Лестница в небеса (гет)

До восхожденья семь секунд,

Не верю, что ещё жива,

Но небеса меня уже ждали.

Я думала, что это конец,

И уверена, что ты поймёшь,

Что меня держит здесь.

Семь дней

Я лежу и бессмысленно смотрю в потолок, одно из развлечений, которые все еще остались в моем распоряжении. Ничего уже не хочу. Устала… Я просто устала и хочу, чтобы всё, наконец, закончилось.

Сегодня мне снился сон… мне приснилось, что мои мучения завершились, и я умерла. И я увидела, что небеса меня уже ждут, но я не могу пока так просто уйти.

Я себе противоречу… хочу уйти, но меня здесь держат мои воспоминания, моя семья и те считанные единицы друзей, которые остались со мной. Я только недавно осознала, насколько люблю жизнь. Ведь все, что со мной было, это — ЖИЗНЬ: все взлеты и победы, мои слезы по пустякам, смех и любовь. Какая же я была глупая, что не замечала этих прелестей жизни. А теперь… теперь мне ничего не остается, кроме как лежать на больничной койке, не в состоянии даже встать. Мои двигательные процессы нарушены, как говорят врачи. Они много чего говорят, кроме главного. Что я обратилась в больницу слишком поздно. На меня уже смотрят как на покойницу. И так хочется закричать: «Я здесь! Я еще жива! Не хороните меня заживо!»

И только книги… единственное мое утешение в самых трудных, как мне казалось, ситуациях, не покидают меня. Не жалеют меня. Они просто помогают сохранить хоть какие-то чувства, не давая впадать в отчаянье. Но всегда есть «но». И для меня это «но» стало тем, что с болезнью у меня ухудшилось зрение. Рассеянность, ухудшение мыслительных процессов, почти постоянная головная боль. А еще приступы и спазмы. Они появляются все чаще и несут с собою боль.

Так и лежу я в этих четырех стенах, принимая бесконечных посетителей и слушая тихие рыдания мамы.

Что ж, уже отбой, и хоть я и так сплю целыми днями, все равно надо спать, может, мне снова приснятся небеса…

* * *

Во снах я вижу лестницу в небеса,

Мой ангел спускается по ней вниз,

Чтобы забрать с собой...

Я протягиваю руку, но ты исчезаешь,

И всякий раз, когда зовёшь за собой,

Знай, что я всегда лишь на шаг позади.

Шесть дней

Сегодня во сне я видела лестницу. Не знаю, куда она ведет, но мне захотелось по ней подняться, будто кто-то звал меня. Она была обычная, ничем не примечательная. Лестница как лестница. Я начала подниматься, но потом наткнулась на какую-то невидимую стену и, оглянувшись назад, увидела, что прошла не больше пятидесяти метров, хотя мне казалось, что минуло много больше.

Я постаралась пройти дальше, но меня буквально выдернуло из этого сна, и увидела свою сестру. Она смотрела на меня затравленными глазами, которые не покидала неясная вина. Было странно смотреть на отражение своего лица, точнее, каким оно было раньше, и видеть на нем такие эмоции. Моя близняшка, заметив, что я проснулась, виновато отвела глаза и почему-то покраснела.

Я уже собиралась спросить у нее, что случилось, но она меня опередила и тихим голосом начала говорить, все еще отводя глаза.

