Argent (джен)

Волны разбивались о скалы и жадно обгладывали камни, словно желали поглотить небольшой остров. Навсегда утопить его в своих водах подобно Атлантиде. Небо было хмурым и предвещало непогоду. Встревоженные крики чаек наверняка слышали даже в деревне.

Соленые брызги попадали на лицо, руки, волосы, а она все сидела, смотрела вдаль и мечтала. Мечтала о путешествиях, о том, что когда-нибудь сможет увидеть весь мир и, возможно, ей удастся полетать верхом на драконе. Истории о Всадниках, эльфах, гномах и других волшебных народах всегда интриговали ее. Она неистово мечтала повстречать этих, казалось, сказочных существ. Мечтала, что когда вырастет, сорвется, бросит все и уплывет на корабле навстречу приключениям. Но на то это и мечты. Они никогда не сбываются.

Она швырнула камень в море и в порыве злости стала бросать камни в воду один за другим, жадно зачерпывая их руками и не обращая внимания на порезы, которые оставались на ладонях, когда она сжимала особо острые камни.

— Никогда, — прошептала она, и слезы хлынули из обжигающе зеленых глаз, в которых горело море ярости и тупого отчаяния.

Никогда она не повидает мир. Навсегда останется в этой деревне. В этой дыре с этими подлыми людьми. Они ведь знали. Знали о чем она грезит каждую ночь и почему так интересуется заморской землей, почему так жадно ждет возвращения моряков и не менее жадно слушает их рассказы. Они знали. Но все равно предали ее, предали ее мечты, затоптали их в грязь.

Они всю жизнь твердили, как любят ее, что желают ей самого лучшего, а теперь просто взяли и предали ее. Дали согласие на помолвку, даже не поинтересовавшись, хочет ли она этого вообще. Просто объявили за завтраком, что она помолвлена с Гарольдом.

Она знала. Знала, что никогда не сможет уехать отсюда, если свяжет себя с кем-нибудь узами брака. Поначалу муж не будет против подобной авантюры, но скажет, что сначала нужно разобраться с работой, хозяйством, деньгами. А потом появится ребенок, и он скажет, что мать должна быть рядом с дитем. Потом еще ребенок, еще ребенок, и ей уже будет не до путешествий, а потом и старость. Вот и вся жизнь как на ладони. Даже к гадалке можно и не ходить, чтобы узнать судьбу.

Злые слезы все текли по щекам.

Тучи начали сгущаться, и стал накрапывать дождь. Волны еще неистовее забились о скалы. А вода, всегда такая лазурная и светлая, приобрела темный, почти что черный оттенок.

— Лана! — беспокойный крик едва прорывался сквозь шум волн.

— Оставь меня!

Крепко сложенный парень подошел к Лане и схватил ее за плечи. Она кусала губы и отводила глаза, которые показались ему намного темнее обычного.

— Слезами ничего не решишь, как и скандалами, — мягкий баритон названного брата всегда действовал на буйную Лану успокаивающее, но сейчас вышло наоборот. Она взвилась ужом и попыталась вырваться из медвежьей хватки. Ей почти удалось это сделать, но он перехватил ее и больно обхватил руками плечи, хорошенько встряхнув напоследок. — Ты хоть понимаешь, — он смотрел ей прямо в глаза, будто считал, что так до нее лучше дойдут его слова; зелень схлестнулась с лазурью, — какая честь тебе оказана? Сын мэра возьмет тебя в жены!

— Мне плевать, — ледяным тоном отрезала Лана. — Будь он королем Алагейзии, я бы все равно не вышла за него.

Он вздохнул и шлепнул руками по ногам. Дождь усиливался, а Лана, обхватив лицо брата ладонями, горячо зашептала:

— Ты же знаешь, Крис. Знаешь, почему, — ее глаза жадно бегали по лицу Кристиана. — Мы же вместе мечтали отправиться на континент, ты помнишь?! — с каждым предложением голос становился громче. — Мечтали увидеть мир, познакомиться с разными народами, войти в историю! Желали, чтобы наши имена были на устах у всех! — в порыве вдохновения Лана оттолкнулась от Кристиана и провела рукой в воздухе, указывая вдаль. Указывая туда, где должен был лежать континент, на котором расположилась великая страна Алагейзия.

