Четыре четверти (гет)

— ...И вообще, — заявил Пыхтун, — ты о нас не заботишься.

— Вот еще, — буркнул Марк и свернул окошко комм-пульта. Домашние задания подождут. Спорить с самим собой — чудная привычка, но что поделать, если с Черной Командой иногда просто невозможно не спорить. А как иначе выяснишь, кто в этом теле хозяин?

— На люди нас не выводишь, — не отставал Пыхтун. — Ладно, Рева иногда с Обжорой вместе напросится, а я? На Барраяре ты меня вообще подальше запрятал, ладно, я не в обиде, там и вылезти на свет страшно. Ну, а здесь? На Бете?

Марк аж удивился от такого нахальства.

— А что две недели назад было, тебе уже не в счет? С рыженькой из "Добрых услуг"?

— А мне мало, — сообщил Пыхтун простодушно.

— Обойдешься правой рукой, — беззлобно посоветовал ему Марк.

Прихав на Бету, он постепенно осмелел и, наконец, убедив себя что все не запрещенное разрешено, добрался в здешних каталогах до страницы с ПСТ. Сначала было неуютно. Потом приятно. Хорошо еще Марка отрезвляла мысль о том, что это платная услуга, а то Пыхтун спустил бы на эту забаву все его карманные деньги. Конечно, дело было не в жадности. Но одной физической стороны дела, пусть весьма приятной и будоражащей, было достаточно лишь Пыхтуну. Марку требовалось больше. Сейчас — особенно.

— Мог бы, между прочим не сидеть букой у себя в колледже, — подсказал Пыхтун. — Сережку вон прицепил бы.

— Зачем еще? — не понял Марк, машинально подергав себя за мочку.

— Девушки на тебя больше бы внимания обращали, — победно договорил Пыхтун. — Они там такие... такие.

— Не нужны мне все эти девушки, — признался Марк неохотно. Они действительно были такие, такие и еще вот такие, но не обращать внимания на обнаженный торс он вскоре привык и тогда же оценил по достоинству замечание Майлза, что бетанки только кажутся доступными все до единой. — Мне Карин нужна.

— Ага! — Пыхтун аж подпрыгнул. — Наша Карин?

— Не наша, — отрезал Марк. — И не моя даже. А ты тут вообще не при чем.

— Как это не при чем, — возмутился сбитый в самой основе своих логических рассуждений Пыхтун, — если мы ее хотим?

Он мысленно облизнулся — а это уж слишком, субличность может, на худой конец, спорить со своим владельцем, но никак не облизываться и не демонстрировать ему всяческие сомнительные жесты! — и прибавил:

— Она такая аппетитная. И ты ей нравишься, сам говорил.

— Мало ли чего я говорил, — оборвал его Марк.

Да уж, немало, особенно наедине с собой — хотя можно ли назвать словом "наедине" ситуацию, когда тебя нетерпеливо пихают изнутри сразу четверо из Черной Команды? Марк уже привык, что нежной, солнечной, жизнерадостной Карин с ним почему-то приятно. Что она видит в нем не только друга — а одного этого хватило бы, чтобы сделать его счастливым, — но и предмет романтического интереса. Карин настояла, чтобы вместе с ним ходить к его психотерапевту, и та была только рада, что-то бормоча о должной социализации либидо, если он не перепутал слова. Карин сама сказала, что хочет быть с ним, и они вместе решили насчет её инициации по-бетански: имплант, сережка, лекция, первый сексуальный опыт, и она будет свободна вести себя как взрослая женщина со своим взрослым мужчиной, и тогда их "нравится" сможет зайти дальше, чем поцелуи в гостиной. Когда они целовались с Карин, с Пыхтуном просто никакого сладу не было, а Марк краснел от макушки до пяток: от напряжения, желания и страха не удержаться.

Все это так. Только теперь, когда Карин пригласила к себе опытного секс-инструктора, чтобы воплотить в жизнь их общий разумный план, Марк не мог найти себе места. От ревности. Черт, он же не замшелый барраярец, которому может прийти в голову предъявить монопольные права на женщину, запереть ее в клетку брака, словно собственность. Он прекрасно понимал, что все было ими придумано разумно; он искренне радовался за Карин, для которой знакомство с собственной сексуальностью не окажется ни болезненным, ни пугающим... и он ужасно, слепо ревновал. И завидовал любезному специалисту по ПСТ, который будет обхаживать его золотую девочку.

