Брак по расчету (джен)

В проблему это превратилось не сразу.

Сперва император привычно ворчал на Негри: "Опять подняла крик, что посторонние во дворце? Если твои парни ворон ловят, голову сниму, не только погоны. На сканерах чисто, говоришь? Вот черт. Чем образованней дамочка, тем страннее бредни приходят ей в голову. Иди, скажи миледи моей жене, дуре вздорной, что сам на пороге ее комнат ляжешь, а злоумышленников не пустишь. Иди, я сказал!"

Потом он все же решил зайти в покои императрицы и заверить ее в безопасности самолично. Это оказалось ошибкой. Смешно вспомнить, как он отступал к двери и думал только о том, чтобы не оставить синяков, когда перехватывал пухлые белые руки, с неженской силой обрушивающие на него удары под аккомпанемент яростного: "Я не дам тебе меня убить, не дам, не дам!"

В последующие дни императрица то пылала беспричинным гневом, пока, к счастью, не стоившим увечий ни одной из служанок, то часами сидела, погрузившись в оцепенелую мрачность и отказываясь видеть даже сына. Потом отвращение к жизни сменилось приступом активности, и она затеяла у детской кроватки настоящую драку с нянькой и требовала, переходя от угроз к воплям, собрать сына и ехать, немедленно ехать отсюда прочь, потому что во дворце заложена бомба и крыша сейчас рухнет.

Единственная эзаровская попытка поговорить закончилась безобразным скандалом и потоком брани, какую не всякая кабацкая жена умеет обрушить на своего мужа. Он даже подумал, что стоило бы приструнить супругу в постели, но после рождения принца он дал слово, что отныне ее не тронет. В ее годы вряд ли она выносит второго ребенка, а больше он в ее спальне ничего не забыл. И их чувство было взаимно.

Но сейчас надо было что-то делать. Пришлось преодолеть стыд сильного мужчины, который держит в руках целую страну, но отчего-то не может справиться с одной капризной бабой, и обратиться за советом к зятю. Ксав с его женой-бетанкой лучше разбирался и в медицине, в вывертах женской эмансипации, и в капризах собственной младшей сестры, но сказал только: «Сам не понимаю. Либо она притворяется из-за какой-то обиды — тебе лучше знать, что вы с ней не поделили, — либо... пусть свое скажут врачи».

Вскоре на императорский стол легло заключение, неопределенное, как обещание жениться, и опасное, как неразорвавшийся снаряд.

* * *

"Известные методы лечения не дают достоверного улучшения", "сопряженный с потрясениями ситуативный невроз", "при должном надзоре не угрожает жизни пациента", "психический дисбаланс, возможно, имеет врожденную этиологию"... Тьфу!

— Ну? С медиками ты закончил? Надзор, подписка о неразглашении? — Император раздраженно мерил шагами кабинет. Негри только молча кивнул. — У этих коновалов так и не хватило духу написать в диагнозе "наследственное безумие", а я должен разбирать теперь их каракули... Кстати, ты так уж уверен, что твои умники-эксперты попросту не соврали?

— Я проверял троих из них под фаст-пентой, сэр. — Негри предвидел и этот вопрос.

— Моя драгоценная женушка не могла, как Ксав, пойти в своего отца, ей непременно надо было принести в крови эту пакость? — проворчал он, ни к кому не обращаясь.

Это значило, что такими трудами зачатый мальчишка, спокойно сопящий сейчас в кровати и обещающий в далеком будущем вырасти легитимным правителем империи, несет в крови бомбу замедленного действия. Особенно если потенциально больного ребенка будет воспитывать неуравновешенная мать.

— Как мой сын?..

Может, "бомба" и не сработает? Ведь добрая половина форских семей способна похвастаться безумной родней. Дружище Петр, скажем, сам — наполовину Форратьер и к тому же правнук "стеклянной графини", а с мозгами у него все в порядке. Да и сестра Безумного Юрия до недавнего времени вела себя полностью здраво. И даже сейчас он не мог быть твердо уверен в ее нездоровье. Ладно бы она у всех на глазах билась в припадке, заговаривалась, кинулась на него с ножом...

— Я усилил надзор за ребенком в те минуты, когда миледи находится поблизости. — Негри его правильно понял. Сейчас мать сама по себе представляет для Зерга большую опасность, чем дурная наследственность. Но оба знали, что это только временная мера. И проблемы придется решать по мере их поступления.

Императрица, которая не держит себя в руках, не способна исполнять те немногочисленные, но важные церемониальные обязанности, для которых и нужна Хозяйка дворца. Неуравновешенная мать не воспитает кронпринца как должно, а, наоборот, вырастит из него психопата. Безумная императорская супруга... Вот черт!

