Шаг в неизвестность (джен)

Карин хотелось пить, ступни у нее ныли, а кузен жутко раздражал тем, что принялся рассказывать друзьям, как она в детстве играла в солдатики с ним и его братьями, бегала по лесу и упала с дерева. Согласный смех молодых офицеров вокруг братца не дал ей выпалить в ответ что-нибудь, что тетушка сошла бы решительно неприличным. Ну а кузен не обращал внимания на ее слабые попытки повернуть беседу в другую сторону.

Один из лейтенантов — она не удосужилась пока запомнить все имена, — заявил: "Что ж, наверняка она теперь выросла и поумнела".

На вкус Карин его голос звучал чересчур покровительственно, а замысел тетушки выдать ее замуж за одного из этих недоумков и так никогда не казался Карин привлекательным.

— И да, и нет, — спокойно ответила она.

Офицер удивленно моргнул, ведь явно ожидал в качестве ответа жеманное "Ах да, конечно. Я была в ту пору таким глупым ребенком, но теперь..." — или что-то в этом духе, давшее бы ему возможность ответить, что она слишком очаровательна, чтобы лазить по деревьям.

— Хорошо, что участь солдат остается мужчинам, но все же я верю, что женщина не менее мужчины способна заботиться о жизненно важных для Барраяра вещах. А может, и более, — твердо ответила она. И продолжила, в ответ на пустые недоумевающие взгляды: — Кто растит мужчин? Кто заставляет дела идти своим чередом, пока мужчины, — "играют в солдатики?" — сражаются. И пусть женщины трудятся незаметно и не за плату, без их труда не было бы социальной и экономической стабильности об...

Попытка просветить изумленный кружок младших офицеров и их приятелей провалилась — тетушка взяла Карин за руку и увела.

Карин позволила утащить себя прочь, впервые чуть ли не благодарная тете за ее вмешательство. Она прошла за старшей родственницей через сверкающую толпу, послушно знакомясь со всеми "должными" людьми, улыбаясь, кивая и ничего по существу не говоря. Один раз ей показалось, что она перехватила взгляд императора, задумчиво ее разглядывающего, в то время как ее представляли все новым и новым гостям, но она отвергла эту мысль как смешную фантазию. Разумеется, император прекрасно знал ее отца, но у него не было никаких причин обращать внимание на нее саму.

Она ухитрилась на несколько минут сбежать от тетушки в благословенную тишину дамской комнаты, и, неохотно покинув это убежище, нашла себе место на самой периферии толпы, спрашивая себя, сколько еще пройдет времени, прежде чем она сможет присесть, отдохнуть и скинуть туфли. И если бы все это время ей удалось прятаться от тети...

Решив, что вояж к столу с напитками за пуншем будет достаточным извинением за то, что она долго не возвращалась, Карин сделала шаг назад и буквально столкнулась с молодым человеком — темноволосым, с квадратным лицом и избытком золотого галуна на парадной форме.

— Ох, извините, — произнесла она автоматически и завершила фразу слабеющим голосом, — Ваше Высочество.

— Это целиком моя вина, — ответил принц, слегка склонив голову. — И чтобы доказать вам, что я не столь уж неуклюж, могу я пригласить вас на этот танец?

Карин мгновение просто глядела на его протянутую руку, прежде чем с ее языка сорвался единственный возможный ответ.

— Безусловно. И с радостью, — ответила она, опираясь на его руку и позволяя себя вести в бальную залу. Разумеется, ее уже представили ранее принцу, как и императору, как только она приехала, но тогда он на нее толком не посмотрел. "Еще одна провинциальная девица", — вот что ясно говорило его скучающее лицо. Почему же теперь он пригласил ее на танец?

Они заняли места, и, к счастью, танец был таким, что не способствует беседе. Потом принц отвел ее к столам и взял для нее у официанта фужер с пуншем. Сам он пил вино.

— Можно мне называть вас Карин? — спросил принц, глядя на нее поверх бокала.

— Конечно, Ваше Высочество.

— Если я буду звать вас Карин, значит, вы сможете называть меня Зергом, — ответил он, улыбнувшись лишь губами, но не глазами. — Спасибо за танец, Карин.

— Он доставил мне удовольствие. Благодарю, Ва... Зерг, — выговорила она с легкой неловкостью.