— Я помню, — твердо и тихо произнес Кристиан. — И я тоже до сих пор мечтаю об этом…

Лана оборвала его, схватив за грудки:

— Так давай сбежим! Сбежим туда, где не будет никаких невест и женихов для нас! Туда, где мы сами будем вершить свои судьбы! — ее глаза горели такой надеждой, что в них даже не было заметно того чувства, которое испытывает человек, когда решается на отчаянные меры.

Кристиан зажмурился, борясь с желанием согласиться. Но даже с закрытыми глазами он видел перед собой эти зеленые, полные слепой надежды.

— Речи безумца, — Лане показалось, что на нее обрушили ушат ледяной воды. — Нас там никто не ждет. Мы будем нищенствовать. Там у нас не будет дома, который примет нас любыми, даже грязными оборванцами. Не будет семьи, которая может поддержать…

Лана отряпнула от брата, будто тот неожиданно обернулся ядовитой змеей. На лице смешались недоверие, страх, злость и шок. А Кристиан все распинался о том, что семья — это последнее, что у них остается и что всегда необходимо держаться родных. Лана громко усмехнулась, скрестила руки и посмотрела на брата так насмешливо, как смотрят взрослые на детей, задающих глупые вопросы. Крис умолк, заметив перемену в лице названной сестры.

— Ты, верно, забылся, — ядовито осклабившись произнесла Лана, сделав вид будто вычистка грязи из-под ногтей в данный момент — самое интересное для нее занятие, — твоя семья — не моя семья.

Кристиан замер. Лана мимолетно резанула по нему раскосыми глазами, словно ножом. Дождь уже лил во всю и над их головами полыхали молнии и гремел гром. Лана развернулась и убежала. Смоляные волосы в последний раз хлестнули в таежной чаще, и девичий силуэт пропал в темноте.

* * *

— И что ты сказала? — поинтересовалась Алиса, нарезая хлеб и с интересом глядя на подругу, ужинавшую с таким голодом, будто не ела несколько дней подряд.

Лана поморщилась как от зубной боли.

— Что его семья — не моя семья, — резко бросила она и поскорее набила рот кашей, чтобы любопытная подруга перестала допытываться до нее.

Алиса вздохнула, отложила нож и, вытерев руки о полотенце, села на деревянную лавку с такой всемирной усталостью, будто это ее поневоле выдавали замуж.

— Не знаю даже, что делать, — она покачала головой. — Я бы на твоем месте смирилась. Гарольд не такой уж и плохой человек. Тем более еще пару лет, и он станет мэром, — Алиса слабо улыбнулась. — Самым богатым и влиятельным человеком в нашей деревне.

Лана замерла, как олень, почуявший, что на него ведут охоту и взглянула на Алису с такой яростью во взгляде, что та поспешно отвела взгляд.

— Ты издеваешься? — ложка шлепнулась в тарелку с кашей. — Все вокруг только и твердят мне о том, что я стану женой мэра. Как будто я не знаю этого! — деревянный стол покачнулся, когда Лана встала из-за стола. — Но мне плевать на его статус. Моя свобода мне дороже, как же вы все этого не понимаете?! — она собралась выскочить на улицу, прямо под дождь, хотя терять уже было нечего.

— Стой! — Алиса потерла лоб. — Я не это имела в виду. Ты же знаешь, я на твоей стороне и готова помочь.

Тени неровно плясали на деревянных стенах комнаты. Свет огня искажал черты лица девушек, делая их более острыми и каким-то демоническими. Дождь барабанил по крыше и крыльцу и не собирался заканчиваться в ближайшее время. Море бушевало. Даже в доме было слышно как бешено бьются волны о скалы.

— Может мы придумаем что-нибудь, — задумчиво проговорила она, уставившись в пол.

Лана села на место и откинула голову назад, опершись затылком о стену. Голова не желала работать. Перед глазами все еще стоял образ Кристиана, говорившего о том, что им нельзя уплывать отсюда. Ей захотелось ударить его. Жалко, что она не парень. Тогда можно было бы подраться, выпустить пар, потом Кристиан сказал бы, что он не прав, и они бы отправились в таверну зализывать раны.

