На самом деле (джен)

— Мы прогнали ее отпечатки по всем базам — ничего.

— А имя?

— Что — имя? В одном только Нью-Йорке добрый десяток девиц с таким именем. Не говоря уже о Японии. Вы бы послушали, какую чушь она несет…

Дальше Малдер не вникал. То, что пытался объяснить ему низенький лысоватый человек — начальник заштатного полицейского участка на окраине Ньюарка, Малдер уже знал из письма, полученного по электронной почте с несуществующего адреса. «Вам стоит поторопиться, — значилось в письме первым делом. — Узнаете много нового», — пообещал таинственный отправитель.

Девица ни в малейшей степени не демонстрировала неудобства, сидя на жестком казенном стуле. Смотрела она прямо на Малдера. Человеку, обладающему толикой паранойи, показалось бы, что взгляд ее будто бы проникал сквозь зеркальную стену. Малдер отнюдь не считал себя параноиком, но поверить мог во что угодно, даже в то, что девушка сейчас видит стоящих за зеркалом людей.

— Могу я с ней переговорить сейчас?

— Да, — замялся детектив. — Но разве этот вопрос находится в юрисдикции ФБР?

— Да, мой напарник привезет разрешение через пару часов.

«Если вообще приедет».

Полицейский замялся, но Малдер пустил в ход свою лучшую улыбку. Никто не мог устоять перед ним, когда он действительно хотел чего-то добиться.

* * *

— Итак, вас зовут?..

Девушка одарила его презрительным взглядом исподлобья, сдула растрепавшуюся челку.

— Я уже отвечала на этот вопрос.

Она очень хорошо говорила по-английски — акцент был едва заметен.

— Я бы хотел записать наш разговор, — мягко сказал Малдер, указывая на диктофон. — Так что, будьте добры, повторите ваше имя — для протокола.

— Усаги… Цукино, — любезно ответила девушка, пожав плечами. Она не была напугана или смущена. Она скучала.

— Возраст?

Казалось бы простой вопрос вызвал у Цукино улыбку.

— Пусть будет двадцать два.

— А на самом деле? — ухватился Малдер за оговорку. Девчонку поймали над еще теплым трупом несколько часов назад. Кто и почему прислал ему письмо? Дело пока не представляло ни малейшего интереса, за одним-единственным исключением — причину смерти неизвестного пока не установили.

— На самом деле — вы не поверите. Никто не поверит. Да и неважно это. — Она снова пожала плечами.

— А вы попробуйте.

— Я как-то пыталась подсчитать, но сбилась на третьем тысячелетии.

Обыденность, с которой она говорила заранее невозможные вещи, завораживала. Малдер не чувствовал ни сумасшедшинки, ни наигранности, — а ведь он перевидал множество лгунов и психов. Мисс Цукино хотелось верить.

— Вы хорошо сохранились.

— Я же говорила. В это никто не поверит. Ничего. Мне все равно. Мы привыкли.

— Мы?

Волосы у нее были шикарные — блестящие, длинные. Стянуты в тугой хвост на затылке. Светлые. Будь Скалли на его месте — обязательно задала бы ироничный вопрос, сколько краски нужно на такую длину. С эстетической точки зрения выглядела мисс Цукино отлично.

— Знаете, агент Малдер, — внезапно сказала Усаги, — у меня еще есть немного времени. Хотите, расскажу вам одну историю?

— Ну хорошо, — усмехнулся Малдер. Его позабавила мысль о том, что у задержанной и обвиняемой в убийстве, по ее мнению, есть еще немного времени на разговор с агентом ФБР.

— Как вы думаете, человек — единственное разумное существо во Вселенной?

В этот момент Малдер понял, почему получил чертово письмо.

— Я всю жизнь пытаюсь доказать, что это не так, — ответил он.

Усаги заметно удивилась, но быстро взяла себя в руки.

— Что ж, предположите на мгновение, что вы правы. Только инопланетяне — никакие не зеленые человечки.

— Серые, — машинально поправил Малдер.

— Что?

— Большинство утверждает, что они серые.

— Неважно, — отмахнулась Цукино. — Инопланетяне — такие же, как мы. Только обладают некоторыми способностями. Скажем, управлять стихиями. У них имеются технологии, о которых нам пока остается только мечтать. И все, что им нужно, — энергия. Конечные цели разные, но эта — всегда на месте.

— А энергию они берут у людей? — Разговор начинал утомлять. Второсортная выдумка, непродуманная и банальная.

— Да. У людей. — Усаги замолчала, чуть отвернувшись.

Малдер вежливо подождал некоторое время, прежде чем уточнить:

— И какова ваша роль?

Усаги подняла на агента тяжелый, нечеловеческий взгляд. Усталый. Слишком взрослый для девушки ее возраста, пусть убийцы и преступницы.

— А я им не позволяю.

— Не позволяете? — тупо повторил Малдер.

— Да. Именно так. То существо, которое я… убила, по словам полицейского… Это не человек.

Малдер тела убитого не видел, но был уверен, что даже самые тупые полицейские способны отличить человека от инопланетянина.

— И если бы я его не… уничтожила… — продолжила Цукино, тщательно подбирая слова, — возможно, мы бы с вами сейчас не разговаривали. И если вы меня не отпустите, в следующий раз я не смогу помешать этим… существам.

Приплыли.

— Почему вы? — задал Малдер самый простой вопрос, чтобы переключить разговор с темы освобождения.

