Близкие контакты (гет)

Голубоватые снежные равнины слепили глаза. Но идти было легко — вечную мерзлоту рассекала паутина приподнятых над землей дорог и тропинок с подогревом. Вдоль тропинок из снега торчали грифельно-серые пучки прутьев, усыпанных мелкими шариками ягод, — местная декоративная растительность. Чуть дальше на фоне кристальной белизны чернели дома ханноранского города — тонкие матовые плиты-монолиты с маленькими окнами. Все жилые здания здесь были черными. Попытка урвать хоть немного больше тепла у крохотного далекого солнца.

Алина шла на свидание.

Точнее, это она так думала. Ханноранин по имени Скаллеор, коллега из отдела взаимодействия животных и бактерий, приглашал как-то странно. "Приходи к водопаду пополудни"... И никаких пояснений. Кто его разберет.

Но девчонки из ее отдела уже давно восторгались местными кавалерами. И бегали на свидания полным ходом, не обращая внимания на призывы заведующего научным центром. Многоопытный экзобиолог не стеснялся в выражениях: "Да вы каким вообще местом думаете, идиотки безмозглые! Да мы эту планету только полгода назад открыли! Да нам еще повезло, что аборигены здесь оказались дружелюбными, ну дайте ж вы наладить контакт, не сбивайте нам контингент с толку! Мы их термотехнологии изучаем да бактерий сравниваем, а на совместимость биологических видов только издали поглядываем, потому что исследовательской работы непочатый край! Да вы хоть понимаете, что нельзя спать с инопланетянами, о которых полгода назад мы вообще не знали?! Мало ли что! Тьфу, бабы!.. Всех отправлю по домам, как только воронка снова откроется".

Алина вспомнила его возмущенно сверкающую лысину и хихикнула. Ладно, раз Леонард Матвеич настаивает, можно сделать вид, что идешь просто поговорить с коллегой. Кроме романтического интереса, ее вело еще и любопытство. Скаллеор ей нравился, но все еще вызывал настороженность. Другая раса все-таки. В такого не влюбишься с первого взгляда, как, к примеру, в Димку, бывшего... И не последнее место в этом букете разнородных чувств занимало уязвленное самолюбие. Уже все лаборантки успели познакомиться поближе с кем-то из ханноранских сотрудников — а она что, рыжая? Да и не обязательно с ним спать. Достаточно просто разузнать, как она хоть выглядит, эта хваленая ханноранская романтичность, чудесным образом совпадающая с мечтаниями наивных подружек...

— Теплого дня, — поздоровался Скаллеор, старательно выговаривая русские слова. Надо же, и здесь не изменяет неделе русского языка. Неделя ханноранского закончилась только вчера — Алина чуть язык не сломала...

— И тебе... не мерзнуть, — она переводила взгляд с небольшого водопада, обрушивающегося вниз с закованной в лед каменной глыбы, на серебристо-белое лицо своего собеседника. Занятные они, эти ханноране. Одно слово — гуманоиды. Как будто и люди, но как будто и нет. С одной стороны, все как у людей, с другой — кожа в оттенках белого и серебристого от светлого до темно-серого, волосы у всех как у одного тоже белые, голос кардинально меняется в зависимости от эмоций — нет деления на мужской или женский, поди различи... Скаллеор сейчас говорил средним тенором — признак спокойствия и наличия каких-то скрытых намерений. Интересно, каких именно.

Алина выжидающе смотрела на него. Ну, дальше-то что? А может, он просто собирался обсудить какой-то рабочий момент, например, загадочную гибель всех стрептококков в седьмом боксе. Нечего жеманничать, если можно просто спросить.

— Ты что-то хотел?

Четко очерченные губы тронула довольная усмешка. Инопланетянин, казалось, услышал нечто приятное, а не просто рядовой вопрос.

— Хотел... познакомиться... поближе, — с паузами произнес он. — Ты давно... нравишься. Ты очень практичный человек.

Алина моргнула. Что-то не сходилось. "Нравишься" — значит, позвали ее сюда не для бесед о работе. Но подругу Леську инопланетный бойфренд уже на первом свидании чуть ли не с ложечки десертами кормил и гулять водил, и ладно бы та сочиняла, так нет же, кучу фотографий продемонстрировала. И остальные приятельницы рассказывали то же самое... А может, это только у Алины, как обычно, все не как у людей?..

