Моя прекрасная Мэри (гет)

Осень в Шотландии не всегда бывала холодной, сырой и неприятной. В этом году Природа расщедрилась и достала из своей секретной шкатулки мольберт и все свои краски, чтобы разукрасить леса, поля и озера во все цвета от охры до глубокой полночной синевы. Леса надели свои уборы, щедро украшенные багрянцем, золотом, шафраном, медью с прозеленью и благородной бронзой. Могучие исполинские деревья Запретного Леса подпирали небо и цепляли тучи, не забывая осыпать землю под собой изукрашенными письмами осени. Возле корней клубился легкий холодный туман, который не таял, даже попав под лучи осеннего солнца. Трава на полях упорно цеплялась за свой сочный зеленый цвет и сопротивлялась утренней изморози, которая украшала ее сединой и поторапливала в подготовке к зиме. Озеро уже совсем успокоилось после летних набегов купальщиков и теперь вновь стало прозрачным, льдисто-синим и спокойным. Только кракен лениво грелся на последнем теплом солнышке перед тем, как уйти в спячку.

Но не все было так радужно, как казалось. Возможно, будь тут художник, который передал бы все великолепие шотландской поздней осени, то получившийся пейзаж был бы умиротворяющим и пасторальным, но невидимое ощущение беды нависло над этим мирным уголком. В лесу не щебетали птицы, белки попрятались в укромные убежища, забыв про свои зимние запасы. Стадо кентавров хмуро смотрело на знамения и готовилось к страшной беде, смазывая свои стрелы самыми страшными ядами, которые только смогли найти. Даже паучий клан, с легкой руки Хагрида поселившийся здесь, беспокоился и старательно забивался в глухие норы. С решения Патриарха пауки решили уйти в спячку прямо сейчас, чтобы, по крайней мере, не быть свидетелями наступающего конца.

Хогвартс был как колосс, переживший века потрясений и смут и теперь с мужеством и опасением готовившийся встретиться с самым страшным своим испытанием, которое только видели его стены.

В директорском кабинете было жарко натоплено, но даже это не помогало унять озноб Альбуса Дамблдора, от чего он зябко кутался в свою мантию. В кои-то веки вместо вырвиглазных цветов он избрал грубую черную ткань, будто непроизвольно стараясь подчеркнуть всю серьезность надвигающихся на его вотчину неприятностей. Фоукс сидел у него на плече и тихонько курлыкал на ухо что-то утешительное, но даже песнь феникса мало чем могла помочь в складывающейся ситуации. Перед Дамблдором лежало письмо, которое он только что прочитал и перечитал, отчего чуть не лишился чувств, когда смысл послания дошел до его и без того расшатанного сознания. В кабинете царила гробовая тишина — все инструменты и хитроумные устройства были остановлены, чтобы не отвлекать директора Хогвартса и самого могущественного волшебника современности от напряженного мыслительного процесса. Портреты всех предшествующих ему директоров старательно попрятались за рамы, не желая помогать своему пока еще здравствующему коллеге с муками выбора правильного решения. Напряжение витало в воздухе. Наконец Дамблдор тяжело вздохнул, набросал несколько записок для своих деканов и на негнущихся ногах подошел к камину. Мимолетная вспышка зеленого света, и послания разлетелись по кабинетам. Пока собиралась его ударная команда по упорядочиванию того бардака, который назывался школой и по недоразумению считался детским учреждением, Дамблдор вытащил жестяную коробочку с лимонными дольками и выбрал несколько с мятой, желая заглушить тупую сердечную боль.

Вскоре деканы факультетов, шутя и переговариваясь, прибыли в его кабинет и неторопливо расселись возле камина. За ними зачем-то увязалась профессор Трелони, но Дамблдор не стал ее прогонять. Мало ли, вдруг от шока ее пробьет на предсказание. Профессор Снейп традиционно удерживал на лице брезгливо-скучающее выражение, а профессор МакГонагалл поджимала сухонькие губы и неодобрительно косилась на него. Обратив внимание на директора и его достаточно тревожный вид, коллеги постепенно сообразили, что происходит что-то странное. Все напряглись и притихли, ожидая от него пояснений. Дамблдор сел за свой стол, окинул всех внимательным взглядом и, убедившись во всеобщем безраздельно внимании, заговорил:

— Я пригласил вас, мои дорогие коллеги, с тем, чтобы сообщить вам пренеприятное известие: к нам едет Мэри Сью! — он был серьезен как никогда прежде. Даже когда шла война против Гриндевальда, он был не так серьезен, даже когда наступила эра войны с Волан-Де-Мортом, в жизни Дамблдора оставалась возможность хоть иногда быть несерьезным. Но только не в этот раз.

