Стальной сердечник (гет)

Пуэнте Аранда. Богота. Колумбия.

Часы показали четыре нуля, а Кэтрин Пирс отсчитала сорок седьмые сутки своей командировки. На столике золотился недопитый коньяк, за окнами мелькали предрассветные огни уличных фонарей, окон соседней высотки и ближний свет фар, а рыжая полоса восхода простиралась вдоль дымчато-сизых громад Восточных Кордильер. Оглушительно заливались цикады, редкие патрули проходили мимо, заглядывали в раскрытые настежь окна и переговаривались в полголоса. Кэтрин водила пальцами по экрану планшета, выбивая в него строчки собственных воспоминаний в терапевтических целях, хотя больше всего ей хотелось запустить его с третьего этажа и с дурным наслаждением увидеть, как кусочки матового стекла и пластмассы разлетаются по асфальту.

Рассвет она встречала не впервые, отметавшись бессонной ночью по комнатам, запивая успокоительное алкоголем и отвыв в подушку положенные по уставу на отдых часы. Отец небрежно бросил ей напутствие не принимать всё близко к сердцу, отсылая от себя подальше, словно лишнюю головную боль, но у неё так и не получилось укрепить свой дух. Александр Пирс всегда хотел сына, но получил всего лишь её.

Кеннеди. Богота. Колумбия.

— Дерьмовое начало дня, — Анхело Торрес, младший секретарь дипломатического представительства США в Колумбии, добрый друг и коллега героически пронёс в кабинет Кэтрин знаменитый местный кофе из соседней лавчонки, не чета дряни из кофемашины, которую завозили мешками из Вашингтона. Наверняка опасались диверсий местных повстанцев — частые пробежки старшего советника до дамской комнаты во время вчерашнего совещания объяснялись именно этим.

— Переговоры пришлось свернуть, — откликнулась Пирс, выглядывая из-за монитора на манящий, терпкий запах. Торрес воровато оглянулся, вручая бумажный стаканчик ей прямо в руки. Вчерашнее совещание распустили далеко за полночь, и Кэтрин уснула в машине по дороге в отель. Торрес не позволил ей сесть за руль, за это она была ему благодарна. — ФАРК сменили тактику, теперь они пасутся среди гражданских. Местные рейнджеры перехватили крупную поставку ракет и противопехотных мин. Терактов можно ожидать в любую минуту. Совет Безопасности направил к нам «Удар»…

— Ты как? — Несвежий маникюр, помятое лицо и заломанный воротничок вчерашней блузки, Анхело нахмурил густые чёрные брови, оглядывая Кэтрин, длинный нос с горбинкой и крупными ноздрями обернулся сетью мелких морщинок. — К психу ходила?

— Угу, — Пирс с шумом втянула огненный напиток, обожгла язык, выругалась почему-то по-испански и с сожалением поставила стакан на стол, остывать. — Положил меня на кушетку, задавал тупые вопросы и сказал вести дневник. Говорит, будет проверять, иначе положительного заключения он не даст.

— Сочувствую. А тебе оно надо, положительное заключение, а? — Торрес сощурил хитрые, понимающие глаза, чёрные, как Коламбия Эксельсо, синхронно дымящийся из обоих стаканов. Индейцы, испанцы, мулаты, какой только крови не намешалось в этом живом, подвижном, обаятельном молодом человеке, мечтающем о блестящей политической карьере!

— Ты хочешь, чтобы я с позором уехала? — Кэтрин усмехнулась.

— Я видел тебя вчера. Когда тот мальчишка… — она мгновенно побледнела, вспоминая недавнюю вылазку в поля, где на её глазах застрелили ребёнка, и Анхело сразу же осёкся, — в общем, я думал, ты крышей двинулась. Оно не для тебя… это всё.

— Ты знаешь, кто мой отец?

— Ну!

— Так вот, я — его стыд и позор.

— Да ну на хрен! А может, напьёмся сегодня, а?

— Не выйдет. На мне план переговоров. В связи с изменившимися обстоятельствами, и так далее и тому подобное… — Кэтрин откинулась на спинку кресла, пряча отсутствующий взгляд в пустом наполовину стакане. Когда отец был за чёртовы тысячи миль, она могла говорить о нём с иронией и злобой, в которых угадывалась давнишняя детская обида, лицом же к лицу с ним Кэт терялась от страха. Фундаментальная фигура Председателя Совета загонял её обратно в защитную скорлупку, так что плечи сутулились сами собой, а голос срывался или вовсе пропадал. Она всегда ощущала себя рядом с ним маленькой девочкой, разбившей мячом дорогую вазу, не смотря на то, что не за горами был её тридцатилетний юбилей.

— Ты знаешь, в одном я с ним согласна. Этих тварей нужно уничтожать, пока они не выползли из своих джунглей.

— Да брось без толку трындеть, это невозможно!

— Скоро всё будет возможно, Анхело…