Они немного поговорили о Форбарр-Султане и ее родном Округе; Карин вела себя непривычно тихо и осторожно следила за тем, чтобы не выйти в разговоре за рамки, поскольку что-то в Зерге вызывало у нее настороженность. Возможно, то, как он напряженно, но без всякого выражения на лице ее разглядывал — ей вдруг пришел в голову образ свитой в тугой клубок змеи за мгновение до броска. Она тотчас отогнала несуразную картинку: в конце концов, это же принц, и он всего лишь мужчина, чуть выше ее ростом, с довольно привлекательными зеленовато-карими глазами и явным интересом к верховой езде, судя по тому, что он рассказывает ей про свои конюшни. Она чуть расслабилась — это была безопасная тема, интересовавшая обоих, — и улыбалась все время, пока он рассказывал о лошадях.

Тут к ним подошел еще один офицер, представившийся Джесом Форратьером.

Принц — Зерг — откланялся и ушел, а Форратьер пригласил ее на танец. Он был вежлив, у него были красивые глаза, но Карин не понравилось, как эти глаза точно шарили по ее телу во время танца, и она вздохнула с облегчением, когда мелодия кончилась, и можно было, не нарушая приличий, вернуться под крыло тетушки.

Даже несмотря на то, что Карин тут же пришлось выносить ее бесконечное кудахтанье: мол, она танцевала с самим принцем, и теперь прочие форы должны просто толпиться вокруг нее с ухаживаниями...

* * *

Следующий месяц принес с собой почти бесконечную цепочку ужинов и приемов, на которых тетя изо всех сил старалась познакомить ее с холостыми мужчинами: молодыми офицерами, не-таким-уж молодыми офицерами, и, наконец, с любыми хоть как-то подходящими столичными джентльменами. Карин проводила время, обдумывая две открывшиеся перед нею возможности: выйти замуж за первого же отдаленно пригодного мужчину, который сделает ей предложение, либо сидеть на шее у тетушки, а потом и кузин, до конца жизни. Оба варианта были равно неаппетитными. Это если решить, что у нее вообще есть выбор: вероятность, что ей предложит руку и сердце хоть кто-то, похоже, делалась все меньше. В конце концов, сейчас небольшой спрос на небогатых, нестандартно воспитанных и не слишком красивых форесс, как бы высоко ни было их происхождение.

Она еще пару раз видела принца Зерга и была удивлена, что он запомнил ее имя и с прохладной вежливостью обменялся с нею парой фраз. Джеса Форратьера она приучилась избегать.

Карин только сбежала от Форратьера на вечеринке в саду Императорского дворца и завязала разговор с улыбчивым лордом Форпатрилом и коренастым адмиралом Форкосиганом (которые, как она припоминала, высказывали некоторые интересные мысли насчет ситуации с Комаррой и к тому же невыносимо скучали на вечернем приеме), когда к ним присоединились Форратьер и принц Зерг. Форкосиган и Форратьер тут же ощетинились друг на друга. Лорд Форпатрил показался слегка встревоженным, когда эти двое столкнулись лицом к лицу, но принц всего лишь усмехнулся уголком рта и увел Карин прочь. Она заметила, что от толпы тут же отделилась какая-то неизвестная ей женщина и последовала за ними, вежливо оставаясь в двадцати-тридцати шагах позади.

Они шли по парку, и принц задавал ей какие-то совсем незначительные вопросы: о ее жизни в Форбарр-Султане, о тетушке с дядюшкой, о ее детстве. Когда она заговорила о том, что она — единственный ребенок немолодых родителей из отдаленного округа, он прислушался внимательней, чем она ожидала, и даже сочувственно произнес: "Вы себя не чувствуете одиноко, Карин?"

— Вообще-то нет. Я люблю читать... — Ох, тетя рассердится, если узнает, что Карин в этом призналась!

Но принц, похоже, не видел в этом проблемы. Наоборот, он улыбнулся и с неожиданной теплотой добавил: "У вас больше друзей среди книг, чем среди людей, не так ли?"

Карин моргнула.

— Наверное, да, — призналась она, не понимая, что так удивило ее в его ответе.

Может, она просто недооценила принца? Он не походил на человека, который любит читать или хотя бы понимает эту страсть. Но, наверное, это в ней говорят предубеждения, ведь он явно понял достаточно и отнесся сочувственно...

