Снег (гет)

А вас бросали ради девушки, имя которой вы даже не знаете? И звучит странно, когда Аннабет задает этот вопрос. Она повторяет несколько раз, и ей уже хочется что-нибудь разбить. Они часто ругались с Перси то у нее дома, то у него. Она часто била посуду, и от этого быстро успокаивалась.

Здесь, в стареньком парке, где обычно гуляют парочки и мамочки с детьми, посуды нет. Здесь есть только снег, который сыплет стеной с самого утра. Засыпаны все дорожки, скамейки, деревья. Сугробы похожи на пушистые подушки. Аннабет оглядывается, проверяя, нет ли кого рядом. Аллея пуста. Тогда она ставит сумку на дорожку и подходит к сугробу.

Перчатки жалко, они будут мокрые, и Аннабет все равно упрямо лепит снежки, сильно сжимая их в ладонях. Бросает в дерево. На стволе остаются отпечатки. Всю свою обиду она вкладывает в бросок. На глазах выступают слезы. Как он мог?

Она бросает снежки до тех пор, пока не попадает в ребенка, случайно заблудившегося в деревьях. Прибегает его мамочка, и Аннабет приходится долго извиняться. Она действительно не хотела попасть в кого-то, просто хотела снять стресс. Обида — не ревность — бушует у нее в груди.

Ноги вязнут в снежной каше, идти быстро не получается, отчего Аннабет только еще больше злится. Может быть, это просто день такой? Может быть, его просто надо пережить? А завтра Перси скажет, что ему не нужна эта девчонка, с которой он целовался в кафе. И все будет как раньше.

Нет, не будет.

Фрэнк достаточно спокойно воспринял то, что сказала ему Хейзел. Он, конечно, не был виноват в том, что бабушка заболела и ему пришлось уехать к ней. Но каждый парень знает, что если его девушка красивая, добрая и общительная, то надолго ее оставлять одну нельзя. А он оставил Хейзел. И что? Теперь у нее есть какой-то парень с малахитовыми глазами. Если честно, Фрэнк не знает, как выглядит малахит. Хейзел ему никогда не показывала.

Он гуляет один уже три дня. Ему не грустно, что Хейзел теперь нет рядом. Она счастлива. Ему немного грустно лишь оттого, что он уже три дня гуляет один и никто не идет рядом, рассказывая что-нибудь интересное.

Фрэнк умеет слушать и вникать. Но редким девушкам это нужно. Тем, которых он знает, нужно, чтобы парень их развлекал. Если бы Фрэнк умел…

В заснеженном парке пусто. Слишком рано для романтических прогулок. Только дети играют на площадке и их мамы отряхиваются от снега. Дети — это здорово, но их визг и смех потихоньку гаснут, когда Фрэнк уходит вглубь парка.

Здесь он чувствует себя одиноким. Его окружают только голые деревья и пустые скамейки, покрытые снежным одеялом. Все такое белое, будто художник решил пошутить и разлил банку с краской. Аллея уходит вдаль, а Фрэнк смотрит себе под ноги. Идет и пинает снег. Наверное, снежинкам больно, поэтому они так скрипят, когда он на них наступает. Но снежинки хотя бы вместе. А Фрэнк когда-нибудь будет вместе с кем-то?

Он сам не знает ответа, хотя вредный внутренний голос шепчет: «Не будет».

Аннабет бредет, не разбирая дороги. Погружается в свои мысли, смотрит, как опускается снег на землю, как носки ее черных сапогов поднимают горстки снега. Снег повсюду. И уже становится холодно. Из головы Аннабет не выходит идиллическая картина: Перси обнимает эту девушку, а она сидит рядом в его кофте. Им тепло. Аннабет не завидует, ей просто хочется зайти куда-нибудь погреться. И хочется, чтобы кто-нибудь ее обнял.

Тяжелая сумка оттягивает плечо. Больно бьет по ноге тубус с чертежами. Она уже учится в колледже и ясно понимает, как сильно это отличается от школы. Приходится слишком много носить, слишком много учить. И много чертить. Все это Аннабет нравится. Вот только кого это волнует?

Фрэнк смотрит вверх. Небо похоже на молоко. И там, в молоке, сидит кто-то и на огромной терке крошит огромное мыло, потому и падают снежинки такими хлопьями. Фрэнк не знает, откуда в его голове берутся такие идеи.