— Спасибо, — хмыкнула она и попятилась. — Нравлюсь — это хорошо, это даже отлично, мир всегда лучше ссоры... а теперь я, наверное, пойду, перерыв скоро закончится.

Все понятно. Просто Скаллеор оказался каким-то странным экземпляром. Разбираться в психологии ханноранина Алине хотелось меньше всего. Пусть Леська этим занимается, если ей нравится. А Матвеич прав, с этими типами лучше за пределами научного центра не связыва...

Она не успела додумать. Скаллеор мгновенно очутился рядом, сгреб Алину в крепкие медвежьи объятия и впился в губы поцелуем. Она возмущенно пискнула, дернулась, попыталась вырваться и что-то крикнуть, и...

...Пожалуй, Леська была права. Доля правды в ее рассказах имелась, потому что целовался Скаллеор бесподобно. Алину бросило в жар, руки сами собой потянулись обнять странного ханноранина, прижаться к нему теснее, чтобы чувствовать сквозь все сто одежек, защищающих от местных морозов. А потом одежки и вовсе показались лишними...

Отрезвление пришло вместе с обжигающим холодом. Алина не успела понять, что происходит, — просто в следующий миг Скаллеор оторвал ее от себя и резким движением толкнул под водопад. Незамерзающий даже в местные морозы. И жутко холодный, на минуточку!

Алина закричала, осыпая бранью и злодея-ухажера, и водопад, и снежную планету, и всех инопланетян с их бзиками вместе взятых. Но тут же замолчала, чуть не захлебнувшись. Ледяной душ прибивал к земле. Ручей под водопадом был неглубоким — всего-то по пояс. Алина рванулась, чтобы выскочить из-под бурных потоков, но не тут-то было. Ее с силой втолкнули обратно.

Убить он ее собрался, что ли? Злость придала сил. То и дело жмурясь в ледяной воде, Алина рассмотрела, что Скаллеор стоит на краю водопада — явно не собираясь дать ей сбежать. Она бросилась в другую сторону, но ханноранин мгновенно оказался там, снова вталкивая ее обратно.

От холода уже онемели ноги, пальцы отказывались слушаться. На голове, казалось, образовалась целая ледяная шапка. Алина почувствовала, что захлебывается, а этот ханноранин стоял в сторонке, как ни в чем не бывало, и наблюдал за ее метаниями!

Алину обуяла злоба. Нравится, значит. Это повод покушаться на ее жизнь?! Нужно пожаловаться Матвеичу и ханноранскому его заму, Скоутонну... и услышать в ответ, что сама виновата. Нет уж. Да и потом, для начала нужно не утонуть. Она рванулась, первой толкнула Скаллеора в грудь, из последних сил подставила подножку... и с удовольствием увидела, как не ожидавший подобной прыти инопланетянин падает в ручей.

Помогать ему Алина не собиралась. Пускай сам отведает собственного угощения. Она кое-как выбралась на берег.

Ноги тонули в сугробе. Мороз накинулся с удвоенной злобой. Мокрая одежда немедленно покрылась коркой льда и промерзала с каждой секундой все сильнее. А Скаллеор вскочил, выпрыгнул из-под ледяных струй, рассыпая брызги, подошел вплотную... и улыбнулся!

Алина задохнулась от злости. Ему еще повезло, что она собиралась поскорее вернуться в помещение и отогреваться, иначе...

— ...Попробуй только подойди ко мне еще раз, сволочь, я тебе все пальцы переломаю и удушу своими руками! — прошипела она, когда смогла вклинить хоть несколько связных фраз в поток ругательств. Отвернулась, принялась пробираться к тропинке по снегу, от души надеясь не заболеть...

— Конечно! — тоном, каким говорят о чем-то само собой разумеющемся, сказал Скаллеор. Мягкий тенорок не изменился ни на герц. Ханноранин был предельно спокоен. Как будто это не он только что промок до нитки вместе с Алиной, стараясь ее утопить. — Увидимся?

— Да пошел ты знаешь куда!.. — рявкнула Алина и побежала по дорожке к черному круглому корпусу научного центра. Холодно, как же здесь холодно! Нет, нужно все-таки пожаловаться. Она не совершила ничего предосудительного, когда пришла поговорить, а сбрасывать людей в ледяной ручей — это почти покушение на жизнь в таком климате. Если получится не заболеть, это будет чудом.

