Южный ветер (джен)

Южный ветер, колышущий траву; высокие стены из светлого камня, дома и мосты… Увы, мне было не до осмотра нового места — обстановка не располагала к созерцанию: укрепления пали, бой шел уже в городе, и это, как ни странно, не было нам на руку — в любой момент командиры армии Стоунхелма могли понять истинную цель вторжения и отправиться по следам избранного…

— Быстрее, прикройте меня! Рассредоточьте отряды, отвлекайте солдат любой ценой, никто больше не должен попасть в некрополь!

— Будет исполнено, госпожа.

Я спешила. Ноги сами несли меня в подземелье, куда не так давно спустился наш господин, чтобы совершить величайшее в своей судьбе деяние. Мне сообщили, что его кто-то преследует, и этот кто-то по описаниям казался очень похожим на демона…

Боюсь, на того самого демона. А ведь господин еще ничего не знал! Не следовало выводить его из глубокой сосредоточенности, но после ритуала мне предстояло передать ему тяжелые вести. Я успела увидеть то, что хотелось бы забыть: его разоренные покои, трупы рыцарей, слуг и послушников, главного библиотекаря, с которым владыка был дружен, в крови и со сломанной шеей… Малопристойно одетую юную леди, что владыка прислал из Стоунхелма, последнюю из славного рода Соколов, нашли мертвой в паучьей яме — с мертвой же намтару. Немногие выжившие указали виновного — странного человека, похожего на демона.

Неужели это все-таки случилось? Неужели полукровка не только сумел прорваться к нам, но и опередил господина? Конечно, раз он был в его покоях, то мог и узнать, куда направляется владыка Арантир. Повелитель мудр и силен, обычный демон ему не страшен, но если это существо в одиночку сумело справиться с половиной охраны замка, значит, что-то или кто-то ему помогает. Значит, опасность слишком велика. Значит, может случиться всякое. Значит… Я прибавила ходу.

Там, под землей, в старинных коридорах некрополя, среди знакомых символов и слов я снова обрела душевное равновесие. Чутье ясно подсказывало мне, куда направился владыка, — и, увы, не только оно. Мне всюду начали попадаться трупы телохранителей господина: одни обугленные, другие изломанные после падения с высоты, третьи изрубленные. Окровавленные лица, расколотые шлемы… А это кто?

— Магистр Нешам?

Тело лежало на ступенях, рядом темнели следы, оставленные огненными шарами. Старый магистр сражался, пока был способен. Не может быть. Не может быть…

— Покойся с миром, верный слуга Асхи, — тихо произнесла я и осторожно закрыла выцветшие и уже остекленевшие глаза мертвеца.

Когда я почуяла беду — в тот миг или раньше? Как бы то ни было, я ринулась вниз, понимая, что владыке грозит смертельная опасность, что еще немного — и будет поздно. Все ниже и ниже… Еще тела. Мертвый циклоп. Черный провал в полу и пролом в стене наверху. Стрелы, выпущенные из веревочного лука… Не желая тратить драгоценные магические силы, я привычным движением подтянулась и, кажется, не забралась, а взлетела наверх по веревке. Пробежала по верхнему поясу на колоннаде — и вниз, скорее, скорее… Опять наверх. И опять вниз.

Я снова увидела тела. Наемники из черной стражи. Рыцари — элита войска, лучшие из лучших… Господин Ашмур — это он привел сюда отряд.

Ашмур был старше владыки и, как мне думалось, ревновал к его учености и высокому положению. Он был бесцеремонен, даже груб, вечно на что-то указывал лорду Арантиру, поучал его, пытался, хоть и без особого успеха, опровергать его теории. Владыка выслушивал его невозмутимо, а порой вступал в научные и религиозные диспуты и играючи гасил его гнев. Все ведали: верховный лорд познал и видел такое, о чем подобные Ашмуру могли лишь мечтать.

— Учитель, — однажды спросила я, — отчего вы дозволяете этому человеку проявлять непочтение к вам?

Владыка Арантир поднял руку, протестуя:

— Напротив, дитя мое, — примирительно ответил он, — господин Ашмур — мой добрый друг. Он видит все мои слабые места, он знает все мои грехи, дурные черты и, в отличие от других, не боится говорить правду. Знала бы ты, скольких неверных шагов я избежал благодаря его прозорливости, сколько ошибок исправил!

