О пользе авантюр (гет)

«Как теперь это доказать? Слизерин жил тысячу лет назад. Всё может быть». Слова Гермионы эхом отдавались у меня в голове даже спустя неделю, когда я пытался сделать домашнюю работу по Травологии. В полном одиночестве, несмотря на забитую по вечернему времени гостиную. Однокурсники старались обходить выбранный мной стол, благо это было несложно, так как забился я в самый угол. Хотя, казалось бы, откуда углы в круглой башне? Дела были хуже некуда: именно тогда, когда по Хогвартсу разгуливал непонятный наследник Салазара Слизерина, мне понадобилось пошипеть на весь Большой Зал. Ну не везунчик ли, а? Со всех сторон я чувствовал напряжённые взгляды, но стоило поднять глаза, как студенты настолько синхронно опускали головы, что по гостиной проносился ощутимый ветерок. Я из чувства мелкого пакостничества занял самый большой из свободных столов. Софакультетники теснились за более мелкими, несвязно ругаясь под нос, но подойти не решались. В очередной раз у кого-то что-то упало, и девичий голос прервал затянувшуюся тишину:

— Нет, я не могу так работать. Эми, подай, пожалуйста, перо. Оно возле твоей ноги. Спасибо! — одновременно с этим девочка собирала со стола свои свитки. Закончив, она решительно зашагала в мою сторону, а я наконец смог разглядеть, кто это у нас самая смелая. Выяснилось, что третьекурсница Кэти Белл, охотница команды по квиддичу.

— Гарри, шрам не треснет целый стол занимать? — выкладывая на стол учебные принадлежности, поинтересовалась Кэти. По её решительному лицу было понятно, что вне зависимости от моего ответа уходить она не собирается. Подвинув стул ближе, Кэти уселась, с удовольствием разводя руки в стороны. Я молча улыбнулся, придвигая свою чернильницу, чтобы освободить ей место. Тишина вновь накрыла гостиную, только теперь часть взглядов была устремлена на Кэти. Добрые однокурсники уже мысленно её окаменили и теперь думали, чем из её вещей можно будет пользоваться, покуда их хозяйка будет лежать статуей в Больничном Крыле. Кэти поминутно передёргивала плечами, чувствуя столь пристальное внимание к себе, но терпела — сказывались игры в квиддич. Я же старательно делал домашнее задание, пряча улыбку, и ждал.

— Гарри, ты же Травологию делаешь? Дай, пожалуйста, учебник, мне кое-что проверить надо, — Кэти требовательно на меня посмотрела. Я молча покосился на её «Пособие по Практическим Чарам» за третий курс, но требуемую книжку передал.

— Спасибо, — она явно наугад открыла учебник и попыталась сделать вид, что читает, сверяясь со своими записями.

— Не за что. Кэти, а ты не боишься сидеть за одним столом с «Ужасным Наследником Салазара Слизерина»? — я постарался максимально похоже повторить интонацию страха, с которым это произносилось, с обидой покосившись на сидящих в гостиной студентов. Именно их неверие и страх задевали меня больше всего.

— Извини, Гарри, но не тянешь ты как-то на Наследника, — она чуть побледнела, но в глаза мне посмотрела твёрдо. — Типаж не тот, милый слишком, — на хранившем ещё бледность лице порозовевшие щёки выделились особенно ярко, и я, не удержавшись, улыбнулся, кивком поблагодарив за оказанную столь вовремя поддержку. Вернувшаяся из библиотеки Гермиона и не пойми откуда взявшийся Рон застали гостиную в значительном меньшем напряжении, чем перед уходом, и меня, весело смеявшимся вместе с Кэти. Впервые за эту неделю.

* * *

Именно поддержка Кэти, а не моих друзей, заставила меня взбодриться и перестать депрессировать на тему моего гипотетического прародителя. В том, что Рон с Гермионой всегда будут на моей стороне, я не сомневался, другое же дело — посторонний, в принципе, человек. Впрочем, посторонней Кэти перестала быть как-то очень незаметно, сначала подсаживаясь за наш обычно пустующий столик по вечерам, чтобы вместе сделать уроки, потом начав ходить с нами на завтраки и обеды, где мы стали разговаривать на более отвлечённые темы. Каждый из нас нашёл в ней что-то близкое для себя. Рон до хрипоты спорил с Кэти о квиддиче, Гермиона, поначалу странно на неё косившаяся, вскоре увлечённо обсуждала с ней программу третьего и, кажется, даже четвёртого курса. Мне же просто было приятно общаться с человеком, имеющим столь разносторонние вкусы и предпочитающего думать своей головой. Особенно когда этот человек был ещё и очень симпатичным, в чём я мог признаться только себе и только ночью, так как при подобных мыслях щёки начинали гореть. К тому же, вопреки ожиданиям Рона и к вящему удовольствию Гермионы, Кэти не давала нам списывать, хотя конспекты за прошлый год у неё определённо остались. Но мне было как-то стыдно просить её помощи, и я налегал на учёбу, чему обе мои подруги были только рады.

