El Cuatro (джен)

Он отлично помнил, как всё начиналось. Нежеланное дитя, ненавидимое и презираемое всеми... И в то же время — наделенное щедрой природой множеством достоинств, которым жгуче, зло и жестоко завидовали. Его унижали, издевались над ним, буквально сживали со свету. Всю свою недолгую жизнь он надеялся получить хоть капельку тепла и сочувствия. Он продолжал верить в лучшее, даже валяясь в луже собственной крови на раскисшей от дождя проезжей дороге и провожая взглядом прохожих, старавшихся не бросать в его сторону лишний взгляд. В какой-то момент он сломался. Холодные капли ударялись об изящное, но измазанное грязью и кровью лицо, смешиваясь со слезами. Его душила боль: не от ран, а где-то глубоко внутри, в душе, колючим комком застрявшей в горле. "У людей нет сердца. Нет! Нет... Всё... пустота", — подумал он, прежде чем провалиться в темноту забвения.

* * *

Воспоминания к Пустым возвращаются не сразу. Первое время они просто убивают всех, кого могут, и инстинктивно скрываются от возможных врагов, словно звери. Если не везет, то другие Пустые могут поглотить их и никакого осознания себя для них уже не будет. Ему повезло. Он вспомнил свою жизнь и свою смерть. Ему было не о чем сожалеть. Теперь, он мог существовать дальше. Мог наблюдать за людишками и пытаться понять, почему? Почему, когда они столько говорят о Сердце, его никак невозможно найти, когда так нуждаешься в этом?

Он охотился, утоляя свой вечный голод, и копил силы. Он поглощал других пустых, неизменно подавляя их сущность своей, безжалостно — или безразлично? — растворяя их души в себе. Он всегда был одиночкой. Другие адьюкас часто имели спутников-фрасьонов, но его Пустота, будто кричащая о себе, пугала их. Он был невероятно умен, и враги уважали его силу. Но все боялись смотреть в его глаза.

Служа Айзену, он мог меньше беспокоиться о своей безопасности. У него оставалось больше времени на наблюдения и размышления. И чем больше он узнавал о людях, тем больше убеждался, что они — мусор, бесполезные и жалкие отбросы, ничуть не изменившиеся за те сотни лет, что прошли со времени его смерти. Эти пешки, которых Айзен приказал найти, были чуть более интересны. Но лишь засчет своих способностей. В остальном — он не cомневался ни минуты — они являлись всё тем же мусором. Господину понадобилась девчонка — эта бесхарактерная идиотка — что ж, ее легко поймать в сети полуправды и собственных страхов, спеленать иллюзиями, да так крепко, что выбраться из клетки уже невозможно...

* * *

Быть ее стражем — немного странно. Он не может понять, почет это или наказание, и единственное, что заставляет его терпеть насмешки эспады — уверенность в том, что это всё же для чего-то необходимо Айзену-сама. Сначала она кажется ему такой же, как все — слабой и бесполезной, так как она даже не может защитить себя своей силой. Она часами стоит и смотрит на узкий месяц, заглядывающий в зарешеченное окно, с одинаково горьким, но покорным выражением лица. Она ест, когда ей приказывают, и ни о чем не просит. Она молчит. Он пытается вызвать хоть какую-то реакцию, сообщив, что за ней пришли ее друзья, что их старания будут бесполезны — она лишь плачет, и смотрит в окно. Круглые сутки. Он не понимает ее. После того, как эти глупцы сталкиваются с низшей эспадой, он приходит к ней снова, и издевательски обещает их неизбежно скорую смерть. Девчонка впервые проявляет характер и влепляет ему пощечину. От неожиданности он не знает, что сказать, а она смотрит ему в глаза — упрямо и с отчаянной решимостью. Теперь он понимает, что за внешней хрупкостью скрывается внутренний стержень. "Сильная женщина", — думает он, уходя прочь по коридору. Щека еще помнит прикосновение горячей ладони.