Я не осмелилась спорить с наставником, но в глубине души питала к Ашмуру неприязнь и лишь сейчас, увидев его со вспоротым животом, поняла все до конца. Он не любил владыку. Он завидовал ему, он желал быть лучше владыки — во всем... Он погиб, защищая владыку. Он стоял за него до конца.

— Ашмур… Прости меня. Да примет тебя Асха, вернейший из верных!

Некрополь был разграблен, и мой дух возмутился при виде разгрома и хаоса, царящего в святых стенах, но внезапно я услышала шум и побежала вперед со всех ног. На лестнице я увидела еще двоих, лежащих без движения. Хоканы, старший и младший. Некромант и рыцарь. Отец и сын… Звуки сражения раздавались все ближе и вдруг стихли. Опоздала?! Опоздала! Нет. Нет. Нет…

Заслонив себя магическим щитом, как учил владыка, я спрыгнула с высоты в центральный зал, ярко освещенный факелами, и остановилась, не в силах поверить глазам. Учитель, обессилевший, явно потерявший способность управлять своим телом, едва стоял, пошатываясь, точно зомби. Перед ним был здоровенный… маг? Солдат?

Демон — почувствовала я. Демон. Тот самый, которого так долго искали, которого опасались, на руках которого столько крови верных слуг и друзей наших… И кровь владыки — я увидела страшные темные пятна, проступившие на благородном пурпуре его одежд. Я не хотела верить, но он погибал, погибал по моей вине — я не успела вовремя. И тут чудовище снова занесло клинок над учителем, ставшим совсем беззащитным…

Так нет же!

В два прыжка я оказалась рядом, и меч с лязгом ударился о меч. Демон, не ожидавший нападения, оторопело уставился на меня.

— Адская мерзость, — произнесла я с презрением. — Ты топтал землю Асхана двадцать лишних лет.

Лицо полудемона-получеловека искривилось от ненависти, в глазах замерцали огоньки. Столкнув учителя на пол, он занес оружие, готовый одним яростным ударом раскроить мне голову и снова вернуться к незавершенной расправе. Увы, он, быть может, и был силен, но слишком долго раздувал до предела свою злобу — вместо того чтобы защититься, как он ожидал, и погибнуть, не выдержав сокрушительного натиска, я что было силы пнула его в голень. Увернулась, сделавшись на мгновение невидимой, — у меня нечасто получалось, но владыка упорно принуждал меня упражняться в этом, и не напрасно!

— Чер-р-ртова дохлятина! — демон потерял равновесие, и я вторым пинком сбила негодяя с ног. — Я тебя уничтожу!!! Сперва тебя, а потом его!

Меч не должен быть слишком тяжелым; он должен быть острым — так всегда говорил отец, и его завету я следовала даже в нежизни. Пока демон пытался подняться, наточенный клинок взвился в воздух — подбросив, я поймала его на лету и обрушила на шею убийцы:

— Не выйдет!!!

Тяжелый круглый предмет покатился по пыльному полу. Я догнала отрубленную голову демона, подняла ее за волосы, заглянула в потухшие глаза и, повернувшись к наставнику, молча показала ему трофей.

— Благодарю тебя, дитя, — только и вымолвил учитель.

* * *

Подняться и добраться до алтаря он смог лишь с моей помощью. Череп Теней, невредимый, дождался избранного.

— Надеюсь, более нас никто не потревожит, — сказала я, поддерживая владыку за плечи.

Он был куда выше меня, но в этот миг я прозрела — поняла, какой слабой и немощной может быть плоть, когда ею не правит дух, даже если это плоть святого. Я почувствовала, насколько я сильнее. Я была нужна ему, и он знал об этом. Просто стоять за спиной и помогать держаться на ногах тому, кому служила многие годы, — вот и все, что я могла, но и того было довольно. На мгновение его ледяная ладонь накрыла мою руку:

— Орнелла, этот ритуал… Он может привести тебя к окончательной смерти.

— Двадцать лет назад вы уже предупреждали меня о таком, господин, — заметила я.

— Мне ведома твоя сила, дитя мое, — отозвался он, — в тот раз ты справилась, и поистине нас тогда благословила Асха, сотворившая волшебство. Будь иначе, что стало бы теперь со мной и со всем миром нашим?

