Подходящая кандидатура (гет)

Гермиона перешла с бега на шаг. Можно было перевести дух. Каким-то чудом вырвалась с этой идиотской вечеринки. Она совсем остановилась, подошла к окну с широким подоконником и упёрлась кулачками в гладкую каменную поверхность, испещрённую сотнями попыток увековечить чьё-то остроумие. Многочисленные надписи поколений школьников покрывали эту естественную доску для письма, а сверху полировались задницами несчётных парочек, останавливающихся здесь, в этом кружном коридоре, чтобы перемолвиться нежным воркованием и в очередной раз украдкой от учителей слиться в страстном поцелуе.

В этом месте ей, при всём её желании, не удалось бы избежать ярких, режущих глаз воспоминаний о беспрерывных попытках Рона и Лаванды засосать друг друга, подобно двум голодным дементорам.

Гермиона с усилием мотнула головой, оскалив сжатые зубы с выражением бессильной злобы на лице.

Впрочем, она тоже была хороша! В её положении нужно было сильно постараться сделать ситуацию ещё хуже, но у неё получилось. Теперь этот Маклагген… Она едва вырвалась сегодня из его лапищ! Ещё бы, он, наверное, мог бы даже не заметить её жалких писков, когда прижал её к себе, словно медведь бочку мёда, настолько этот болван всегда был сосредоточен на себе любимом. И ведь попробуй отвертись — она сама его пригласила! И как это её так угораздило? Она же, вроде бы, всё правильно рассчитала, он должен был стать идеальной кандидатурой, учитывая их с Роном соперничество на одну позицию в команде. А раз они оба так зациклены на квиддиче, следовательно, для Рона её выбор должен был стать двойным ударом. Но отчего же тогда он переваривал эту новость не больше пары минут, а потом вновь вернулся к изучению ротовой полости своей безмозглой подружки? И отчего же Гарри за завтраком посмотрел на неё саму, как на безмозглую, когда она объявила о своём желании пойти с Маклаггеном на вечеринку? Очевидно, она переоценила своё понимание предмета.

Гермиона плотно сомкнула губы, уставившись невидящим взором в собственное отражение на тёмном стекле.

— А ты знаешь, что если долго смотреть в темноту за окном, то можно увидеть лунных тритонов.

Ну вот, только её ещё не доставало для полного счастья!

— Каких ещё лунных тритонов? — проворчала Гермиона машинально.

— Так их не видно. Когда нет луны. Потому что они слишком прозрачные. Но если долго всматриваться в темноту, можно заметить их мелькающие хвосты.

— Луна, прости, но я ничего не вижу.

— Наверное, потому, что ты и не смотришь.

Лавгуд непринужденно плюхнулась на подоконник, двигая бёдрами, чтобы вдвинуться поглубже. Её выпуклые глаза, не мигая, изучали лицо Гермионы.

— Между прочим, Луна, что ты здесь делаешь? И где Гарри? — Гермиона перевела на неё взгляд, нахмурившись. — Ты, что, бросила его одного на вечеринке?

— Он куда-то ушёл, — ответила Луна, наконец отводя глаза.

— Ушёл?

— Угу, — закивала она беспечно, — сказал, что в туалет, но я не думаю, что туда.

— И почему же, интересно знать? — Гермиона состроила скептическую гримасу.

— Мальчики не делают это так долго, — ответила Луна просто.

Гермиона кашлянула и смущённо растянула уголки губ. Давно пора было привыкнуть к лавгудовской непосредственности, но иногда она умудрялась ляпнуть что-нибудь такое, что хотелось буквально рычать в ответ.

— То есть ты просто не дождалась его возвращения? Посчитала, что это он тебя бросил?

— Ну что ты, Гермиона! Как он мог меня бросить, если он меня и не забирал? Ты же должна знать, что он пригласил меня как друга. А разве друзья обязательно должны уходить с вечеринки вместе?

— Ну да, — медленно кивнула Гермиона, с явным намерением поскорее закончить этот разговор.

— А у тебя, похоже, с твоим приглашённым вышло не очень, — сказала Луна полуутвердительно.

На мгновение Гермиона вспыхнула, но потом её плечи упали вниз. Глупо было отрицать очевидное. Вряд ли от кого-то на вечеринке могло ускользнуть, как она всеми силами пыталась уклониться от навязчивых домогательств своего кавалера.

— Пожалуй, «не очень» — это ещё слабо сказано, — она досадливо покачала головой.

— Тебе надо было выбирать лучше.

— Ну, спасибо за совет!

Однако в словах Луны не было ни капли поучения. Она просто констатировала, так, как делала это из раза в раз. Поэтому Гермиона сменила гнев на милость.

— Я думала, что рассчитала правильно.

— Рассчитала? — Луна приподняла брови, смотря на неё с удивлением. — Но так ничего же не получится! Неудивительно, что ты выбрала Маклаггена.