МакГонагалл уронила на колени чашку, полную чая, но даже не почувствовала, как кипяток ошпарил ее ноги.

— Как Мэри Сью?! — ахнула она и только сейчас обратила внимание, что намокшая ткань платья плотно облепила ее колени и теперь медленно, но верно курилась парком. Поморщившись, она достала волшебную палочку и привела себя в порядок, заодно небрежно пришлепнув к коже охлаждающее заклятие, чтобы не получить ожог.

— Как Мэри Сью?! — вторила ей профессор Стебль, которая как раз садилась и промахнулась мимо кресла, нелепо упав на ковер и тут же с резвостью вскочив на ноги.

Трелони зависла, закатила глаза и медленно осела в кресле, стараясь как можно скорее потерять сознание.

Профессор Флитвик выругался витиевато и нецензурно, но, щадя дамские уши, сделал это на каком-то очередном мертвом языке. К сожалению, то, что он принимал за ругательство, оказалось древним проклятием ныне сгинувшей расы атлантов. Где-то на дне Тихого океана у Великого и Ужасного Ктулху начался немилосердный метеоризм. Волна цунами заметно потрепала все прибрежные поселения магглов, но все списали на обычную вулканическую активность. Поскольку профессор Флитвик выругался крепко, но непродолжительно, Ктулху так и не проснулся, хотя сон его стал беспокойней, и осадок от этой неприятности, так сказать, остался.

Снейп не сказал ни слова, но за него ясно ответили руки, сжавшие спинку кресла, в которое он так и не сел, с такой силой, что дерево треснуло. О чем он думал, понять было довольно просто — в его глазах горела такая жажда убийства, что Дамблдор старался не встречаться с ним взглядом. Откашлявшись, Дамблдор продолжил:

— В этот раз Мэри Сью едет к нам из маленького забытого Мерлином городка.

— Ах, кто бы мог подумать! — процедила сквозь зубы МакГонагалл.

— Мне нужно выпить... Директор, можно мне хересу?.. — проскулила Трелони и сразу получила полный кубок требуемого, к которому тут же присосалась как младенец к материнской груди.

— Она будет инкогнито. И еще у нас есть секретное предписание, — продолжил Дамблдор, массируя виски сухими пальцами и творя заклинание бездонной бочки, чтобы Трелони упилась как можно скорее.

— Вот те на! И от кого предписание? — удивилась профессор Стебль, выковыривая ложечкой для сахара землю из-под ногтей и аккуратной кучкой складывая ее на блюдце Снейпа. Тот морщился, но молчал — сейчас у него появилась проблема поважнее.

— Вот не было заботы, так подай! Мерлин и Моргана! Еще и с секретным предписанием! — МакГонагалл покосилась на Трелони и подумала, что ей бы тоже не помешало приложиться к чем-нибудь крепкому. С тоской она подумала о бутылке хорошего односолодового виски, которую в страшной тайне прятала у себя в кабинете.

Дамблдор постучал пальцами по крышке стола и обвел коллег взглядом:

— Мне пришло письмо от Мадам Максим из Франции, — он приподнял пергамент так, чтобы все присутствующие могли его рассмотреть. — Дурмстранг, Колдовстворец, Махоутокоро, Уагаду, Бразильская школа магии и Школа Салемских Ведьм уже имели честь принимать эту ученицу в своих стенах. Шармбатон был последней школой, которую посетила Мэри Сью. И теперь она едет к нам. Теперь кроме нас некому остановить это всеразрушающее безумие. Поэтому педагогический совет всех школ принял единогласное решение — эта ученица достанется именно нам.

— А что случилось у остальных? — спросил Снейп. Его голос был трескучим и шершавым, как трещотка гремучей змеи. Очень сильно рассерженной гремучей змеи.

— Ну как... — смутился Дамблдор, — Мадам Максим деликатно обошла эту тему в письме, но, как это совершенно очевидно, мало им не показалось. Поэтому Мадам Максим изъявляет нам все свои соболезнования и предписывает осторожность. Она пишет, что эта конкретная Мэри Сью даст фору всем предыдущим ее воплощениям. Хотя, если это кого-то утешит, то, собрав все силы, ей все-таки нанесли определенный урон, от чего она, собственно, и покинула Францию.

