Демоны, коты и почему так делать не надо (джен)

Ситуация однозначно зашла в тупик: это признавали все участники, — но подобная определённость ничуть не помогала.

Притащившийся за Стингом «как только, так сразу» (то бишь, когда Руфус и Орга вернулись с заданий, узнали, что отдохнуть им не светит, и перестали ругаться) ударный отряд Саблезубых обнаружил, что сражаться уже ни с кем не надо. Происходящее походило на что угодно, только не на бой с тёмной гильдией. На пьесу абсурда, например, поставленную в декорациях живописных руин. Или не очень живописных, потому что Куб и в целом состоянии на архитектурный шедевр не тянул: можно даже сказать, что с этой точки зрения разрушение пошло ему на пользу. Чёрно-жёлтая лента с предупреждающими знаками «Опасная зона: Хвост феи», которой жители пригорода Магнолии, не разобравшись, обнесли место крушения, добавляла живости картине.

А началось всё с того, что Марде Гир, чтобы освободить руки во время боя, положил книгу Энда в сторонке, Нацу её спёр — и не придумал ничего лучше, чем заслониться ею от Мементо Мори…

Рвануло знатно, при этом вся энергия сконцентрировалась на книге, так что «фей» только потрепало, а печать слетела. И пока маги очухивались от звона в ушах и промелькнувших перед глазами красочных картинок собственной смерти, Король Преисподней решил экспресс-методом призвать мастера. Поторопился — но откуда же ему было знать, что из этого выйдет!

Почему получилось именно так, никто не понял. То ли замешана была древняя забытая магия разделения сущностей, то ли просто «душе» Энда требовалось тело для воплощения, и прибежавший обратно к напарнику иксид подвернулся случайно, а целостность его личности оказалась выше, чем у древнего демона…

Как бы там ни было, Тартаросу в качестве мастера достался зелёный кошак в костюме лягушки. Хорошо хоть с рогами.

И будто этого мало, все кошачьи привязанности остались при нём, как и манера говорить о себе в третьем лице (впрочем, после Марде Гира демонам не привыкать). Он немедленно приказал остановить запуск Ликов и оставить людей в покое: ошарашенные этериасы послушались чисто рефлекторно. И только потом задумались, что делают и зачем, а также как жить дальше.

Перспективы вырисовывались безрадостные.

Расставаться с Роугом Фрош-Энд не желал ни в какую. Марде Гир через полчаса уговоров махнул рукой и сказал: «Если вам так нужен этот жалкий человек, примите его в гильдию». Но тут уже заупрямился Стинг, наотрез отказавшись отпускать друга к демонам. Да и теневой драгонслеер не рвался вступать в Тартарос.

Тогда Фрош, вдохновлённый идеей, сказал этериасам, что все они с ним во главе вступают в гильдию к Роугу. Мастера «Саблезубых» это почему-то тоже не устроило, а Девять Врат вместе с Королём Преисподней чуть не взбунтовались, не желая идти в чужую человеческую гильдию. «Марде Гир подчиняется Энду, а не жалким людишкам!», «Как же Зереф без своей книжной полки?» и всё такое.

Попытки найти хоть какое-то решение, которое могло устроить всех, продолжались уже три часа. Безрезультатно — скорее даже не «продолжались», а «прекратились».

В небе всё ещё парили два дракона. За прошедшее время Акнология падал на многострадальный Куб трижды (Игнил — всего дважды) и каждый раз упрямо взлетал снова. Но вспышек пламени и энергии не было видно довольно давно: сейчас полёт огромных ящеров походил скорее на причудливый танец.

Внизу прыгал и вопил Нацу, потому что очень жаждал присоединиться к приёмному отцу — но, к счастью, Хэппи уже выдохся и поднять его наверх не мог. А Шарль могла, но отказывалась.

Фрош-Энд сидел посреди груды мусора на капители рухнувшей колонны и хныкал от безысходности: его никто не слушается! То есть, этериасы вроде как слушались, но в итоге всё равно не делали то, что он хочет (что попало делали, если честно, потому что запрет убивать людей изрядно сбил их с толку).