Что, если новой Карин, попробовавшей секс на вкус, Марк разонравится? Ей теперь будет с чем сравнить, и не в его пользу. Он вспомнил, как воспарил, точно на крыльях, когда Карин доверительно призналась ему, что ценит в мужчине ум. Ум его и теперь никуда не делся, слов нет, но вдруг этого будет мало, мало, мало? Он так и не завоевал Карин Куделку, остановился в полушаге от цели, и мысль о том, что оставшиеся полшага теперь превратятся в пропасть, пугала его до дрожи в коленках.

— Все утрясется, — сказал он себе решительно.

Точнее, не себе, а Рёве. Вот хитрец! Успел тихонько вылезти на первый план и, не говоря ни слова, давит самооценку Марка, довольно поскуливая от страданий.

— А если она нас бросит? — проныл тот. — А если ты для нее недостаточно хорош?

— Даже и не думай, — рыкнул Марк, запихивая Реву поглубже.

— Да ты посмотри на себя, — Рева не сопротивлялся толком, но весь обмяк и распластался, словно наказанный щенок, и никак не удавалось его окончательно оттеснить. — Псих, толстяк, чудовище, неопытный вчерашний девственник...

— Моя Карин, — произнес Марк с нажимом, — предпочитает в партнере ум, а не всякие долбаные... постельные таланты. И не смазливость.

— Ты сам говорил, что ничего не смыслишь в женщинах, — поддел его Рёва. Он был далеко не так простодушен, как Пыхтун, это Марк подметил давно. — Вдруг Карин распробует, что это такое, и захочет, чтобы рядом с нею был настоящий мужчина?

— Гермафродит, — усмехнулся Марк, — тоже не слишком тянет на настоящего мужчину. Я и не с такими справлялся.

Он чувствовал себя не так уверенно, как говорил, но вслух признаваться в неуверенности не стоило: Черная Команда тут же завалила бы его советами, прямолинейными и катастрофическими. Хорошие исполнители, но плохие советчики, ага. Но и врачу Марк рассказать не мог: не на глазах же у самой Карин, добрым ангелом-хранителем осеняющей все его психотерапевтические сеансы. И уж точно в качестве доверенного лица не подходила миссис Нейсмит. Бабушка была ласкова, энергична, полна оптимизма и, слава богу, ничем не похожа на свою сверхпроницательную дочь.

И тут его осенило.

* * *

В тот день, пару месяцев назад, неожиданностей ничто не предвещало. Миссис Нейсмит повязала нарядный саронг, уложила прическу, взяла под руку своего приятеля (бойфрендом называть дедулю лет эдак девяноста у Марка язык не повернулся, но смысл был именно таков) и, одарив Марка дежурным поцелуем в щеку, отбыла в соседний купол на юбилей к кому-то из своих коллег. Бабушка намеревалась провести день хорошо, и Марк тоже — хотя в отсутствие занятой в колледже Карин его планы ограничивались толстой книгой по экономическому анализу и еще более толстым куском диетического фруктового пудинга. На последнем они с Обжорой сошлись легко: тот был слишком простодушен, чтобы разбираться в калориях и цифрах, и когда Рёва его не подначивал "сделай назло, пусть нам хуже будет", то вполне соглашался набить пузо тем, что предлагали.

На сей раз Рева мог быть доволен: с приходом почты вечер оказался испорчен. Марк так толком и не понял, что такое "гражданская квота жизнеобеспечения" и почему подпись миссис Нейсмит не подождет до завтра, но бабушка, с которой он связался по комму, всполошилась, и вежливый внук и оглянуться не успел, как пообещал приехать и завезти ей этот несчастный чип на вечеринку. Прямо сейчас. Только пудинг доест.

Скормив адрес автопилоту, Марк растянулся на сидении машины. На Бете никто не летает флаерами, кроме спортсменов-экстремалов; от поселения к поселению добираются либо на наземных машинах, либо тяжелыми аэробусами. Еще бы, при таких-то ветрах! Так что дорога была скучнейшей — за окном сплошь песок и белесое небо без облаков, а в голове упоенно ноет Рева: "Ну вот, все тебя используют, никто с тобой не считается..."

— Я же сам вызвался поехать, — устало отозвался Марк. Убедить Реву в том, что весь мир не ополчился против них — гиблое дело. — На новое место посмотрю, интересно.

— Да на что там смотреть, — картинно вздохнул Рева. — Старый поселок. Закопались вглубь, как кроты, на два десятка уровней. Только такой деревенщине, как мы, и интересно.