— Я мог бы ее отослать подальше от ребенка и двора, если бы развелся, — вздохнул император, оседлывая табурет. Даже гневаться не хотелось. Он чувствовал себя дураком. Если призраки существуют, то Юрий, должно быть, заливается хохотом, бестелесной тенью болтаясь где-нибудь под потолком.

— Развод был бы ошибкой, сир, — понимающе хмыкнул Негри.

А то он сам не знает. Во-первых, какому-нибудь умнику может прийти в голову повторить его собственный ход и жениться на стареющей принцессе Форбарра, чтобы успеть выпустить в мир еще одного претендента на трон. А во-вторых, оглашение причин...

Шеф СБ смотрел на него ровно и пристально, и император понял, что их мысли текут синхронно, и обоим в голову сейчас придет самый простой выход.

— И никаких несчастных случаев, капитан! — грохотнул он прежде, чем Негри успел произнести свое предложение вслух.

Трудно сказать, отчего ему сейчас было неуютно: потому, что он так быстро запретил Негри размышлять в этом направлении, или потому, что сам прекрасно видел эту лучшую, и не такую уж неприемлемую, возможность разрубить узел. Стоило бы назвать вырвавшийся окрик сентиментальной глупостью, если бы он не знал точно: в его отношениях с этой женщиной никогда не было места сантиментам. Их брак объединяла нелюбовь и необходимость, смешанная с долей положенного ей по рождению уважения; иногда он сам удивлялся, как его привычная щедрость на чувства тотчас пропадала наедине с женой.

Ненависть и капелька положенного по рангу уважения — вот что всегда вызывал у него покойник Юрий.

Но не резать же из-за одного этого на части собственную супругу?

— Так, — начал он сухо, — действуешь по обычному сценарию. Может, все проще. Выяснишь, кто мог ей нашептать на ухо идиотскую идею давить на меня бабскими капризами. Подними своих осведомителей: не вступило ли ей в голову какое-нибудь романтическое увлечение? Проверишь возможность отравления, волнового воздействия, гипноза; фрейлин, врачей, поваров — всех перетрясти, только тихо...

— Учите меня моей работе, сэр? — флегматично отозвался Негри.

— Поговори у меня! — проворчал Эзар. — Записывай. Дворцового врача — ко мне на доклад. Пусть подберет ей какое-нибудь простое успокаивающее; что он назначит, проверь по независимым каналам. Охрану кронпринца усиль до максимума. Если кто-то начнет болтать, что у императрицы не в порядке с головой, — считай это оскорблением величества, руки у тебя развязаны. В качестве прикрытия... пусти слух, что у нас с ней ссора, предлог сам придумаешь, из-за чего там женщины психуют. — Он хлопнул ладонью по столу. — Посмотрим до Дня Рождения. И хватит с этим, давай текущие дела. Форпински, говоришь?...

* * *

Охлаждение в отношениях императорской четы проявлялось все заметнее. Эзар держался равнодушно, как-то заметив с нажимом, что ему хватает чем заняться помимо сокрушения о неудачном браке, однако его супруга подобной сдержанности не проявила. Дошло ли проявление ее нрава до битья горшков на императорской кухне, при дворе обсуждать вслух не рисковали.

Единственный публичный инцидент случился, к счастью, на глазах одних лишь оруженосцев, умеющих хранить молчание. Избалованной женщине, конечно, пристали перемены настроения, нервы, истерики. Но не попытка во время поминальной церемонии на форбаррском кладбище забиться в угол родового склепа, шипя, словно злобная кошка, и размахивая кинжалом фор-леди в попытке отбиться от призраков. Которые были если и метафорой, то весьма действенной.

Прах свергнутого императора оставался непогребенным, в землю не легло плиты с его именем, и иных вариантов Эзар даже не обсуждал. Сестра Юрия имела на тот счет иное мнение, и не упускала ни одного случая заявить о нем вслух. А теперь, похоже, и подтвердить свою точку зрения действиями. Впору было поверить в одержимость императорской супруги духом покойного братца, неважно, что под этим определение скрывалось: наследственное упрямство вкупе с неуравновешенностью или не подходящая образованной женщине буквальная вера в злобного призрака. Но пророчить беды, которые ей якобы нашептал на ухо неупокоенный дух, императрица стала все чаще. Подобная мерзкая шутка была бы очень в духе Юрия.

Однако новостью, буквально взорвавшей столичное спокойствие, стала далеко не эта. Зато пришлась она именно на императорский День Рождения.

* * *

Парадная императорская шинель, брошенная в угол, пахла мокрой шерстью и подпаленным сукном. Окно в сад было приоткрыто, влажный скрип веток под ветром и шлепанье капель почти заглушали голоса, но неразборчивое гудение мегафона все же издалека доносилось. В радиусе нескольких километров вокруг дворца стояла зловещая тишина, больше не нарушаемая ни одним традиционным для этого дня фейерверком. В вечернем воздухе до сих пор чувствовался отчетливый запах гари.