— Я просто не всё учла, — ответила Гермиона с долей упрямства в голосе, — я думала только об одном факторе, но забыла про другие.

— Ты думала только об одном… — эхом повторила Луна, и от того, насколько точно она всегда попадала в самую суть, Гермионе хотелось треснуть её по голове.

По сути дела, её сейчас прямо в лицо обозвали влюблённой дурочкой, да ещё так, что невозможно было наорать в ответ.

— Мне, пожалуй, пора идти, — проговорила она сквозь зубы.

— Парни вовсе не такие дураки, как кажутся, — Луна как будто не заметила намерений Гермионы от неё отделаться, — и Рон, в том числе.

— Что ты имеешь… Погоди! А кто тебе наболтал обо мне и… то есть, я хотела сказать, при чём тут Рон?

— Гарри.

— Гарри?! — воскликнула Гермиона.

— Я спросила у него о том, что видно всем, а он подтвердил.

— Что это значит — «видно всем»?

— Прости, наверное, я неправильно выразилась. Наверное, не всем. Тем, кто вас хорошо знает.

Гермиона должна была бы сейчас разозлиться. Выкрикнуть, что Лавгуд не стоит лезть не в свое дело. Оставить её и пойти уже спать. Или просто куда-нибудь пойти. Но вместо этого она тяжело вздохнула и взгромоздилась на подоконник рядом с белобрысой рейвенкловкой.

— Луна, вообще-то я и без тебя знаю, что парни — не дураки. Во всяком случае, не настолько дураки, как себя зачастую ведут.

— Но ведь только дурак поверит, что ты всерьёз станешь встречаться с Маклаггеном.

Гермиона досадливо поджала губы. Это была чистая правда. И её ядовитое замечание на завтраке, призванное вызвать в Роне ревность, звучало просто по-идиотски. Глупо было даже сравнивать Маклаггена с Крамом, и уж кто-кто, а Рон-то должен был это понимать! Она только продемонстрировала перед всеми собственные бессильные притязания.

— Получается: я сама вела себя как полная дура!

— Думаю, это заразно.

— Ты о чём? — покосилась она на собеседницу.

— Ну, знаешь, мне иногда кажется, что глупость передаётся по воздуху. Как лихорадка. Потому что люди, порой, так странно похоже начинают себя вести, что другое объяснение найти трудно.

— Я всё равно не пойму: о чём ты.

— Вот смотри, — Луна широко распахнула глаза, поясняя, — сначала Рон стал вести себя очень глупо, потом ты. Ты же так часто находишься рядом с ним. Наверное, ты заразилась.

— Рон — «глупо»? Ты имеешь в виду, что он связался с Ла…

Она прервалась, всем видом показывая, что не желает произносить вслух этого имени.

— Конечно! — подтвердила Луна, распахнув глаза ещё шире, хотя, казалось бы, это было уже совершенно невозможно.

— Ну да! — закивала Гермиона удовлетворённо, впервые за время разговора глядя на Луну одобрительно. — Хотя… — она как будто спохватилась и приняла независимый вид, — он может делать всё, что ему заблагорассудится! Это его выбор. Если ему нравится вести себя, как идиоту, я не собираюсь ему мешать.

— Разве тебе не хочется вылечить его от этого?

— Луна, — начала Гермиона наставительно, — это никакая не болезнь. Это… — она прервалась.

А действительно, что — «это»? Что она могла сказать? И что она могла сказать о собственном поведении, которое сама же признала глупым до невозможности?

— Хотя, он заставил тебя плакать, — задумчиво промолвила Луна, — так что я вполне понимаю, что тебе может не захотеться его лечить.

И зачем она об этом напомнила? Гермиона задрала голову вверх, явно пытаясь унять накатившее желание немедленно расплакаться. Да что ж ей за наказание такое в этом году?!

— Тогда, может быть, — продолжала вслух рассуждать Луна, — тебе просто выбрать кого-то ещё? — она стала разгибать пальцы, бормоча себе под нос. — Этот не подходит, этот не подходит, этот не очень подходит… мм…

— Луна, прекращай заниматься ерундой! — Гермиона досадливо повела подбородком. — Я сама уж как-нибудь… разберусь.

— Боюсь, ещё одного Маклаггена тебе будет сложновато вынести.

— Знаешь что!.. — Гермиона гневно сверкнула глазами. — Это моё дело. А ты всё равно не можешь знать, кто мне подойдёт. Да и не твоя это забота! — добавила она и тут же отвела глаза, как будто понимая, что выразилась чересчур резко.

— Но ведь… — лицо Луны выражало смесь удивления и сочувствия, — именно я и могу тебе в этом помочь!

Фраза прозвучала так, словно Луна считала само собой разумеющимся высказанное утверждение.

Гермиона тяжело вздохнула.

— Честное слово, Луна, хотела бы я, чтобы ты была права. Чтобы всё было вот так легко: спросил, получил ответ и вперёд — налаживай отношения.

