. Всё вокруг сияет и горит, храня величайшую ценность всего мира — юную дочь Короля.

Принцессу, чистотой своего сердца и силой духа разорвавшую чары и спасшую свою планету.

А вот Блум запирается в своих комнатах и, задыхаясь в роскошной клетке, настежь распахивает все окна: стены Дворца сложены из тяжёлого и толстого камня, на рассвете покрывающегося каплями холодной росы, и за прекрасными витражами совсем не видно такого далёкого и манящего неба.

И тихий шёпот из глубины лишь озвучивает её собственные мысли.

Драконы не живут в неволе…

— Бал?! Скоро бал в честь юной Принцессы! — быстро несётся по планете новая весть.

Всё Королевство радуется возвращению Наследницы, всё Королевство будет счастливо праздновать вместе со своими Владыками всего через несколько дней.

И будет прекрасная зала с зеркальными полами, на которых в вихре танца закружатся пары.

Будет удивительная музыка, что невесомой пеленой ляжет на обнажённые плечи и отразится в горящих молодостью глазах.

Будет прекрасная и нежно-изящная в своей весне Принцесса и восхищённые молодые кавалеры, сражённые её улыбкой в самое сердце.

Будут гордые взгляды великолепного Короля и величественной Королевы, направленные на красавицу-дочь.

Обязательно, вот так всё и будет. А как же иначе?

…Только кто узнает, что поражающая своим убранством зала — результат долгих споров и кровопролитных боев между лучшими дизайнерами Королевства и королевским же министром финансов?

Что танцевать невесомо и изящно у выросшей на далёкой Земле Принцессы получится только после долгих часов строгих окриков учителей, ноющих от напряжения мышц и кровавых мозолей от красивых туфелек на тонком высоком каблучке. Что иногда даже во сне будет звучать давно опротивевшая мелодия, да высокий голос метра вновь ровно и безжалостно начнёт отсчитывать такт: раз-два-три, раз-два-три…

Что напророченная молвой красота самой Принцессы — великолепный итог невероятных усилий и титанического труда целого взвода портних-модисток-визажисток и прочей братии от моды, а благосклонно-нежная улыбка, цветущая на полных розовых губках, так ровно сияет из-за долгих часов, которые Принцесса уже провела и ещё просидит у зеркала, отрабатывая и корректируя каждый изгиб.

Потому что Принцесса должна быть идеальной.

Принцесса — а не Блум.

И изнутри поднимается горячая волна, звучащая приятным, но давно забытым голосом:

Драконам никто не смеет ставить рамки!

Её родители — Король и Королева могущественного Королевства, сильные, красивые, благородные и милосердные. И конечно же, очень любящие свою дочь.

Ведь так и должно быть?

Орител и Марион тратят всё своё свободное время — к слову, очень ограниченное — на то, чтобы получше узнать Блум, выкраивая минутки, чтобы вырваться на короткую совместную прогулку или заглянуть к дочери на ночь, пожелать светлых снов. Король и Королева стараются восполнить всё то, что долгие годы не могли дать. И юная Принцесса за завтраком радостно общается с ними, пересказывает новости вчерашнего дня, шутит про вечно занятых родителей и даже почти не жалуется на зануду-церемониймейстера.

А Блум вспоминает, как её папа брал отгул на работе и они всей семьёй шли в парк Гардинии отмечать её день рождения. Как мама сидела рядом и помогала дочери делать уроки. Как они — простые люди — поддерживали, когда ей было грустно, и радовались, когда она смеялась. И никакой магии, никакого королевского трона и никаких титулов.

А ещё — Блум чувствует это всем своим существом — Король и Королева, храбрые бойцы и достойные воины Света, отчаянно боятся потерять её так же, как потеряли Дафну. И готовы запереть дочь в самой высокой башне Дворца, поставить караул и навесить заклинаний побольше — словно мало той толпы «совершенно незаметных» стражей, что таскаются за Принцессой везде и всюду.