— Волшебство сотворили вы и только вы, мой господин. Вы и только вы защитили меня, пусть и по воле великой богини. Я знаю, что справлюсь и сейчас. Прошу, не думайте обо мне. Как и прежде, я готова. Вы и только вы, угодный Асхе, должны продолжать свой путь…

— Нет, дочь моя, — он взял меня за вторую руку. — Неужели ты полагаешь, что я двадцать лет готовил себе слугу? Ты сильнее, чем я, Орнелла, и если Асха пожелает призвать меня сегодня, то ты, именно ты продолжишь наше дело во имя нее. И в память обо мне, если будет на то твоя воля.

— Учитель…

— Не называй меня так более, Орнелла, — мягко сказал владыка. — Я передал тебе все, что знал сам, а сегодня узрел, что ты решительнее и куда могущественнее, чем твой бывший наставник. Теперь мне впору учиться у тебя.

— Вы всегда останетесь для меня учителем и господином, владыка Арантир, — произнесла я с великим почтением. Я поддерживала его, почти обнимала и не чувствовала ни тени страха или смятения, точно прикасалась к своему подобию. Две половины единого целого на пороге окончательной смерти — или вечной жизни…

— Нет, Орнелла, — тихо промолвил он, — если мы вернемся, то вернемся как равные. Если я не справлюсь, ты знаешь мою волю. Доверши начатое, не позволь Эришу снова погрузиться во тьму…

— Я все исполню, мой господин.

— Нет, — повторил он и, стараясь вернуть себе прежнюю сосредоточенность, установил вокруг нас защитный барьер. Сконцентрировался. Поднял Череп Теней. Я чувствовала, как он собирает последние силы. — Призовем же души живые на великое служение и подарим Седьмому Дракону свободу! Во имя Асхи, во имя всего мира…

— Да, господин.

— Нет, — произнес он в третий раз. — По имени. Назови меня по имени…

Дух замер во мне. Я посмотрела на выбившуюся из аккуратной прически черную прядь, на неуверенные движения ослабевших рук того, кто готовился отдать за богиню жизнь свою. На кровавые капли под ногами…

— Арантир, — прошептала я.

Под сводами зала прокатилось эхо, словно я выкрикнула это имя в полный голос. Верховный лорд внезапно стал прежним — точным и собранным. И нас обоих объял неистовой силы магический вихрь…

* * *

В городе царило благословенное беззвучие, всегда отмечающее присутствие смерти. Не слышно было ни пения птиц, ни собачьего лая, ни человеческих голосов, и даже теплый южный ветер как будто исчез, покинул навсегда застывшие стены и пустынные улицы. После великой жертвы благодатный вечный сон снизошел на Стоунхелм.

Мы медленно брели по дороге, слушая тишину. Я все так же держала владыку за плечи.

— Орнелла… — он остановился у моста и опустился прямо на землю, прислонившись спиной к белому камню.

— Уже скоро, мой господин, — пообещала я, — нам бы только добраться до портала, а там…

— Не получится, дитя мое, — тихо промолвил верховный лорд, — портал, вероятнее всего, разрушен, но не бойся ничего. Ты сможешь перенести себя домой, у тебя хватит сил непременно. Я сделал свое дело. Делай и ты свое...

— Нет, мой повелитель, — я обняла его, помогая устроиться поудобнее. — Вам просто нужен покой. Живого, неживого или мертвого — нет, я не брошу вас здесь одного, не брошу никогда и ни за что. Даже если портал закрыт или уничтожен, я заберу вас в Нар-Эриш, а потом вернусь за телами. Они нам еще пригодятся.

— Орнелла, — он смотрел на меня непривычно долго, — Асха не ошиблась в тебе.

— Для меня важнее, если вы не ошиблись, мой лорд, — осмелилась я. Он продолжал глядеть на меня, но потом, просветлев лицом, указал куда-то наверх: — Видишь, дочь моя? Асха благословляет тебя. Мы все сделали правильно. Нам удалось.

Я посмотрела на небо. Оно, куда ни глянь, было затянуто плотными тучами столь чудовищного и грозного вида, каких я не видала даже во время сильных бурь. Благословляет?..

Когда с неба упали первые капли, владыка взял мою ладонь, которую я нынче не раз ободрала, забираясь по веревкам и карабкаясь по камням:

— Двадцать лет минуло, Орнелла, а ты все та же. Нимало не бережешь себя… — и в этот миг хлынул дождь. Потоки воды изливались на нас, на мост, на городские улицы, смывали с камней кровь, тушили пламя последних пожаров. Мертвые тела под ними с невероятной быстротой разлагались, рассыпались и исчезали без следа, а мое тело, напротив, с каждой секундой словно делалось крепче и сильнее.