— Не понимаю, — покрутила головой Луна, — и что тебе мешает так сделать? Спроси, и я отвечу.

— Ну, хорошо, хорошо! — снисходительно промолвила Гермиона, всем видом показывая, что хочет просто отделаться от темы, выводящей её из равновесия.

— Всё же очень просто! — Луна немедленно воодушевилась. — Посмотри: у тебя очень много всяких правил, которые ты любишь соблюдать…

— Ох, если ты решила покритиковать меня, то…

— Но ведь это правда.

— Я вовсе не всегда следую правилам.

— Гермиона, я же имела в виду не школьные правила. А те, что у тебя вот тут, — Луна приложила ладошку к груди Гермионы.

Гермиона пожала плечами.

— Наверное. И что же? Разве это плохо?

— Это очень даже хорошо, но тебе будет тяжело найти того, чьи правила такие же, как у тебя.

— Ничего подобного! Вокруг меня полно таких людей. Да, можно сказать, почти весь Гриффиндор такой.

— Но этого недостаточно, — Лавгуд подняла вверх белый пальчик с остриженным ногтем, покрытым наполовину облупившимся красным лаком, — надо, чтобы этот человек имел много смелости. Ведь такие правила часто приходится отстаивать.

— Допустим, — Гермиона уже с некоторой заинтересованностью взглянула на собеседницу, — но и таких парней предостаточно.

— Нет-нет, — Луна покачала поднятым пальцем, — не таких! Смелости надо очень-очень много, потому что твои правила будут построже, чем у других.

— Не выдумывай!

— А тогда почему же у тебя, что ни год, то какие-нибудь жуткие приключения?

— Не только у меня.

— А у кого еще?

— Ну-у, ещё у многих… хорошо, не у многих! У нескольких.

— Потом, у тебя не только правила строже, Гермиона. Ты и сама делаешь всё лучше других. Ты самая лучшая и хочешь быть самой лучшей.

— И что же в этом плохого?

— Не плохого, а сложного. Раз ты самая лучшая, то тебе и нужен тоже кто-то лучший, понимаешь?

— Неправда! Хочешь сказать, я не смогу полю… то есть, мне не может понравиться обычный, простой парень?

— Ну, так, если только погулять.

— Что значит «погулять»?!

— Погулять, — повторила Луна, подняв брови, как будто не понимая, что тут может быть неясного. — Но вдруг снова случится что-то опасное? А ведь с тобой постоянно случается. И что тогда ты будешь делать с этим простым парнем?

— Необязательно же… Необязательно же… это смешивать. Можно разделить! Опасности опасностями, а личные отношения — потом, отдельно.

— Действительно? — на лице Луны появилась скептическая улыбка. — Вот я же и говорю: просто гулять. Нет, в этом, конечно, нет ничего плохого, но мы же о том, кто тебе подходит, ведь так? Разве ты сможешь уважать того, кто не будет рядом с тобой в минуту опасности?

— Ладно, ладно! Ты меня убедила. Но это не означает, что он обязательно должен быть самым лучшим.

— Гермиона, — Луна посмотрела на неё со всей серьёзностью, — человек рядом с тобой должен быть очень, очень сильным!

— Ты меня пугаешь, — Гермиона вымученно улыбнулась, — тебя послушать, мне придётся целую вечность искать подходящую кандидатуру. Не всё так страшно.

— Почему вечность? — пожала плечами Луна. — Вот Крам. Он сильный, лучше других, он — чемпион. Видишь — ты же смогла его найти.

— Я?! Да это он меня нашёл. И не встречались мы… так, погуляли немного.

— Неважно. Но, по правде говоря, это ещё не всё.

— А! — засмеялась Гермиона. — Я чувствую, после разговора с тобой, мне можно смело забыть о любых попытках на этом направлении.

— Ладно, остановимся пока на том, о чём уже было сказано. По-моему, уже сейчас можно понять, в какую сторону смотреть.

— Ты знаешь, Луна, если проанализировать твои слова, то выходит, что Рона я и правда выбрала не зря, — на губах Гермионы заиграла грустная улыбка, — он был со мной во всех передрягах, он достаточно смелый, он порядочный и честный. И кое в чём он действительно лучше других.

— И всё? Больше назвать некого?

Гермиона пожала плечами.

— Да, из ровесников некого. Только если взрослые… Ну вот, Луна, видишь что получается?! Ты загнала меня в тупик! Помощница, называется!

— Подожди, подожди, давай вернёмся к тому, что тебе ещё необходимо.

— Достаточно! А то получится, что мне вообще никого не найти.

— Значит ты твёрдо решила остановиться на Роне?

— Луна, ну как я могу на нём остановиться? Как будто ты не видишь, что происходит.

— Тогда тебе надо слушать дальше.

— Ну, хорошо, хорошо! — Гермиона тяжело вздохнула. — Сильнее чем сейчас настроения всё равно не испортить.