Чертовы ханноране. Чертова идиотская планета. Чертово невезение.

* * *

— Какие они все-таки романтичные, эти ханноране! — восторженно выдохнула Леся, влетая в подсобку и плюхаясь в подвернувшееся антигравитационное кресло. Жестикулировать помешал прозрачный стаканчик, на дне которого еще виднелись остатки горячего ягодного десерта. Она посмотрела на стаканчик, явно не сразу сообразив, что это такое. Потом ловко зашвырнула его в утилизатор мусора, пролетая в кресле мимо. Алина вздохнула.

Снова подруга начнет рассказывать о своем парне из местных. Даже не догадываясь, что вызывает у Алины целый букет противоречивых чувств, самым сильным из которых было недоумение. Не стоило соглашаться поработать за Леську, пока та сбежит из центра на свидание. Себе дороже.

— Да нашим мужикам только в кино или в книжках может прийти в голову вызвать тебя в перерыве, чтобы просто покатать на снежной дороге и накормить горячим десертом! И вот, представь — летим мы в этом вагончике, то в туннелях в снежных горах, то над сугробами, а он открывает окно и еще ржет, негодяй, когда я кричу "Закрой, холодно!". А потом прикрывает мне уши от ветра руками и целует, целует...

— В уши? — хмыкнула Алина.

— В губы, дурочка, — серьезно ответила Леся. Она смотрела на заваленный ненужным лабораторным оборудованием столик подсобки, но видела там что-то иное. Снег, искрящийся в ледяных лучах инопланетного солнца? Змеистую ленту монорельса, пронизывающую вековые нагромождения льда? Морозное бледно-голубое небо? Скульптурное лицо своего возлюбленного, серебристо-белое, как у всех ханноран, но странно притягательное — точно снежный принц из сказки для не в меру впечатлительных любительниц романтики? Он и вел себя соответственно, судя по рассказам и фотографиям.

Не то что Скаллеор... Алина вспомнила о собственном провальном свидании и поежилась. С тех пор она не виделась с чокнутым ухажером. Оно и к лучшему. И после экстремального душа, на удивление, не простудилась...

Жалобу, правда, написала. Но жалобы на поведение ханноранских сотрудников совместного Сравнительного научного центра рассматривал тоже ханноранин, заместитель заведующего. А он, пробежав глазами по тексту на бланке, лишь многозначительно кивнул сам себе... и так ничего и не предпринял. Алина хотела зайти еще раз, напомнить о происшествии, но раздумала. Действительно, сама виновата. Матвеича надо слушать, а не более везучих подружек. И не иметь дел с ханноранами помимо работы. Тогда не придется бегать с жалобами к представителям их племени — а у тех, видно, какая-то круговая порука, вот зам Матвеича и не делает ничего...

Леся продолжала болтать, и Алина почувствовала, что чаша терпения медленно, но верно переполняется.

— Ладно, ты оставайся, а я к завхозу сбегаю. У нас бактерицидная лампа накрылась, нужно менять, — сказала она и выскочила из подсобки, не дожидаясь ответа подруги, витающей в облаках.

Лампа действительно перегорела. Оплавились даже какие-то проводки в сердцевине. И в обязанности лаборантки входило следить за аппаратурой... но неужели теперь придется каждый раз изобретать предлоги, чтобы ускользнуть от Леськи, едва та начнет делиться подробностями своего бурного романа с ханноранином? Потому что слушать это было невыносимо. Так и подмывало рассказать о своем кошмарном опыте и риторически вопросить, как так получилось и почему именно ей, Алине, так не повезло... но мешала гордость. Леська начнет смеяться... Растреплет остальным... Да ну ее.

Алина шла, задумавшись, и не сразу вспомнила, что путь к кабинету завхоза пролегал через отдел взаимодействия животных и бактерий.

А чтоб тебя!..

Она ускорила шаг и постаралась поскорее проскочить окрашенные в бледно-голубой цвет круглые коридоры отдела. Отлично, вот уже и дверь в зверинец, а она здесь крайняя...

— Почему тебя так долго не было?

Неделя русского закончилась, и Скаллеор сегодня говорил по-ханнорански. Алина скрипнула зубами. Закон всемирной подлости работал безукоризненно, как атомные часы.