Их беседу прервало внезапное появление одного из вездесущих штабных офицеров со словами: "Миледи, прошу меня простить. Сэр, вы нужны во дворце".

— Ну конечно, — ответил Зерг, слегка нахмурившись, но его выражение лица смягчилось, когда он склонился над рукой Карин. — Я рассчитываю увидеться с вами позже вечером, Карин.

Офицера принц не побеспокоился представить, просто распорядившись: "Проводите ее к семье и друзьям, лейтенант". Судя по тону, это был приказ, а не просьба, и принц, едва дождавшись "Есть, сэр", широкими шагами удалился.

Карин еще думала, как, по мнению тетушки, ей следовало бы обратиться к незнакомому младшему офицеру, на которого ее буквально бросили, не потрудившись представить, и должна ли она завязать беседу со своим проводником, когда тот заговорил сам. "Император хотел бы видеть вас, миледи", — произнес он, сделав жест в сторону прохода в живой изгороди.

Лейтенант провел ее во дворец по маршруту, на котором волшебным образом им не встретилось никого, кроме дворцовых слуг. Карин испытала облегчение, поняв, что он не ждет от нее поддержания какого-то рода беседы, поскольку единственное, что вертелось у нее сейчас в голове, было "Почему?", а она подозревала, что неразговорчивый провожатый не желал ее просвещать на эту тему, даже если и мог.

Лейтенант с поклоном препроводил ее в небольшую, удобно обставленную комнату. Держащаяся скромно дуэнья проскользнула в отгороженный стеклянной перегородкой угол комнаты, нечто вроде кабинки. Император Эзар привстал, приветствуя Карин, и предложил ей сесть. Она невольно заметила, что глаза у отца и сына были почти одинаковые, но взгляд императора был теплей.

Карин оцепенело застыла на краешке кресла, но все же не вздрогнула, выдержав испытующий императорский взгляд.

— Должно быть, ты спрашиваешь себя, зачем я позвал тебя сейчас, девочка, — произнес он наконец.

— Да, сир.

— Я хочу знать, что ты думаешь о моем сыне, — пояснил он.

— О принце Зерге? — переспросила Карин, удивленно моргнув. Какая глупость — как будто у императора есть еще дин сын!

Но Эзар лишь слегка улыбнулся, ответив:

— Да, о Зерге. Скажи мне, что ты о нем думаешь.

— Ну, он... — Мысли Карин спутались до полной нелогичности. Что она думает о Зерге? Вряд ли было разумно сказать императору, что она почти о нем не думает.

Она собралась с мыслями.

— Я плохо знаю его, сэр, и не уверена, почему вы меня спрашиваете.

Эзар сверлил взглядом ее лицо.

— Знаешь, что когда год назад я говорил о тебе с родителями, они сказали мне, что ты очень разговорчивая девочка?

Она ответила с едва заметной ноткой горечи:

— За последние пару лет я научилась осторожности.

Он улыбнулся, не разжимая губ.

— И к тому же умная. Я удивлен, что ты не пошла в университет.

— Я, — "разумеется!" — хотела, но это было... невозможно. — У Карин не было никакого желания объяснять, почему именно невозможно, и к тому же ей все сильней казалось, что император и так все знает.

Император откинулся в кресле, и свет блеснул на его волосах, в которых было куда больше седины, чем это показывали по головиду.

— Зерг хотел, чтобы я послал к твоему отцу сваху, — прямо сказал он.

Карин поняла, что так и застыла с открытым ртом, и сжала губы. Не могла же она сказать императору "Вы с ума сошли?" или даже "Вы не ошиблись?" Самой лучшей альтернативой, на какую она оказалась способна, было слабое:

— Он хотел?..

Эзар фыркнул.

— Хотел. Теперь ты понимаешь, почему я подумал о тебе и решил познакомиться. А сейчас я прошу ответить мне честно — эта комната защищена от прослушивания, и даже капитан Негри нас не слышит, так что можешь быть уверена, что все сказанное останется только между нами, — что ты думаешь о Зерге?

— Он... очень обаятелен, — произнесла Карин медленно.

— Но? — мягко переспросил Эзар.

Карин поглядела на императора и, решив, что меньшее, чем правда, того не устроит, отказалась от попыток выстроить вежливый ответ.