— Если добавить к тому, что я уже сказала, он должен быть достаточно умным и весёлым, чтобы тебе не было с ним скучно, достаточно терпеливым, чтобы спокойно принимать твои требования и выслушивать упрёки, достаточно внимательным, чтобы замечать изменения твоего настроения, и ещё он должен уметь готовить, потому что ты — не та девушка, которая любит заниматься домашним хозяйством.

— Ха-ха-ха, Луна, спасибо, ты меня повеселила сегодня! Таких парней не бывает! Неужели непонятно? Если тебя послушаться, будешь всю жизнь искать и не найдёшь.

— Не бывает? Разве? — Луна приподняла брови, внимательно глядя на Гермиону.

Несколько секунд та продолжала тихонько посмеиваться. Потом выражение её лица стало медленно меняться. В конце она уже смотрела с откровенной неприязнью.

— Я надеюсь, ты понимаешь, Луна, что твои намёки ужасны?! Это что же, — она всё больше распалялась, — ты специально сидела и рассуждала тут, чтобы подвести меня к такому выводу? Я лучше о тебе думала, Луна! Лучше! Я ухожу. И не подходи больше ко мне с такими разговорами! Ты слышишь? Никогда!

— Прости, Гермиона! — сказала Луна искренним тоном. — Я думала, что ты просто не понимаешь. Я не знала, что ты так боишься этой темы.

— Я — не боюсь! Просто это полная чушь! И я не желаю больше о ней говорить.

Она спрыгнула с подоконника, и принялась поправлять мантию, готовая немедленно уйти.

— Конечно же, ты боишься. Это видно. А жаль! И почему люди так странно себя ведут?

— Я сказала, что ничего я не боюсь. А ты, я очень надеюсь, не собираешься распространяться на эти темы где-нибудь ещё?

— Ну, я обычно говорю о том, о сём. По-разному бывает.

— Луна! — Гермиона вплотную подошла к сидящей на подоконнике Лавгуд, упёршись в её колени. — Я тебя настоятельно прошу не болтать ничего подобного. Ни с кем!

— У тебя злой взгляд, Гермиона. Правду говорят, что когда люди боятся, они становятся злее, чем обычно.

— Луна, я серьёзно!

— Просто поговори со мной об этом, и ты увидишь, как весь твой страх и твоя злость улетучатся. Честное слово! Знаешь, какими злыми, порой, бывают люди, которые ко мне подходят. Они, видно считают, что это я виновата в их страхах. Но я просто объясняю им, что я совершенно не при чём. И они соглашаются. Не сразу, правда… — она отвела глаза.

— Я не нуждаюсь ни в каких разговорах. Тем более, на такую тему.

— Но почему? Мы ведь уже выяснили, кто тебе больше всего подходит.

— Выяснили? Ничего мы не выяснили, это просто ты ляпнула какую-то ерунду, вот и всё.

— Разве? Разве я называла какие-то имена? Разве это я догадалась, о ком идёт речь? И если ты догадалась сама, разве это не значит, что ты со мной согласна?

— Ты недаром учишься на Рейвенкло, — медленно проговорила Гермиона, не мигая глядя Луне в глаза. У той на губах стала медленно расплываться блаженная улыбка.

— Вот видишь, вовсе не обязательно так злиться.

— Луна, это чушь! Мы — друзья. Это неподходящая кандидатура. Может быть… может быть, он и подошёл бы, если рассуждать отвлечённо… чисто теоретически, но в жизни — нет, это невозможно.

— Как странно! Ты не хочешь даже попробовать теорию на практике? Это на тебя не похоже, Гермиона.

— Я не собираюсь пробовать то, о чём и так всё заранее известно. Дружба — это дружба, она для меня слишком ценна, я не собираюсь подвергать её испытаниям ради каких-то там умозрительных экспериментов.

— Да, дружба — ценная вещь, ты права, — Луна задрала глаза к потолку.

— Так-то лучше, — наставительно промолвила Гермиона.

— Но знаешь что… — Луна вновь опустила глаза и иронично уставилась на Гермиону, — с Роном ведь ты тоже дружишь с первого курса.

Гермиона хватанула ртом воздух и взмахнула руками.

— Это… это не то!

— Почему? — просто спросила Луна.

— Не то, и всё. Долго объяснять.

— Хм, — Луна задумчиво повращала глазами, — получается, что существуют сорта дружбы. Одной не так жалко, как другой.

— Дело не в этом! — с нажимом произнесла Гермиона. — Просто… просто они разные. Понимаешь? С тобой я вот тоже дружу, но это же не значит…

Луна приподняла бровь.

— Интересный пример.

— Ох! — Гермиона с досадой всплеснула руками. — Ну, как будто не ясно, что я имею в виду! Конечно, я не хотела сказать, что я и ты можем… Да что за глупость мы несём! Всё, Луна, прости, но я пойду спать. У меня от этого разговора скоро голова разболится.

— А я бы согласилась.

Гермиона, сделавшая уже, было, движение, чтобы уйти, развернулась и подозрительно уставилась на собеседницу.