— А что я, по-твоему, должна была сделать — прибежать к тебе, как только обсушусь? — агрессивно поинтересовалась она, разворачиваясь. — Извиняться не собираешься?

— Извиняться? — с глубочайшим изумлением переспросил Скаллеор. Ярко-салатовые глаза увеличились чуть ли не вдвое. — Ну хорошо, как скажешь... Я прошу извинения... Но все-таки, почему тебя так долго не было?

— Слушай, — задушевно начала Алина, — ты дурак или притворяешься? Мне что, нужно было продолжать с тобой общаться, будто ничего не случилось? Или ты поверил, что я и правда тебя убью? Жаль, не получится...

— Да, — серьезно кивнул Скаллеор. — Убивать не нужно. Ну хорошо...

Дальнейшее напоминало дурное дежавю. Снова Алина не успела толком понять, что произошло, только на этот раз отметила краем сознания, как ее твердо, но не грубо хватают за плечи и толкают в дверной проем. Она отмахнулась рукой, но Скаллеор ловко увернулся, снова подтолкнул Алину, она не удержалась на ногах и кубарем вкатилась... в клетку!

Скаллеор аккуратно закрыл клетку снаружи на небольшой засов.

В углу завозились, и Алина, рывком обернувшись, увидела ползущую к ней аянтару. Ханноранская тварь, длинная и тонкая, точно змея, но обладающая шестью короткими толстыми лапами и покрытая лохматой шерстью цвета хаки, в предвкушении поигрывала кольцами хвоста...

А ненормальный ханноранин отошел к стенке и с любопытством уставился на спектакль, который сам же и организовал!

В зверинце бактериологического филиала научного центра! С подопытным животным, в организм которого подселяли земных бактерий и отслеживали взаимодействие! Сколько же всякой заразы скопилось в его мохнатом теле!.. Алина в панике отпрыгнула в сторону, но аянтара расценила это как сигнал к началу битвы. Лапы спружинили, и туша взвилась в воздух.

— Это же подопытная особь, идиот! — завопила Алина по-русски, уворачиваясь.

— Да, — кивнул Скаллеор. — Недавно заражена вашей... как это?.. бактерией, вызывающей столбняк. Иначе какой смысл...

— Ты решил меня убить? — Хвост хлестнул совсем рядом, и Алина увидела, что под шерстью прячется гребень тонких шипов. Отлично. Прекрасно. Заразная мохнатая ящерица, которая злится оттого, что в ее жилище нагло вторглись, и безумный инопланетянин, влюбленным взглядом наблюдающий, как Алина пытается не дать твари расцарапать ей кожу.

Скаллеор что-то ответил. Алина больше не вслушивалась. Она сосредоточилась на аянтаре. Основную опасность представлял хлещущий хвост с шипами. Столбняк... ничего страшного, если вовремя принять меры, но мало ли, как бактерии могли мутировать в организме инопланетного животного? Главное — не подставляться под удары и добраться до засова... еще чуть-чуть... Хвост едва не задел глаза Алины. Зато ящерица на миг обнажила незащищенное брюшко. Алина изо всех сил ударила по нему ногой, и аянтара отлетела в сторону. Алина потянулась к засову...

Скаллеор попытался не дать ей выйти, но опоздал. Алина отодвинула засов и пулей вылетела из клетки. Закрыла дверь и прислонилась к ней, тяжело дыша. Скаллеор подошел ближе.

— Ты умница! — восхищенно сказал он. — Очень сильный человек...

Алина не дала ему закончить. Вид этой по-своему красивой и правильной, но омерзительно довольной физиономии вывел ее из себя. Она размахнулась и ударила Скаллеора кулаком.

Ханноранин немедля вернул удар. Алина успела увернуться, но скулу пронзила резкая боль. Алина потрясенно уставилась на Скаллеора. Он что, это всерьез? Драться с ней? С девушкой? Которая, если он не лжет, ему к тому же нравится? Да чушь какая-то. Ни один ненормальный не станет так себя вести с человеком, который ему симпатичен. Особенно если вспомнить рассказы Леськи и остальных. Романтика? Какая там романтика... Ну почему ей так не везет?

— Сдохни, придурок, — пожелала Алина и выскочила из зверинца. Она была не уверена, что ханноранин понял ее слова, но проверять не хотелось.