Мы много разговаривали даже на тренировках, что привело к достаточно курьёзному случаю, заставившему меня сравниться цветом с собственной спортивной мантией. После двух с половиной часов полётов и фигур высшего пилотажа мы всей командой возвращались в раздевалку. Вуд с близнецами чинно прошли в наш отсек для переодевания, я же, увлёкшись разговором с Кэти, совершенно этого не заметил и прошёл вместе с ней в секцию для девочек. Уже находившиеся там Анджелина с Алисией, по счастью, не успевшие снять форму, несколько оторопели от подобной наглости и некоторое время молча созерцали мою скромную персону, увлечённо беседующую с Кэти прямо посреди женской раздевалки. Наконец, справившись со смущением, Анджелина как можно невинней осведомилась у Белл, не против ли она, если её ухажёр, то есть я, подождёт немного снаружи, так как, цитирую: «Я не знаю, в каких вы отношениях с мистером Поттером, мисс Белл, но мы с мисс Спиннет хотели бы сохранить свои тела в тайне от этого маленького нахала». Естественно, я пулей выскочил на нашу половину, сопровождаемый хохотом Алисии и что-то пытающейся ответить Кэти, но и там меня уже ждали. Вуд выпустил из своей палочки что-то наподобие конфетти, а близнецы, ухватив меня под руки, торжественно отволокли, по-другому не скажешь, к скамейке:

— Ну, рассказывай! — хором потребовали трое парней. — Что тебе удалось увидеть?

— Э-э-э… — я попытался собраться с мыслями. — Ребята, вы о чём?

— Нет, он над нами ещё и издевается! — возмутился Оливер, а кто-то из близнецов пояснил:

— Гарри, ты пока единственный из нынешнего состава команды, кто смог так далеко пробраться на вражескую территорию. Вот мы и спрашиваем, что ты там успел увидеть?

Мне был не совсем понятен такой интерес, но я старательно припомнил всё, что успел заметить:

— Ну, шкафчики у них немного по-другому стоят, — я прикрыл глаза, восстанавливая в памяти помещение: — Но душевая, кажется, больше нашей.

— Я сейчас его стукну! — капитан рванулся ко мне, явно намереваясь выполнить угрозу, но был перехвачен бдительными близнецами, вырываясь от которых, продолжал кричать: — Девочек! Девочек-то видел или нет?

Я чуть кивнул, на всякий случай отодвинувшись от какого-то буйного Оливера:

— Ну да. Когда Анджелина прервала наш с Кэти разговор, они как раз стояли у шкафчиков, краги снима… — до меня, наконец, дошло, что так хотел узнать Вуд, и я густо покраснел. — Оливер!

— Что Оливер? Что? — Вуд явно был разочарован. — Эх, ты! Разведчик, тоже мне.

Переодевался я молча и под дружеские насмешки Фреда с Джорджем, в результате вылетел из раздевалки ещё более покрасневшим, чем влетел в неё. На выходе стояла Кэти, избравшая для своего лица такую же цветовую гамму. Из солидарности, вероятно. Я вопросительно на неё посмотрел, и она сумела разгадать незаданный вопрос:

— Да ну их! Переодеться спокойно не дали, всё подшучивали! — она сердито топнула ножкой и заинтересованно посмотрела на меня. — Близнецы?

— А то кто ж? — я усмехнулся, и не думая отпираться. А вот про интерес Вуда я решил умолчать. — Так на чём мы там остановились? — надеясь отвлечь Кэти от грустных мыслей, спросил я.

— Ах, да! И всё же я считаю, что Финт Донована — позёрство, значительно проще просто выполнить полубочку и… — мы вновь погрузились в спор, уже без всякого смущения хватая друг друга за руки и перебивая на полуслове.