— На что бы ты согласилась?

— Рискнуть дружбой. Если бы Гарри пригласил меня сегодня на вечеринку не как друга, — пояснила она, — я бы согласилась.

— А! — Гермиона вздохнула с облегчением. — Ну, это твоё дело. У тебя есть для этого все возможности и все права. Может быть, ещё и пригласит.

— А если бы он пригласил тебя?

— Ты опять начинаешь? Этого всё равно не случится, какой смысл обсуждать? Я даже представить себе такое не могу, полный же абсурд.

— Гермиона, а ты не хотела бы пойти со мной на вечеринку к Слагхорну?

Гермиона вздрогнула. Луна выпрямилась и произнесла эти слова пусть и своим писклявым голосом, но с такой знакомой интонацией, что даже стало не по себе. Трудно было представить, насколько хорошо, оказывается, та может подражать голосу Гарри.

— Хм, Гарри, если ты приглашаешь меня как друга, то я, конечно, пойду с удовольствием, — ответила Гермиона с саркастической усмешкой.

— Но я бы хотел пойти с тобой, как с девушкой. Ты мне так нравишься!

— Тогда нет. Ты же знаешь, что мы с тобой друзья. Это невозможно.

— Рон тоже наш друг.

— Гарри… то есть, Луна, прекращай уже это! Глупая игра!

— А, по-моему, очень интересно.

— Скажи лучше, как ты научилась так хорошо подражать его голосу?

Луна пожала плечами.

— Это просто. Я с детства слушаю, как звучат чужие голоса. Если слушать внимательно, со временем начинаешь понимать, как сделать похоже.

— А меня можешь изобразить?

— И если мы смешаем две части любистока, одну часть чихотницы и добавим ровно три листка ложечницы, получившаяся дурманящая настойка может стать отличным средством против крупных паразитов. Главное — не дышать испарениями во время варки.

— Ого! То есть я так говорю? В смысле, обычно же не знаешь, как правильно звучит собственный голос.

— Ага, так и говоришь!

— Мм, здорово!

— Конечно, Гарри, я с радостью согласна стать твоей девушкой!

— Прекрати! Немедленно! Слышишь?! Это совсем не смешно.

— Ещё как смешно — когда это говорю я. А вот если то же самое скажешь ты…

— Я так не скажу. Никогда! Сколько раз повторять?

— А твой отказ, ты считаешь, не разрушит вашу дружбу?

— Гарри. Никогда. Мне. Этого. Не предложит! И хватит уже об этом, — на этот раз Гермиона уже твёрдо и окончательно собралась уходить.

— Хорошо, тогда я, пожалуй, вернусь на вечеринку, — задумчиво сообщила Луна.

— Замечательно, всего хорошего… Минуточку! — Гермиона подозрительно сдвинула брови. — Что ты задумала?

— Проверить, — просто ответила Луна.

— Что ещё проверить?

— Твоё утверждение. Мне почему-то кажется, что оно ошибочное. Что, если задать Гарри тот же вопрос, он ответит совсем не так.

— Луна, если ты сделаешь это, мы сильно поссоримся! — воскликнула Гермиона. — Я это тебе обещаю.

— Вот видишь, значит ты всё-таки боишься, а что я говорила! Я была права. Если бы ты не боялась, ты бы не злилась так, как сейчас.

— Я!.. Я!.. Я запрещаю тебе! Впрочем… впрочем, хорошо. Говори ему. Говори, что хочешь. Он же всё равно не воспримет тебя всерьёз. Твоя репутация всем известна.

— О, какая злая. Гермиона, я никогда не видела тебя такой злой. Тебе надо срочно поговорить со мной об этом.

— Не желаю я с тобой разговаривать, раз ты так себя ведёшь.

— А если я пообещаю тебе, что не буду ничего спрашивать у Гарри, ты со мной поговоришь?

Гермиона уставилась на Луну с некоторым сомнением.

— Если ты только твердо пообещаешь, то… может быть.

— Тогда садись обратно.

— Ох! — Гермиона закатила глаза, усаживаясь на подоконник. — Хорошо, так и быть. Говори уже, что ты там собиралась, и я пойду.

— Мне кажется, Гермиона, что если дружба настоящая, она выдержит любые испытания, ведь так? У вас с Гарри настоящая дружба?

— Зачем ты спрашиваешь, неужели непонятно?

— А раз ты с этим согласна, значит должна верить, что какие-то там обычные вопросы её не разрушат. Чего тогда бояться?

— Да я верю, я просто не вижу смысла заниматься подобной бесполезной ерундой.

— Тогда почему ты так разозлилась?

— Потому что нечего тебе лезть, куда не надо. И тревожить Гарри всякими глупостями. Мало ли что он может подумать.

— Что же, Гермиона, раз ты не боишься, что простая попытка вступить с ним в отношения разрушит вашу дружбу, значит ты боишься совсем другого. Ты боишься, что эта попытка увенчается успехом!

