Курс алхимии для старшеклассника (гет)

— Мы победили? — удивленно спросила Вейл. — Эта тварь в самом деле мертва?

Вопрос, конечно, был весьма актуальным — выматывающая битва с Ордраком длилась несколько часов и громоподобное падение колоссальной кристаллической туши не очень-то убедило трёх донельзя утомлённых воинов — точно так же упал из своей призрачной брони Алрик. Впрочем, это ничуть не помешало ему удрать от героев с впечатляющей для его возраста скоростью. Однако секунду спустя стали исчезать и призванные Ордраком искажённые дракониды, что было доказательством намного более убедительным — лишь магия кошмарного порождения тьмы удерживала потомков драконов в материальном мире.

Со звонким лязгом брони (в которой тот выглядел, скорее, ходячей осадной башней, чем человеком) сел на землю Громила — воин-Разрушитель, один из офицеров элитного боевого соединения Империи. Традиции отряда восходили к легендарному Мёртвому Легиону — каждый из отряда отрекался от своего прошлого и своей жизни, заменяя данное при рождении имя прозвищем, которое они обретали в ходе тяжелейшего испытания, ставившего испытуемых на грань жизни и смерти.

Небрежно опёрлась на стену Вейл — командор Покорителей, странного отряда, совмещающего функции внешней разведки, службы ликвидации и элитных телохранителей. Уверенный взгляд демонстрировал готовность хоть сейчас убить ещё одного Ордрака: хоть в составе отряда, хоть в одиночку. Но внимательный взгляд уловил бы полное нежелание шевелиться ближайший час. А лучше два. Десятка.

У самого тела поверженного исполина стоял Каин — один из старших офицеров Имперского Легиона Алхимиков. Закованный в тяжелый алхимические доспехи, ненамного уступающий броне Громилы, стоял он исключительно благодаря массивному посоху и Ордраковой матери, но отойти от тела не мог: процессы, происходящие в бывшем вместилище духа Ордрака, были слишком важны для будущих исследований, и зафиксировать их нужно было вот-прямо-сейчас-и-ни-секундой-позже.

— Скорее всего… да, — рассеяно отозвался Каин, всё ещё поглощенный изучением исполинской глыбы эмбера, анимированой исключительно духом Ордрака.

— Бес тебя побери, так «скорее всего» или да?! — зло рявкнул Громила. — Ты не в своей лаборатории, так что изволь объясниться коротко и по сути!

— Дух Ордрака изгнан из своего вместилища, да. Но… — тут алхимик замялся. — Кажется мне, Ордрак был чем-то большим, нежели просто тёмный дух.

Вейл тихо хмыкнула: страсть Каина к усложнению всего и вся, равна как и физическое неприятие любой неразъяснённой информации у Громилы были давно ей известны. Присутствие зла не ощущалось, а значит, можно было позволить спутникам в очередной раз померятся весомостью… аргументов и насладиться краткими минутами передышки перед поисками портала на поверхность.

А причины странного поведения и беспричинных вспышек ярости Громилы можно выяснить и позже…

* * *

Убийство Ордрака имело свои последствия — и совсем не те, что предполагались: Громила, а не Алхимик становится жертвой скверны Сердца Ордрака, уничтожает Сумеречный и эмберитовые шахты под городом, перекрывая проход в «Преисподнюю»; один из старших офицеров Имперского Легиона Алхимиков Каин и Покорительница-Командир Вейл, пытаются противостоять безумцу, сразившись с ним у стен города, но терпят поражение в неравном бою.

Сумеречный горел. Собственно, последние два года приучили шахтерский город к постоянным пожарам: три героя, спустившихся в Преисподнюю, повергли зло, но даже они не смогли очистить подземелья полностью. И твари мрака — мёртвые, голодные и жаждущие разрушений — шли на поверхность. Но в этот день всё было по-другому.

Горел, казалось, сам воздух поселения. Горели камни зданий, горел металл инструментов, горела вода близлежащего озера. Тихо потрескивая, догорало тело Сил.