Роуг, устроившийся рядом на обломке каменной плиты, хотел набить кому-нибудь морду. Например, Марде Гиру, который расположился с другой стороны от своего мастера, на той же колонне. Останавливало его только то, что это огорчило бы Фроша… ну, и всякие малозначимые аргументы типа Мементо Мори. Вообще-то лично Король Преисподней был не так уж сильно виноват, — по крайней мере, не сильнее остальных этериасов, и вёл себя поразумнее них (чего стоит Шакал, который по невнятному поводу сцепился с Руфусом и разнёс одну из уцелевших галерей Куба, прежде чем до него дошло, что по противнику он не попадает вообще), — но находился ближе всех, потому руки чесались двинуть именно ему. За всё хорошее.

Однако вместо того чтобы распускать руки в сторону Марде Гира, Роуг погладил по голове иксида:

— Фрош, да не расстраивайся ты так. Придурки они, эти твои этериасы… Забей.

— Кто бы говорил, человек, — поморщился Король Преисподней, крайне неодобрительно глядя на неподобающее обращение с мастером Эндом. Вообще-то ему хотелось придушить, а лучше приложить проклятием бессовестного смертного, который не питает никакого уважения к могуществу демонов Зерефа. Но приходилось ограничиваться словами, потому что одежда до сих пор дымилась после прошлого раза: Энду это не понравилось, а тот хоть и выглядел как зелёный кот в костюме лягушки и с рогами, но сила у него имелась в полном объёме.

Роуг неожиданно согласился:

— Наши не сильно лучше.

Смотрел он при этом на то, как стервочка Оранж — способностями она не дотягивала до четырёх сильнейших магов гильдии, но в десятку лучших входила, — непонятно зачем докапывается до синеволосой волшебницы слова из «Хвоста феи» (её имя он не смог вспомнить). Наверное, по профессиональным вопросам, потому что специальность схожая, но зачем при этом устраивать скандал? Характер у Флёр д’Оранж по буйности соответствовал цвету волос — кислотно-рыжих, — а без Минервы она совсем распоясалась.

Кстати о Минерве. Роуг с искренним злорадством перевёл взгляд на то-ли-бывшую-то-ли-нет соратницу, которая как раз подбиралась к Оранж со спины, аккуратно взвешивая в руке сгусток энергии.

— Сейчас кому-то будет больно… — хмыкнул он. Нет, рыжей стерве он совсем не сочувствовал.

Сгусток энергии негромко бумкнул, Оранж замолчала на полуслове и отрубилась, синеволосая «фея» взвизгнула — и на этом всё кончилось. Минерва, демонстративно отряхивая руки, отошла и вернулась к разговору со Стингом.

Роуг совсем не собирался глазеть на неё, но плавно покачивающиеся бёдра, обтянутые минимальным количеством ткани, просто-таки притягивали взгляд, и буквально на полсекунды он туда посмотрел — этого времени хватило, чтобы кое-что заметить.

— Ну Стинг, ну кобель! — пробормотал он почти восхищённо. — А я и не знал, что могут быть две гильдейские метки сразу…

И метка «Саблезубого тигра» располагалась у Минервы на правой ягодице.

— Стерва, — резюмировал Марде Гир, тоже рассмотрев это безобразие. — Но пусть живёт, мне уже всё равно… — он выразительно покосился на Энда и сделал очередную безнадёжную попытку: — Мастер, а может всё-таки ну их, этих смертных? Собирайте Тартарос, и уйдём отсюда, — и полушёпотом добавил: — Марде Гира уже тошнит от людей.

— Нет, — шмыгнул носом Фрош-Энд, а потом вдруг вспыхнул огнём, так что ни в чём не виноватому драгонслееру пришлось спешно отодвинуться, и сердито зашипел: — Вообще-то Энд тобой недоволен! У тебя тут этериасы совсем распоясались. Зерефа вы не нашли, штаб развалили, половина Девяти Врат отсутствует, а оставшиеся меня не слушаются!