И от этого становится гадко: Блум ведь и сама воин, уже привыкший сражаться и знающий цену каждой битве. Так почему же никто не верит в неё и её силу?

Давно знакомый голос возмущённо шипит, отрицая это, а Блум согласно кивает:

Драконам не нужна защита! Защищают — они!

Подруги прилетают за несколько дней до бала: такие же тонкие, яркие, горящие силой, как и она сама. Все они соскучились.

Непосредственная Стелла тут же, на глазах у всех, бросается Блум на шею, радостно что-то щебеча. И та, на миг позабыв о Принцессе и надоедливом этикете, крепко прижимает к себе яркое солнышко их команды.

Она рада.

Рада, когда подходят остальные девочки, со смехом отдирая от неё Стеллу. Рада, когда вечером они вшестером, натащив в Покои Принцессы всякой неполезной, но вкусной всячины, полночи сплетничают обо всём на свете и неподобающе-весело хохочут, устраивая возмутительный бой подушками.

Уже значительно позже, насмеявшись и наигравшись вдосталь, чуткая Флора притягивает Блум на колени и, заботливо вытаскивая белоснежные пёрышки из буйного рыжего пламени, негромко спрашивает, в чём дело. И тут же, как по волшебству, прекращают шуточный спор Стелла с Музой, вскидывает растрёпанную голову придремавшая Айша и отрывается от настроек мини-компьютера Текна — все переводят внимание на сухо всхлипывающую подругу.

А Блум, уткнувшись в мягкие коленки феи Природы, неразборчиво шепчет о том, что всё это — Дворцы, титулы, бал и тяжёлая тиара — всё это для Принцессы, а не для неё, не для Блум… В горечи и непривычной тяжёлой темноте одиночества, такой чужой для сияющей феи живительного Огня, кроется что-то глубоко, очень глубоко неправильное — и это ощущают все Винкс.

Стелла — порывистая и горячая, как свет звезды — не выдерживает и вспыхивает первая, бросаясь к подруге и крепко её обнимая. Она, задыхаясь, шепчет о том, что всё это — просто с непривычки и скоро всё снова наладится, обязательно-обязательно, ты только привыкни чуток!

Их Солнце поддерживает и Айша, тоже знающая цену усыпанной драгоценностями тиаре. Она — Принцесса, и знает, всегда помнит о долге перед своим народом. И неудобная тяжесть, путающаяся в волосах, никогда не даст забыть. И ты тоже привыкнешь, куда деваться…

Текна показывает на сводки новостей и говорит о том, что всё это, все сомнения и страхи, пустое — народ Домино уже обожает свою Принцессу. Взгляни, Блум! Столько разговоров в Сети — и все о тебе! Они верят в тебя, и ты верь! Верь в себя, а мы всегда на твоей стороне!

Муза, всегда такая честная и искренняя Муза не думает о долге или народе. Она просто напоминает, что Блум не одна — у неё наконец-то получилось вернуть себе родителей. Ну а то, что с ними пришла и корона… ну что ж теперь, невелика цена за семью. Она, оставшаяся сиротой, слишком хорошо знает мимолётность такого счастья. Так цени его, подружка…

Молчит только Флора, всё так же поглаживая доверчивое пламя в своих руках. Она, теснее остальных связанная с самой основой жизни, смутно ощущает, как в огне сомнений и боли горит заживо её подруга — но что сделать и как не навредить ещё больше? Как не сломать окончательно? Фея не знает и потому — молчит, надеясь, что её тепла и не сказанных вслух слов хватит, чтобы помочь.

А Блум сгорает, корчится от невидимой боли и лишь чудом не позволяет себе закричать. Почему подруги, те, что были рядом так долго и знают лучше всех, сейчас говорят совсем-совсем не то? Почему они говорят о Принцессе, а не о Блум?