Под полуразрушенной стеной лежал массивный металлический посох алхимика с навершием в виде оскаленной драконьей пасти. Одна из глазниц была пустой — внедрённый туда эмбер Огня мелкой крошкой был рассыпан неподалеку. Сам хозяин посоха в этот момент уже почти выкопался из-под груды щебня, совсем недавно бывшей массивным каменным барьером. Как показала практика, то, что было достойной преградой для атак взбешенного духа Эмбера (существа, злобного и в определенной мере хитрого, но довольно тупого и прямолинейного) для Громилы, с его колоссальным боевым опытом и талантом к импровизации, было не более чем незначительной помехой.

Вейл к тому времени уже выбралась на берег небольшого озера и обрабатывала раны, требующие немедленного вмешательства. Смотреть в глаза своему товарищу ей не хотелось: в конце-концов, решение проигнорировать стремительного ухудшающийся характер бывшего друга принадлежало ей. И некоторые весьма толстые намеки на то, что аура Громилы так и не оправилась от воздействия скверны, не смогли её переубедить.

— Итак, — Каин наконец выбрался на свободу. — Наш «Мясник» таки слетел с нарезки. — Молодой мужчина даже не потрудился скрыть насмешку в голосе: едкую, как нежно любимые им алхимические кислоты и чёрную, как ныне заваленные эмберитовые шахты — чего-чего, а нарезки на улицах Сумеречного хватало с избытком. — И как бы мне не было от этого грустно, — с фальшивым трагизмом в голосе продолжил Каин. — Словами «а я предупреждал» уже ничего не изменить. — Злой взгляд воительницы был спокойно проигнорирован; куда больший интерес у алхимика вызывали останки Сил.

— Как будет угодно практикующему некрофилу, — мрачно огрызнулась Вейл. — Как только труп моей подруги удовлетворит тебя, быть может ты соизволишь присоединиться к моим тягостным и недостойным столь просвещенного ума думам? — Ответа не последовало — без малейшего намека на уважение к павшей воительнице, Каин дробил её обугленные кости, выбирая редкие осколки эмбера, неизбежно скапливающиеся в теле алхимика за годы его жизни. — Ордрак тебя побери, оторвись уже от неё и помоги мне!

— Между прочим, моя дорогая Вейл, эмбер, извлекаемый из костей алхимика, по праву считается одним из наиболее ценных, — не прерывая своего занятия, ответил Каин. — А ты сейчас отвлекаешь меня от сбора будущего украшения моего посоха.

Несколько секунд Вейл молчала — настолько явно чёртов алхимик её ещё не игнорировал. Потом Покорительница была занята высказыванием своего мнения о некоем «раздражающем, несносном и просто невыносимом» алхимике. Потом ещё помолчала. Конструктивных идей в голову так и не пришло. Пришлось импровизировать…

* * *

Вейл собирает отряд (состоящий из северянина-берсеркера, старшего инженера Индустриума, эмберлинга — выпускницы Имперского столичного университета и встреченного в пути скитальца) и отправляется вслед за Громилой; Каин в это время собирает информацию об Ордраке и его прошлом.

— Ты вернулся, — прошелестел бесплотный голос Смотрителя библиотеки Некрополя.

— А что, с этим какие-то проблемы? — фальшиво удивился алхимик. — Или тебе резко загорелось стать ещё чуть более мертвым, мм?

Две фигуры замерли по разные стороны широкого стола, полностью заваленного книгами. Левая перчатка доспеха, инкрустированная тускло светящимся желтым камнем, искрила от накопленной энергии — молнию алхимик считал наиболее удобным способом умерщвления нежити. За спиной Смотрителя клубился бледно-синий туман — тот справедливо полагал, что всему живому нужно дышать, а фильтры шлема панацеей отнюдь не являлись. Ситуация застыла в хрупком равновесии…

Понимая, что в отличии от своего собеседника, он не сможет играть в гляделки вечность, Каин решился начать разговор:

— Я, в общем-то, по делу.