— Девять на два нацело не делится, — мрачно возразил Марде Гир, спохватился, что возражать и так сердитому мастеру не стоит, и быстро добавил: — Они вас слушаются. Если бы не слушались — тут бы сейчас все друг друга убивали, — судя по тону, его такой исход вполне устроил бы. Но на самом деле подобный вариант развития событий уже выглядел маловероятным: всё ещё жаждал подраться только Шакал.

Полтора десятка копий Лами поначалу мельтешили тут и там, вешаясь на всех представителей мужского пола, казавшихся им (ей?) симпатичными. Но теперь они скучковались около Руфуса, который читал им стихи, и оставили остальных в покое. Все пятнадцать вздыхали и краснели, присоседившаяся к ним Сейра — тоже. Кьёка, которая подошла её оттащить, теперь сидела рядом и, может быть, тоже краснела, но под шлемом было не видно.

Что-то грохнуло чуть в стороне, — кажется, рухнули три этажа сразу, — и над развалинами взлетело облако пыли. Почти никто из присутствующих уже не обратил на это внимания: некоторым всё надоело, другим локальные разрушения были вполне привычны, — но Фрош скомандовал:

— Уйми Шакала, а то его убьёт кто-нибудь.

— Либо он кого-нибудь убьёт, — добавил Роуг, и иксид согласно закивал.

Марде Гиру очень хотелось сказать «вот и пусть убьёт», но он сдержался и молча ушёл разбираться, потому что не желал после мастерского гнева остаться с ожогами и совсем без одежды — а в том, что она отлично горит, уже убедился. Как и в том, что мастер может. Похоже, что даже не нарочно, и потом посочувствует — но может.

Роуг посмотрел ему вслед с лёгким удивлением: лохматый этериас за пару часов, проведённых на этой колонне, стал казаться привычным предметом интерьера, — после чего обернулся к Фрошу:

— Чего ты всё-таки от них хочешь, а? Может, пусть живут, как знают? — он не стал уточнять, что с учётом послужного списка Тартароса им светит магическая тюрьма. Светила бы, если бы имелся кто-нибудь, кто мог выполнить задержание. Магический Совет тут представлял только потрёпанный Дранбальт, который благоразумно ни во что не вмешивался.

Ради спокойствия Фроша Роуг даже был согласен на то, чтобы этериасы не понесли наказания. Убрались бы куда-нибудь подальше, и ладно, лишь бы больше не лезли к людям.

— Энд не может их бросить! Они наделают глупостей, и всем будет плохо.

С этим он не мог не согласиться — наверняка будет, — и ответственность мастера перед гильдией понимал. Но делать-то что? Он сам не мог бросить Фроша и не мог бросить остальных своих друзей, так что весь этот дурацкий узел, по сути, завязывался на нём. Но, к сожалению, ему не пять лет и он не кот — так что даже поплакать от безысходности не мог.

Марде Гир снова материализовался на том же месте на колонне, будто и не уходил никуда. Выглядел он всё так же недовольно. Даже, можно сказать, ещё более недовольно — хотя куда уж больше, — так что Роуг чисто из вредности и чуть-чуть из любопытства спросил:

— Что там было?

— Шакал и какой-то парень с молниями, — лаконично объяснил этериас. — А молнию взорвать нельзя.

— Орга, что ли? — удивился Роуг. Когда он последний раз видел Оргу, тот спал: с задания пришёл не выспавшимся, в пути до Магнолии отдохнуть не смог — драгонслеерской проблемы с транспортом у него не было, но спать в поезде не получалось, — так что, увидев, что драться ни с кем не надо, нашёл тихий угол и отрубился.

— Я вас по именам не запоминаю, — Король Преисподней выглядел почти оскорблённым предположением, что он мог знать, как зовут очередного «глупого человека». — Пришли какие-то новые людишки, Шакал к ним полез и получил молнией от парня со шрамом, так что они подрались. А теперь он в рунном круге, «пока не извинится», но это случится не скоро, потому что он каменная статуя.

