Поцелуи взасос (гет)

1 сентября

— Как я уже говорил, наш колледж не для женского пола, — опять отошел от темы пары Невыносимый Дрочила. — Техническую специальность обычно выбирают мужчины, так как они больше в этом разбираются.

Ага, особенно ты.

— Но, профессор, — вызвалась Оливер с первых рядов. Как обычно. Господи, какая она выскочка, — на нашем потоке чуть менее половины — это девушки. И половые органы никак не влияют на принадлежность к той или иной профессии. Я думаю не вагиной, например.

Девицы захихикали — услышав слово «вагина», наверное. А мистер Ричардс покраснел и нервно одёрнул воротник пиджака.

— Э-э, мисс... Мисс Оливер, — да ладно тебе, старый развратник... Можно подумать, ты забыл фамилию студентки, — давайте не будем выражаться так на территории колледжа.

Он, видимо, хотел сказать что-то ещё, но Калеб Далтон его перебил:

— А можно с вами поговорить об этом не на территории колледжа?

Я прыснул в кулак. Они ещё о чём-то дискутировали, но я уже не слушал. Конечно, я не забиваю на учёбу, но Невыносимый Дрочила Ричардс (простите, профессор Невыносимый Дрочила Ричардс) никогда ничего не преподаёт, даже если не говорит чего-то лишнего. Если другие преподаватели стараются хоть как-то поддерживать тишину в аудитории, то этот только способствует шуму.

Какая интересная пара. Дайте две.

— Спорим, наш профессор до сих пор девственник? — наклонившись с заднего ряда, шепнул мне на ухо Питер.

— А ты постараешься этому препятствовать? — я насмешливо хмыкнул и отвернулся от него. Вечно херню городит. Как будто никто не в курсе, что Ричардс не видел голой женщины. Но мужчину...

Когда это всё закончилось (а случилось это нескоро, блядь), я первым вышел из помещения и направился во внутренний двор, перекурить. Калеб попёрся за мной. На правах друга он имел такую привилегию. Я не люблю, когда кто-то рядом со мной тянется. Но он ничего парень.

— Чё там дальше? — я сел на скамейку, подсунув под задницу сумку. Затянулся.

— Ща, — он достал скомканный лист и принялся его выглаживать. — К Симмонс.

Симмонс была классной. Хоть и староватой для меня. С ней можно было попиздеть о чём-то, когда она в хорошем настроении. Когда она была в плохом расположении духа, то лучше было прогулять. На экзаменах она отрывалась на нас по полной.

— Как спать хочется, — в подтверждение своим словам Калеб широко зевнул.

— Рот, бля, прикрывай. Кто те спать не давал? Милашка какая-то?

— Соседи.

— Ого.

— Чё «ого»? Они как с утра ремонт свой делать начали... По башке стучит, как кувалдой.

— Мда.

— А у тебя что? Ну, на этом фронте.

— Да никого, — я пренебрежительно пожал плечами. — Может, с первогодок есть кое-какие милашки.

— А что с нашими не так?

Под «нашими» он имел в виду однокурсниц и старше. Я опять пожал плечами.

— Да скучные. Как-то с нашего потока мало смазливых. И с сиськами тоже мало.

— То-то ты по Оливер пёрся раньше.

— Ой, заткнись, а?

Я потушил сигарету о скамейку и бросил бычок на землю. На улице было холодно, как обычно это бывает в сентябре. Какая-то морось и сильная влажность.

— Я пёрся по Оливер в то время, когда был прыщавым и перекошенным. В позапрошлом семестре, — во время этой болтовни я ткнул ему указательным пальцем. — Теперь, так сказать, разблокированы девушки повеселее — приветствуем Вас на новом уровне, выберите Вашего чара.

Мы загоготали. Потом пошли в аудиторию. Пожрали. Опять в аудиторию. Потом я поехал домой, на съёмную квартиру. Не хотелось что-то делать, даже с учётом того, что наши наверняка весёлую (в скобках: «нет») вечеринку по поводу начала учебного года замутили. В голове всплыло что сказал Калеб. Действительно, западал я на Оливер эту. Да, раньше я считал её красивой. Курсе на первом. Сейчас... Да сейчас не знаю, что. Вообще, она довольно симпатичная (мне тяжело это признавать), но как-то не сложилось. Я приглашал её пару раз погулять (знаю, я дебил), но она отказывалась, и поэтому... Ну, я делаю вид, что это она мне неинтересна (нет). Уснул, передёрнув.

4 сентября

В колледже ввели молодёжную газету, где публиковались новости, сплетни (в основном), погода, расписание, факультативы. Мало того, что будет бумажный вариант этого дерьма — так ещё и страничка в социальной сети. Не знаю, наверное, буду заглядывать ради расписания или каких-то важных объявлений. Но явно не буду читать о том, кто кому вставляет, и кто от кого ушёл, безобразно разбив сердце. Я думал, такое осталось в средней школе.