— Да? И что с ней произошло? — живо заинтересовался Снейп.

— Ну... — смутился Дамблдор. — Мадам Максим пишет, что, собрав все силы преподавателей и учеников в кулак, а также необратимо разрушив один из древних артефактов, они смогли все-таки пробиться через ее защиту.

— И?! — хором спросили все.

— И сломали ей ноготь на левом мизинце, — Дамблдор опустил глаза.

Стон разнесся по его кабинету. В голосах присутствующих явно проскальзывали панические нотки.

— В результате чего она расстроилась, расплакалась, снесла одну из башен замка и сказала, что ни на мгновение не задержится в этом клоповнике и что уезжает учиться в лучшую школу всех времен и народов, то есть к нам. Хлопнула дворцовыми воротами и уехала, к нескрываемому ликованию толпы.

— Мерлин! — Стебль уронила голову на руки и глухо застонала.

— Я как будто предчувствовала! Я знала! — зарыдала Трелони, расплескав херес по столу.

— Ну-ну, моя милая, успокойся! — попытался утешить ее Дамблдор, хотя вовсе не испытывал оптимизма по этому поводу.

— Сегодня мне всю ночь снились какие-то две необыкновенные крысы. Право, этаких я никогда не видывала! Я так и поняла, что быть страшной беде! Они были черные, неестественной величины! И они сожрали все стены, все книги, все звезды! Это конец!

— Минерва, будь добра, влей в нее еще немного хереса, — попросил Дамблдор, что МакГонагалл сделала с превеликим удовольствием.

Трелони поперхнулась, но после полного кубка немного успокоилась и теперь с отсутствующим видом рассматривала стену.

— Зачем к нам Мэри Сью?! — возмущался Флитвик и бегал вокруг кресел, вспоминая все самые каверзные заклинания, какие только мог применить против этой напасти. — У нас хватает своих забот и без этого стихийного бедствия!

— Зачем?! Так уж, видно, судьба! — Дамблдор вздохнул и сжал кулаки. — До сих пор, благодарение Мерлину, эта напасть подбиралась к другим городам. Теперь пришла очередь к нашему порогу. Хорошо хоть, что она женского полу.

— Это не гарантия того, что не будет половых извращений, — поморщился Флитвик. — Помните, как позапрошлый раз к нам тоже пожаловала дева?

Минерва сглотнула и непроизвольно вцепилась в ворот своего платья, плотнее прикрывая грудь.

— Тебе легко говорить! — взвыл Снейп. — На тебя покушались всего два раза! Всего несчастных два раза! А на меня жребий этого ходячего кошмара падает чаще, чем солнце встает по утрам!

— Ну-ну, мальчик мой, успокойся. Не все так плохо, — успокаивающе погладила его по руке профессор Стебль. — Зайдешь ко мне после собрания, я тебе отсыплю полезного сбора от нервов.

— Какого сбора? — спросил Снейп, пытаясь смириться со своей тяжелой судьбой. — Думаешь, в этой ситуации поможет? Да никакой гербарий в мире мне уже не поможет пережить такую напасть!

Все собравшиеся смотрели на него с сочувствием и тайным облегчением — он и вправду притягивал Мэри, как бочка меда — жадную осу. И поэтому был тем громоотводом, который спасал всех остальных. Правда, с каждым таким эпизодом он становился все более мрачным и озлобленным, и даже мадам Помфри никак не могла справиться с нервным тиком, который периодически наступал у него после очередного кошмарного сна, связанного с Мэри.

— Полезного сбора, — отрезала Стебль, решительно настроенная и вправду создать уникальный шедевр из редких сортов канабиса и опиумного мака, который сможет помочь ее коллеге и спасителю. — Не трясись так, гарантированно получишь ошеломительный лечебный эффект.

— Отравиться, что ли? — задумчиво спросил Снейп потолок.

— Учеников будем предупреждать? — деловито поинтересовалась МакГонагалл, привычно съезжая на знакомые рельсы безопасности своих подопечных.

— А как же! Обязательно! Завтра с утра я попрошу тебя сделать общее объявление. Дети должны знать, что их ждет в этом году, — Дамблдор пытался максимально исправить ситуацию, хотя это было все равно что плевать против ураганного ветра.

— А я так надеялась, что хоть этот год пройдет без особых проблем, — раненой рысью взвыла МакГонагалл, на чьи плечи всегда падала дисциплина.

