Три порося (джен)

— Хм. Мне выпал фант, а, значит, мой черед рассказывать страшную сказку. — Марк откашлялся и сделал серьезное лицо. — Поскольку вы уже довольно взрослые дети, то ваш папа не станет возражать, если сказка будет для, э-э, довольно взрослых детей. Очень надеюсь на это. Я слышал эту сказку, когда, э-э, жил некоторое время на Архипелаге Джексонв. На самом деле, не слышал, а смотрел. Это был фильм. Как считаешь, солнышко, Майлз ведь не будет возражать, если я расскажу историю в стиле детектива-нуар?

Марк выразительно подмигнул Карин. Та осторожно кивнула в ответ и приготовилась слушать вместе с племянниками.

* * *

Громкий крик разрывает черноту ночи. Тут же слышатся три размеренных гулких выстрела, и снова сгущается тишина.

Убийцы неторопливо оставляют дом торговца, который только что оплатил последний счёт. На двери дома виден отпечаток звериной лапы: это — знак банды «Серые волки», которая держит в липком страхе несколько кварталов возле космопорта.

Их трое. Идентичные во всем, похожие друг на друга братья-клоны. Плотного сложения, с мощными кулаками, с тяжелым взглядом немигающих глаз на плоских круглых лицах. Они закутаны в одинаковые длинные плащи, под которыми так удобно прятать автоматическое оружие и броню.

Нечаянные свидетели убийства отводят глаза и спешат по своим делам, со страхом освобождая дорогу трем мрачным фигурам в черном. Братья идут в кабак, чтобы отметить там очередное успешно завершенное дело. И пока они пьют за стойкой грязного притона, не снимая мятых фетровых шляп, стоит немного рассказать о том, кто они такие.

Их зовут Наф, Нуф и Ниф. Они начали свою жизнь в сточной канаве. Из лаборатории по пересадке мозга, где они появились на свет, их вышвырнули, когда выяснилось, что заказчик не намерен оплачивать операцию, и, тем более, содержать три свои копии. Первые годы дались им трудно. Они работали официантами в дешевых забегаловках, приторговывали наркотой и дрались за деньги на уличных аренах. Затем они примкнули к банде «Серые волки». Барон Волк принял их под свою руку и обучил всем тонкостям ремесла.

— Пора подумать о будущем, — изрекает после длинной паузы Наф, который немного толще своих братьев. — Я не намерен дальше пачкать руки, будучи на вторых ролях. Хочу иметь собственный Дом. Вы идете со мной? Или останетесь с Волком, пока смерть не прервет контракт?

— Когда это ты решил, что я буду служить тебе? — ощеривается в нехорошей усмешке Ниф. — Кто тебе сказал, что ты старший из нас? Сам решил?— Ниф стучит кулаком по стойке так, что дребезжит посуда. — Не припомню, чтобы ты был чем-то лучше меня. Может Нуф и пойдет к тебе в контрактные рабы, но не я!

Нуф тут же вздергивает подбородок и орет:

— Вы оба — скотские умники! Вы на свете всех умней, да? Видал я в криокамере такой базар. Стану бароном раньше вас обоих, недотепы! — и Нуф в раздражении бьет об пол стакан с виски.

Наф недобро улыбается, с превосходством поглядывая на возмущенных братьев:

— Ну-ну. Что же, господа, наша Сделка, я вижу, не состоялась. Жаль. Но прежде чем разойтись я предлагаю скинуться, чтобы выкупить у Волка наш контракт. И пусть каждый из нас покажет, чего он стоит на самом деле.

Так разошлись на время пути трех клонов.

Прошло три года.

Наф сделал состояние на торговле нелегальными кристаллами памяти и чипами-имплантатами. Став бароном, он приобрел вкус к роскоши, обзавелся шикарным эскортом из персонала обоих полов, выстроил себе огромный дом, научился с достоинством носить драгоценности. И изрядно прибавил в весе.

Ниф унаследовал от убитого им наркоторговца дело по торговле генно-модифицированной опиумной соломкой. Его дела тоже шли неплохо. Спрос на вещества был традиционно запредельно высок, доходы росли. Конкуренты боялись связываться с Нифом, известным своим бешеным нравом.

Нуф выбрал третий путь. Он открыл сеть клубов под названием «Палки и прутья», где желающие могли практиковать некие особенные развлечения. И когда его бизнес стал приносить прибыль, а клубы вошли в моду, то Нуф, решив не отставать от братьев, тоже объявил себя бароном.

