Четвёртый и седьмой (джен)

Фюрер сидел за столом и наслаждался крепко заваренным чёрным чаем. Утром, когда солнце ещё не прогрело землю, а в кабинете стоит приятная прохлада, пить его особенно приятно. Сделав небольшой глоток, он поставил кружку на столешницу красного дерева и в задумчивости щёлкнул ногтем по аместрийскому льву, распластанному по керамической поверхности. Всё этим утром было хорошо: и чай и солнце, и его сонный свет, просачивавшийся сквозь окно. Только одно мешало фюреру полностью насладиться этим относительно тихим утром: он до сих пор не мог выяснить, где прячется Грид. Брэдли пощипал свои замечательно чёрные усы, стоявшие гордой щёточкой, взял кружку в руки и повернулся в кресле к окну. Там, за окном, раскинулся покорный ему Аместрис, охотничьи угодья гомункулов.

Дверь с лёгким скрипом отворилась. Брэдли затылком почувствовал пристальный, холодный взгляд, и повернулся. Тот, кто позволил себе так дерзко ступить на запретную для большинства простых смертных территорию, захлопнул дверь. Подойдя к столу, расчистил себе место и уселся, закинув ногу на ногу. Вся его фигура окуталась алыми потрескивавшими молниями, и там, где они исчезали, обнажалась совсем иная внешность. Посетитель, дурачась, остановил превращение на половине; правая часть лица принадлежала юноше с глазами цвета фиалки и странными, будто скреплёнными лаком, чёрными локонами, а левая — зеленоглазому короткостриженному блондину лет сорока. Картина получилась жуткая, этакая фантасмагория, от вида которой можно было запросто получить нервный срыв, но на твёрдом лице Брэдли не дрогнул ни один мускул.

— Что-то узнал? — спросил он, невозмутимо попивая чай. Юноша откинулся назад, упираясь руками в столешницу и запрокидывая голову.

— Да-а, — довольно протянул он двумя голосами сразу — своим родным тенором и мужским басом. — И это касается Грида, — при упоминании о старшем брате он хищно сверкнул глазами и выгнул дугой две разных половинки рта. — Представляешь, Расс, этот тип связался с химерами! С химерами, чёрт возьми! — он коротко расхохотался, снова двумя голосами, умудрившись вложить в этот смех как мрачное торжество, так и поднявшееся из глубины сознания раздражение. Отсмеявшись, он возобновил процесс превращения и предстал перед фюрером во всей своей красе. Отдавая дань им же основанной моде, он облачился в чёрный, как уголь, топ, в чёрную же мини-юбку, под которой виднелись шорты; стопы обтягивали носки без пяток и пальцев, похожие на широкие антрацитовые ленты, руки обхватывали короткие чёрные перчатки. На спине, поверх топа, Брэдли отчётливо мог разглядеть три красных круга, соединявшиеся прямыми линиями, которые образовывали перевёрнутый треугольник — уязвимые точки гомункула, его единственная слабость.

Энви, забавляясь, превратил правую руку в зелёную лапу с крепкими желтоватыми когтями и вытянул её вверх, как будто хотел коснуться потолка.

— Он в Дублисе засел, в ночном клубе «Гнездо дьявола», — продолжал Энви, подтягивая к себе кружку с недопитым чаем. — М-м, неплохой чаёк, — оценил он, отхлебнув половину из того что осталось. — Что делать будешь?

Брэдли было неприятно, что Энви в его кабинете ведёт себя так нагло, но отучать четвёртого гомункула от дурных привычек было поздно, а ссориться с ним по таким, в сущности, пустякам — глупо. Фюрер откинулся на спинку стула, сцепил пальцы в замок у затылка.

— Поеду на Юг с инспекцией, — неторопливо сказал он, глядя на распятую гвоздями на стене карту. — Так его и накрою.

— Какая жалость, что я не могу с тобой поехать, — Энви плотоядно облизнулся и хихикнул, но почти сразу же изменил выражение лица на мрачное. — Я задолжал этому типу пару хороших пинков… Врежь ему за меня, ладно? — Энви спрыгнул со стола, подошёл к двери. Он обернулся, словно что-то хотел сказать, но забыл.

— Что-то ещё? — ровным голосом спросил Брэдли, смотря на морщившего в задумчивости лоб юношу. Энви ещё немного озадаченно покусал щёку, а потом его лицо просияло.

— Ах да, чуть не забыл: Стальной коротышка тоже направляется туда со своим братом. Ну, мне пора, — он махнул рукой — от кончиков пальцев во все стороны разлетелись алые молнии, поглотили тело, а через несколько секунд опали. Зеленоглазый блондин с решительным взглядом повернул ручку двери и вышел.