И вправду, входной шлюз одного купола был в точности похож на другой, коридоры с веселеньким геометрическим орнаментом — тоже, а разглядывать встречных Марк никогда не любил — чего доброго, они ответят ему тем же. А что они увидят? Толстого мальчишку? В саронге у него не было шанса смотреться хотя бы внушительно. А вокруг, как назло, на каждом шагу попадались женщины. Молодые и постарше, все чересчур решительно-спортивного вида даже для бетанских нравов... а, стоп. Марк хлопнул себя по лбу, развернул окошко комма и еще раз перечитал адрес: "Поселение Кварц, Уровень 9, зеленый сектор".

Кварц. Община гермафродитов.

Весь путь до девятого уровня Марк сосредоточенно старался не пялиться на окружающих. Он прожил на Бете почти год, но бетанцем точно не стал — гермафродиты по-прежнему казались ему чем-то странным. Экзотическим. Немного неприличным, если уже совсем честно. Особенно сложно ему пришлось, когда Пыхтун начал скрестись изнутри, упрашивая: "Ну, дай поближе посмотреть!". Пыхтуну всегда нравились необычные картинки, покрупнее планом и пооткровеннее. Из одежды на Марке был один саронг... при участии Пыхтуна могло выйти очень неловко. Рёва, конечно, расцветает, когда Марк выставляет себя идиотом, но кормить Реву у него сейчас никакого желания не было. К тому же при входе в банкетный зал пихаться с Пыхтуном плечами за право выбраться наружу принялся Обжора, и Марк еле дотерпел до появления миссис Нейсмит, веселой, раскрасневшейся и не подозревающей о проблемах своего младшего внука.

Короче, вполне понятно, почему обратно к лифту он вышел в скверном настроении и без желания кого-либо видеть.

— Э-э, Марк? — раздалось мягкое контральто у него за спиной.

Марк раздраженно обернулся, уже готовый оборвать назойливого знакомого замечанием, что очень, очень спешит, и моментально осознал, что Вселенная имеет форму чемодана. Что касается Колонии Бета — совершенно точно. А еще у этого чемодана хитрые замочки, и пытаться выбраться из него — напрасный труд.

— Бел? Бел Торн?

Марк с Белом застыли на месте, совершенно по-дурацки убеждаясь, что их не обманывают глаза и они действительно оба здесь. Бел был в штатском — то есть почти без ничего, — загорелый, подтянутый и даже серьгу в ухо вдел, как положено. Он казался сейчас много спокойнее, чем тот ироничный, деятельный капитан наемников, который некогда встретил Марка на "Ариэле". И явно старше. Но не настолько, чтобы его обнаженный торс не вызывал никаких фривольных мыслей. Негодник Пыхтун тотчас успел это отметить, и дежурное "рад-за-тебя-было-приятно-увидеться-ну-пока" тотчас примерзло у Марка к языку.

Впрочем, Белу отдала должное вся Черная Команда. Пыхтун радостно припомнил, как неплохо Бел целовался; Обжора вставил, что от него тогда пахло чаем с бергамотом, и вообще, стоило бы пригласить Бела посидеть где-нибудь в кафе, освежить воспоминания; и даже Убийца сдержанно похвалил коллекцию оружия, некогда развешанную по стенам каюты капитана Торна. Рева, конечно, не мог не напомнить, что у Торна на Марка давний зуб, но со стороны Ревы это было почти комплиментом.

Бел, однако, не заметил никакой неловкости. Он был явно рад видеть Марка и с удовольствием начал выспрашивать, какими судьбами тот на Бете, узнавать о его родне и лишь виновато запнулся, спросив про Майлза. Марк искренне ему посочувствовал.

"Если что — звони!" — сказал Бел ему на прощание. И Марк позвонил. Потом еще раз. А потом они как-то посидели в кафе, и снова ничего страшного не проиошло.

Не сразу Марк понял, что именно его привлекает в общении с Белом, помимо общих воспоминаний. Тот был безопасен. Довольно странная оценка для самого боевого гермафродита в окрестностях, но факт. С Белом ему не требовалось выглядеть старше, взрослее, увереннее: тот уже знал Марка прежде и идиотом, и героем, и растерянным мальчишкой, и удачливым дельцом.

Имя Бела первым пришло ему на ум и сейчас. Торн разбирался в том, как мыслят и мужчины, и женщины, но притом он был единственным из гермов, к которому Марк в эту минуту не ревновал. Любой из встреченных мог оказаться Тем Самым, которого пригласила Карин, и лишь Бел был чист от этих подозрений.

