Самая главная тайна (джен)

* * *

Генри рассматривал фотографию Эбигейл, поглаживая пальцами резную раму. Ему вспомнился день, когда она узнала его тайну. Он умер у нее на руках и… исчез. Такое непросто объяснить. Поэтому он решил уйти, исчезнуть из их с Эйбом жизни. Он отказывался принимать себя, свое бессмертие и не хотел, чтобы любимые, самые родные ему люди страдали рядом с ним. Он решил, так будет лучше для всех. Было трудно и больно, но он думал, что поступает правильно. Он лишь разрешил себе в последний раз взглянуть на маленького сына. Хотел попрощаться навсегда. Но неожиданно в детскую вошла Эбигейл. «Не поймет, не примет, не простит», — подумал он, но ошибся... Она не только смогла принять правду, но и помогла самому Генри принять себя. Она обняла его и сказала «О, мой бедный Генри». В ту минуту все вокруг стало неважным. Только она, и только этот миг.

Из нахлынувших воспоминаний его вырвал голос Эйба:

— Эй, Мафусаил! Ходи давай! Не у всех тут вечная жизнь, — он смотрел на Генри и барабанил пальцами по шахматному столу.

— Извини, Эйбрахам. — Генри тепло улыбнулся, бережно поставил фотографию на место и продолжил партию. — Так, посмотрим, что тут у нас. — Он сделал ход. — Ну, не морщись, всего лишь шах. Пока что, — подмигнул и похлопал Эйба по плечу.

Эйб покачал головой, глядя на шахматное поле. «Ну ничего, у меня найдется пара приемов, шанс еще есть», — подумал тот и хитро улыбнулся.

В этот момент в дверь постучали. Это была Джо Мартинез.

— Здравствуйте, детектив, у вас для меня новая загадка? — с радостью в голосе спросил Генри, открыв дверь.

— Да, можно и так сказать… — Джо протянула его золотые часы.

Генри, увидев их, чуть растерялся, но быстро сообразил, что ответить:

— Слава Богу! Их у меня украли, я как раз собирался написать заявление, но… пришла ты.

— Я знала, что ты так скажешь. А еще я нашла вот это... — она показала старую фотографию, на которой были запечатлены он и Эбигейл с маленьким Эйбом на руках. Генри на миг потерял дар речи, такого он не ожидал.

— Надеюсь, ты мне объяснишь? — Джо не сводила с него взгляд.

Генри взял фотографию в руки, судорожно соображая, как такое можно объяснить… За спиной послышался голос Эйба:

— Расскажи ей.

Джо посмотрела на Эйба и снова перевела взгляд на Генри. В ее глазах была надежда на то, что она услышит правду.

— Что ж, это долгая история, я думаю, тебе стоит войти.

Джо зашла в магазин, Генри закрыл за ней дверь. Он не знал с чего начать, слова не шли, мысли путались.

— Джо, присядь… — он указал ей на стул, сам сел напротив. — Понимаешь, все не так просто…

— Генри, она должна знать, — сказал Эйб. — Я пойду, не буду мешать, — он вышел из магазина, тихо прикрыв дверь за собой.

— Что ж, возможно это покажется тебе безумным, но, прошу, выслушай меня. Повторить сказанное я вряд ли решусь.

— Генри, что происходит? — в ее глазах было непонимание.

-Джо, на фотографии, которую ты нашла, Эбигейл, Эйбрахам и… я.

— Что? — усмехнулась она, — Генри, ты, наверное, шутишь? — она с недоверием посмотрела на него.

— К сожалению, не шучу. Это мое проклятье. Я не могу умереть.

Джо в удивлении раскрыла рот, она не знала, как реагировать на его слова. Глупая шутка, розыгрыш… Бред … Но подобные шутки не в стиле Генри Моргана.

Повисла неловкая тишина. Наконец, она заговорила:

-Ты не можешь умереть? Но… как? Не понимаю…

— Мне уже более двухсот лет, Джо. Я работаю судмедэкспертом достаточно долго. Я изучаю смерть и все время пытаюсь понять причину, но… пока что я сам до конца не разобрался, если быть честным. Знаю лишь то, что вот уже два столетия каждый раз умирая, я возрождаюсь и оказываюсь в воде. Я помню все подробности каждой своей смерти. Я помню все двести лет своей жизни. И я ничего не могу с этим поделать.

— Генри, постой, — в ее глазах был виден страх и непонимание происходящего, — это… это невозможно… — она качала головой, отказываясь верить.

— Но это правда, — сказал в ответ Генри и опустил голову.

Джо не знала, как реагировать. Сказать, что она в шоке, ничего не сказать. Ее переполняли эмоции. Пугало непонимание происходящего, все это просто не укладывалось в голове. В конце концов, она детектив убойного отдела и почти каждый день видит, как умирают люди. Но, глядя на Генри, в глубине души, ей было жалко его. И если он не лжет, то, что чувствует он? Все это нелогично, невероятно, пугающе. В голове была путаница.

— Я не знаю, что сказать… Думаю, мне лучше сейчас уйти.

Она встала и бросилась к двери. Генри поймал ее руку, прежде чем она успела выскочить на улицу.

— Джо, постой… прошу тебя…

— Я не знаю, как реагировать, Генри… Я не понимаю… — на ее глаза навернулись слезы, она подняла их вверх, что бы слезы не потекли.

— Джо…

— Генри, это сложно… Мне нужно… Думаю, на сегодня откровений более чем достаточно.

— Ты права…

— Возможно… в следующий раз… — сказала Джо, — но не сегодня, — и она вышла из магазина.

Генри смотрел ей вслед. Теперь она знает. Генри боялся, что она не поймет, не сможет принять, но в то же время был рад, что рассказал правду.

Правда бывает разной: светлой, горькой, невероятной, ошеломляющей. Он открыл свою правду, и надеялся, что сделал правильно.