Пока я принимаю душ (гет)

Топофобия — страх остаться одному в помещении.

Лили не особо вдумывалась в то, сколько это продолжалось. Знала только то, что началось это после Хэллоуина. А Хэллоуин был примерно месяц назад. Значит, уже месяц она страдала топофобией.

История началась с того, что Сириус обиделся на нее. Целый день Лили ругала его за те или иные бытовые промахи да «просто шпыняла из-за плохого настроения». И когда она запретила ему брать свежую горячую выпечку, он решил нарушить главный наказ Лили Эванс: «Вы, Мародеры, можете шутить, подкалывать других, замышлять хитрости и воплощать их в жизнь, разливать на чужие рубашки несмываемые чернила, красить бедных животных в яркие цвета и делать все, что вы делаете всегда, НО... никогда не смейте шутить надо мной!»

Тогда Сириус задумал большой-большой прикол для Лили Поттер. Джеймсу он, конечно, говорить не стал, поэтому никто не мог спасти ее от этой участи. Лили пришлось переживать поочередно все стихийные бедствия: извержение вулкана, ураган, цунами и засуху, а потом еще из шкафа вылезли гигантские гусеницы, которых Лили до чертиков боялась. Конечно, все это было безопасно и сработало лишь благодаря хорошей иллюзии, но эффект неожиданности сделал свое дело.

Крик тогда стоял сумасшедший, и вскоре хохочущий Сириус был выставлен за дверь своим же лучшим другом с просьбой возвращаться только тогда, когда найдет здравый смысл и совесть, которые он, очевидно, потерял по дороге в Годрикову впадину.

С тех пор Лили панически боялась находиться в помещении одна, а в комнату, в которой все произошло, она и вовсе обходила стороной. Шкаф, откуда вылезли гусеницы, отправился на помойку, и Джеймс не стал этому противиться, несмотря на то, что шкаф был антиквариатом еще при бабушке.

Джеймс был очень обеспокоен страхом жены, сопровождал ее везде, где нужно, и это не доставляло ему больших хлопот. Он наоборот радовался бы этому, если бы этот страх не перерос в настоящую фобию.

И если туалет Лили посещала в одиночестве, хоть и делала это с поразительной быстротой, то остальные водные процедуры предпочитала совершать в компании любимого мужа.

Например, принятие душа.

Несмотря на то, что они с Джеймсом были уже год как женаты, Лили по своей стеснительной натуре не пускала его в душ вместе с ней и обосновывала это тем, что водные процедуры слишком интимный процесс, по ее мнению. Как бы они ни спорили по этому поводу раньше, в течение этого месяца Джеймс не настаивал и давал ей спокойно принять душ.

И вот картина — Джеймс сидел на закрытой крышке унитаза, подперев голову рукой, и улыбался, рассказывая очередную шутку, а Лили смеялась над ней, смывая шампунь с волос.

— Я думаю, нам необходимо приобрести телевизор!

— Но что мы будем по нему смотреть, милая? — Джеймс понял о чем речь, так как раньше пару раз обсуждал свойства этой техники с отцом Лили, когда тот был жив.

— Как же! Я буду смотреть различные кулинарные шоу, и у нас будет большое разнообразие в еде. Я бы наготовила столько всего нового, а по видео учиться гораздо удобнее, чем по книгам. Гарри вырастет человеком с очень утонченным вкусом! А ты мог бы получше познакомиться с маггловским спортом. Узнаешь больше о футболе или бейсболе. Тебе понравится! — Лили могла взахлеб говорить о пользе маггловских вещей, чем очень умиляла Джеймса. Ему нравилось видеть ее такой живой и веселой после всего, через что им пришлось пройти.

— Хорошо! — сдался он. — Я согласен, но только ради того, чтобы Гарри стал обладателем утонченного вкуса! — на самом деле Джеймс знал, что его любимая обожала смотреть по телевизору не только полезные шоу для домохозяек, но и различные фильмы ужасов и сериалы. Он также знал, что она могла провести за этим занятием целые сутки. В день, когда Лили переезжала к нему, Джеймс случайно услышал, как миссис Эванс тихо выразила надежду на то, что хоть семейная жизнь отвлечет их дочь от телевизора и учебников, на ухо мистеру Эванс, над чем они и посмеялись.

Он улыбнулся воспоминанию.

— Ох, черт... Джеймс! — позвала Лили.

— Да, солнышко? — Джеймс, до этого подпиравший голову руками и наблюдавший за фигуркой жены за полупрозрачной ширмой, тряхнул головой.

— Подай мне скраб, пожалуйста. Тот, что в шкафчике возле раковины. Третья полка, кажется. Коричневая упаковка, — она чуть высунула голову, смотря на Джеймса.

— Коричневая... Значит, с какашками? — спросил он, доставая нужную вещь с полки, и задорно улыбнулся.

— Коричневая — значит с шоколадом! Идиот! — пряча улыбку и забирая тюбик, ответила Лили.

— Ну, отчего же сразу идиот? Может, просто человек с испорченной фантазией.

— Джеймс, расскажи какую-нибудь историю? — Лили перевела тему.

— Желание дамы — закон. А уж жены и подавно! — он облокотился на туалетный бачок с таким выражением, точно сидел на троне одного из основателей и задумался. — Помнишь наш первый поцелуй? — улыбнулся он. Лили дернулась, и мочалка выпала из ее рук.

— Не напоминай об этом.

— Что? Почему? — в пылу неприятного удивления и смятения Джеймс вскочил с насиженного места и подошел ближе к ванне.

— Ты помнишь, как я выглядела тогда?! Вся зеленая, даже ногти! Да что там ногти, даже одежда зеленой стала! — возмущенно проговорила Лили.

— Подумаешь, перестаралась с зельями! С кем не бывает? Меня больше волнует то, что ты не лелеешь приятные воспоминания о нашем первом поцелуе, — сказал Джеймс.

Она снова выглянула из-за ширмы:

— Зато о втором и всех последующих очень даже лелею.

Не обращая внимания на ее милую улыбку и покрасневшие от горячей воды щечки, Джеймс оставался расстроенным:

— Я считаю, что зеленый цвет подходит к твоим волосам. Я бы поцеловал тебя, даже если бы ты вся была измазана этим ужасным скрабом.

— Он не ужасный! Сколько раз говорить, что там шоко... — болтовня Лили была прервана его губами, вовлекающими ее в поцелуй.

Лили не стала сопротивляться и обвила шею Джеймса, отпустив ширму, которой прикрывалась, и напрочь забыв о своей наготе.

Поцелуй получился жарким, и, когда парочка оторвалась друг от друга, ее щеки запылали еще сильнее, теперь уже от смущения.

Джеймс довольно ухмыльнулся:

— Видишь? Ты стоишь здесь, в этом «шоколадном» скрабе, а я всё равно целую тебя. Не это ли есть любовь, Эванс?

— Я уже давно не Эванс! — ответила Лили, в глазах ее плясали смешинки. — Хорошо. Если ты залезешь ко мне и намажешься этим скрабом, воспоминание о нашем первом поцелуе совершенно точно останется в моем сердце, как самое любимое из всех.

— Желание дамы...