Но Барон Волк, поглядев, как жируют клоны, решил, что они утаили от него часть прибыли, когда работали на него. И что они смошенничали, разорвав с ним Сделку, а потому до сих пор остаются ему должны за прежнее покровительство. И он потребовал долю в бизнесе каждого из братьев.

Наф позеленел от бешенства. Но, хоть от рождения все клоны были одинаковыми, как пули в обойме, из них троих он вырос самым умным. И он серьезно подготовился к войне: не поскупился на финансовых консультантов и нанял собственную армию боевиков. Он предложил братьям свою защиту и покровительство. Но Ниф и Нуф, ослепленные тщеславной гордостью, в один голос ответили, что охраны им хватает, и что они без сторонней помощи как-нибудь обойдутся. Клоны решили, что потеряют лицо, если примут помощь от брата, более успешного в делах. А потеряв лицо, можно и статус главы Дома не удержать.

Банда Волков атаковала братьев в одну и ту же ночь. И их счета были заморожены, а их резиденции атакованы. В доме Нифа были энергетические защитные экраны, его люди какое-то время держали оборону. Но к утру и он, и Нуф стали пленниками барона Волка. Финансы и крепость Нафа устояли. Его юристы оправдали каждый вложенный в них доллар, а личная армия, вооруженная нейробластерами покрошила отряд бандитов в капусту. Отбив атаку, барон Наф приказал нанести ответный удар: его наемники прорвались на территорию Волка, захватили подземный уровень резиденции и взяли в заложники его рабов и детей.

Наступило равновесие. Оба барона изрядно потрепали друг друга, оба понесли потери, и у обоих в руках были заложники. И тогда при посредничестве барона Фелла Наф пошел на переговоры и согласился назначить встречу.

Волк встречает Нафа, сидя на атласной софе возле пылающего камина. Его шелковое серо-серебряное кимоно расшито жемчугом. На пальце сверкает бриллиант в баронском кольце. Три юные волчицы сидят в живописных позах возле него, омывая его руки, подавая еду и питье. За спиной Нафа два громилы-телохранителя, но и он не уступает им в росте. Наф до предела напряжен, он даже не старается показаться беззаботным. На нем традиционный черный костюм, ткань которого словно поглощает свет.

Противники не приветствуют друг друга, оба молчат и ждут, когда можно будет перейти к формальной части Сделки. Предварительные переговоры гласили, что имущество клонов будет поделено поровну между бароном Нафом и бароном Волком.

Люди Фелла приносят изящный столик и кресла. Наф садится за стол и кладет на него свои большие тяжелые руки.

— Ты будешь вымаливать у меня жизни твоих братьев? — прерывает бесконечно длинную паузу Волк.

— Я полагал, что обменяю их на твоих рабынь, — не принимает вызова Наф, — но я тут прикинул и решил, что мне это неинтересно. У меня семь твоих женщин и пятеро их детей. Шесть к одному — невыгодный курс. Я предпочту взять деньгами.

Волк смеется, показывая оскал острых зубов:

— А с тобой непросто иметь дело. Итак, столько ты хочешь?

Они не спеша торгуются и, наконец, сходятся в цене.

Волк, протягивая подписанный чек, наклоняется ближе к Нафу и говорит тихо, но отчетливо:

— На твоих клонов я нашел покупателя. Наш общий знакомый, барон Риоваль, платит за по три тысячи за каждого. И говорит, что они станут звездами его борделя.

У Нафа первый раз за вечер дергается лицо. Он с ненавистью смотрит на Волка.

— Мне не нравится, что кто-то, кроме меня может владеть клонами барона Нафа. Я плачу тебе вдвое против цены Риоваля. — Он протягивает Волку чек на двенадцать тысяч.

Барон Волк снова издевательски смеется. Наф кривится, но они бьют по рукам.

Обоих клонов приводят и ставят на колени перед Нафом. Нуф сильно избит, огромная ссадина темнеет на его щеке. Ниф мертвенно бледен, он дрожит. Великий барон Наф покровительственно кивает своим новым рабам и наклоняется, чтобы разглядеть их потерянные лица.

Нож выскальзывает из рукава Нифа и летит в сердце барона Нафа, легко и точно вонзаясь в грудь по самую рукоятку. Наф падает на пол, не успевая услышать прощальных слов, звучащих над его телом, словно заповедь: «Ты едва не стал самой большой свиньей на Архипелаге».

* * *

Карин хотела было возмутиться, но дети завороженно смотрели на Марка, а потом в один голос восторженно завопили «Еще! Еще одну, ну пожалуйста!». Марк с гордостью посмотрел на Карин, подмигивая, и всем своим видом призывая сдаться. Карин вздохнула и приняла вызов.