То, что ей действительно нужно, безмолвно шепчет лишь всё тот же знакомый голос:

Драконы следуют только за своим сердцем…

На балу случается… ну, то, чего Блум, если честно, ждала уже давно: её Скай, её прекрасный принц, делает ей предложение. И всё как в сказке, как в мечтах каждой девчонки: её бал, торжественная музыка, гости — и преклонивший колено юноша, с восхищением и любовью смотрящий на свою избранницу. Рядом нетерпеливо приплясывают и что-то шепчут верные подруги, за спиной в целом одобряюще смотрят родители — только ревнующего отца-Короля как бы невзначай придерживает мама-Королева…

Совсем как в сказке, изящное колечко с играющим всеми огнями камушком садится точно на палец, когда она, совершенно счастливая, робко выдыхает заветное «Да!».

Совсем как в сказке… страшной такой сказке.

Потому что в глазах её принца помимо любви горит ещё и расчёт — родовитая наследница богатейшего Королевства принесёт славу и почёт в его семью.

Потому что по-отцовски ревнующий Король не так уж и не против зятя-принца: он подходящая партия его дочери-Принцессе, а Эраклион — сильный союзник в бушующем море политики.

Потому что мама-Королева, что так по-матерински спрашивала страшным шёпотом о мальчиках, так по-королевски ждёт от грядущего брака не счастья для дочери, а Наследников, продолжателей Династии.

Потому что стоящие неподалеку Айша и Стелла украдкой прячут глаза, отлично зная, как тяжела тиара Принцессы.

Потому что любовь самой Блум, что прежде дарила ей крылья, теперь сковывает не хуже цепей. Потому что теперь это всего лишь долг.

Её долг Принцессы.

И лишь родной голос где-то внутри утешает, шепчет, что…

…Превыше всего драконы ценят свою свободу.

Сладко-горький рассвет Блум встречает на крыше самой высокой башни Дворца, тихонько сбежав с празднования и тайком пробравшись сюда. Здесь тихо, один ветер беззаботно свистит и треплет тщательно уложенную причёску. Здесь хочется радоваться — не таясь, по-настоящему, даже если уже через несколько часов она снова спустится вниз и будет заученно-изящно улыбаться, несмотря на боль в стёртых до крови ногах.

Это — её время. Время для Блум.

Время, когда густо-синие разводы ночи медленно выцветают, взамен наливаясь нежно-золотым заревом новорождённого утра. Когда первый дерзкий луч отражается в небе и звонко смеётся, играя бликами на искусно вырезанной чешуе флюгера-дракона — вечного пленника Королевского Дворца.

Пленника?..

…как она?

Ведь её крылья — только тонко-прозрачные, а не кожисто-металлические — точно так же рассыпают вокруг ярко-огненные искры, а затянутое в тончайший шёлк тело так же ласкает, дразнит неугомонный проказник-ветер.

Только у неё ещё есть шанс оторваться от холодной после ночи крыши постылого Дворца.

Ведь есть ещё?

Где-то внутри во всю мощь отзывается знакомый, наконец-то узнанный голос одного давно мёртвого мага, тоже рождённого из драконьего Пламени:

Драконы превыше всего ценят свою свободу…

И впервые она сама отвечает ему, не колеблясь и без страха делая шаг вперёд:

… и прежде всего — превыше прежней жизни.

Впервые за годы и столетия над Домино раскрывает прозрачно-кожистые крылья давно уснувший Дракон, когда-то породивший Пламя Жизни. Пока ещё неуверенно взмывая в небо, он радостно ловит приветственный поток ликующего ветра, и над планетой словно восходит второе солнце — так нестерпимо-ярко горит в лучах утра прочная кольчуга чешуи и зримым маревом полыхает вокруг рвущаяся наружу золотая Сила.

Сила Творить и Изменять.

Всё во Вселенной возвращается на круги своя, лишь в прежде янтарных глазах Дракона отныне весело играют смешливые искры цвета ясного неба в летний полдень.