— Ты можешь поговорить с Гарольдом, — наконец изрекла Алиса. — Он тебя поймет и, возможно, сам предложит отменить помолвку.

— Он не отменит помолвку, — мрачно усмехнулась Лана. — Он всю жизнь только и делал, что пытался добиться моей руки. Мне нужно было догадаться, что все так и закончиться и сбежать, пока была возможность.

Она устремила свой взгляд в окно, к морю, за горизонтом которого пару недель назад скрылись торговые корабли, направившиеся на континент. Теперь было поздно. Они вернутся к зиме, с первым холодом. За эти три месяца на нее успеют накинуть поводок в виде на первый взгляд невинного «жена».

— Я все равно сбегу! Плевать, что обо мне будут говорить и думать, — в порыве Лана вскочила с места. Глаза загорелись нешуточным огнем.

Выход оказался таким простым, и почему она так убивалась?

Алиса моргнула, а потом в ужасе уставилась на подругу.

— В чем дело, Лис?

— Я… — Алиса сцепила руки в замок, — не знаю, — голубые глаза лихорадочно следили за выражением лица Ланы. — Ты уплывешь, а я останусь здесь, понимаешь?

— Кто так сказал? — возмущенно начала Лана. — Мы же вместе собирались… — догадка оказалось такой страшной, что Лана резко замолкла. — Алиса? Алиса, только не говори мне, что…

— Да! — Алиса крикнула одновременно со всполохом молнии. — Именно так.

Лана осела и хрипло усмехнулась, а потом и засмеялась. Засмеялась как-то по-сумашедшему. Вкупе с неровным светом огня это выглядело весьма устрашающе. Но смех прекратился также резко, как и начался. Звенящая тишина окутала дом, которую нарушали лишь стуки капель дождя и раскаты грома.

— Вы все с ума сошли. Родители, Кристиан, а теперь и ты.

— Я бы хотела уплыть с тобой, — Алиса слабо улыбнулась и уставилась в окно, но за стеной дождя там мало что можно было разглядеть. — Но Питера я люблю больше, чем…

— Чем меня, — закончила за подругу Лана.

Вся ее злость ушла. Она должна была возненавидеть Алису за такое, но на душе у Ланы было спокойно. Она понимала подругу в какой-то степени. Хотя как можно понять влюбленного человека, когда ты сама никогда не любила?

— Нет, — Алиса мягко покачала головой; ее золотистые волосы казались рыжими в оранжеватом свете огня. — Это другое. Ради него я готова подождать, — помолчав немного, она продолжила, — и пережить. Подождать исполнения детской мечты и пережить разлуку с той, кого полюбила как сестру. Но когда-нибудь я отправлюсь вслед за тобой, и мы вместе будем изучать целый мир.

Лана улыбнулась, впервые искренне и счастливо за целый день. Чувство благодарности и некоего облегчения были неописуемы. Ей показалось, что она свалила с плеч тяжеленную ношу и теперь была свободна, как дикий дракон.

Дождь пошел на убыль, раскаты грома раздавались все реже и реже, и молнии перестали сверкать. Жители деревни облегченно вздохнули и, когда тучи расступились, и появилось бледное солнце, словно перенесшее болезнь, повылезали из домов, принявшись за незаконченные дела.

Единственным, у кого работы в этот ливень было не в провал был Дармонт. В такие непогожие дни многие проводили свое время в его таверне, в основном мужчины. Травили байки, пили эль. Их гогот можно было услышать по всей округе.

Лана заторопилась к дому, который находился на самом краю деревни, ближе всего к лесу. Грязь тут же испортила обувь и замарала подол платья и плаща, хоть она и старалась наступать на более сухие места.

Деревня проснулась окончательно. Мужчины ругались, проклинали слишком дождливый сезон. Брэм, крепкий и мускулистый кузнец, пытался вытащить колеса телеги из засасывающей их грязи. Он перекрикивался с другими мужчинами помогавшими ему. Они пыхтели, краснели и потели. Телега повязла слишком глубоко. Лошадь нетерпеливо фыркала, качая крупной головой. Она тоже вязла из-за того, что стояла на месте, и ей это, похоже, совершенно не нравилось. Дети засели дома, а женщины изредка мелькали между домами. Бегали к подругам в гости за недостающими продуктами или лекарствами, либо ходили за водой.