— Сестра, я знаю, что мне нет оправдания, но я не смогу молчать, как меня просил Миша. Дело в том, что два месяца назад он заявился ко мне, напившийся в стельку, и закатил мне истерику по поводу того, что ты перестала обращать на него внимание и стала не похожа на саму себя. Тебя тогда не было дома, и мы не знали, куда ты вечно пропадаешь и почему возвращаешься бледная, как смерть. Почему вообще стала реже появляться дома, стараясь избегать всех. Ни я, ни он, да никто не знал, почему ты так себя ведешь! Ты ведь никому ничего не сказала и переносила это все в одиночку. Даже маме ничего не открыла… и мне тоже. Мы не знали, что и думать, и Миша, он тогда, он… — она резко выдохнула и снова затравленно посмотрела на меня. Через минуту она, будто на что-то решившись, выпалила: — Мы тогда переспали… и так было каждый день. И даже когда стало известно, что к чему, наши встречи продолжились. Я ничего не могла поделать, пойми! Он, конечно, сожалел, но сказал, что отступать некуда, и мы просто будем молчать. Но я не могу так, ты — моя половинка, мы всегда знали друг о друге все. Ты только один раз утаила от меня правду, но вот она всплыла, и я тоже не могу молчать, тем более… тем более, что я беременна от Миши. Прости нас, пожалуйста, прости.

Я смотрела на свою сестру, которая заливалась слезами, уронив голову на руки. Нас никогда не могли различить… только Миша всегда знал, что я — это я, а не моя сестра, как бы мы ни старались его запутать. Правда, сейчас нас точно не спутаешь. Я стала болезненно-бледной, синие круги под глазами, с сединой в волосах и потухшими глазами. Я таяла на глазах, и с этим не поделаешь ничего. А Яна осталась такой, какой она и была, только чуть-чуть пополнела, теперь я заметила это, совсем немного, но для человека, знавшего сестру как облупленную, заметно. И я сказала то, что должна была, с улыбкой на губах и правдивой радостью… ведь я и правда была рада за Яну:

— Поздравляю… и, не сочти за дерзость, но, можно, если родится девочка, назвать ее моим именем? А крестной сделать Машу? И еще, вы с Мишей должны обязательно сыграть свадьбу, шикарную, с белым платьем, с лимузином. Как ты всегда хотела, — на мои слова Яна неверяще посмотрела на меня и, неуверенно улыбнувшись, кивнула головой.

Весь день мы проболтали, хоть мне и было несколько тяжело, и я иногда «выпадала» из реальности. А когда настала пора расставаться, она, уже выходя за дверь, тихо сказала: «Спасибо, Ань!»

Уснула я немного грустная, но все же с легкостью на сердце, я еще не знала, что завтра вернется мой кошмар наяву, боль, которая на время сдала позиции…

* * *

Мои чувства говорят мне, я изменилась,

Но одна вещь всё равно остаётся -

Я растерзана на части,

И эта ненависть продолжает причинять мне боль.

Постепенно я начинаю осознавать,

Что мы не сможем воссоединиться вновь,

Я должна буду пройти через это.

Пять дней

Сегодня во сне я прошла еще больше, целых сто метров, и я поняла, что это лестница к небесам, и, когда я достигну самого верха, мое существование на земле закончится. И еще сегодня у меня был приступ, их уже довольно давно не было по моим рамкам, около пяти дней. К постоянной головной боли я привыкла. Да и к другим проявлением болезни я относилась равнодушна. Но вот спазмы, приступы... Я уж подумала, что спокойно и без боли умру, но она меня преследует повсюду. Ужасно, я только во сне чувствую покой, но он не долог. Боль растерзает меня на части, и ничего нельзя с ней поделать, обезболивающие уже не помогают, снотворное не действует. Ненавижу! Поскорей бы все это закончилось, я не могу больше терпеть, убейте меня кто-нибудь.

В боли спазмов прошел весь день, и я с облегчением почувствовала, что проваливаюсь в спасительную темноту.

* * *

Во снах я вижу лестницу в небеса,

Мой ангел спускается по ней вниз, чтобы забрать с собой...

Я протягиваю руку, но ты исчезаешь,

И всякий раз, когда зовёшь за собой,

Знай, что я всегда лишь на шаг позади.

Четыре дня

Сегодня я прошла еще около двухсот метров, и небеса стали еще ближе. И еще я сегодня впереди себя увидела неясное светлое пятно, и мне подумалось, может, это Ангел меня провожает до конца лестницы? Я верю в Ангелов и с нетерпением жду встречи с ним.