— Херня, — Далтон был согласен со мной. — Прикинь, там набор идёт редакторов и авторов статей. Всё на добровольных началах. Ни копейки.

Я промолчал и начал есть свой чечевичный суп. Рейчел плюхнулась рядом с Калебом. Я с интересом покосился на неё. Раньше такого внимания она нам не уделяла.

— Привет.

Она тоже принялась есть, а я постарался выглядеть не слишком охуевшим. Рейчел Янг была с другой компании и, вообще, редко с кем общалась из нормальных людей. Она была гиком, короче.

— Стивенсон.

Я опять начал смотреть на неё. Ну, не пялиться, не рассматривать фигуру и раздевать глазами, а тупо уставился на неё.

— Там Сью хотела спросить у тебя кое-что.

Сью... Уотсон, кажется. Но, вообще, практически весь колледж (те люди, которые были с ней знакомы) называл её Кудряшка Сью. Да, это из-за волос.

— Ну пусть спрашивает, ты-то чё здесь делаешь?

— Я пытаюсь вежливо начать разговор, — она опять принялась за еду.

После нескольких минут её чавканья и хмыка Калеба я сказал:

— Молчание — часть твоего плана?

— Ха-ха, — она немного помялась. — В общем, ты не хотел бы стать редактором газеты?

— А что мне за это будет?

Янг недоумевала. Это как так?! Это же тако-ое выгодное предложение, как я посмел подумать о зарплате?!

— Денег не платят, если ты не знал.

— Да ладно, руководство колледжа полностью состоит из жмотов, — фыркнул Калеб.

— А она натурой мне отдаст.

— Дебилы.

Рейчел не доела, мигом подскочив со своего стула. Не знаю зачем, но я окликнул её. Она метнула на меня недовольный взгляд, и я отметил, как же классно раздражать людей.

— А кто там ещё будет?

— Ашли, я, Сью, Гилмор, Флойд.

Далтон присвистнул. Я с ним согласился.

— Ничё так у вас штаб для еженедельной газеты. И вам ещё я нужен? Или набор открыт, так сказать, всем желающим?

— Стивенсон, тебя я оставила на десерт. Шесть человек. И это не тяжело. Одну неделю два человека, вторую неделю два человека, третью неде...

— Отличная математика, спасибо, я понял. По парам будем работать. Окей. Считай, я согласен.

Милашка молча ушла, даже не поблагодарив или типа того.

— Ты чё, чувак?

На этот вопрос я не мог ответить сам себе. Действительно, чего это я вообще? Зачем мне работать в газете, где будет один шлак?

— Ради развлечения, наверное. Дома скучно, хоть вешайся.

— Так кота себе хоть заведи.

— Ну, или тёлочку.

Мы заржали. Ведём себя, как подростки в пубертатный период, класс.

Когда пары закончились, меня перед самым выходом догнала Оливер. Она еле дышала и уцепилась за моё плечо, когда, наконец, остановилась.

— Ты... Глухой... — запинаясь, произнесла она. Я махнул Калебу — мол, можешь идти без меня. Вежливо подождал, пока Оливер восстановит дыхание. — Джон, ты ведь согласился работать в газете?

— Ну да.

За плечом Оливер маячила её подруга, та самая, чёрт её дери, Рейчел. Она смотрела на нас, и мне захотелось ей подмигнуть. Не знаю, что такого в том, что я согласился. Они ведь предполагали, что я соглашусь, раз позвали меня. Логики ебаные.

— В общем, придётся сидеть субботу или воскресенье над выпуском. Это на твоё усмотрение, — быстро протараторила она.

— Ладно.

Нет, не ладно. Обычно у меня другие планы на субботу или воскресенье. Как же хотелось сказать, что я наебал их, и пойти спать.

— И тебе придётся работать в паре со... мной.

— Ладно.

Нет, не ладно. С тобой нельзя будет поговорить, и всякое такое.

— Ладно, — тупо повторила она.

— Э-э, в эти выходные?

— Да, — она поправила очки на носу, хотя они не съезжали, вообще. Она как-то нервничала. — Так когда?

— Похер. Позвонишь мне, когда сможешь? Считай, я свободен.

«Считай, я свободен». Просто сказка. Теперь я как полный лузер, у которого нет планов на уиккенд, девушки и интересов. Всё так. Только я не лузер.

— Пока?

Я пожал плечами и пошёл на выход. После этого пошёл на стадион, который принадлежит колледжу и намотал пару десятков кругов. Вся дрянь из головы выветрилась. В этом году я превратился в унылое дерьмо. Наверное, из-за болезни отца. Вечером я позвонил домой, трубку подняла сестра.