Ответом ему была тишина. Туман всё так же клубился на противоположной стороне зала.

— Ты, наверное, помнишь Громилу? — Дождавшись неопределенного жеста рукой, что при желании можно было истолковать, как согласие, алхимик продолжил. — В общем, он немного сошёл с ума, воткнул в себя сердце Ордрака и пошёл наносить добро и причинять справедливость по всему миру.

— Глупец!

— Ну… — поморщился Каин. — Поступок и в самом деле не очень умный. Хотя... Громила и мозги…

— ЗАТКНИСЬ, ИДИОТ! — рявкнул Смотритель. Лишившийся управления туман рассеялся, открыв вид на руины библиотеки и её немёртвое население. Сам же лич в это время нарезал круги вдоль «своей» половины стола. — И не делай вид, что не понял меня! — рявкнул он. — Я вас, безголовых дураков, о чём предупреждал? Не помнишь? — Гигантская фигура Смотрителя грозно нависла над алхимиком. — А я вот помню: "Не прикасайтесь к скверне!"

— Скверна уже поразила всех нас, — недовольный очередной выволочкой ответил Каин. — Это произошло, и этот факт не изменить. Кузница Эмбера лишь избавила нас от влияния духа Ордрака, но не изьяла само проклятье из наших тел.

— Вы были слишком самонадеяны, алхимик. Страж Эмбера проникнет повсюду, где есть хоть крупица его плоти. Вы двое: ты и та девица с винтовкой и ловушками — не думай, что ваш дух был столь силен. Правда в том, что ваш спутник всего лишь был слабее вас.

Оскорбление, пусть и завуалированное, покоробило мужчину, но он счёл более рациональным пропустить его мимо ушей: во-первых, в чём-то чёртов недотруп был прав, а во-вторых…

— Ордрак — Страж Эмбера?!

Шок от подобной новости пробил даже маску помешанного на исследованиях ехидного ублюдка, явив миру нормального человека. Правда, ненадолго. Пройти мимо такой информации Каин просто не мог. Под горящим взором алхимика неуютно стало даже мертвому магу.

— Я хочу знать!

* * *

По прошествии нескольких месяцев, Вейл узнает от Стража Маны о том, что Ордрак был Стражем Эмбера, а Каин в это же время находит информацию о первом вторжении нетеримов о запечатывании их Заводной Сердцевиной и о её роли в мироздании Вилдерана, с чем отправляется к Вейл.

Прошипев что-то о лошади и Ордраковой бабушке, алхимик завершил узор, изображаемый вокруг мёртвой туши упомянутого животного. Конечно, седьмое подряд поднятие падали позднее ему аукнется, но об этом Каин не заботился: информация, что он узнал, стоила такого риска. Поступок Громилы получил наконец-таки своё объяснение, и мужчина честно признавался себе, что счёл бы за благо даже не догадываться о причинах, толкнувших товарища на кривую тропу зла.

— Когда-то их было четверо: Вода, Природа, Воздух, Мана, — Голос Смотрителя был тих и печален, но долг хранителя знаний требовал поведать эту историю молодому герою, что однажды уже спас мир от ужасной участи, что была много хуже смерти. — Каждый из них поддерживал свою «стихию», оберегая мир от разрушения: первые три дарили миру жизнь, последний же подарил миру возможность изменяться. Они не были Добром или Злом, эти понятия появились в умах смертных много позже — они просто были. Но были и те, кого уже тогда презирали во всех мирах. Нетеримы. Извращая самих себя, они поглощали саму суть мира в который проникали, оставляя после себя лишённые жизни оболочки миров.