* * *

Этот мальчишка с рыжими волосами, он раздражает его с момента их первой встречи. Глупец, неспособный принять поражение, самоуверенный крикливый болван с претензиями на титул спасителя человечества. Его Улькиорра понимает чуть лучше, чем пленницу, но всё равно, мотивы его поступков остаются непредсказуемыми. С особенным удовольствием он проделывает дыру в его груди и смотрит, как в глазах недошинигами появляется удивленное выражение, как он падает на землю, пуская кровавые пузыри.

Какую же ярость доставляет ему выходка Гриммджоу! Этот драный кот посмел украсть его пленницу и вернуть к жизни его врага! Однако, разобраться с неукротимым секстой гораздо труднее, чем с рыжим мальчишкой. Удача отворачивается от него на этот раз. Ничего. Долго эта ловушка его не удержит. Зато есть время подумать. Девчонка, конечно же, бросилась лечить своего дружка. Она боится его потерять — просто в ужасе от этого, и не заметить это невозможно. Улькиорра еще тогда, при первой встрече, понял эту ее особенность. Она не выносит, когда кому-либо причиняют боль. Она приходит в ужас от мысли, что кто-то может погибнуть из-за нее. Какая... слабость. Никчемная дура. После того, как он едва не воплотил в реальность ее худший кошмар, она, должно быть, боится его. Да, наверняка боится, до дрожи в коленках. Почему-то эта мысль вызывает сожаление. Улькиорра не хочет, чтобы она его боялась. Почему? О, он ведь ее личный страж! Это может стать проблемой. Ему не нужны проблемы. Разумеется, он не хочет, чтобы она боялась его... А чего он хотел бы?..

* * *

Чего же ему сейчас хочется? Он ни разу не задумывался об этом, с тех пор как стал служить Айзену. Ему дали силу — он с удовольствием принял ее и изучил все свои новые возможности. Но сила никогда не была его целью. Что же было? Что заставило его присоединиться к предателю-шинигами? Пустота. Да, верно. Пустота и одиночество. Он устал от них, мечтал избавиться от этого наказания. Он обманывал сам себя. Что останется, если выбросить пустоту? Лишь пустота. От нее нельзя избавиться. Ее... Можно лишь заполнить. Он хочет заполнить пустоту в своей душе. Только не знает, как.

* * *

Похоже, его время подошло к концу. Этот мальчишка... Что-то страшное скрыто в нем. Он... уничтожил его. Странно. У девчонки такой вид, будто она сейчас разрыдается. Только при этом она почему-то смотрит именно на него, а не на рыжего или этого квинси...

— И это когда вы, люди, начали меня интересовать, — с усмешкой в голосе говорит он. Девчонка стоит совсем близко, и он протягивает руку, делая вид, что сейчас выпустит зеро. Но вместо этого спрашивает, несколько неожиданно даже для себя самого:

— Ты боишься меня, женщина?

— Я не боюсь, — говорит она твердо, а в глазах появляется боль.

— Ясно.

Да, ясно. Он начинает понимать. Привязанность... Невероятно, но эта глупая женщина привязалась к нему. И ей жаль видеть его смерть.

Она протягивает руку ему навстречу, но пальцы хватают лишь осыпающийся пепел. Его охватывает болезненное разочарование. Он так хотел напоследок почувствовать ее живое тепло... Осознание молнией вспыхивает в его разуме. "Что же это за Сердце? Разорвав твою грудь, я найду его там? Размозжив твой череп, я найду его там?" Какие глупые были слова.

— Вы, люди, всегда говорите так, словно...... Ясно. Ясно. Оно здесь. И вправду в этой ладони, — шепчет он едва слышно. Верно. Это живое тепло, это чувство привязанности — это и есть Сердце, которое хранит их от пустоты. Оно всё-таки есть.

Ветер развеивает последнее, что от него осталось. Хлопья пепла падают вниз и смешиваются с серым песком Уэко Мундо. Что случается с пустыми, которым удалось одолеть свою темную, звериную сущность? Что случается с теми, кто смог повернуться к свету? Кто знает. Может быть, у них появляется шанс. Шанс на еще одну жизнь.