* * *

Нападения, увы, не прекращались. Я рассказал друзьям о том, что иногда слышу голос из ниоткуда, призывающий кого-то убить и разорвать. Они прореагировали по-разному: Рон пожал плечами и сказал, что это не здорово, Кэти покосилась со странной опаской, а вот Гермиона отчего-то нахмурилась, явно прикидывая в уме список даже не книг, а стеллажей в библиотеке, которые нужно было просмотреть. Вскоре в Больничное Крыло попали Джастин Финч-Флетчли и Почти Безголовый Ник, который, впрочем пришёл в себя самостоятельно, но пролить свет на личность нападавшего не смог — стоял спиной. После на редкость неудачного для меня матча с лечением от профессора Локхарта к ним присоединился ещё и Колин Криви. Джордж, кстати, утверждал, что Кэти порывалась отобрать биту у Фреда и сломать руку самому профессору в отместку за моё лечение. Ещё бы, ловец без костей в руке, тут особо не поиграешь. Между тем обстановка в замке накалялась, школа перешла почти на осадное положение: после шести часов вечера было запрещено покидать гостиные факультетов, перемещения между занятиями и на приёмы пищи — под руководством профессоров, все боялись, что школу закроют. Апогей наступил, как и в прошлом году, ближе к маю.

Говорят, что, если тебе перебежала дорогу чёрная кошка, жди беды. Кошка, перебежавшая дорогу нашей команде по квиддичу, окрас имела дымчатый, носила гордое имя Минерва и в данный момент была человеком, но конкретно меня это не спасло.

— Мистер Вуд, игра отменена из-за очередного нападения! — игнорируя что-то возмущённо пытающего сказать Оливера, Минерва МакГонагалл продублировала сказанное в принесённый с собой мегафон, обращаясь к трибунам, и повернулась ко мне: — Мистер Поттер, пойдёмте со мной.

С самыми дурными предчувствиями я пошёл вслед за преподавателем, гадая, что же могло случиться. Неужели Рон, но он же чистокровный? Тогда кто, Гермиона? Хорошо хоть Кэти шла на игру рядом со мной, и за неё я был спокоен. Кстати, о Кэти. Когда она шагнула следом за мной, профессор МакГонагалл, даже не оборачиваясь, добавила: — Мисс Белл, что-то не припомню, когда это я называла вашу фамилию. Мистер Вуд, проследите, чтобы мисс Белл оставалась вместе со всеми в факультетской башне, куда вы все сейчас же отправитесь, — глаза Кэти обещали капитану страшнейшие муки преисподней, если тот попытается её остановить, Оливер побледнел, но кивнул.

Рон присоединился к нам чуть позже, и теперь мы шли следом за профессором, тревожно переглядываясь. Когда же лестница остановилась на восьмом этаже, сомнений больше не осталось, нас обоих в Больничное Крыло могли привести только в одном случае — если там лежала Гермиона; мои худшие опасения подтвердились. Увидев бледное лицо подруги, Рон как-то прерывисто выдохнул, до хруста сжав кулаки, я же прикрыл глаза, не в силах на это смотреть. Впрочем, если она здесь, значит, жива, эта мысль заставила меня чуть взбодриться, и я провёл ладонью по застывшей руке Гермионы, которую она зачем-то вытянула. Пальцы нащупали нечто, внешней фактурой от руки явно отличавшееся.

— Рон, помоги-ка мне, — я старательно пытался разжать застывшие пальцы Гермионы, пока Рон доставал из её руки лежавший там предмет. Наконец он выдохнул:

— Есть! — и мы склонились над смятым клочком пергамента, на котором непривычно угловатым, но несомненно Гермиониным почерком было выведено всего одно слово: «Трубы».

* * *

Про поход к Арагогу даже вспоминать лишний раз не хотелось, осознание того, что в полумили от тебя живут полуразумные в два твоих роста пауки, чувства безопасности никак не укрепляло. Хотя эта вылазка и принесла пользу, и мы узнали, что же за ужас охотится на учеников, расплатились мы с Роном за это сполна. В отсутствие Гермионы Кэти оторвалась на нас за них обеих, при чём ругала-то она обоих, а вот била почему-то только меня. Единственным, что меня спасло в тот вечер, было то, характер у Кэти был хоть и взрывной, но достаточно отходчивый, так что уже через десять минут мы сидели за столом, пытаясь составить из имеющихся сведений единую картинку. И у нас это получилось. Разгадка на протяжении всего года была прямо перед глазами, в прямом смысле. Идею о том, что призрак погибшей пятьдесят лет назад девушки так места своей смерти и не покинул, я начинал говорить один, а вот закончили мы уже хором: «Плакса Миртл!»