Выражение лица у Марде Гира было непередаваемое: смесь злости, веселья и злорадства, потому что Шакал своими выходками изрядно достал даже его. А на то, чтобы изображать безразличие ко всему, он уже махнул рукой.

— А, «Хвост Феи»… Они могут.

Что именно могут — Роуг не уточнил (вообще-то подозревал, что почти что угодно); не его согильдийцы — не его проблемы, так что он успокоился и дальше расспрашивать не стал. И так всё ясно.

— Передай ему, что Энд приказывает извиниться, — иксид шмыгнул носом, так что приказ прозвучал совершенно несолидно. — И больше ни с кем не драться.

— Ага.

Марде Гир вздохнул и ничего передавать не пошёл, потому что какой смысл? А уговаривать людишек, чтобы они расколдовали Шакала из камня, он считал ниже своего достоинства.

Не то чтобы после общения с котомастером и его приятелем от чувства собственного достоинства много осталось. «Создатель Зереф, ну за что нам это?»

Разговор увял: Фрош-Энд окончательно расстроился, Марде Гир мрачно молчал, Роуг раздумывал, не посадить ли сильнейшего демона Зерефа на колени… Его несколько беспокоило то, что кошак теперь от сильных эмоций воспламенялся, а спровоцировать его на сильные эмоции всегда было нетрудно. Мало ли, кто что скажет или сделает — неприятно получится.

Наверняка кто-нибудь что-нибудь сделает, хотя в данный момент копии Лами под руководством Руфуса и Эрзы разбивали походный лагерь: не разберёшь, чья идея, но довольно толковая, потому что время близилось к вечеру, а никто так ничего и не решил и никуда не ушёл. Зачем здесь задерживается «Хвост феи», Роуг не понимал… с другой стороны, а куда идти, если здание гильдии им разнесли?

— Почему-у-у они его слу-у-ушаются, а Энда не слу-у-ушаются?

— Потому что дуры. Влюбчивые. Вы хотите, чтобы они прекратили и занялись чем-нибудь другим?

Фрош-Энд не ответил, только носом захлюпал ещё сильнее, так что было понятно: ничего он уже не хочет. Ничего, никого, отстаньте все, обидели ребёнка! Весь прошлый опыт общения Марде Гира с мастером гласил, что тот, если чем-то недоволен, сжигает объект недовольства, иногда медленно и стараясь, чтобы тот всё время оставался в сознании, — но никак не ревёт так безнадёжно, будто у него кто-то умер. Так что весь прошлый опыт тут оказывался бесполезен.

Зато у Роуга нужного опыта хватало. Он, игнорируя неодобрительный взгляд этериаса, всё-таки перетащил Фроша к себе на колени. Обнял, поукачивал, погладил по голове. С этим надо было что-то делать, и срочно.

— Ну хочешь, пойдём с тобой вдвоём Зерефа искать? — дурацкий вариант, но как временное решение сойдёт. На пару месяцев временное… «Не найдём — так хоть погуляем, а Стингу давно пора привыкать разбираться с бумагами без моей помощи». — И мороженое купим. А эти пусть тут сидят — без Зерефа и без мороженого. И до твоего возвращения восстанавливают ваш штаб.

«Вот радости-то жителям Магнолии будет, если у них в пригородах развернётся строительство штаба зерефовых демонов… Но у них «Хвост феи», им не привыкать».

Фрош-Энд хныкнул ещё пару раз, после чего поднял на друга блестящие глаза и уверенно заявил:

— Энд хочет мороженого!

Роуг поздравил себя с удачной идеей — первой за день, между прочим: до сих пор всё получалось наперекосяк.

— Марде Гир пойдёт с вами, потому что тоже хочет мо… тьфу, то есть, искать Зерефа.

Роуг вздохнул с оттенком обречённости.

— Зерефа, ага. Фро, тебе какое — шоколадное, как обычно? А тебе, зараза лохматая? — и это почему-то прозвучало почти ласково.

А на руины Куба в четвёртый раз рухнул Акнология.