Зато почему-то хотелось плакать. Этот удар оказался последней каплей. Ей еще не приходилось сталкиваться с таким изощренным издевательством. Обида подкатывала к горлу плотным комком слез. И главное, судя по всему, что Алине было известно о ханноранах, Скаллеор не врал, она ему действительно нравилась — салатовые глаза становились ярче, когда он на нее смотрел, тембр голоса выражал симпатию, да и поцелуй... К тому же она знала, что, сколько ни называй Скаллеора психом, это не будет правдой. У ханноран не существовало психических заболеваний. Да и склонности к извращениям тоже. Хотя...

О болезнях и пределах нормы Алина знала только в теории. А вот местные нравы все еще оставались во многом загадкой. Хотя была куча возможностей выяснить о них на практике. В научном центре работали и люди, и ханноране, но Алина предпочитала общество Леси и остальных подружек-лаборанток, думала, что знает все, что нужно... ничего удивительного, что теперь она не понимала аномального поведения Скаллеора.

Леське жаловаться не стоит. Лучше осторожно побеседовать с кем-то из ханноранских сотрудниц. Да вот хотя бы с Митиррой. Та всегда лучилась дружелюбием и даже несколько раз приглашала Алину в гости, познакомиться поближе, но той все было недосуг.

Правильно. Надо поговорить с Митиррой. Если только и она не начнет обливать Алину ледяной водой или сталкивать с заразными подопытными животными. Оставалось все же надеяться, что до этого не дойдет. Иначе были бы все основания подозревать тотальный заговор против себя.

* * *

— Под водопад, значит, толкнул? Потом дрался, а потом ты положила его на лопатки? Еще бы он не был в восторге! — весело резюмировала Митирра, мешая русские и ханноранские слова. Ее ярко-розовые глаза азартно сверкали, как у детектива, объясняющего восхищенной публике разгадку запутанного дела. Серебристые пальцы сжимали стаканчик с горячим десертом. В общественных столовых, этих местных гибридах продуктовой кладовой и ресторана самообслуживания, было холодно, как на улице. Каменные стены покрывал живописно подкрашенный в теплые тона иней.

Алина уныло заглянула в свой стаканчик. Вообще-то она собиралась просто поболтать со знакомой и ненавязчиво перевести тему на различные странности в поведении обычно здравомыслящих и более чем вменяемых ханноран... но сама не заметила, как выложила всю историю. И пасмурно наблюдала, как на лице Митирры расцветает понимающая улыбка.

— Поздравляю, он влюблен в тебя по уши, — сообщила приятельница. — И почему ты удивляешься?

— Почему? — обозлилась Алина. — Самой не дико это слышать? Чуть не утопил в водопаде, ударил... Это, по-вашему, влюбленность?

— А ты что, не знала? Это же общепринятый способ ухаживания. Демонстрация симпатии. Глубокой симпатии. Что, правда не знаешь? — изумилась Митирра. — Тогда понятно...

— У нас это называется комплекс неполноценности. И оскорбительное поведение, — сказала Алина, снова принимаясь за десерт.

— Странные у вас понятия, — передернула плечами Митирра. — Сколько уже наблюдаю за вашими лаборантками и нашими отщепенцами... А то, как себя ведет Скаллеор, — это как раз демонстрация уважения. Для нас это само собой разумеется, — она закусила темную губу. — Понимаешь, планета у нас сама видишь какая, условия суровые, опасные. Слабаки здесь не выживают. По крайней мере, раньше не выживали, до внедрения термотехнологий и прочего, а способы ухаживания пошли именно с тех времен. И подбирая себе партнера для жизни, нужно было убедиться, что этот ханноранин достаточно сильный, находчивый и не сдастся при первой же трудности. Естественный отбор, — она облизала ложечку. — Вот потенциальные партнеры и устраивали друг другу испытания. Раньше было жестче, конечно. Лет двести назад одним водопадом и аянтарой дело бы не обошлось, да и дрались бы вы с ним до потери сознания, а не до первой крови. Зато потом, после подтверждения брака, можно уже ничего друг другу не доказывать и знать, что всегда можешь положиться на супругу или супруга — он прошел твое испытание, значит, как минимум не слабее тебя и способен поддержать...

— То есть... — Алине вдруг захотелось вправить себе на место отвисшую челюсть, — то есть он ко мне в женихи набивается?!