Холодает. И Фрэнк застегивает воротник куртки, натягивая шарф на лицо, а шапку на уши. И начинает темнеть. Надо бы пойти домой, но ноги несут куда-то вперед. Дома его никто не ждет. Мама умерла два года назад, бабушка живет в Канаде. Это слишком сложно — быть предоставленным самому себе. Он мог бы делать то, что хочет, мог бы устраивать дома вечеринки, пить, курить и не ходить в школу. Он мог бы привести в дом плохую компанию — никто бы не узнал. Вот только ему это надо?

Они сталкиваются внезапно. В лиловых сумерках, под молочным небом, окутанные вихрем снежных хлопьев, они невидяще делают шаг вперед и сталкиваются. Аннабет внезапно теряет равновесие. Фрэнк внезапно проявляет чудеса реакции и прижимает девушку к себе. У них в головах еще не произошло осознание их действий. А Аннабет уже обнимает незнакомого парня, всхлипывая и заливаясь слезами. И Фрэнк не видит в этом ничего удивительного, только поднимает с земли ее сумку и тубус.

От парня в красной куртке пахнет орехами. У него сильные руки, обнимающие ее за плечи. Аннабет не знает его имени и ей хочется смеяться. И плакать одновременно. Она давит в себе сумасшедший истерический хохот, сжимая зубы до боли в челюстях. И сама не понимает, почему плачет: потому что ей обидно или потому что ей одиноко.

У девушки светлые волосы, на которых почти не видны снежинки. Она плачет беззвучно, ее выдают лишь вздрагивающие плечи. Фрэнк понятия не имеет, почему она плачет, но он хочет помочь ей хоть чем-нибудь. Потому что от ее беспомощности у него щемит в груди.

Они смотрят друг другу в глаза. На щеках Аннабет застывают дорожки слез, а Фрэнк, сняв перчатки, берет ее лицо в руки, стирая пальцами слезы. В его глазах столько сострадания к проблеме, о которой он ничего не знает, что Аннабет обнимает его еще крепче. Они увидели во взглядах друг друга одиночество, которое испытывали сами.

— Идем, — он берет ее за руку. Аннабет готова идти с ним куда угодно. Она ему доверяет. Возможно, это глупо. Возможно, это безрассудно. Она слишком долго была умной и рассудительной. Она слишком часто пыталась кого-то вести. Сейчас пришло ее время быть глупой, безрассудной и ведомой.

Они идут по темной аллее парка. Фрэнк несет ее сумку. Аннабет улыбается и смахивает с него снежинки. Снег все не прекращается.

— Это чертежи? — Фрэнк указывает на тубус. Аннабет кивает и видит во взгляде Фрэнка желание слушать. Ей ничего не стоит рассказать. О своей мечте стать архитектором. О том, как ей нравится учиться. Обо всем.

Фрэнк умеет слушать и вслушиваться. Редким девушкам это надо. Имени этой девушки он не знает, но она хочет, чтобы ее слушали. Она говорит, пока он заваривает чай. Улыбается его неуклюжести. Помогает. И снова что-то рассказывает о парне, который влюбился в девушку, с которой никогда не разговаривал. Знакомая история.

Аннабет нравится, когда ее слушают и понимают. Во взгляде Фрэнка пока еще мало понимания, намного больше желания понять. Поэтому Аннабет рассказывает о своей мечте. Потом о своей жизни. О парне, который полюбил девушку, с которой никогда не разговаривал. И в этот момент Фрэнк ее понимает. Аннабет видит это отчетливо.

Она улыбается его нерешительности. И хочет, чтобы он не только понимал. Она хочет, чтобы он умел. И она готова его учить.

Она улыбается ему и видит ответную улыбку. Она целует его и радуется, когда сильные руки прижимают ее к Фрэнку. Ей смешно — она не знает его имени. А Фрэнку не до смеха — он точно понимает, что происходит. И знает, что это повод для радости. Он еще никогда не целовался, но готов учиться.

Аннабет целовалась не раз. Но еще никогда никого этому не учила. Учить она умеет и полностью отдается этому делу. У этого парня сильные руки. Но Аннабет не знает его имени. Ей очень смешно. Кажется, теперь она понимает Перси.