На остров опустился легкий туман.

— Лана, — девушка вздрогнула от звука этого голоса и медленно развернулась; капюшон скрывал ее лицо, — вот мы и встретились.

Перед ней стоял ее жених и нагло ухмылялся. Короткие каштановые волосы красиво подчеркивали светлое скуластое лицо, а по темно-карим глазам мало что можно было понять о его настроении и чувствах.

— Ты ведь уже знаешь, правда? — он улыбнулся лишь уголками губ и склонил голову вправо, будто пытался разглядеть лицо Ланы сквозь тьму, в которую погрузил ее капюшон плаща.

— Конечно, знаю, — ответила она чуть резче, чем хотела.

— Говорят, — Гарольд обвел улицу внимательным взглядом, будто выискивал того, кто мог их подслушать, — ты отреагировала… буйно, — закончил он все также елейно улыбаясь, хотя глаза его были непроницаемы. — Все невесты такие нервные.

«Все женихи такие козлы», — захотелось ввернуть Лане, но она промолчала.

— Не прячь свое лицо от меня, милая, — проговорил он и коснулся ее щеки, поглаживая мягкую кожу большим пальцем.

Лану чуть не стошнило от его обращения и прикосновения.

— Я тороплюсь, — коротко и холодно оповестила она и резко развернулась, оттолкнув его руку.

— Что ж, не буду тебя задерживать, — спокойно произнес он ей вслед все также приторно улыбаясь.

Сердце Ланы отбивало быстрый ритм, но дело было не во влюбленности, как могло бы показаться. Это была ненависть. Она ненавидела Гарольда. Он не был плохим человеком, но был каким-то слишком хитрым и скользким, словно змея.

Гарольд никогда публично не проявлял своих чувств. О его увлечениях и характере можно было только строить догадки, хотя ни для кого не было секретом, что в нем есть лидерские качества и желание защищать и прославлять свой народ. К тому же он был аристократически красив. Все это послужило толчком для мнения жителей деревни о том, что он абсолютно положительный человек, но Лана, Кристиан и еще парочка людей сомневались в этом, когда видели эти непроницаемо ледяные глаза и полуулыбку, полуоскал. Тем не менее это не мешало незамужним девицам бегать за ним, таять от одного мимолетного взгляда и преследовать его всюду, где бы он не появился. Не стоит уж и говорить о том, как они отреагировали на новость о его его женитьбе. Лана шла, а бывшие приятельницы провожали ее такими волчьими взглядами, будто она самолично вырезала всю их семью и сожгла их дома. Лишь тень сына мэра, невидимым шлейфом преследовавшая ее, не позволяла девушкам вцепиться в глотку Лане.

Сказать, что это было неприятно — ничего не сказать, и ненависть Ланы к Гарольду возрастала прямо пропорционально ненависти девушек к ней.

Лана чувствовала на себе взгляды воздыхательниц Гарольда и слышала их злые перешептывания. От компании особо яростно обсуждавших ее фанаток отделилась фигура в ярко-красном плаще. Голову полностью покрывал капюшон, но любой в деревне узнал бы ее. Эта девушка со своей бабушкой переехала на остров совсем недавно, но Мэри благодаря необычному алому плащу запомнили все. Нагнав Лану, Мэри подстроилась под ее шаг.

— Не все против тебя. Адекватные люди вроде меня еще остались, поверь. Но теперь тебе стоит остерегаться темных переулков. Просто предупреждаю на всякий случай. Мало ли, что эти девицы задумают.

— Охотно верю, — в тон Мэри ответила Лана. — Без твоего совета я бы не выжила.

Мэри нахмурилась, но ничего не ответила на саркастичный выпад собеседницы.

Мимо пробежала стайка ребятишек грязных с головы до пят, но жутко счастливых. Матери кричали им вслед, но они даже и ухом не повели. Отцы детей смеялись над ними и над излишне беспокойными женами. Раздался чей-то недовольный голос:

— Ну, конечно! Не тебе же потом все это стирать!