— Натравишь на нее Филча. А вдруг свершится чудо, и она придет за ним? — пошутил Флитвик.

— Очень смешно, прямо-таки образец юмора! — буркнула МакГонагалл. За всю историю посещения Хогвартса Мэри не было ни единого раза, когда бы она обратила внимание на старого Аргуса. А этот старый плесневой грибок еще по недомыслию завидовал, когда она вешалась на шею кому-то другому.

— Может быть, мы отошлем по домам главных жертв? — спросила профессор Стебль.

— Не поможет, — вздохнул директор. — Тем более мы не знаем, на кого она нацелится в этот раз. Под ударом может оказаться любой, кто относится к Хогвартсу и его пределам.

— Вот бы она на Волан-Де-Морта нацелилась! — мечтательно протянул Флитвик. — Заодно это бедствие покинет наши стены.

— Ни в коем случае! — ужаснулся Снейп. — Поверьте, от этого всем нам будет намного хуже! После визита прошлой Мэри он потом отрывался на своих последователях. И быть подушкой для битья, на которой он срывает ярость, мне не хочется.

— А что с ним случилось в прошлый раз? — заинтересовался Дамблдор. — Ведь тогда была Мэри мужского пола?

Снейп густо покраснел и неопределенно пожал плечами. Если бы Круциатус оставлял следы на теле, то он весь был бы наглядным пособием по последствиям от его применения. Когда Темный Лорд опомнился после временного помешательства, то обнаружил себя связанным, в очень любопытном одеянии и с очень странными... хм... приспособлениями в непредназначенных для этого местах. А Северус был тем самым несчастным, которому по жребию выпало идти и развязывать его.

— Ничего хорошего.

Филч опять виртуозно выругался, добавив к предыдущему своему высказыванию серию новых завитушек из хитро спрягаемых непристойностей. У Ктулху приключился повторный приступ метеоризма, еще более впечатляющий и разрушительный, чем в прошлый раз.

— Мы все умрем! Нам всем конец! — опять взвыла Трелони, раскачиваясь, как маятник, из стороны в сторону.

— Моя дорогая, по законам военного времени я имею право расстреливать на месте любого, кто сеет панику в строю, — мягко заметил Дамблдор, у которого и так чесались руки, чтобы сорвать свою злость хоть на ком-то.

— А у нас разве объявлено военное положение? — встрепенулась профессор Стебль.

— Естественно! Неофициально, конечно, между нами, так сказать. Но, определенно, сложившаяся ситуация требует самых решительных мер! — Дамблдор закинул под язык еще одну мятную конфету. Сердце уже не просто давило, а щемило и кололо. «Стар я уже для таких вещей, — устало подумал он. — Я умею только с Темными Магами бороться, но не с этим... воплощенным безумием!»

— Коллеги, нам не нужно отчаиваться! Давайте сосредоточимся и попробуем составить план, чтобы минимизировать возможный вред от ее присутствия. Кстати, а она надолго к нам? — Флитвик вопросительно посмотрел на Дамблдора.

— Это знает только она...

— А можно я ее немножко отравлю? — Снейп нехорошо улыбнулся.

— Попробуй, — пожал плечами Флитвик, — но ты же помнишь, что из этого вышло в поза-поза-позапрошлый раз.

Снейп помнил слишком хорошо, и его и без того не блистающее здоровьем лицо залила уж совсем трупная бледность.

— Коллеги! Не стоит так отчаиваться, — попробовал приободрить их Дамблдор, хотя и сам не испытывал ни малейшего оптимизма, — не первый раз с нами такое приключается.

— Да уж! — ядовито заметила МакГонагалл, занятая заливанием хереса в Трелони, которая опять начала рыдать. — Еще прошлый раз выдыхаем! Еле избавились от предыдущей «ученицы»! Мадам Максим не писала вам о том, какая именно Мэри Сью к нам едет?

— Увы, — развел руки в стороны директор, — я не имею ни малейшего представления, чего от нее ожидать.

«Только бы не слэш! Только не слэш! Господи, второй раз я этого не вынесу!» — горячо молился Снейп Мерлину.

В кабинете наступила давящая предгрозовая тишина. Никто больше не хотел пытаться притворяться собранным и сосредоточенным. МакГонагалл запланировала посетить нотариуса и составить завещание. На всякий случай.

Дрожащими руками Альбус Дамблдор протер стекла своих очков и прошептал:

— Да поможет нам Мерлин... Нам осталось уповать только на его милость...