Свет (гет)

Твои руки... Ты избегаешь смотреть на них. Ты ненавидишь свои руки. Внутри них — внутри тебя самой — таится сила, темная, невероятная, страшная. Ты ненавидишь эту тьму, эту силу. Ненавидишь тех, кто наградил тебя ею. За то, что единственная из всех ты выдержала, приняла эту силу в себя. За то, что она не дает тебе уйти, что поддерживает в твоем теле жизнь. За то, что владея этой силой, ты еще жива.

Ты все еще ненавидишь Тони Старка. Сильнее всего — за ту неразорвавшуюся ракету, что, воткнутая в землю в нескольких метрах, два дня убивала вас — и так и не убила. За то, что ты осталась в живых.

Осталась в живых... А Пьетро — нет.

Ты ненавидишь свои руки. За то, что всегда, в самую трудную минуту Пьетро был рядом, сжимая твою руку в своей. Давал силы, не говоря ни слова, вдыхал в тебя уверенность, что все хорошо, что брат рядом — и пусть хоть весь мир рухнет.

Мир не рухнул. Удержался на последнем волоске. А Пьетро больше никогда не будет рядом.

Ты ненавидишь их всех — Мстителей, Альтрона, Штрукера — весь мир. Потому что Пьетро умер. Умер — а ты осталась.

Близнецы, мутанты, брат и сестра Максимофф — даже в речах других вы были неделимы, одним целым. Никто и никогда не сможет ни понять, ни хоть на ничтожную долю приблизиться к этому чувству — когда у тебя отняли всё, вырвали из груди сердце, почти физически оторвали половину тебя — и оставили. Оставили жить, дышать, существовать в этом мире — в мире, где больше нет Пьетро.

На твои плечи мягко ложатся руки, и, даже не используя свою силу, ты знаешь, кто осмелился приблизиться к тебе за все эти... дни? Недели? Месяцы? А, может, всего лишь часы?

"Я останусь с тобой".

"Иди, Пьетро. Заберешь меня, когда все закончится".

Пьетро так и не забрал тебя тогда. Зато забрал он — тот, чьи руки тогда осторожно обнимали тебя, а сейчас будто держат, удерживают от чего-то.

— Вижен, — шепчешь ты, не желая слышать чьих бы то ни было мыслей — а его тем более.

Не робот, не человек. Не Альтрон, конечно, даже не Джарвис. Тот, чей разум поразил тебя еще тогда, когда сам он не родился; поразил своей совершенной чистотой и ясностью мыслей. Но сейчас ты не желаешь читать других, ненавидя жалость, сочувствие и ничтожные попытки понимания. А еще ты боишься найти хотя бы один разум, в котором не окажется горечи и скорби по Пьетро.

— Ванда, — тихо произносит он. Его голос приятный, чистый, успокаивающий. Ты хочешь вырваться, закричать, чтобы он не смел тебя успокаивать, ведь он ничего не смыслит в боли. Ты хочешь зажечь свою силу и уничтожить его, а потом и себя. Но сейчас эта сила — не помощник тебе. Как когда-то она утихала, усмирялась внутри, стоило Пьетро взглянуть тебе в глаза или взять за руку; так и сейчас, убаюканная ровным голосом Вижена, она тянется к нему, заставляет тебя прислушаться.

— Посмотри на меня, — говорит он, и ты понимаешь, чего он хочет. Камень разума не ставит барьеров, и вот он — прекрасный, совершенный мир мыслей Вижена — перед тобой, как открытая книга. Он гармоничен, наполнен светом — чистым, ровным, спокойным. Ты словно собственными глазами видишь этот свет, но он не ослепляет, а, наоборот, освещает, позволяя увидеть больше.

Вижен показывает тебе Пьетро — быстрого, смелого, решительного. Он бросается вперёд, закрывая от огня стрелка и маленького мальчика у него на руках. Пьетро почти не чувствует боли — ты видишь это — он лишь ощущает, как силы стремительно уходят, оставляют его. Ему не страшно, совсем не страшно, он с улыбкой говорит что-то стрелку — ты даже не пытаешься разобрать его слова. Пьетро падает, не закрывая глаз, и ты видишь в них облегчение и насмешку — так, будто бы он вновь осуществил очередную шалость, совсем как в детстве; и немного грусти — оттого, что не увиделся с тобой.

И снова, будто собственными глазами ты смотришь на мертвого брата. На губах улыбка, а в глазах отражается свет. Но теперь этот свет словно проникает внутрь тебя, и ты дышишь, чувствуя, как по щекам — наверное, впервые с того дня — катятся теплые слезы. Ладони Вижена сжимают твои руки, а ты в мыслях целуешь Пьетро в лоб, прощаясь с ним. Боль и ненависть отступают, сменяясь скорбью, и ты позволяешь себе открыть глаза.

Камень разума во лбу Вижена горит ровным светом, и ты улыбаешься сквозь слезы. Ты всем сердцем ненавидишь тьму, но свет — это твоя жизнь. Свет будет вечно освещать память Пьетро в твоем сердце. А тебе остается лишь идти вперед, к самому светлому и прекрасному, что только может наступить в этом мире.