— Чепуха!.. — Гермиона отвела глаза. — Да даже, если и так! Ещё не хватало потом получить такую же ситуацию, как с Роном. Нет уж, пускай мы с Гарри останемся самыми лучшими друзьями, чем… пробовать не пойми что!

Луна, кажется, сильно обрадовалась этим словам, как будто они вели в правильном, по её мнению, направлении.

— А если бы ты была уверена, что такой ситуации, как с Роном, не возникнет?

— Даже и в этом случае… дружба дороже. Да и какие могут быть гарантии, что не возникнет? Он никогда в мою сторону и не… Ох, ты действительно пытаешься заставить меня обсуждать это всерьёз! Не выйдет, Луна, я не буду.

— Ну, просто вообрази. Ты же можешь вообразить? Это легко. Представь себе, подходит Гарри и говорит: «Гермиона, я только сейчас понял, как ты мне нравишься!»

— Прекрати! Немедленно прекрати это, иначе я уйду!

— Я долго думал, и понял, что, наверное, я люблю тебя, Гермиона!

— ХВАТИТ! Довольно!

— Мм… по-моему, тебе нравится. Да, да, я вижу, что тебе бы понравилось, скажи он такое.

— Ничего подобного. Слышать даже не хочу!

— Гермиона, любой девушке бы понравилось, разве нет? Посмотри, как за ним бегает целая толпа. Ты же сама пытаешься уберечь его от их поползновений.

— Любой, но не мне!

— Хм, ты меня огорчила, Гермиона! — Луна опустила голову. — Я думала, что любовь такого замечательного человека, как Гарри, не может никого задеть или разозлить. Что ж, очень жаль…

Видно было, что это не просто слова, она действительно выглядела по-настоящему огорчённой. Она неуклюже слезла с подоконника и побрела по коридору, по всей видимости, не решив даже, куда же ей направиться.

Гермиона пару секунд, сдвинув брови, смотрела на её ссутуленную спину, потом какие-то догадки изменили выражение её лица. Она сорвалась с места и бросилась вдогонку за Луной.

— Погоди-ка! — она положила ладонь ей на плечо. — Стой.

— Да, Гермиона?

— Послушай,.. мм… не знаю даже, как сказать. Гарри… он… ничего, случайно, тебя не просил мне передать сегодня на вечеринке?

— Нет, — покрутила головой Луна.

— И ничего не рассказывал… такого?..

— Какого? — она наивно раскрыла глаза.

— Ну… связанного с нашим разговором?

— А! Я поняла, — просияла Лавгуд, — ты думаешь, я это всё специально! Нет, конечно, нет!

Гермиона с облегчением выдохнула.

— Но разве это имеет какое-то значение?

— Ещё как имеет. Мало мне было проблем, если бы ещё и это… Вообще не знаю, что бы стала делать!

— Я вижу, ты уже начала задумываться, а не просто сразу кричать. Знаешь, Гермиона, когда ты серьёзно над чем-то думаешь, за тобой очень интересно наблюдать. Ты становишься похожа на орла в вышине.

— Орла?!

— Ну да. Ты вся такая кружишь, кружишь сверху над тем, о чём размышляешь, всё готовишься броситься, схватить и разорвать на мелкие части. И, в отличие от других, у тебя всегда это получается. Ну… почти всегда.

— Понятно, — Гермиона поневоле улыбнулась такому странному сравнению.

— Я вижу, что тебе осталось поразмышлять совсем немного, и ты сможешь понять, что надо делать.

— Я и сейчас всё прекрасно понимаю. И хватит уже об этом.

— Если понимаешь, пойди и скажи ему.

— Что? Не корчи из себя дурочку, ты же знаешь, что я понимаю совсем другое.

— Просто подойди к нему… — Луна неожиданно взяла руки Гермионы в свои ладони, — и скажи: «Лучше тебя мне никого не найти. Давай будем вместе!»

— Луна!

— И он скажет в ответ: «Если ты так говоришь, то я согласен. Я давно хотел тебе сказать то же самое».

— Луна, немедленно прекрати! Сейчас же!

Гермиона вырвала свои ладони и отбежала на шаг, тяжело дыша, то ли от смущения, то ли от возмущения, а, скорее всего, от того и от другого сразу.

— Сказать, что будет дальше?

— Нет уж, хватит!

— Он поцелует тебя.

— Что?!

— Он поцелует тебя.

Луна приблизилась, заставив Гермиону снова отойти на шаг.

— Гермиона, я никогда не понимал, отчего мне всегда так хорошо, когда ты рядом. Теперь я понимаю, что это оттого, что я всегда любил тебя…

— Прекрати это сейчас же!

Ещё один шаг вперёд Луны и шаг назад Гермионы.

— Если бы я только осознавал свою любовь, осознавал раньше, я бы повторял тебе это слово тысячи раз, повторял днём и ночью, всегда, когда бы только видел тебя. Люблю, люблю, люблю…

— Пожалуйста! Хватит!