* * *

Наверное, я так и не смогу никогда объяснить, зачем мы залезли в тот шкаф в учительской, если как раз встречи с преподавателями и искали, но именно это определило дальнейшие события. Там, стоя в тесном пространстве между висящих плащей, слыша, как скрипит зубами Рон, и чувствуя, как Кэти при словах о Джинни неосознанно прижимается ко мне, ища защиты, я понял, что лезть в чёртову Тайную Комнату придётся именно нам. Рона мне было не отговорить — там была его сестра, но прокляни меня Мерлин, если я позволю Кэти быть рядом с собой в этот момент. Профессора удалились, и Рон первый вылез из шкафа, осторожно оглядываясь по сторонам. Убедившись, что пусть чист, он подал руку Кэти, помогая ей спуститься, и вопросительно посмотрел мне в глаза, чуть заметно дёрнув головой в сторону неё. Вероятно, наши мысли пошли в одном направлении. Я прикрыл глаза, а затем резко кивнул, и Рон выхватил свою покалеченную палочку, пытаясь направить её на Кэти. Реакция её не подвела, палочку Рона она отвести успела, но вот удара от меня она не ожидала:

— Петрификус Тоталус! — пользуясь отвлекающим манёвром, я успел вытащить свою волшебную палочку и направить заклинание Кэти в спину. Она начала было оборачиваться на голос, но я успел раньше. Ноги Кэти рывком приклеились друг к другу, руки — к туловищу, а сама она от столь резкого изменения положения закачалась на месте, намереваясь упасть. Подхватив обездвиженное тело Кэти, мы перенесли его на пустующую софу и аккуратно там разместили, не забыв заботливо прикрыть лежащим у изголовья пледом: — Прости, Кэти, я не могу позволить тебе идти со мной. Если с тобой что-нибудь случится, я себе этого никогда не прощу, — я, извиняясь, улыбнулся, поправляя подушку под головой Кэти и стараясь игнорировать её бешеный взгляд — моего благородного порыва она не оценила. Я выпрямился, накинув, напоследок, край пледа ей на глаза, во избежание, так сказать: — Когда я вернусь и ты будешь меня убивать, не забудь, пожалуйста, Гермиону. Этому трюку я научился от неё, — я крепче сжал тёплую рукоятку палочки, поворачиваясь к Рону, и упёрся носом в перебинтованный скотчем кончик его палочки: моя пламенная речь отзыва в душе друга не нашла:

— Даже не думай, Гарри. У меня там сестра, поэтому не заставляй меня использовать заклинания, иначе никто уже тут никуда не пойдёт, ты же знаешь, — он криво улыбался, хотя больше это походило на оскал. — Сейчас ты медленно разворачиваешься, и мы идём делать из этого ужика-переростка сумочки нашим подругам. Иначе встречу с ними мы точно не переживём, — я кивнул, принимая его аргументы, и мы побежали в сторону кабинета профессора Локхарта, надеясь, что присутствие взрослого волшебника хоть как-то повысит наши шансы на выживание. Ну, а если что случится, так его и не жалко.

* * *

Я лежал на мягкой, в принципе, перине в окружении кипенно-белых подушек, в окно светило по-весеннему яркое солнце, и слышалось щебетание птиц. Но вот чувствовал я себя одетым в рубище и стоящим на каменном эшафоте перед непреклонными судьями, каждому из которых я сделал какую-то личную гадость. Рядом со мной уже десять минут молча сидела Кэти Белл и внимательно осматривала с головы до ног, хоть я и был по пояс накрыт одеялом. Молчание затягивалось, где-то за шторкой у соседней кровати бушевал локальный тайфун по имени Гермиона Грейнджер призывающий громы, молнии и профессора Снейпа на рыжую голову моего друга. Голос последнего, уже начавший ломаться, был совершенно не слышен за воплями Гермионы. Кэти всё так же продолжала молчать, но я как никогда жаждал поменяться местами с Роном. По уровню испытываемого ужаса нынешняя ситуация давно уже обогнала прошлогоднюю встречу с Лордом Волдемортом, обошла ещё свежий воспоминаниями и саднящими ранами бой с василиском и вплотную подбиралась к экзамену у профессора Снейпа. Наконец Кэти выдохнула:

— Гарри, — я постарался трансфигурироваться в одеяло. Началось. — Нет, не Гарри. Поттер, — она медленно, будто процеживая каждое слово через сито желчи, начала говорить. — Знаешь, всё это деление на факультеты, ну, понимаешь, факультет храбрецов, факультет умников, это ведь, по большому счёту, такие условности. Любому магу, который думает своей головой, а не… — она сбилась, явно подыскивая альтернативу слову, которое девочкам даже знать-то не положено, — палочкой, это понятно. Ведь что же, если ты гриффиндорец, так не можешь быть хитрым? Или, если Шляпа отправила тебя к воронам, так предашь при первой возможности? Нет, всё совсем не так. Хогвартс строился десять веков назад, вспомни, что то были за времена. Основатели набирали себе учеников лично, естественно, выбирая тех, кому была интересна именно их наука. В Хаффлпаффе готовили управленцев для замков и крепостей, но сохранилось только понятие о верности. Рейвенкло — изобретатели, люди с нестандартным мышлением, сегодня считаются обычными заучками. Слизерин готовил тех, кто займёт место за троном правителя, человека, сумеющего распознать любую интригу, поскольку знает их все. И, конечно, на наш доблестный факультет Годрик Гриффиндор отбирал тех, кому было ближе ратное дело. У нас готовились те, кто в будущем захватывал крепости, которыми заведовали управленцы из Хаффлпаффа. На стенах которых стояли неведомые доселе, механизмы, изобретённые учениками Ровены. За чьим троном тенью был слизеринец. Поверь, чтобы грамотно распределить ресурсы между защитниками крепости во время осады, нужны очень хорошие мозги и не меньшая изворотливость. Чтобы пресечь интригу, а не возглавить её — верность. Изобрести что-то своё, пойти не проторенной дорожкой — храбрость. Так что, пожалуй, самый глупый факультет — это мы, — всё время монолога она смотрела мимо меня, куда-то в стену над моим правым плечом, а сейчас вдруг взглянула прямо в глаза. — И сегодня ты это подтвердил. Гарри Джеймс Поттер, нужно быть полным, абсолютно непроходимым гриффиндорцем, чтобы поступить так, как это сделал ты! Чем, чем ты думал, герой чёртов, когда убежал, бросив меня без движения в учительской, а? — вот теперь Кэти проняло не на шутку, её голос сорвался, а в глазах показались слёзы, но она продолжала: — Ты представить себе не можешь, насколько страшно было лежать там и ждать, когда зайдёт МакГонагалл и скажет, что ты пропал без вести. Какого Мерлина ты, рыцарь недоделанный, вообще туда полез? У нас авроры для чего в стране, а? А если бы я тебя потеряла? Ты что, не видишь, что ты мне нра…— она резко замолчала, прервав себя на полуслове и испуганно глядя на меня, пока я в шоке осознавал обрушившуюся на меня информацию.

— Я тебе что? — я даже представить себе не мог, чтобы такой девочке, как Кэти, мог понравиться кто-то вроде меня. Это какой-то дурной сон, сейчас я должен буду проснуться. Кэти угрюмо молчала, смотря в пол, а затем резко встала, пытаясь уйти, но в этот раз реакция не подвела уже меня. Рванув вперёд, я успел поймать её за руку и усадить к себе на кровать. В глаза мне смотреть она всё ещё избегала. — Кэти, — как-то отстранённо я подметил, что за ширмой кровати Рона криков больше не раздавалось, а стояла почти идеальная тишина. Будто и не дышали вовсе. — Я никогда бы не подумал, что могу понравиться тебе. Ты вон какая, а я так, — решив, что данное сравнение не совсем раскрывает суть терзавших меня чувств, я пояснил: — Ты красивая, популярная, отлично играешь в квиддич — мечта любого парня, а я задохлик какой-то, — слово, которым дразнили меня Дадли с дружками, сейчас пришлось как нельзя кстати. — Но ты мне тоже очень-очень нравишься, — я покраснел, но мужественно продолжил: — Просто очень боялся тебе в этом признаться, ведь, если бы ты мне отказала, я бы не смог довольствоваться даже дружбой с тобой.

Кэти, услышав последние слова, вскинула голову, пытливо рассматривая моё лицо, будто ища насмешку или ожидая, что я закричу: «Шутка!» Я робко улыбнулся, чувствуя, что от притока крови щёки сравнялись цветом с помидором, и нерешительно развёл руки в стороны, и Кэти, секунду помедлив, буквально упала в мои объятия, смущённо мазнув по моим губам своими. Обнимая Кэти и чувствуя, как от её слёз намокает пижама на плече, я понял, что Риддл был неправ, говоря, что мы с ним похожи. Ведь моя Кэти сказала, что я полный, абсолютно непроходимый гриффиндорец, и пусть это был не совсем комплимент, кому я поверю больше, девочке, которая мне нравится, или какому-то там Тёмному Лорду?