Прошло несколько минут в напряженном молчании.

— Слушай, я не хотела грубить, — Лана старательно подбирала слова, чтобы это не выглядело как лесть или как одолжение. — Спасибо за поддержку. Я действительно благодарна, ведь мало кто реально понимает, в каком я положении.

— Не волнуйся, я понимаю тебя, — Мэри сняла капюшон и сдержанно улыбнулась.

Лана раньше не видела ее вблизи, поэтому первой мыслью было то, что Мэри невероятно красива: светлая кожа контрастировала с темными волосами, вытянутое лицо, серые глаза, полные губы и идеальные пропорции.

— Увидимся, — проговорила Мэри, махнув на прощание.

— Ага, — немного отстраненно ответила Лана, любуясь прекрасным лицом Мэри, которое почему-то, это она заметила не сразу, было испещрено мелкими шрамами и царапинами, — до встречи.

Видеть родителей и брата не особо хотелось, поэтому Лана прокралась в дом через черный ход, находившейся рядом с ее комнатой. Переодевшись в охотничью одежду, она захватила оружие и отправилась в лес.

Запах сосновой смолы, копошение мелких зверей и величественность природы всегда успокаивали ее. Это было неописуемое чувство воодушевления и единения с природой. Лана всегда чувствовала связь с ней сильнее, чем другие люди. Могла слышать то, что, казалось, обычный человек ни за что бы не услышал. Раньше это пугало, а сейчас она относилась к этому дару, как к должному и никому про него не рассказывала. Даже Алисе и Кристиану.

Держа лук наготове, Лана кралась по лесу и вслушивалась в звуки леса. В звуки жизни. Ее целью было лишь общение с природой, но за диких животных никто не ручался, и в такой дали от деревни они могут напасть в любую минуту, поэтому оружие приходилось держать наготове.

Небо совсем прояснилось, туман рассеялся и снова вернулся в горы, а солнце отдавало тепло последних летних дней, кренясь к горизонту. Скоро должен быть закат. Самое невероятное зрелище, которое Лана старалась не пропускать никогда, предпочитая провожать день в одиночестве, на краю самой отвесной и высокой скалы острова.

Вскоре послышался шум прибоя, и тайга кончилась, уступая место берегу и бескрайней синеве моря.

Сложив оружие, Лана направилась к излюбленной скале и уселась, глядя вдаль. Грязная земля успела измарать одежду в лесу, но она не обратила на это внимания и неосознанно начала поглаживать нагревшуюся за сравнительно короткое время каменистую поверхность скалы.

На горизонте показалась темная точка, и Лана нахмурившись подалась вперед. Несомненно, это был корабль или что-то подобное, но торговцы должны вернуться не раньше, чем через два-три месяца, и Лана совершенно не понимала, что это или кто это.

— Либо мне мерещится, либо у нас действительно нежданные гости, — пробормотала она с каждой секундой хмурясь все сильнее.

А судно все приближалось и приближалось, и у Ланы уже не было сомнений, что это корабль. Но он был так далеко, что точно сказать их ли это торговцы она не могла. Силуэт корабля был едва ли больше ногтя Ланы. Следом за первым судном появились еще два пятна. Это все больше напоминало военное нападение, хотя какой безумец решится напасть на довольно крупную укрепленную деревню (почти что город) лишь с тремя кораблями?

Шло время и судна приблизились настолько, что теперь Лана с уверенностью могла сказать: «Это не наши торговые корабли». В свое время она по понятным причинам достаточно интересовалась корабельным делом, что бы суметь различить торговые, военные, рыболовные и другие судна между собой. Но эти корабли не подходили ни под одну категорию. Они были вытянутыми в длину, узкими, изящными, а корабли островских плотников казались по сравнению с ними грубыми и неотесанными.

Лана вскочила с места и в последний раз окинула корабли внимательным взглядом, пытаясь запомнить как можно больше деталей, чтобы доложить главе города все в подробностях, дабы он мог понять, действительно ли это нападение.

Она была слишком взволнованна, чтобы увидеть парящие в небесах над неизвестными суднами несколько птиц, которых незнающий человек принял бы за таковых. В таком возбужденном состоянии ей бы и в голову не пришло, что это драконы.