Очень давно — задолго до становления мира таким, каким он есть сейчас — они проникли в наш мир. Четверо Стражей встретили их у самой границы мира и обратили их орды вспять. Нетеримы были изгнаны, но брешь в оболчке мира осталась. И не было способа запечатать её. Тогда Стражи обратили свой взор вниз, в обиталище смертных — и какого же было их удивление, когда они нашли его. Эмбер. Нечто, что они не могли осознать. Плоть от плоти сотворенного ими мира — но неподвластная его хозяевам.

Совсем скоро Стражи поняли, что новая сила сможет защитить мир от повторного вторжения. Но эмбер не желал подчиняться. Тогда же люди впервые открыли для себя его возможности. И Стражи нашли способ обмануть непокорную стихию.

Простой смертный был избран сосудом для сущности эмбера. Духи призвали его к Стражам, и те показали опасность, грозящую всему миру. Узрев её, человек согласился принести себя в жертву ради будущего всего мира. Стражи были довольны. Очень скоро ритуал был проведен и вместо смертного к Стражам вышел Страж. Ордрак.

Уже не тот, что был ранее, он, тем не менее выполнил данное прежде обещание. Мощь эмбера встала несокрушимойй стеной на пути нетеримов. Мир был спасен.

Но очень скоро Ордрак стал меняться. Его облик, его сила, его суть претерпели изменения. Тогда же появилось проклятье эмбера. Причина была проста: лишённые возможности влиять на мир, нетеримы влияли на Стража. Тогда Четверо Стражей вновь обратились к смертным и те создали величайший артефакт, способный навечно запечатать брешь. Так появилась Заводная Сердцевина, предмет, что стал аватарой Сердца Мира.

Брешь была закрыта. С нею, в бесконечной пустоте, был запечатан и Ордрак. Никто не знает, что произошло с ним за тысячелетия одиночества и нечестивых нашёптываний нетеримов. Могу лишь предположить, что ощутив себя преданным своими создателями, он добровольно примкнул к нетеримам, в надежде отомстить за причинённую ему боль. — Смотритель тяжело вздохнул:

— Всё таки он был больше человеком, чем Стражем.

Я поведал тебе всё, что знаю сам. Что-то ты сможешь узнать у своего товарища — смерть очистит его разум от скверны и дух его, возможно, поведает больше, чем могу я. Что-то могла узнать твоя спутинца — поспеши вернуться к ней. Остальное поймешь ты сам. Теперь иди, Алхимик. Иди и защити этот мир вновь.

* * *

Чудом успев догнать Громилу в старых эмберитовых шахтах герои одерживают тяжелую победу, но цена слишком высока: собранный Вейл отряд погибает, оказавшись не готовым к мощи оскверненного эмбера. Вейл и Каин продолжают свой путь в глубины шахт — уже отмеченных присутствием скверны нетеримов.

С тяжелым стоном, воин в массивном доспехе рухнул на залитый кровью пол. Густая чёрная жидкость с неприятным хлюпаньем приняла его тело в свои обьятия. Чудовище, уничтожающее и убивающее всё на своем пути, наконец, было повержено.

— Кто бы мог подумать, что всё закончится именно так, — с затаённой грустью спросила Вейл. — Я знала, что это будет тяжёлый бой, но такое…

Огромный зал, вырубленный в толще скалы был покрыта останками нетеримов всех видов, форм и размеров. И где-то среди этой колоссальной груды тел лежали павшие соратники Вейн.

Карлус. Старый и опытный инженер, паровые машини которого не раз выручали всю их группу: где пулеметным огнем, где жгучей плетью молнии, где целебной мазью, смешанной из растущих неподалёку трав. Там где иные прогибались под мощными ударами уродливых химер, он лишь хмурился и заряжал энергией свой щит. Он его и подвёл — чудовищной силы удар двуручного меча рассек щит и его хозяина. А Карлус лишь разочарованно вздохнул, жалея, что не может в последний раз достать врага. И умер.

— Чёртов старикашка! — хмыкнул алхимик, глядя на изуродованный труп. — Я его даже зауважал.

— А сказать ему это раньше — не судьба, да? — спросила Вейл. Ответом ей была тишина.