Шаг вперёд, шаг назад.

— Но я не знал, и вот теперь я обязан восполнить это, воздать тебе должное, рассказать, объяснить, насколько большое место ты занимаешь в моём сердце, насколько прочно и навсегда ты там поселилась, насколько сильно я привязан к тебе, сцеплен, скреплён тысячами нитей восхищения и страсти...

— Пожалуйста…

Шаг вперёд.

— Да, я восхищён тобой, и да, моя страсть к тебе сводит меня с ума. Я восхищаюсь твоей такой особенной, но такой неотразимой красотой, твоими бесконечно милыми повадками, твоим проникновенным голосом и твоей очаровательной улыбкой, и я страстно желаю никуда не отпускать тебя. Я мечтаю всегда быть рядом с тобой, любоваться твоим прекрасным лицом, твоей стройной фигурой, касаться твоих волос, держать тебя за руки, как сейчас… закрой глаза… иметь возможность повторять тебе слова любви, нежности, заботится о тебе, думать всегда только о тебе… закрой их… и тогда, быть может, ты позволишь мне, дашь мне возможность, хотя бы изредка, хотя бы время от времени, но запечетлевать на твоих губах скромный поцелуй, со всей нежностью, на которую я способен, со всем восхищением, со всей любовью…

Дальнейшее было заглушено прикосновением губ. Гермиона стояла, зажмурившись, дыша глубоко и неровно, и на её лице отображалось состояние расслабленности и прострации, пока она отвечала на подаренный ей поцелуй, не замечая, что всё более и более увлекается происходящим процессом.

— Гермиона?! Луна?! — Гарри вышел из-за поворота коридора и застыл на месте на пару долгих секунд, не в силах поверить в то, что видит перед собой.

Гермиона распахнула глаза, её словно заклинанием отбросило в сторону от Луны, она только открыла рот, но не могла ничего вымолвить из-за того, что у неё напрочь перехватило дыхание.

— Простите… всё нормально. В смысле, я просто не думал, что… Я не хотел вам помешать. Я уже ухожу, — Гарри опустил голову, краснея, сделал вид, что происходящее его не касается, и попытался уйти, обходя девушек по очень широкой дуге, но взгляд у него был при этом такой, словно он увидел Филча верхом на Дамблдоре, или что-нибудь настолько же дикое и невероятное.

Но его смущение было просто полным ничто по сравнению с состоянием Гермионы, её густым румянцем и ошарашенным взглядом, которым она уставилась на него, в полнейшей панике разведя руки с растопыренными пальцами. Несколько секунд она беспомощно открывала и закрывала рот, как рыба, но, наконец, её всё-таки отпустило.

— Гарри, это не то, что ты думаешь! Немедленно остановись и послушай! Это не то… мы просто… просто…

— Гермиона, всё в порядке, не надо оправдываться, это ваше личное дело…

— Гарри! Это совсем не то! Ты должен мне поверить. Луна, скажи ему! Скажи ему немедленно, что это совсем не то!

— Конечно не то, — кивнула Луна, беззаботно глядя на них обоих, — это просто была тренировка.

— Да, мы ничего такого… Постой! Тренировка?! — воскликнула Гермиона. — Какая ещё тренировка?!

— Я просто показывала ей, как это будет прекрасно — с тобой целоваться, Гарри.

— О, нет! О, нет, о, нет, о нет! Гарри, не слушай её. Пожалуйста! Пожалуйста, не слушай её болтовню.

Гарри почесал макушку, подняв брови, переводя взгляд с одной на другую.

— Честно говоря, я пока ничего не понимаю. Но, если не хотите, не объясняйте.

Гермиона только открыла рот, но Луна опередила её.

— Мне совсем не трудно объяснить. Я всего лишь рассказывала Гермионе, что будет, если она признается тебе в своих чувствах.

— Гарри, не слушай её! Ничего такого не было.

— Чувствах?! Гермиона, она имеет в виду то, о чём я подумал? Серьёзно, это правда?

— Конечно, нет!

— Тогда о чём речь?

— Ни о чём…

— Гарри, она считает, что если бы она призналась тебе, ты бы её отверг, а то ещё и из-за этого распалась бы ваша дружба.

— Луна!!

— Гермиона, ты правда так считаешь?

— Нет, конечно, нет! Кого ты слушаешь?

— Значит, ты всё-таки согласна, что он бы тебя не отверг? — осведомилась Луна наивным голоском.

— Нет, дело совсем не в этом…

— Гермиона, как ты могла так подумать?! Ты… ты самая лучшая девушка, что я когда-либо встречал в жизни. Неужели ты думаешь, что я… — он наморщил лоб. — Я просто никогда не задумывался над этим. Но, если бы ты предложила, я бы… не знаю… я бы, наверное, с радостью! Почему не попробовать?

— Вот видишь! — воскликнула Луна, поднимая палец вверх.

