Немаленькие детки (гет)

Газету можно смять так, что лица на колдографиях кривились, превращаясь в гримасы. Фантасмагорические венецианские маски становились неузнаваемыми для большинства магов.

Тяжелые глянцевые издания, напротив, мять и рвать было тяжело и не так приятно. Действие не приносило такого освобождения для рук, чем когда разрываешь, словно мягкую плоть, тонкий газетный лист.

Сейчас бы сигарету, хотя бы одну. Вкусно выдохнуть дым, выпуская всё накопившееся раздражение. Докурить сигарету до фильтра, обжигая пальцы. Бездумно курить, невидяще уставившись в окно, которое не мешало бы протереть. В летнем душном городе пыль кружится в прогретом воздухе и ровно ложится на стекла и крыши, машины и прохожих.

Курить она давно бросила, да и, честно призналась себе, что курение не решило бы ее проблем.

Тонкий газетный лист — а сколько на нём умещается грязи. Нет, не грязи, а скорее, желчи и зловония, где-то зависти, а где-то и слов фальшивой поддержки. Нездоровое любопытство толпы, когда известные люди оказываются замараны сплетней, а еще лучше публичным скандалом. Своеобразное ханжеское удовлетворение обывателей от неудач других людей, чтобы со злорадством указать пальцами и вынести решение: «Разлучница»!

Четвертый месяц желтая пресса, а за ней и официальная муссировали сплетни о разводе пары героев войны Рональда Уизли и Гермионы Грейнджер. Магглорожденная любимица общества, снова вспомнившего о толерантности, единогласно была признана пострадавшей, ее жалели, понимали ее нежелание общаться с прессой, когда она скрывалась от вездесущих папарацци, мещански сюсюкали над ее фотографиями с покрытой головой и в черных очках. Раскопали статьи столетней давности о ее школьном романе с Крумом*, и восхищались ее стойкостью и умением держать лицо перед жизненными невзгодами.

Едкие газетные комментарии экс-мужа героини Рональда Уизли выставляли золотым руном, барашком, сколь бесчувственным, столь и глуповатым, которого окрутила, околдовала и увела из семейного гнезда проклятая охотница за чужими мужьями. Подчеркивалось, что в семье остались дети, которые ни в чем не виноваты, а только страдают от того, что родители теперь не живут вместе. По новой моде рядом с заметкой приводили комментарии психологов, раскрывающих ужасное влияние расставания родителей на неокрепшую психику детей пубертатного возраста.

Заметки о себе Панси старательно игнорировала, не желая портить себе настроение. Только прочитала одну из первых статей, где её называли некрасивой толстой неудачницей, которую бросают все после недолгих ухаживаний. Вытащили грязное бельё прошлых её романов, а деловые отношения, где романтикой и не пахло, превратили в пикантные жареные факты.

Ей припомнили и ее детскую полноту, и школьный роман-преследование с Малфоем, и её предложение сдать Гарри Поттера Волдеморту. А в конце нарекли тридцатисемилетней одиночкой, за своими плечами не имеющей ни семьи, ни детей, зато являющейся акулой магического бизнеса, владеющей успешным рекламным бизнесом, зубастой пастью посягнувшей теперь на священные основы брака героев войны.

Там же опубликовали колдографии, где потная девятнадцатилетняя Панси, совершающая пробежку по парку, сдувает непослушные локоны с лица; тридцатилетняя мисс Паркинсон с зажатым плечом колдофоном кричит невидимому собеседнику, лицо ее уродливо перекашивается от раздражения и неудобной позы; школьные колдо со Святочного бала на Троемудром Турнире в нелепом розовом платье, делающим ее фигуру квадратной.

Теперь вся пресса, попадавшая в ее руки, подвергалась ежедневному уничтожению в виде ритуального разрывания на мелкие части без применения магии.

Но это не отменяло преследования журналистов, как только Панси пересекала порог своего многоквартирного дома. В офисе теперь было много звонков, но все о просьбе дать интервью и прокомментировать те или иные печатные выступления. Но многие крупные фирмы понемногу снижали количество заказов, шедших через фирму Панси, постепенно ведя к прекращению деловых отношений. Общество магов хоть и декларировало демократические принципы, но, по сути, оставалось таким же зажато-викторианским, где роль женщины в постели сводилась к думам об Англии, а всё остальное грозило позорным клеймом распущенности и разврата. С таким бизнес-партнером фирма, дорожащая своей реноме, поостережется вести дела. Поэтому репутация незамужней женщины, самостоятельно ведущей бизнес должна быть кристально прозрачной, а лучше всё-таки бизнес-леди быть замужем и вести семейный бизнес. Панси сама нередко использовала этот прием для рекламной кампании того или иного продукта для волшебниц.

Газеты были слепы в своем желании унизить и растоптать, как и саму Панси, так и ее бизнес. Конкуренты воспользуются слабостью «железной» мисс Паркинсон и ее пошатнувшими делами, чтобы занять так кстати освободившуюся нишу.

Но, по крайней мере, два предприятия точно не откажутся от сотрудничества с компанией Панси.

* по-болгарски фамилия "Krum" звучит как "Крум"