Ну вот и прекрасно. Марк решительно потянулся к комму.

* * *

Бел оказался на высоте. Он не только нашел время для встречи, но и терпеливо выслушал все дифирамбы Карин, на которые Марк быстро свернул.

— ...Она лучше всех. Светлая, умная, жизнерадостная, честная... Иногда я думаю, что недостоин ее. — Марк запнулся под коротким осуждающим взглядом Бела, и поправился: — Верно. Не так. Что она достойна самого лучшего. Я бы весь мир положил к ее ногам, но как?

Бел посмотрел на него, подняв бровь:

— Знаешь, а это в майлзовском стиле. Не в твоем. Вот он умеет ошеломить. Вручить тебе всю Вселенную, перевязанную подарочной ленточкой.

— Да уж, куда мне! — не мог не огрызнуться Марк. Рева радостно воспрял, предчувствуя, что ему сейчас будет где развернуться.

Бел никак не отреагировал на резкость, разве что задумчиво поцокал языком, и уточнил:

— Ты вроде упоминал, что твой брат знаком со всей семьей Карин?

— Угу, — кивнул Марк, пока не понимая, куда тот клонит.

— Но она влюблена в тебя, а не в Майлза, — Бел усмехнулся. — Подумай об этом.

А ведь верно! Карин не раз говорила, что предпочтет общество Марка, со всеми его тараканами, получасу наедине с его блестящим братцем. И каждый раз Марк наполовину принимал это за лесть. Может, зря?

"Карин в меня влюблена". Эти слова звучали сладко и притягательно. Марк невольно расплылся в улыбке.

— Вашим отношениям уже не один месяц, если я верно понял, — продолжил Бел. — И ты по-прежнему в ней сомневаешься?

— Ну... — Марк подыскивал слова. — Отношения отношениями, а секс — это секс.

— Тем более у нас, на Бете? — Бел подмигнул. — Или, пока твоя девушка не надела сережки, ты хранишь ей верность?

— Нет, что ты! — Марк возмущенно затряс головой. — Понимаешь... тут сложно. Когда — если — она будет со мной, мы сами решим, хотим моногамию или нет. Вместе. — "Точнее, Карин решит. Я приму любое ее решение, только бы она выбрала меня!" — А вот если я стану воздерживаться сейчас, получается, я ее подталкиваю к одной из альтернатив. По-барраярски ведь вообще никаких других вариантов не позволено. Только моногамно, на всю жизнь, и чтобы подтвердить это перед законом и семьей. Я не хочу загонять Карин в барраярские рамки, она будет там несчастна... — договорил он тихо.

— Хм. Тоже объяснение, — прокомментировал Бел мягко. Но прочие варианты не озвучил.

"Наверное, имел в виду меня", гордо заметил Пыхтун. "Мол, ты не можешь удержаться потому, что мне все время хочется".

Марк запоздало покраснел. Хотя вообще-то на Бете жизнерадостным интересом Пыхтуна ко всему, что движется, стоило гордиться. Да и психотерапевт настоятельно подчеркивала, что после снятия травматического блока Марку полезны сексуальные эксперименты.

Бел, заметив его замешательство, добавил:

— Знаешь, мне даже влюбленность никогда не мешала ухватиться за удобный случай. — И вздохнул. — Майлза это тоже не смущало, он еще шутил: "Капитану наемников — атакующий стиль". Ну и что, тебя разочаровали здешние девушки?

— Да нет, — Марк пожал плечами. — Для начала их достаточно. — Он встретил удивленный взгляд Бела и понял, что без объяснений не обойтись. — Пока я не приехал на Бету, у меня, ну, никого не было. По медицинским причинами, Теперь-то я в порядке, — добавил он торопливо.

— Хочешь сказать, я чуть было не стал у тебя первым? — тихо переспросил Бел. Черт, он слишком быстро соображает.

— Выходит так, — буркнул Марк. — И хорошо, что не стал. Я тогда был для тебя только дешевой копией Майлза, да еще я схлопотал бы астматический приступ при любой попытке расстаться с невинностью.

— Прости и прими мое сочувствие, — согласился Бел легко. — Но эти времена миновали. Мы говорили про сейчас и про твоих девушек. Тебе хочется чего-то, гм, большего, я правильно понял?