Я посмотрела на свою ладонь — и обомлела: мои раны затягивались буквально на глазах.

— Что это, владыка?.. Что это?!

— Это чудо, — тихо сказал он, — божественное чудо, дитя…

Я решительно повернулась к владыке, застывшему в благоговении:

— Позвольте, господин мой, — и торопливо избавила его от поврежденных доспехов. Раскрыла на нем порванные одежды, увидела несколько глубоких ран... Он не противился.

— Да исцелит нас госпожа наша, да избавит нас и помилует, — почти беззвучно взмолился он. — Да царствует отныне в мире одна лишь благословенная Прядущая, да залечит прежде раны свои и лишь после — наши…

— Асха всемогущая, — промолвила и я, — да не препятствуют тебе отныне враги твои! Кровью своей заплатил твой избранный за торжество твое, молю тебя, заживи плоть и душу его, да служит тебе верой и правдой, как и раньше!

За горячей молитвой я не сразу заметила, что раны владыки начали постепенно закрываться.

Повсюду журчали ручейки, стекались в низины под мостами, собирались в небольшие озерца, словно что-то притягивало их друг к другу.

— Взгляни, Орнелла, — владыка указал на одно из них. Вода в нем начала как будто замерзать, а застывая, превращаться в подобие большого кристалла, сверкающего даже без лучей солнца...

— Что это? — я снова не поверила своим глазам.

— Это слезы богини, дитя, — ответил лорд Арантир, с трепетом касаясь устами капель на своих ладонях. — Слезы Асхи… Плача, мать наша исцеляет весь мир. Больше мы этого никогда не увидим. Запомни навеки, Орнелла. Запомни навсегда…

* * *

Позже, когда мы стояли у врат Стоунхелма, готовые отправиться в путь, мне пришлось все рассказать ему — я понимала, какую скорбь он испытает после своего великого подвига при виде тел наших друзей и служителей. Он выслушал меня молча, а потом коротко ответил:

— Что ж, Орнелла… Лишь бы эти жертвы не были напрасными. Мы будем вечно оплакивать их, эти души, великие и малые, но главное, что в Асхане теперь воцарится мир и покой.

Мы помолчали, вспоминая тех, кого знали и почитали. Внезапно я решила спросить еще кое-что:

— Владыка Арантир… Я не понимаю одной вещи. Ведь леди из Соколов погибла. Но как же пророчество?

— Пророчество? — верховный лорд словно вспомнил о чем-то важном. — Ах да, пророчество…

— Ведь в пророчестве сказано, что привести мир в равновесие поможет дева из древнего рода…

— А разве сегодня дева из древнего рода недостойно проявила себя? — я могла бы поклясться, что слышу лукавые нотки в его голосе.

— Но… А как же слова о том, что Асхан падет, когда умрет последний Сокол… Ведь она… Она же последняя из рода, верно?

— Видишь ли, Орнелла, — уклончиво ответил лорд Арантир, — наследников рода Соколов может оказаться несколько больше, чем тебе до сего дня представлялось. Не все правители этой семьи были совершенны — среди них встречались и негодяи, казнившие собственных жен за мнимые измены, но при этом далеко не всегда почитавшие супружеские узы за единственно правильные…

— Вы хотите сказать, мой господин, — ошеломленно спросила я, — что у этого рода есть незаконные наследники?..

— Кровь не может быть законной или незаконной, дитя, — без малейшего недовольства произнес владыка. — Когда она течет в твоих жилах, неважно, кто дал ее тебе, распутный безумец или великий праведник. Сила твоей семьи, твоего дома всегда остается с тобой.

— Но кто… — начала я было и осеклась, вглядевшись в тонкие черты своего наставника и друга, и внезапно все встало на свои места: пророчество, странное желание спрятать леди Линну, ненужное благородство в поединке с недостойным, истинное бесстрашие перед ликом опасности…

— Идем, Орнелла, — последний из Соколов протянул мне руку. — Нам пора домой.

Южный ветер вернулся в город. Теплые ласковые волны снова всколыхнули траву, очистившуюся от крови и напитавшуюся свежестью. Это было последнее, что мы успели увидеть, а потом Стоунхелм перед нашими глазами поглотила тьма.