Карин не видела, как из-за двери выглядывают мордашки Элизабет и Таури, а ее собственный семилетний сын раскачивается рядом с ними на игрушечном пони.

* * *

Ужасная страшная гроза полыхала всю ночь над грозным графским замком. Нет, не Форкосигана, это был замок совсем другого графа, не важно какого, это же сказка! Буря грохотала и сверкала молниями, а в это время в замке графиня рожала наследника.

К утру она умерла, потому что в те далекие времена женщины иногда умирали при родах. Нет-нет, теперь такого не бывает. А в ту страшную и жуткую ночь у графа должен был родиться старший сын, но родились сразу три сына, причем близнеца.

Они лежали в колыбели, такие маленькие и беззащитные, сироты с самого первого дня своей жизни! Мать графини плакала над ними, сжимая в руках кинжал фор-леди. Почему плакала? Обычай требовал от нее блюсти чистоту крови и умертвить детей, если бы они родились мутантами. А эти дети были мутантами, потому что у каждого младенца было нечто, что делало их кошмарными монстрами. У каждого из сыновей графа были длинные, свернутые в кольца, поросшие редкими волосиками, о, ужас, хвосты!

Мать графини не стала убивать своих внуков, она поубивала всех служанок и повитух, а их тела выбросила окна в пропасть под стенами замка. Да, жестоко, зато надежно и никто не узнает! А сама она поклялась молчать и до самой смерти не выдавать секрета про хвосты.

Граф? Граф был в диком горе, услышав о смерти жены, и целый год или даже больше провел в печали и слезах, не подходя к детям и не рассматривая их внимательно. А бабушка не допускала до детей нянек, сама ухаживала за ними и выкармливала их молоком дикой козы. Конечно, молоко у дикой козы очень вкусное! И дети росли быстро.

А когда они немного подросли, то граф никак не смог выбрать кого-то одного, чтобы сделать своим официальным наследником. Все трое его сыновей были по-своему хороши. Про хвосты граф, понятное дело, не знал, а если бы знал, то очень бы расстроился. Но знал они или не знал, это неважно, потому что когда до совершеннолетия братьев оставался всего лишь месяц, граф внезапно заболел, простудился на охоте, сломал лодыжку и умер в один час, не оставив завещания.

И тогда браться отправились в Форбарр-Султану, на Совет графов, чтобы там один из них был выбран наследником. Все трое хотели стать графами и никак не могли договориться между собой. Могли бы, например, бросить жребий, но видимо не догадались. В конце концов, они рассорились и поругались между собой.

В первый раз они выступили на Совете графов, совсем не подготовившись. Все трое бессвязно и бездоказательно проблеяли о своем вероятно старшинстве и не привели никаких серьезных аргументов. Тогда графы отправили их дело на повторное слушание.

Граф Форволк решил помочь одному из братьев, тем более что у него, то есть у Форволка, была подходящая для замужества дочка, а в те времена для женщины самое лучше занятие было — быть графиней. Теперь тоже? Нет, я протестую. Итак, он стал опекать молодого лорда и однажды ночью увидел тот самый хвост! Нет, не в бане, кто же ночью в бане моется? Случайно увидел. То есть я путаюсь, это не он увидел, а молодой лорд сам ему проговорился, потому что не знал, что хвост — это мутация. И тогда лорд Форволк задумал кое-что, что могло принести ему большую выгоду.

На следующем заседании Совета графов Форволк вызвался быть свидетелем. И предложил братьям встать рядом и показать всему совету, то место, да-да, откуда у них росли хвосты. Перед самым Советом графов Форволк нашептал каждому, что выберут того, чей хвост длиннее. Братья поверили и выставили напоказ свои задницы, и еще из всей силы выпятили хвосты наружу!

Произошел страшный скандал, братьев выгнали, закидали башмаками и даже сильно побили. А граф Форволк тем временем послал свои войска и завоевал провинцию братьев. Да-да, закона Форлопулоса еще не было, и такие вещи были само собой разумеющимися.

Вот и все, сказке конец. Какая мораль? Мораль простая: не будь простофилей и неучем, изучай законы и не доверяй плохим советам!

* * *

— Марк, почему ты так нагло и громко смеялся? — расстроенно спросила Карин, когда они уложили племянников и собственное чадо по кроватям. — Твоя сказка куда более страшная и неприличная, чем моя.

— А на Афоне, — скороговоркой продолжила Карин уже из-под одеяла, — о, там могут быть братья! И на Цетаганде… — но на этом Марк прервал ее творческий порыв самым действенным способом, крепко поцеловав ее в губы.