— Джон?

— Мари, привет. Как отец?

— Он... Держится. Мама хлопочет над ним каждый день, приходит в больницу и еду ему приносит. Ты её знаешь.

— Да, она ведь моя мать.

Господи Иисусе, что я несу?

— Мама написала на твою почту, но ты не ответил.

— Ясно.

На том конце провода повисла тишина.

— А ты как? — я решил быть (ну, хотя бы попытаться) заботливым братом и поинтересовался (мне не интересно), как у неё дела.

— Нормально.

— Хорошо. Пока.

Она повесила трубку. Проверил почту, мама действительно писала. Но какие-то совсем ненужные вещи. Про соседей, например. То есть она считает, что мне до этого есть дело. Я напечатал пару строчек, спросил про папу, про день рождения Мари, который будет на следующей неделе. Что ещё мог добавить, я не знал.

Уснул поздно, часа в два ночи. Ворочался и комкал постель.

5 сентября

Она позвонила в десять утра, и я хотел её пристрелить. Умылся и даже не перекусил, не застелил постель. Быстро напялил джинсы, футболку и кроссы, накинул куртку и попёрся в библиотеку колледжа, где меня ждала Оливер. Я сел за стол с компьютером и выжидающе уставился на неё.

— Привет, Джон.

Как у тебя всё просто. Ты с такой же непринуждённостью звонила мне в десять гребанных часов утра?

— Ашли.

Я кивнул. Она всучила мне расписание пар и факультативов для всех курсов и вежливо попросила вписать всё в таблицу. Если в этом и состоит работа редактора, то неплохо. Молча принялся вводить данные и украдкой наблюдал за Оливер. Она теребила локон, когда не писала. Что она вообще могла писать? Что могло произойти за неделю учёбы? Ничего. Но почему она та-ак долго это делает?

— Оливер. Что ты, чёрт возьми, пишешь? — я, в конце концов, не сдержался. Да, мой тон был слегка (серьёзно, всего лишь слегка) грубым, но она должна понимать, почему. Она вроде не тупая.

— Ну, про юбилей колледжа... В данный момент, — она опять начала дёргать прядку волос. — А ты уже? — она взглядом указала на монитор.

— Да. Я могу идти? — зачем я, вообще, это спросил? Свою работу сделал, просто вали, пока есть возможность. Или это моё подсознание хочет, чтобы я остался? Нет. Ну нет же, правда?

Она пожала плечами, и я воспринял этот знак, как согласие. Ради получаса меня стоило поднимать с постели в субботу? В дверях я столкнулся с Теодором Финдстадом. Кажется, он был из Норвегии. Или у него просто фамилия такая дурацкая. Я ничего не имею против норвежцев.

— Здарова. Ашли всё ещё там?

— Вроде да.

Рейчел, Теодор и Оливер (я зову её по фамилии практически постоянно, без понятия, почему) — что-то вроде клуба неразлучных друзяшек. Они практически постоянно жрут вместе в столовке, ходят на футбольные матчи и в кино. Разве что не ссут втроем. Наверное, Теодор устроил с ними тройничок. Неплохо живёт парень.

Но я бы не выдержал в постоянном окружении милашек. У них же бывают эти самые дни — я их называю Кровавой жатвой. И тогда они превращаются в каких-то дьяволов, постоянно орут и психуют, если рядом с ними кто-то дышит. Однажды Калеб попытался мне объяснить, что это вполне нормально. Тогда я ещё удивился, откуда у него такие обширные познания в этой теме; но оказалось, что у него трое (упаси меня Господь от подобного) сестёр, и он покупает им средства гигиены в Кровавую жатву, даже старается быть к ним снисходительнее. Иногда я его не понимаю.

Все ещё 6 сентября

Я решил выпить и хорошенько проспаться. На следующий день сделать эссе для Симмонс. Сходить опять на стадион. Если бы про меня снимали фильм, он был бы одним из самых скучных, скучнее последних сезонов «Сверхъестественного» (я не смотрю эту дрянь, просто слышал от проверенных личностей), и это чистая правда. Я позвонил Калебу, как только пришёл в бар, где было пусто, хоть перекати-поле пускай, но он оказался занят. Я не стал настаивать и начал пить в одиночестве.

— Будьте добры, повторите, — прогундосил я бармену и отдал ему свой стакан. Через два стула от меня села какая-то милашка в гольфах и короткой юбке. Такая погода, а она так легко одета. Простудится, наверное.

Я смотрел на неё, она повернула голову и тоже с интересом на меня уставилась. Ребят, кто знает, как начать разговор с тёлочкой?

— Хм. Можно с вами познакомиться? — она улыбнулась мне, и я подумал, что она красивая. — Я Меган.

