Мечты о будущем (джен)

Снег падал, кружился и летал под всеми мыслимыми углами, как и положено, в вечер перед Зимнепраздником, и все стремительнее темнело и холодало... Ветер дул снизу, швыряя комья снега вверх по перевалу.

Замерзшие лошади шли мерно, переставляя ноги все реже и реже, фыркая и потряхивая заснеженными гривами. Всадники ехали не первый час, молча, усталые и замерзшие.

На ночлег они остановились в избушке почтовой станции, построенной на горной дороге еще до войны. Через час, когда лошади были накормлены и вытерты насухо, и печка гудела, можно было пить обжигающий чай из помятых кружек и подпихивать консервные банки поближе к горящим поленьям.

— Петр, а ведь сегодня канун Зимнепраздника. Это повод. Причем серьезный и неотвратимый, как снежная лавина.

— А то тебе повод требуется. Пьешь как сапожник. Хоть и фор!

— Генерал, ваш капитан даст ночью дуба в ваших объятьях, если будет трезв. Ну что ты ворчишь, как старый хрен, давай согреемся и спать, от усталости падаем же оба.

— В объятьях, говоришь? В твоих? В императорской семье горе, а ты шуточки на эту тему позволяешь… Так, пьем за здоровье императора, за нашу победу и баюшки.

— Да фиг ли! Это будут два отдельных тоста. Но сперва — за Зимнепраздник, за Барраяр, за форов, за нашу семью, — ты, кстати, тоже в ней, так что не отнекивайся, генерал Форкосиган — за женитьбу наследника трона, которая смягчит то горе в семье Форбарр, что ты только что упомянул… И пьем по-быстрому, по-военному, раз-два, мы же в походе!

— Ну ты и трепло! Кто бы поверил, что такую ерунду может нести самый хитроумный и удачливый из моих офицеров.

— Успею еще — и остепениться, и научиться умным словам и приемам. Вот стану генералом, как ты, тогда и поговорим. Хотя вот ты до сих пор прешь напролом, будто вепрь.

— Мы пьем или вечер пропал?

Позднее, когда фляжка опустела, а дрова превратились в угли, они лежали, прижавшись спинами друг к другу, сохраняя тепло и наслаждались ощущением покоя и безопасности. Защищенный от чужих глаз и сканеров, засыпанный снегом домик на перевале пустынных гор был, наверное, самым уединенным местом на планете.

— Петр, вот под Зимнепраздник надо вспоминать все хорошее, ну, про сирот и про старушек, но… как вот не тянет… Как ты насчет старушек? М-м? А насчет вдов и сирот?

— Эзар, я женат.

— Ну, не хочешь о бабах, давай о будущем. Вот что у нас в будущем с тобой? Цетов выгоним рано или поздно, но войны на всю нашу жизнь хватит. Еще лет 15 пройдет, пока они сообразят, что им тут делать нечего… Так что мы с тобой, Петер, станем никуда не годным старичьем к тому времени. Мне будет 40, хо-хо. И жизнь нормальная будет только у наших детей.

— Хорошо бы, чтобы они не сиротами выросли… Да и сделать их еще надо успеть, а кое-кому еще и жениться не помешало бы!

— Дети? Сын. Наследник. Вот, Петр, каким твой сын вырастет? Самая та беседа на Зимнепраздник! Расскажи-ка мне, дружище, какого бы ты хотел воспитать сына?

— Ну… мой сын должен быть, во-первых, человеком чести, во-вторых, хорошим солдатом, хочу, чтобы он превзошел меня в военной науке… Ну и чтобы он был счастлив в браке, чтобы у него тоже был достойный сын… Ну, что ты смеешься?

— Ты банален до безобразия. Достойный фор и честный семьянин, хи-хи!

— Ну я как-то не стремлюсь видеть сына алкашом и дуэлянтом, разжалованным, скандальным таким типом. А ты бы хотел? Извращенцем, как Юрий, или чтобы у него были дети-мутанты, брр, а, Эзар?

— Нет, боже упаси. Я хочу, чтобы мой сын был счастливее меня. Чтобы на его руках не было столько крови и не пришлось столько воевать. Не было нужды просчитывать каждый шаг и последствия каждого поступка. Чтобы ему не пришлось жертвовать своими солдатами и друзьями. Да, я хочу, чтобы мой сын мог позволить себе роскошь жить с удовольствием, красиво и получать все, что ему положено ему по статусу. И чтобы он занял положение выше моего теперешнего. Ну что ты смеешься? Светский щеголь? Ну а почему бы и нет? Да, я считаю, что можно создавать будущее. По крайней мере, нужно пытаться. Мы с тобой ведь тоже такие, каким бы хотели нас видеть наши родители, разве нет?