Император против своего обыкновения не расхаживал по кабинету, а сидел в кресле, чуть скособочась и то и дело потирая рукой плечо.

— Твои парни чересчур ретивы, — бросил он хмуро. — Зачем было сбивать меня с ног со всей дури?

— Ваши телохранители прекрасно обучены, сэр, и получили свои инструкции лично от меня, — ответил Негри скучно. — Лучше вывихнуть подопечному плечо, чем допустить риск, что его разорвет на куски. Сами знаете, у вас и так шинель затлела.

На месте взрыва, прогремевшего во дворцовом саду и поставившего жирную точку в длинном многоточии праздничных фейерверков, уже собралась половина Службы безопасности. Покушение на монарха — неожиданное ожидаемое ЧП. Воздух во дворце гудел от напряжения, а на этот тихий кабинет приходился самый глаз бури.

— Обучены они как надо, — вздохнув, согласился Эзар. — Сколько из них сегодня погибло?

— Достоверно было известно о троих. Сейчас... — Негри потянулся достать из кармана комм.

— Дашь мне список: они сложили голову на моей службе. Но позже. — Император хотел махнуть рукой, однако поморщился и замер на середине движения. — Сейчас мне важнее знать число арестованных, а не жертв. И имена. Молодой Форпински?..

— Ожидает допроса, — сообщил шеф СБ, не заглядывая в записи.

— Займешься им сам. На трибунале пойдет за организатора, — сказал Эзар равнодушно.

— Он не слишком молод для?.. — Негри не закончил фразу.

— Да, мозгов в его возрасте явно не хватает, — ничуть не обманувшись, Эзар не продолжил недосказанное жалостливым "…для казни", — но титула вполне достаточно. Я знаю, к покушению на мою особу причастны головы и похитрее, которые тоже полетят с плеч, но клетку за измену на этот раз выиграл лорд Форпински.

— Да, сэр, — ответил Негри невыразительно.

— Что "да"? — накинулся на него Эзар. — Мы обсуждали это с тобой не раз и не два. То, что крайним будет Форпински, ты знаешь с того дня, как сам доложил мне, что у него пассия среди дворцовых фрейлин. Я правильно помню: после этого начальник охраны вовремя пугнул дамочку нарушением режима, и она, как и ожидалось, побежала просить у госпожи пропуск во дворец для своего хахаля? Документ вы, надеюсь, изъяли. — Негри только кивнул. Эзар чуть повысил голос: — Ну что молчишь?

— Мы могли предотвратить это покушение, — вздохнул шеф СБ, совершенно не отвечая на заданный вопрос. — А не доводить до...

— Могли, — согласился Эзар серьезно. Побарабанил пальцами по столу. — М-да. А я мог бы не спорить сегодня с женой, и она не отказалась бы под предлогом мигрени выйти в сад на фейерверки. К вечеру я был бы вдовцом, верно, Негри? Черный мундир у меня есть, дело было за малым.

Оба помолчали.

— Она выполнила то, что обещала, соглашаясь на этот брак, — сказал Эзар тихо и упрямо. — Пусть живет. Но я не могу ни оставить ее при ребенке, ни предоставить ей развода. Все, что мне остается, — по возможности дать ей уйти без позора. Фор-леди, посягнувшая на жизнь супруга из мести за брата, — классический сюжет. Твое дело убрать из него шероховатости. Любовница этого Форпински...

— О ней позаботятся, сэр, — заметил капитан Негри бесстрастно.

— В ближайшее время я отдам приказ о переводе моей жены в крепость под охрану, ведь форессу не судят за государственную измену. Почетная отставка, в каком-то смысле, — император невесело усмехнулся. — Пусть императрицу лучше считают мученицей, чем сумасшедшей. Ты все подготовил?

— Здание, систему охраны, — принялся перечислять Негри. — Две караульные роты. Врачей и сиделок, препараты. И в ее свиту надо найти образованных простолюдинок или небогатых форесс...

— Ладно, детали потом. До момента объявления моей воли миледи остается под негласным домашним арестом. Потом я несколько раз упомяну о переезде моей жены в поместье по причине слабого здоровья, но тем прочнее будет общее мнение, что дело в сегодняшнем взрыве.

— К которому она не имеет отношения, — договорил Негри.

— Разумеется, — Эзар осторожно пожал плечами. — Я надеюсь, что в моей семье никому не может прийти в голову неумная мысль устраивать на меня покушения?

…Эту проблему ему тоже придется решать, но тридцать лет спустя, когда барраярская императрица уже покинет этот свет.