Боль все еще не отступила, приступы накатывали один за другим, прибавилась рвота. Мне так плохо, я так устала от всего этого. Когда же все закончится? Я даже не видела, кто сегодня ко мне заходил в палату, кроме матери, которая у моей кровати дежурит почти постоянно.

С наступлением темноты я, наконец, почувствовала, что боль потихоньку отступает, и провалилась в сон.

* * *

Это проклятие или благодать?

Или раскаяния ослепили меня?

Моя гибель в ожидании,

Ставка — моя душа.

Найду ли я лестницу в небеса

В конце пути?

Три дня

Прошла еще триста метров и увидела Ангела… он прекрасен, это единственное, что я могу сказать. Скоро будет конец моего пути, и я надеюсь, что эта лестница и правда ведет в небеса.

Сегодня приходил Миша, пытался попросить прощенья, но я его остановила и сказала, чтобы он был счастлив и выполнил мое последнее желание перед тем, как я умру. Я попросила его поцеловать меня, и он исполнил мою просьбу. Наклонился и поцеловал так, как никогда не целовал раньше, вкладывая всю боль, раскаяние, нежность и любовь ко мне, все еще теплящуюся в его сердце. Я рада, что он будет счастлив. Лучше так, чем он будет увядать. Как увяла я, меньше чем за полгода.

А потом я улыбнулась и сказала: «Спасибо… и прощай, позаботься о Яне».

И провалилась в сон и не слышала, как он сказал: «Люблю тебя и позабочусь о твоей сестре… и нашем с ней ребенке».

* * *

Во снах я вижу лестницу в небеса,

Мой ангел спускается по ней вниз, чтобы забрать с собой...

Я протягиваю руку, но ты исчезаешь,

И всякий раз, когда зовёшь за собой,

Знай, что я всегда лишь на шаг позади.

Два дня

Я почти добралась до конца, осталось совсем немного, Ангел и небеса ждут меня, и очень скоро я там окажусь.

Сегодня я со всеми прощалась, не словами, а взглядами, жестами, улыбками. Хоть мне и давалось все это тяжело, но я держалась. Мне хотелось, чтобы меня запомнили с улыбкой на лице. Сильную, несмотря на болезнь, не сломленною ею.

И только перед тем, как я уснула, сказала всем, кто собрался в моей палате: «Прощайте».

И с улыбкой уснула, скоро все закончится, и боль больше не будет меня преследовать.

* * *

Во снах я вижу лестницу в небеса,

Мой ангел спускается по ней вниз, чтобы забрать с собой...

Я протягиваю руку, но ты исчезаешь,

И всякий раз, когда зовёшь за собой,

Знай, что я всегда лишь на шаг позади.

Знай, что я всегда лишь на шаг позади.

Один день

Последние пятьсот метров до вершины лестницы я бежала и, добравшись до верха, увидела Врата, ведущие на небеса. Ангел, стоящий возле них, протягивал мне руку и улыбался ласково и нежно. Я, ответив на улыбку, вложила свою ладонь в его, и меня с головой накрыл теплый солнечный свет. Ангел обнял меня, и мы полетели к Вратам. Перед ними он опустился и, взяв меня за руку, медленно повел через них. И я, наконец, почувствовала покой, боли больше не будет. Мне захотелось снова улыбнуться и рассмеяться, что я и сделала. Легкость и беззаботность окутала меня с головой и я, одарив своего Ангела радостью, написанной на лице, побежала вперед.

* * *

На больничной палате лежала девушка лет восемнадцати. На ее губах застыла улыбка облегчения. Но сама она не дышала, сегодня ночью, во сне, она умерла. Ее волосы, иссиня-черные, были тронуты сединой, а синие глаза были закрыты. Закрыты навечно, но все ее лицо и поза излучали покой.

Около нее сидела и обливалась слезами ее мать, а чуть поодаль стояли парень и девушка. Девушка была точной копией умершей, только не такая бледная, худая и без седины в волосах. Она молча плакала на плече парня, который гладил ее по голове и тихо, про себя, проговорил: «Спасибо за все тебе, прощай».