— Ну да, — невозмутимо кивнула Митирра. — У нас обычно такое сразу понимают. И то, что ты там грозилась убить, прибить и ругалась — это ничего не значит. Отказ — это когда спокойно и прямо. А крики твои... Он сейчас, скорее всего, тоже не понимает, почему ты так странно себя ведешь и почему до сих пор не придумала ему испытание.

Алина зажмурилась. Ей впервые в жизни приходилось слышать, как кто-то на полном серьезе несет такую чушь. Причем в изложении Митирры все выглядело логично и понятно. И исторические корни, и цель... тех глупостей, которыми страдали ханноране. А вот на практике... Толкнуть под водопад, а потом еще подраться — и много ли будет толку, если силы изначально неравны? Она поспешила задать этот вопрос.

— Это у вас неравны. И то не всегда, — заявила Митирра. — И у вас очень большое значение имеет... как это? — социальная роль. Женщинам — женственность... ну и так далее. Ты еще нормальная с нашей точки зрения. А остальные ваши лаборантки... Вот ты общаешься только с ними, иначе знала бы, как у нас посмеиваются над ними. Земляне...

Алина слушала, раскрыв рот. Ну да, подружки не раз говорили ей, что нельзя превращать себя в бесполого ученого, что из-за этого, наверное, к ней даже ханноране не подкатывают, не говоря уже о землянах... На что Алина отвечала, что земляне сами — бесполые ученые, и вообще все здесь заняты важным делом, контакты с иной цивилизацией налаживают. Подруги хихикали и заявляли, что контакты с иной цивилизацией намного интереснее налаживать за пределами научных центров... а ханноране, оказывается, все это замечали и посмеивались?

— А что смешного? — поинтересовалась она наконец.

— А разве не ясно? — хмыкнула собеседница. — Эти отщепенцы, не способные завоевать авторитет среди ханноран, самоутверждаются за счет землянок как только могут. Покупают им еду и напитки — это же позорит партнера, когда ему так ясно намекают, что он настолько нищ и глуп, что не может даже прокормить себя! Водят на прогулки — не посоветовавшись, неожиданно! Это ведь такое неуважение к личности и выбору! Ну и так далее...

— Слушай, — ошарашенно пробормотала Алина, — вы что, и правда так серьезно все это воспринимаете? Как неуважение? Да черт побери, то, о чем ты рассказываешь, это просто милые мелочи, которые выражают симпатию!

— А вы что, и правда воспринимаете их так несерьезно? Не разобравшись, что лежит в основе? Неуважение в мелочах — неуважение в жизни. И это ясно любому ханноранину, — парировала Митирра.

Две девушки, земная и ханноранская, какое-то время молча озадаченно смотрели друг на друга. Потом Алина потрясла головой и одним махом проглотила остывший десерт.

Пожалуй, она слишком много времени проводила среди себе подобных. И не интересовалась разнообразием жизни вокруг. Выучила основные жесты и реакции ханноран по наскоро состряпанному пособию и успокоилась. Привыкла мерить все обычными земными мерками, не задумываясь, что взгляды на одни и те же поступки могут разниться, как позитив и негатив. Ханноране был так похожи на людей, несмотря на отличия, что она и воспринимала их как людей, разве что с немного необычной внешностью. А между тем мышление у них, как только что выяснилось, отличалось глобально. Почти до абсурда.

Сколько сюрпризов могут преподнести местные, если охотнее идти с ними на контакт? Розовые зрачки Митирры все еще выделялись на лице яркими точками — признак азарта и неослабевающей симпатии...

— А как же совместимость биологических видов? — поинтересовалась Алина, чтобы выяснить все до конца. — Наш заведующий только и знает, что отчитывает за отношения с вашими...

— Он же землянин, — потерла руки Митирра. Этот жест заменял здесь пожатие плечами. — А у нас совместимость определяют по одному поцелую. С тягой землян все дотошно изучать... они, возможно, сделают это научное открытие циклов через пятьдесят.

Вот как. Алина мечтательно вспомнила объятия Скаллеора. Потом с отвращением подумала о ледяном водопаде.

Если среди ханноран принято так ухаживать, то нужно на законодательном уровне запретить все водопады. И превратить планету в гигантскую копию психушки. Мягкие стены и никаких опасных предметов. Чтоб неповадно было.

— Испытание, значит, — протянула она. — Отлично. С завтрашнего дня ему мало не покажется!