— Потому что так уж вышло, — пожала плечами Усаги. — Это слишком давняя история. И не могу сказать, что меня все устраивает, но…

— Так у вас тоже есть… способности?

— Только не просите взглядом зажигать свечу, — хмыкнула Цукино. — Сейчас я не могу ничего. У меня забрали брошь.

— Что за брошь?

— Нет смысла рассказывать.

Малдеру внезапно почудился едва ощутимый толчок.

— С вашей стороны было бы очень мило… и правильно вернуть мне мои вещи, — напряженно сказала посерьезневшая Усаги. — И чем быстрее, тем лучше.

— Вас обвиняют в убийстве, вообще-то, — криво усмехнулся Малдер. — И поверить в вашу историю трудно даже мне — а я имею славу самого доверчивого парня в ФБР.

Усаги на мгновение прикрыла глаза, глубоко вздохнула.

— Тогда я буду надеяться, что мои друзья успеют раньше, чем родственники убитого.

Она слегка улыбнулась. Здание снова содрогнулось, на этот раз куда сильнее.

* * *

— Малдер, слушай! — Дана говорила непривычно возбужденно и громко, пришлось даже отвести мобильник подальше от уха. — Этот труп, который убитый, который неопознан…

— Скалли? — переспросил Малдер, занятый потрошением пластикового пакета с личными вещами Цукино одной рукой в перчатке. — Объясни толком, не торопись!

— Малдер! — Теперь в ее голове слышалось торжество и… паника? — Я не знаю, сколько у меня времени, уверена, сюда уже идут. Ты бы видел! Совершенно аномально расположены органы! Пятикамерное сердце, Малдер! Если это не подделка… И помнишь, ты упоминал о татуировке на лбу? Это не тату! Это пигментация!

Не так уж много у Цукино было вещей. Полупустой газовый баллончик, обручальное кольцо, мобильник, часы. И брошь-сердечко — украшение, которое больше подходило девчонке-подростку.

— Родимое пятно в виде полумесяца? И такое ведь встречается? — переспросил Малдер, пряча брошь в карман. Полицейский попытался возмутиться, но агент, не прерывая разговора, помахал удостоверением.

Если повезет, у него будет минут пять-десять. Пока начальник участка не узнает.

— Случается, конечно, но, Малдер, пятикамерное сердце! Ты даже не…

Торжествующий голос Скалли сменился короткими гудками. Малдер чертыхнулся, попытался перезвонить на ходу. Бесполезно.

На этот раз толчок был куда серьезнее: с улицы донесся вой автомобильной сигнализации, закачались лампы на потолке, у кого-то со стола рухнула стопка папок. Полицейские вскакивали со своих мест, проверяя, на месте ли оружие.

— Отправьте своих людей в морг! — на бегу крикнул Малдер обалдевшему начальнику. — Там агент Скалли, и, кажется, на нее напали!

Из пяти маленьких камер, расположенных вдоль коридора, занята была только одна. Усаги Цукино (если ее действительно звали именно так) стояла у самой решетки, сосредоточено прислушиваясь к происходящему в участке. Здание снова содрогнулось. Единственный оставшийся на посту охранник Малдеру не особенно обрадовался.

— Что, черт возьми, творится? Землетрясение в Ньюарке?! Невозможно!

Новый толчок оказался настолько силен, что они оба не устояли на ногах. С потолка посыпалась штукатурка.

— Ключ, — выдавил Малдер, поднимаясь. — Я забираю задержанную.

Полицейский потянулся было к связке на поясе, но вовремя опомнился.

— Никак нельзя, разрешения-то у вас нет!

— Просто дайте мне брошь! — вмешалась Усаги.

— Нет, пока не пойму, что происходит, — отрезал Малдер, вновь поворачиваясь к охраннику. — Ключ, сейчас же!

— Нет времени понимать! — недовольно воскликнула Усаги. — Вы же говорили, что можете поверить во что угодно!

Серый туман, совсем как настоящий, просочился из-под прикрытой двери в коридор. Полицейский, стоявший ближе к выходу, глубоко вздохнул и… осел на пол.

— Малдер! — в голосе Усаги послышалась истерика. — Вы должны поверить, на самом деле поверить мне! Прямо сейчас!

Он задержал дыхание, чувствуя, как слезятся глаза, видя, как туман тянет свои щупальца все ближе и ближе. Достал брошь и протянул ее сквозь решетку камеры.

Потом был свет. Слишком яркий, почти ослепляющий.

А затем здание снова тряхнуло, и Малдер рухнул на пол, инстинктивно сделал глубокий вдох, задержал дыхание и потерял сознание.

* * *

Он очнулся сам, до того, как врачи из службы девять-один-один добрались до него. Голова гудела, но при взгляде на охранника Малдеру стало еще хуже — тот был окончательно и непоправимо мертв.

Цукино исчезла. Камера была предсказуемо заперта, никаких следов пребывания девицы. Пакета с ее вещами в хранилище также не оказалось.

Впоследствии полицейские давали различные показания — кто-то видел туман, кто-то просто уснул. Трое, считая охранника, так и не проснулись.

Двое оперативников вернулись из морга вместе со Скалли, которая, отчаянно ругаясь, прижимала к рассеченному виску пакет со льдом. Полицейские нашли ее на полу без сознания. Ненормальный труп бесследно исчез, как и все материалы по вскрытию.

Уже дома, снимая пиджак, Малдер обнаружил в кармане сложенный вчетверо лист бумаги, на котором не слишком аккуратно было написано: «Спасибо, агент Малдер. Продолжайте верить!»