Нечего терять (гет)

«Прогноз погоды на вторую декаду января представил начальник отдела наблюдений Королевского гидрометцентра.

«Вести Фиора»

Дочитав очередную статейку о погоде в местной газете, я шумно вздохнул и отшвырнул её прочь.

— Неужели эти писаки не могут нормально сформулировать мысль? — негодование не хотело мирно сидеть в моей голове, нужно было срочно с громкой руганью выплеснуть его и плеснуть чего-нибудь себе в бокал. — Слякоть завтра будет, слякоть, метеорологи хреновы!

Почему каждый год повторяется та же унылая картина? Ощущение, что природа специально измывается надо мной. Знала бы, как это надоело, уже вагон ею подкинутых «уток» насобирался. Ежегодно перед моим Днём рождения она решает, что снега мне не нужно и предоставляет нечто непонятное, с трудом поддающееся описанию. Это даже не грязь, это болото, чёрт возьми. И почему так? Не сказал бы, что это повод для злости. Не сказал бы первые три года подряд, но неужели так сложно разрешить мне отпраздновать двадцатичетырёхлетие с нормальным видом из окна?

Лениво сползая с тёплого уютного кресла, я, немного шатаясь от усталости, направился на кухню. Да, не прошло и полстолетия, как Грей Фуллбастер позволил себе небольшую квартиру в две комнаты. Но иного мне и не нужно. Кухня, как и всё остальное, была довольно узкая, выполненная в тёмных тонах, которые иногда сплетались с металлическими вставками. Главным приобретением я, правда, считал добротный такой, вместительный холодильник, извечно заполненный Джуви-булками и прочей ересью, которую Локсар мне готовила. Рывком распахнув лакированные чёрные дверцы этого чуда техники, я выудил бутылку коньяка. Его глубокий цвет с янтарными переливами манил. Что ж, сегодня обойдусь без шоколада.

Я и сам не заметил, когда это вошло в привычку смотреть в зеркало и видеть извечную саркастическую ухмылку. Зато остальные обратили внимание. Чего вы все трагедию разводите? Я что, предал Хвост Феи? На глазах у маленького ребёнка убил хомячка? Ужасно раздражает подобное, хочется, не закрыть уши, как раньше, хочется заткнуть вас. Я вдоволь наслушался нравоучений ото всех, кто только в состоянии разговаривать. А сами-то что?

«Вредный смех, тупые шутки…

В их числе и я».

Чудно как-то, но не могу не заметить, что только «эта» девушка молчала, невинно хлопая ресницами, и не говорила ровным счётом ничего. А ей-то досталось больше всех. Эх, Джувия…

«Не удивительно, я врал тебе. Я принимаю

И хорошо, мне нечего терять.»

Я опёрся на столешницу и залпом опустошил бокал. Почему-то было не до вальяжного смакования каждого глотка, зато сейчас моё разболевшееся горло приятно жгло изнутри алкогольное солнце. Я рассмеялся. Раскатисто так, иногда покашливая. Где мои девятнадцать лет? Мальчик-одуванчик же! А сейчас запятнанное жизненной грязью социопатичное существо.

«Тебя ни капли не смущало

Хотя, может не всё человеческое мне и чуждо? Я гордостью могу заявить, что заботился о тебе: ты никогда не знала, с кем, кроме тебя, я сплю.

«Милый Грей-сама!»

Каждый раз одно и то же, хотя, собственно говоря, это больше не бесит. Звучит, а? Я горько ухмыльнулся собственной безалаберности. Поразительно, какой эффект даёт принуждение, словно приклад охотничьего ружья, сваливает с ног отдачей. А чего ты, Эльза, ждала, когда заставляла меня встречаться с ней? Не насильно, конечно, но тонкими, выносящими мозг намёками? Я и не был против.

«Так удивительно, держал тебя, но отпускаю.

Так хорошо, что нечего терять».

Внезапно тишину разрезал стук в дверь. Однозначно, Джувия решила, нанести мне визит. Не удивлюсь, если, проплыв сквозь всю эту какофонию на улице, она умудрилась остаться такой же прекрасной и чистой. А дверь-то не заперта.

— Привет, Джу, — я как-то в автоматическом режиме улыбнулся, пропуская её внутрь и помогая снять пальто.

Взглянув на неё, я и не обратил внимание, как мысленно перешёл на «ты». Не смотря на желание вернуть тебе статус «той девушки», я сдался. Чего уж врать, ты красива. Собственно, как и всегда была. Такая же, только взрослее, с затравленным, но всё ещё влюблённым взглядом. Ты же уже осознала? Я — твоя болезнь, твой холод, пробирающий до костей. Кстати, о них: знаешь, это вошло в привычку водить рукой по рёбрам, очерчивая каждый изгиб: ты так смешно морщишься от прикосновений.

Вот, я поцеловал тебя в щёку и проводил до кухни, где твои умелые руки сделают прекрасный чай, который мы так и не успеем попробовать. Может быть, утром?

«Снова рвешься под колеса,

Выключишь свое кино».

Правда страшно, когда не можешь сбежать от собственной фанатичной любви? Видишь, к чему она привела? Играем на краю пропасти. Мне нравится смотреть. Я отпускаю, а ты безвольно падаешь. Нормальные люди не зовут такое чувствами! Правда, в наших отношениях, как раз, этих иллюзорных субстанций предостаточно. Только вот, они придают глазам матовый блеск. Эй, ты там ещё не превратила себя в одну из тех тряпичных кукол, которые так любила шить в детстве? Мне не нужна такая.

«Все нормально, все обычно.

Без начала и конца».

Иногда хочется, чтоб кто-то забрал эту девушку поскорее. Где этот кретин — Леон? Я не хочу губить её. Самому странно слышать эти слова, доносящиеся из подсознания. Чего там девушки ждут? Принц? Домашнее тепло и уют? О каком счастье идёт речь, если сегодня я в очередной, уже и не сосчитать точно в какой, раз я прошёлся по её сердцу, раскромсав его на сотни мелких ошмётков.

«Вырывай свою боль,

Убегай!»

Тяжело дыша, я развалился на кровати. Не вижу, что происходит за окном. Меня больше не волнует, какая будет погода. Наверное, тучи укрыли звёздное небо, не давая сиянию светил порадовать наивных влюблённых. Начхать на них. Глупость конечно, а мне почему-то больно проводить рукой твоим ухоженным волосам. Словно они жгут кожу.

«Как ярко догорают дни.

Как долго плавила, но зря, зря…»

Ты сквозь сон коснулась меня рукой и сразу же отдёрнула её.

— Не трогай, — шикнул я, мысленно прибавив: — «Я уже не я».

Свет давно не горел, а я, сидя на чёрной шёлковой простыне, потянулся за чашкой чая, стоявшей на прикроватной тумбочке. Ты всё-таки старалась. Отпив пару глотков, я понял одну вещь: он такой же, ужасно напоминающий тебя, Локсар, остывший, с едва уловимым запахом мяты.

Веришь, какая-то часть моей прогнившей сущности до одури любит этот чай.

Наверное, так же, как и тебя.