Кейтлин. Выпускница Имперского столичного университета. Молодая, амбициозная, умелая и по-своему могущественная. Она не стеснялась копировать приёмы Каина, а тот, пусть и грозился пустить её на расходники для экспериментов, регулярно находил время объяснить ей, что и как она могла сделать лучше. Но даже наставничество лучшего алхимика Вилдерана не могло заменить реального опыта — сражавшийся в рядах имперской армии раньше, чем она родилась, Громила просто загнал её в угол и поймал на выходе из «Скачка». Ледяные брызги бессильно разбились о броню воина, а широкий клинок вонзился в плоть девушки. Небрежным взмахом меча отбросив её тело в сторону, Громила продолжил бой, не обращая внимания на муки своей умирающей жертвы.

— Из неё мог выйти неплохой алхимик, — с грустью констатировал Каин. Тело девушки ещё не успело остыть, но было ясно, что ей уже ничем не помочь.

— Тебя вообще интересует хоть что-то, кроме алхимии?

Ронан. Резкий, порывистый и сильный, до невозможности похожий на ветер своей скалистой родины, одного из множества варварских королевств севера. Он первый кидался в гущу сражения и последний покидал его. Залитый кровью врагов с головы до ног, он внушал ужас своей первобытной яростью, часто обращая чудовищ вспять одним лишь своим видом. Но безудержной ярости не хватило для победы над воином, что в совершенстве владел искусством убивать. Ярость живая столкнулась с яростью осквернённой, но проиграла, не сумев справится с холодным расчётом профессионального убийцы.

— Жалко парня. Он был забавным малым, — улыбнулся алхимик.

— Он станет легендой своего народа, — ответила Вейл. — Мог ли он желать большего от своей смерти?

Ксар. Десятилетия скитаний по Вилдерану закалили его дух и помогли обрести знания, неведомые в стличных регионах. Не раз и не два хитроумные ловушки и пугающая магия обращали силу врагов против их же сородичей. Единственный, кто мог бы избежать смерти. Единственный, кто добровольно принял её. Пожертвовал собой, подарив своим спутникам те самые мгновения, что позволили повергнуть врага.

— Странный он был, — пожал плечами Каин, увидев, что осталось от Ксара. — Полезный, но… странный.

— Кто знает, чему он мог научится в своих скитаниях, — спросила Вейл. Там, где должно было быть тело странника была лежало лишь его сломанное оружие.

Они были сильны, да что там, они были лучшими! Но сил простых смертных не хватило. Лишь те, кто принял в себя частитцу Сердца Ордрака могли на равных проитвостоять друг другу. И глубоко в шахтах эмбера был сожжен прах пяти героев, что оберегали мир от зла. А на стене зала, в котором принял смерть воин, были написаны слова прощания Каина и Вейн с их товарищем…

"Воин и Разрушитель в общей могиле покоятся,

Ибо героя смерть, обоим подарила долгожданную свободу."

* * *

Битва у Заводной Сердцевины была жаркой. Победа над Лордом-Нетеримом обернулась чудовищной потерей: уверившиеся в успехе герои позволили себе непростительную слабость, которой и воспользовался их кажущийся мёртвым враг; Вейл была убита одной стремительной атакой существа, а Каин остался один на один с тварью. Многократно возросшая сила нетерима столкнулась с мощью освобождённого от проклятья и необходимости закрывать брешь в мироздании эмбера. И, как и ранее, герой-человек справился там, где опускали руки Стражи. Лорд-Нетерим пал, Заводная Сердцевина навечно запечатала разлом мироздания. Вилдеран вновь был волен сам выбирать свою судьбу. Но какой ценой?

— Значит, — мрачно усмехнулся Каин. — Остальное я пойму сам, да? Впрочем, что это я — могло бы быть и хуже, да...

В пустоте, раскинувшейся перед алхимиком, медленно проявлялись четыре исполинские фигуры.