— Классно выглядишь, Меган, — она начала ёрзать на стуле. — Я Джон. Что такая девушка забыла в кабаке субботним утром?

Меган задрала ногу на ногу. Господь Бог, вот это ноги. Я уставился на них.

— От хорошей жизни сюда пришла.

— Понятно.

Видимо, судьба была благосклонна (впервые) и свела меня с обладательницей таких ног. Просто ходит мнение, что самая сексуальная часть тела у женщин — икры. В тот момент я был с этим полностью согласен.

— Меган, а тебе алкоголь можно?

Она хихикнула. Пересел к ней поближе, и Меган невзначай дотронулась до моего предплечья своими тонкими пальцами.

— Нужно, но не совсем можно.

Я попросил бармена налить и ей. Возможно, девушки не пьют бренди.

— Проблемы с... окружением, — она опять заговорила, и я весь обратился в слух. — Вообще, я нечасто пью. Тем более в одиночестве.

— Ты с приятным компаньоном.

— Которого я совсем не знаю, — она снова хихикнула.

— Справедливо.

Она ещё что-то говорила про какие-то свои девчачьи проблемы, и мне оставалось лишь кивать и поддакивать, изредка говорить утешения и делать притворно-удивлённое лицо. Меган выпила третий стакан и была навеселе, постоянно хихикала (это раздражало) и носком туфельки дотрагивалась до меня. Я был не против, честно говоря, вовсе не против. Ещё в голове промелькнула мысль, что я её действительно вообще не знаю — в первый раз вижу — и мало ли, какими венерическими заболеваниями она болеет. Ну а что? Но потом это всё как-то выветрилось (к сожалению, вместо алкоголя). Я расплатился. Чёрт, она пила слишком много.

— Мы к тебе?

— Как хочешь, милашка.

Не пугайся тараканов.

Вызвал такси, хотя на сегодня и так много растрат; провёл её в свою скромную квартиру, и мы почти сразу начали сосаться в прихожей. Она приятно пахла, её кожа была мягкой, и всякое такое, девчачье. Я залез рукой под юбку и лапал её задницу, которая была довольно упругой. Второй рукой поддел резинку уже влажных трусов спереди и просунул два пальца в её дырку, медленно водя взад-вперёд. Меган обхватила меня руками за шею и чересчур сильно прижималась, тёрлась сиськами. Да я выебал её рот, засовывая язык практически в трахею!

— Боже, — Меган наконец-то оторвалась от меня. Дышала милашка отрывисто, вся раскраснелась. — У тебя есть резинка?

— Что?

На этом моменте я опомнился. Что она имеет в виду? Через секунду до меня дошло.

— Конечно.

Я оторвался от неё, вынул руки, которые были теперь в её... Как-же-назвать-эту-жидкость. Подтолкнул Меган к незаправленной кровати, а сам нашарил в прикроватной тумбе презерватив. Мы продолжили сосаться, стоя коленями на матраце. Сняли одежду, и она мигом оказалась где-то на грязном полу. С застёжкой лифчика у меня всегда возникали проблемы, и я даже не пытался её расстегнуть. Меган завела руки за спину и сняла эту дрянную вещь гардероба. Как по мне, пусть милашки ходят вообще без одежды. Зимой бы надевали плащ. Ну и ещё гольфы. Жаль, Меган их сняла.

Остались нагими на моей кровати, я натянул резинку. Какой вид... Париж, Рим, Москва, Токио — всё это просто какие-то пятнышки металла и людишек, когда девушка раздвигает ноги.

Я не знаю, сколько времени прошло, пока мы трахались. Нет привычки засекать. Но она стонала не пошло, не так, как делает это большинство. Она выгибалась подо мной (и надо мной тоже, кстати) и рвано дышала, иногда издавая грудные звуки.

Мы лежали на кровати после всего этого дела, оба запыхавшиеся и потные.

— Я в душ.

Она чмокнула меня в висок, поднялась на локтях.

— По коридору направо. Сразу.

Меган кивнула и встала с кровати. Я с удовольствием отметил, что её охренительные ноги подкашиваются и мелко дрожат. Простыни пропахли её духами, кремами, и всем тем, чем мажутся милашки.

— Джон... — когда она вернулась, я почти уснул. Меган легла под моим боком, положила голову на грудь. Теперь она пахла моим гелем для душа. Она проводила подушечками пальцев по моему лицу и молчала некоторое время. — Это было потрясающе.

Да, я такой.

— Откуда этот шрам? — Меган дотронулась до места над правой бровью.

Обычно я рассказываю захватывающую историю типа того, что дрался с тремя сразу.

— В детстве бутылка залетела — пробила голову, и с этого момента я такой дурачок.

Она захихикала.

Этой ночью я забыл об Оливер и её газете.