— Но я не уверена в том, что таится под его внешностью.

Эзар слегка пошевелился в кресле — быстрым, беспокойным движением.

— Я тоже не уверен, девочка, — серьезно ответил он. — Я думаю, что, возможно, он пока не до конца сформировался и еще может стать одним из... особых людей. — Долгую минуту он глядел мимо нее, с отсутствующим выражением на лице, и Карин испугалась, не было ли в ее словах нечто оскорбительное, но император внезапно отрешился от своих мыслей, слегка ей улыбнулся и договорил: — Что и приводит нас к нынешнему моменту. Я так понимаю, в тебе есть нечто вроде страсти служения Барраяру. — Он склонился вперед, продолжая: — Понимаю, это не то служение, о каком ты думала, но можешь ли ты послужить стране в качестве жены Зерга, наследной принцессы, императрицы и матери наследника?

Его слова точно эхом отдались в тихой комнате. Принцесса. Императрица. Мать. Сможет ли она?

Эзар налил чая ей и себе и протянул Карин чашку. Она была так благодарна за паузу, которая помогла ей собраться с мыслями, что даже не побеспокоилась о том, что не пристало императору ухаживать за ней за столом. Вцепившись в чашку, она произнесла:

— Сэр, это честь для меня, но я никогда... я имею в виду, я и не думала...

Карин проиграла свою битву с правилами этикета и наконец спросила то, что действительно жаждала узнать:

— Но почему я?!

— Потому что ты сильная, умная и хорошо образованная молодая женщина. — Эзар помолчал с непроницаемым выражением на лице и продолжил. — И ты подходишь Зергу. Ты форесса из безупречного рода, но в не слишком близком родстве с моим сыном, и твой генетический профиль говорит, что у вас двоих есть все шансы произвести на свет ребенка... здорового во всех отношениях.

Карин испытала потрясение при мысли, что у императора был доступ к ее медицинской карте — нет, ее же никогда не осматривал и не проверял генетик, значит, был какой-то образец для генсканирования, о котором она даже не знала... Это, видимо, отразилось на ее лице, потому что Эзар усмехнулся:

— Понимаешь, девочка, я говорю с тобой не потому, что мне пришла такая блажь. Ты — тщательно продуманный выбор для очень важного поста. Наследник необходим, об ином и речи быть не может, причем скоро, ради спокойствия умов и стабильности Барраяра. Лучше даже несколько, но один — обязательно.

Карин чувствовала, что она совершенно ошеломлена.

Эзар откинулся на спинку кресла, по-прежнему разглядывая ее. Наконец он сказал:

— Я не стану тебя обманывать: роль наследной принцессы, а потом — и императрицы, будет порой опасна и... неприятна. Жизнь наследника в опасности уже по определению, поэтому есть все резоны, чтобы сильная и умная женщина могла защитить и обучить своего сына.

Во время этой речи Карин невольно постукивала пальцами по подлокотнику кресла.

— Способная на это женщина в качестве императрицы жизненно важна для Барраяра, даже если мало кто будет понимать, как существенна ее роль. И для этого поста нужна отличная кандидатура.

Эзар встал, давая понять, что разговор окончен. Пребывающая в изумлении Карин поднялась на ноги.

На прощание Эзар сказал:

— Пожалуйста, принимай решение осмотрительно, девочка. Ты можешь сослужить большую службу Барраяру, и мне бы хотелось, чтобы ты стала моей невесткой. — Он церемонно склонился к ее руке. — Зерг тебя еще ждет. Если ты решишь, что можешь благосклонно отнестись к его ухаживанию, я улажу это дело с твоим дядей, как положено. — Тот факт, что подобное предложение ее дядя отклонить не может, подразумевался, но не был произнесен вслух.

Тот же молодой офицер ждал ее в коридоре, и, только следуя за ним к выходу, Карин осознала, какое поразительное предложение только что получила.

Выйти замуж за Зерга — это шаг в неизвестность, но, возможно, все браки таковы? По крайней мере, в этом браке больше смысла, нежели простое самосохранение. Это вложение в будущее Барраяра. Сделать что-то стоящее, а не просто посвятить себя выживанию.

И когда Карин встретила Зерга в саду, и он намеком уточнил, может ли сваха в доме ее дяди рассчитывать на благосклонный прием, она ответила ему с улыбкой.