— Ну да. Они мне нужны, чтобы... чтобы наверстать то, чему нормальные парни научились давным-давно. Невинность во всех смыслах не прикольная штука, а уж если она у нас с Карин общая на двоих... — Марк покраснел, как закатное небо, но упрямо договорил. — Дело не в том, какую деталь засунуть в какое отверстие, ну, ты меня понимаешь. Это мы как-нибудь разберемся. Я хочу, чтобы в постели со мной она чувствовала себя счастливой. А не старательной студенткой на практикуме. Но это ужасно трудно — научиться быть настоящим мужчиной. И у меня совсем нет на это времени.

Бел смерил его взглядом. Очень внимательным.

— Знаешь, — сказал он, наконец, — даже если проигнорировать тот факт, что я не спец по мужскому гендерному поведению... думаешь, я на глазок способен оценить, по-мужски ты ведешь себя в сексе или не очень? Такие вещи в теории не решают.

Если это и был намек, то толщиной самого Марка в его нынешнем устойчиво-квадратном телосложении.

— Ты думаешь, я к тебе... — Марк хотел сказать "подкатываю", но голос у него неловко сорвался. — Ну, то есть тебе...

— Я не думаю, — сохраняя каменное лицо, ответил Бел, но глаза у него щурились от смеха. — Я даже не рассчитываю, знаешь ли. Но ты, кажется, упомянул, что со времени нашего знакомства успел разобраться с кое-какими медицинскими проблемами интимной близости...

Пыхтун тихонько захихикал: "Ну, вот видишь? Бел нас тоже оценил. Не теряйся. Он симпатичный и хочет тебе помочь".

Но тут уж прямолинейное подзуживание Пыхтуна привело к обратному результату. Марк набычился.

— Вот уж благотворительности мне не надо, — буркнул он.

Пыхтун и Рева заспорили. Один возбужденно уговаривал: "Ну, давай!", другой раздраженно ныл: "А на что ты еще можешь рассчитывать?.." Марк чувствовал себя червяком — весьма толстым, следует заметить, — которым вознамерились подзакусить сразу две голодные лягушки, вот и тянут в разные стороны. "Цыц!" — мысленно прикрикнул он на расшалившуюся парочку и наконец-то рискнул поднять глаза.

Бел сидел перед ним, загорелый, сильный, даже сейчас сохраняющий привычную военную выправку — и небольшая подтянутая грудь смотрела прямо на Марка... ой.

— Ладно, — вздохнул он, наконец, и усмехнулся, — скажи уж честно, что страдаешь барраярскими предрассудками насчет моего пола, и покончим с этой идеей.

— Я не барраярец, — выпалил Марк почти автоматически. — И не дикарь. Я прекрасно знаю, что гермы — отличные сексуальные партнеры... и даже Карин это знает, — договорил он совсем тихо.

Странно, но на сей раз эта мысль была окрашена скорее завистью, чем ревностью. Карин с детства внушали все эти барраярские прописи "чего может и не может порядочная девушка", но она не минуты не колебалась, решив поступить разумно, а он сам... Сидит как баран напротив такого соблазнительного Бела, хотя давно уже мог потянуться и поцеловать его. Поцелуй ведь ни к чему не обязывает? В сущности, это будет всего лишь долг вежливости, возврат взятого под проценты два года назад...

У Бела на губах был сладковатый привкус чая. Целовался он тоже сладко, полузакрыв глаза, спокойно и совсем не пытаясь перехватить инициативу. Пыхтун восторженно взвыл. Марк моментально взмок от волнения и желаний совершенно практического свойства и поспешно отпрянул, почти втянув голову в плечи.

Совершенно иррационально он ждал от Бела хоть какого-то подвоха, но тот глядел на него в упор и чуть заметно улыбался.

— Еще?

— Тебе-то зачем это нужно? — только и догадался спросить Марк, восстанавливая дыхание.

Бел не понял его превратно.

— Мне, — серьезно ответил он, — не "зачем". Мне это просто будет приятно. — Он помолчал и добавил: — Знаешь, ты не похож на Майлза. Может быть, мне самому важно почувствовать в самом прямом смысле, насколько ты не похож. Поможешь?

* * *

Парадокс. Наедине с Карин Марк всегда держал свою Черную Команду на коротком поводке. Хотя уж кто-то, а Карин знала их всех четверых в лицо еще с первых его сеансов у психотерапевта. И не боялась никого, даже хмурого Убийцу, изредка выглядывающего из своей норы. Это сам Марк боялся, что его субличности, дай им волю в интимный момент, испортят их с любимой девушкой Очень Важные Отношения раз и навсегда.

А вот с Белом он был не прочь выпустить их порезвиться на полчасика. Бел оценит.

