Острота в облаке пыли (гет)

Она не поощряет случайные прикосновения.

Но ночью в её квартире все углы мягкие, и это Касл — он не может не трогать вещи, — поэтому нужно смириться и продолжать делать вид, что она не привыкла к этому, не привыкла к нему, не привыкла к нему в её жизни.

Лишние соприкосновения ладоней, когда она открывает дверь, нажимает кнопку в лифте, и источаемое им тепло заставляют уголки губ чуть приподняться.

Там, в банке, в облаке пыли, она почти поверила в то, что никогда больше не увидит его живым. Острое осознание причиняло боль. И именно поэтому она предложила ему выпить в «Старом логове», а потом позвала к себе домой на кофе.

Кейт прикрывает глаза на секунду и вздрагивает, стараясь выбросить яркий образ из головы.

Ей нужно знать, что он в порядке. Кейт не хочет выпускать его из виду, хотя знает, что это иррационально. Это стрессовая ситуация и решения, принятые сейчас, должны подвергаться сомнению и перепроверяться. Но — эй! — он почти умер всего лишь пару часов назад, просто потому что оказался не в то время не в том месте и её не было рядом, чтобы защитить. Кейт больше не хочет перепроверять свою жизнь.

Кейт хочет вернуться в свои восемнадцать и быть в состоянии сказать, что чувствует, без опасений, что мир вокруг разрушится.

— Ого. Это то, что я вижу? У строгого детектива Беккет есть коллекция фильмов Джона Ву? Круто! — искренне удивляется Касл, отставляя полупустую кружку, и быстро предлагает, пробегая пальцами по ровному ряду дисков: — Давай посмотрим что-нибудь?

— Ладно, Касл, но только сегодня, — говорит Кейт и подавляет нехорошее чувство внутри.

Он должен быть дома, со своей семьёй, а не здесь, с ней. Он должен быть дома, но она не скажет ему уходить, пока он сам не захочет.

Она не может потерять и его.

Кейт знает, что в разрушенном банке он смотрел на неё и видел больше, чем она когда-либо осмеливалась ему показать. Однако ей нужно знать, что он в порядке. Ей всегда нужно знать, что он в порядке. Но сейчас особенно сильно.

Касл замечает невольно сжатые в кулаки ладони Беккет и с сожалением понимает, что она не позволит ему гладить её руку до тех пор, пока белый цвет её костяшек не исчезнет. Но она смотрит на него с маниакальным чем-то, что он видел раньше, но не осмеливался назвать. Как будто она не хочет его отпускать, как будто она не может. Всего лишь мгновенье она смотрит на него без защитной стали в глазах. И Касл сомневается в своих выводах.

Он медленно наклоняется вперёд, так медленно, что она опасается, что он никогда не доберётся до её губ, но Касл всего лишь берёт пульт, мимолётно задев её бедро тыльной стороной ладони, и делает чуть громче.

Кейт вздрагивает, но вполне успешно подавляет готовый вырваться разочарованный вздох. Они сами поставили себя в такие рамки, что они назвали бы приемлемыми сегодня. Кроме того, это было бы слишком много.

Преодолевать неловкость после очередного почти поцелуя вполне привычно.

Касл спрашивает себя, знает ли она, какими тёмными её глаза вдруг стали.

Кейт надеется, что мужчина, любящий её по непонятной причине, даст ей шанс собраться с мыслями и озвучить то, что ей нужно ему сказать.

Она не заметила, как позволила ему приблизиться так близко. Она не думала, что можно кого-то хотеть так сильно. Тот момент на диване — это была очень щепетильная ситуация. В основном из-за её непреодолимого желания дёрнуть его вниз, к её губам.

Он пахнет так знакомо, и Кейт так хочется научиться быть счастливой независимо от количества вопросов и неопределённости, что клубится внутри, и она в самом деле не знает, когда стала такой зависимой от его присутствия, и всё это сбивается в сплошную неясность, как только её губы прижались к его в том, что технически могло быть описано как поцелуй, но на самом деле просто долгое общее дыхание.

И все её острые углы и решимость сходят на нет.

Их связь настолько сильна, почти осязаема, и Касл не может поверить в то, что происходит. В конце концов, игнорирование своих чувств было одной из тех нелепых вещей, что они делали вместе.

Их зубы сталкиваются в поспешной попытке поцеловать, но она не может смеяться или смущаться. Нет ничего, кроме тёмного желания. Они оба оказываются прекрасными актёрами и чемпионами в самоконтроле, потому что секунду назад ничего не было, а сейчас его рубашка выброшена куда-то, прежде чем она понимает, что это она расстёгивает пуговицы. Она зашипела и прикусила нижнюю губу, когда его нога скользнула между её бедёр, давая ей трение, что она так отчаянно желала. Кейт хотела этого несколько недель, месяцев — дольше, чем она когда-нибудь признает.

Это настолько неуправляемо. Она любит это знание, что самые большие неожиданные сюрпризы в жизни не всегда результат трагедии, как она когда-то верила.

Она любит неоспоримое доказательство жизни в его поцелуях.

Она любит его.

Она, наверное, должна сказать ему в какой-то момент.

И лучшая вещь в мире — это доверие, и его ладонь — на чувствительном месте чуть выше колена, и его большой палец прижимается к её пупку, и Касл отчаянно стремится получить доступ к её коже, ожидая, что вот сейчас она его остановит, и ему немного страшно, когда она не делает этого.

Кейт хочет ему сказать, что его любовь была тем, что спасало её от себя, что он так сильно верит в неё и никто никогда не имел такой веры в неё, что раньше она думала, что её жизнь стоит меньше, чем остальные, что это нормально — принимать помощь, и это откровение для неё.

Что она боится признаться и ещё больше боится показать это, но Касл ей нужен, нужен больше, чем она хотела, больше, чем она когда либо до этого могла представить.

Но слова всегда были его вещью, поэтому она предпочитает действовать и сильнее прижимается к нему, надеясь, что на сегодня этого будет достаточно, а потом она всё ему объяснит.

Обязательно.