— Гарри, пожалуйста, давай не будем обсуждать эту ерунду! Это всё она. Накрутила такого, что теперь непонятно, как из этого выбраться. Я ничего подобного не собиралась тебе предлагать, это всё её выдумки.

— Мы просто обсуждали, кто из парней ей больше всего подходит, — пояснила Луна, — и пришли к выводу, что это ты.

— Неправда, это ты пришла к такому выводу!

— А ты со мной согласилась. Так и было, разве ты не помнишь?

— Нет, я сказала, что это неважно, потому что мы с Гарри не можем… не должны…

— Ты не можешь объяснить почему, но готова отвергнуть его, даже, если бы он тебе предложил.

— Луна, замолчи! Гарри, не обращай внимания, я бы никогда не сказала ничего плохого про тебя. Мы рассуждали гипотетически. Гипотетически, понимаешь? И то, больше она, а я только отнекивалась.

— Не волнуйся, Гермиона, — улыбнулся он, — а то я и так не понимал, что тебе бесполезно предлагать что-то такое!

Страдальческое выражение на её лице резко сменилось на подозрительное.

— В каком смысле? Что означают твои слова?

— Ну, в том смысле, даже если бы мне вдруг пришло в голову начать за тобой ухаживать, я знаю, что бы ты мне сказала.

— И что же, интересно знать?! — подбоченилась она.

Гарри почесал в затылке.

— Ты бы сказала что-то вроде того, что мы друзья, и не надо смешивать. И ещё бы ты сказала, что это помешает учёбе, и вообще, что это неправильно, и всё такое.

— То есть, по-твоему, я неспособна даже на нормальные отношения? Так ты обо мне думаешь?

— Эй! — испугался он. — Я ничего такого не говорил. Я всего лишь имел в виду, что ты бы никогда не дала согласие, если бы предложил я. Именно я. Про других речи не было.

— А ты бы действительно мог мне что-то подобное предложить?

— Я, правда… никогда о таком не задумывался. Ты всегда рядом, и…

— Понятно.

— Нет, погоди! На самом деле, ничего в этом такого нет… в смысле… невозможного. То есть, если бы ты хотела…

— Я хотела?!

— Ну… гипотетически.

— Гарри, я… ты же знаешь, наша дружба…

— Я постерегу вашу дружбу. — Луна была на удивление серьёзна. — Пока вы пробуете. Соглашайтесь. Если вы так боитесь за неё, пусть она пока побудет у меня, а потом, если что, сможете всегда вернуть её назад.

— Ох, Луна! — Гермиона сокрушённо покачала головой, а Гарри широко улыбнулся.

— Так вы согласны?

— Луна, перестань паясничать!

— Луна, думаю, наша дружба такова, что не нуждается ни в чьём сохранении. Правда же, Гермиона?

— Правда, — проворчала она, глядя на обоих исподлобья.

— Ну, раз вы согласны, что с вашей дружбой всё будет в порядке, — просияла Луна, — то чего же вы ждёте? Целуйтесь скорее!

— Чего?! — воскликнули они оба, не сговариваясь.

— Давайте, вы же хотите попробовать, я вижу.

— Вряд ли!

— Ни капельки.

— Что значит «вряд ли», Гарри?!

— Я имел в виду, что… ты же, наверное, не захочешь, в любом случае.

— Ага, а если бы захотела…

— Ну, ты же не захочешь.

— Мне всё больше начинает казаться, что ты от меня что-то скрываешь.

— Ничего я не скрываю, что ты выдумываешь, Гермиона. Это, скорее, ты всё время на что-то как будто намекаешь.

— Я?! Намекаю?! Ещё чего!

— Поцелуй её. Давай, Гарри, не трусь!

— Не слушай её. Ты же знаешь, что у неё вечно какие-то несуразные выдумки в голове.

— Знаешь, вот теперь мне уже кажется, что не такие это и выдумки.

— Ты о чём?

— Я просто смотрю на тебя, и…

— И что же?

— Давай же…

— Гарри, нет!.. Гарри! Что ты делаешь?!

— Молодец, Гарри!

— Гарри, что ты сделал?! Ты… ты поцеловал меня?! Ты… она… Это всё ты виновата! Что ты наделала?!

— Ну, мне пора.

— Постой! Не уходи! Луна, не уходи! Стой! Луна… Гарри? Не смотри на меня так. Я запрещаю тебе. Я…

Трудно перечислить все те пути, которые приводят пары к этому месту в кружном коридоре, так удачно подходящему для продолжительных свиданий и поцелуев. Иногда эти пути бывают довольно причудливы. Но когда Гермиона теперь уже прилагала собственные невольные усилия по полировке поверхности подоконника своей мантией, на лице её застыло выражение восторженного открытия, словно она была первой в этом месте девушкой, чьи губы жадно и ещё довольно неумело целовал любимый ею человек. Она прикрыла глаза и покрепче обняла свою самую подходящую кандидатуру.