То, что Марка было слишком много — шла ли речь о лишних килограммах или лишних личностях — Бела не смущало. Марк чуть не рассердился на своего гиперактивного братца: как тот вообще мог проморгать такое чудо? Хотя... Майлз же барраярец, бедняга. Хорошо, что сам Марк — нет. К черту отсталые предрассудки. Бел мог сам выбирать, иметь ли ему дело с новоявленным бетанцем, с неудавшимся комаррцем или с урожденным джексонианцем, но ни один из этих троих не оскорбил бы Бела невниманием только потому, что тот — герм.

Ой... интересно, надо умножать три национальности на пять личностей, или ну ее, такую арифметику? В постели такая толпа народу может и не поместиться.

Приглашая платных красавиц, Марк давал немного свободы одному лишь Пыхтуну, а уж стоило появиться на горизонте Карин, как загонял и того поглубже. Не будь Пыхтун частью самого Марка, он бы решил, что в прошлой жизни тот был кроликом. Такой же глуповатый, робкий и вечно хочет трахаться. Но, правда, пушистый и безобидный. "Эй, Бел, как насчет толстых кроликов? Ты ведь не против?"

Бел оказался очень даже не против, благосклонно притянув его в объятия и позволив себя ласкать, как того Марку захочется.

Интересно, вдруг усомнился Марк, кого видит сейчас Бел, полузакрыв затуманенные удовольствием красивые глаза? Неопытного мальчишку — толстого, нелепого, пыхтящего? Четверку гримасничающих за его плечом физиономий? Своего обожаемого Майлза, хотя бы в воображении, — потому что Марка сейчас надо было поделить пополам, чтобы получить убедительное подобие его тощего брата? Или самого Марка, возбужденного происходящим до того, что оттащить его сейчас от Бела не вышло бы и гравилучом? Похоже, последнее, понял Марк с удивлением, слушая нежный шепот, и остатки недоверчивой горечи растаяли в теплом удовольствии.

Получилось так приятно, что Марк сам не заметил, как перестал беспокоиться о том, покажет ли себя настоящим мужчиной. Пыхтун взялся за дело ревностно и оказался на высоте, а Черная Команда подбадривала его благосклонными комментариями самого скабрезного толка. Даже занятый рот Марка не помешал засевшей его в голове компании болтать почем зря; разве что Обжора примолк.

В конце концов даже Рева осмелился вылезти и урвать себе немножко удовольствия. Уж если ты оказался в постели с гермом, а не с обычной женщиной, стоило использовать этот шанс на все сто и попробовать побыть снизу. Марк, правда, опасался сперва — его прошлый опыт на эту тему был связан с опасными вещами самого неприятного свойства, а нечаянно разбудить Убийцу ему совершенно не хотелось. Но Рева был непревзойденным мастером канючить и упрашивать, да и Бела он чувствовал совершенно "своим". Секс с Белом был безопасным, расслабляющим и не налагающим никаких обязательств. И Марк, согласившись, ни о чем потом не пожалел. Ему вообще не пришло в голову, что это не пристало "настоящему мужчине", каким он хотел показаться.

А потом волна схлынула, и стало просто хорошо — они лежали, обнимаясь. Пыхтун был в блаженстве, Обжора сыт, и даже Рева утих и спрятался, и Марк мог о них сейчас не думать — просто лежать вот так, спокойный, цельный, разморенно уткнувшись в грудь Бела. И Бел, пропуская его волосы сквозь пальцы, вздохнул довольно, как это было здорово, а Марк не нашел в себе сейчас сил смутиться и только пробурчал нечто, способное сойти за ответный комплимент. Он терпеть не мог пафос и не умел говорить красиво, а слов у него не хватало и на половину той благодарности, которую он сейчас испытывал. Но Бел все понял правильно. И от этого благодарность была только жарче.

Отдышавшись, Марк вдруг как-то сам собой сообразил, что вопрос, на который он жаждал получить ответ, больше не имел смысла. Чтобы получить ответ, нужно правильно спрашивать. "Настоящий мужчина"? Глупости. "Взрослый", так бы звучало правильнее. Взрослые люди — те, которые устраивают свои отношения полюбовно и ко взаимному удовольствию. И которые сами решают, чем именно они будут заниматься за дверью спальни. Хоть на голове стоять.

Марк всерьез понадеялся, что с Карин у них это получится.

А потом, может быть, они расскажут друг другу на ухо, как это бывает в постели с гермом.