Вместе мы все переживём (гет)

Август 1977 года

Молли брела по Косому переулку, придерживаясь теневой стороны улицы. Из глаз катились слёзы, и, чтобы они не застилали дорогу, она грубо вытирала их рукавом смешной кофты с оборками. Артур сегодня взял выходной, чтобы посидеть с маленькими Биллом, Чарли и Перси, а Молли отправилась в аптеку мистера Малпеппера, чтобы пополнить запасы домашней аптечки. Так она сказала мужу. И впервые соврала. Вернее, сказала не всю правду: в аптеке она действительно была.

И теперь она шла из Больницы Святого Мунго, где врач радостно сообщил ей, что она ждёт двойню. Шла и думала, как сказать мужу, что теперь в их семье станет на два голодных рта больше. Безусловно, они любили друг друга, души не чаяли в своих детях, и оба мечтали, чтобы семья их была ещё больше, чем есть сейчас. Но в последнее время дела шли настолько плохо, что Молли, всегда неунывающая и деятельная, впервые в своей жизни была готова опустить руки.

Магический мир погряз в войне. Волшебники гибли целыми семьями. Каждый день она боялась, что прилетит сова с известием о гибели братьев: неугомонные и храбрые Гидеон и Фабиан были в центре разгорающегося пожара. Боялась, что дверь их с Артуром одноэтажной лачуги на окраине маггловской деревеньки распахнётся, и туда нахлынут Пожиратели смерти.

Артур зарабатывал мало, работы в его отделе практически не было, всё Министерство стояло на ушах, пытаясь противостоять приспешникам Волдеморта, никому не было дела до маггловских изобретений. Лишних денег в семье не водилось никогда, но тут приходилось считать каждый бронзовый кнат. От голодной смерти спасал лишь собственный огород, заботливо высаженный Молли. Конечно, без помощи мужа не обошлось, а этим летом уже и старшие сыновья взялись помогать по хозяйству.

Молли ушла с головой в домашние заботы и воспитание детей, у неё не оставалось времени хандрить или жалеть себя. Пожалуй, только перед сном она думала о том, как сильно устала, но это длилось всего несколько минут, потому как она почти мгновенно засыпала.

А теперь их ждёт в два раза больше переживаний, забот и… расходов. Молли ненавидела себя за то, что не может дать детям и мужу больше, гораздо больше, чем она может сейчас себе позволить. Что у неё есть? У неё есть любовь. Она бесконечно любит своих четверых мальчиков. Но достаточно ли её любви, чтобы их семья смогла пережить эти страшные времена? Молли опять вытерла глаза влажным рукавом.

С тяжёлым сердцем и в полной растерянности она прибыла домой, всё ещё не зная, как отреагирует Артур на такое известие. Мужа она нашла на заднем дворе. Он мастерил из всякого мусора, найденного вблизи деревни или притащенного им с работы, дракончика. Конечно, это было причудливое нагромождение из шин, пружин, коробок, арматуры и прочих проржавевших запчастей, но, несомненно, это был именно маленький, совершенно незлобный на вид дракончик. Билл и Чарли суетились вокруг, подавая то один, то другой инструмент или завороженно следя за магическими движениями волшебной палочки. Маленький Перси, которому ещё не исполнилось и двух лет, сидел тут же на старом лоскутном одеяле и с серьёзным видом давил камушком большого жука. Они все были так заняты, что не заметили её возвращения.

— Вот! Готово! — Артур поправил съехавшие на кончик носа очки в роговой оправе, испачкав и без того запачканное пылью и маслом лицо. Мальчишки с радостными воплями побросали инструменты и бросились к отцу. Таких неожиданных объятий старший Уизли не выдержал и, громко хохоча, полетел на сухую траву.

Переполненная умилением и любовью, Молли громко всхлипнула и заплакала.

— Мама, мама! — закричали мальчики, вскочили и побежали к ней, не забыв прихватить по дороге самого младшего.

— Ну что ты, Молли? — Артур подошёл и нежно обнял жену.

— Ох, Артур, у нас будет ещё двое маленьких Уизли! — пролепетала она и уткнулась в его рубашку, боясь посмотреть в глаза. Всего мгновение потребовалось Артуру, чтобы смысл слов жены дошёл до него.

— Я так люблю тебя, дорогая! — он поцеловал вздрагивающую и хлюпающую жену в рыжую макушку.

— Как же мы… что же мы… — всхлипывала она.

Артур мягко отстранил жену и заглянул в её карие глаза:

— Ничего, дорогая, вместе мы всё переживём.

— У нас будут братья! Братья! Братья! — Билл и Чарли пустили в дикий воинственный пляс, подкидывая маленького, но очень недовольного Перси, который всё ещё не успел разобраться с тем большим жуком.

* * *

Июль 1970 года

Андромеда неподвижно сидела в тени раскидистого дерева парка Сент-Джеймс и смотрела, как неуклюжие гуси выпрашивали у туристов еду. Она не плакала, Блэки вообще не плачут. Хотя разве она теперь Блэк?

Прохожие с любопытством поглядывали на бледную девушку, сидящую на огромном не то сундуке, не то чемодане. Андромеда только вчера прибыла домой из Хогвартса, окончив последний седьмой курс. А сегодня утром отец с матерью торжественно сообщили ей, что она помолвлена с Малфоем. Разумеется, они не ожидали от неё трепетного восторга и моря благодарностей, что было моветоном, однако, на их взгляд партия была блестящей, и каждая порядочная девушка из древней аристократической семьи считала свои долгом выйти замуж за такого чистокровного, а главное, богатого волшебника. Каждая, но не Андромеда, которая всю дорогу до дома, лежа на плече у Теда Тонкса, думала, как сообщить родителям, что любимый человек сделал ей предложение, и она его приняла.

Променять Люциуса Малфоя на грязнокровку?! Такого предательства никто из родственников вынести не смог. Скандал был грандиозный. Андромеда до сих пор чувствовала, что, несмотря на июльское солнце, её колотит.

В сложившемся положении были и свои плюсы. Теперь она предоставлена самой себе: никто не сможет выдать её замуж насильно, не будет заставлять появляться на чопорных званых вечерах и обсуждать законы о регистрации магглорождённых. Она будет избавлена от общества старшей сестрицы Беллатрикс, хотя по младшенькой будет скучать, но, возможно, через пару-тройку месяцев сможет написать ей письмо. Забавно, что, когда мать кричала на неё (отец просто побагровел и был готов взорваться в любую секунду, но Меда сбежала раньше, чем это случилось, а то чего доброго, он мог и замуровать её в собственной спальне вплоть за свадьбы с Малфоем), перед мысленным взором девушки стояли одобрительно улыбающиеся дядя Альфард и младший кузен Сириус. Возможно, именно к дяде она теперь сможет податься. С каким-то мстительным удовольствием она представила, как мамА и папА будут сегодня вечером оправдываться и умасливать разъярённых Малфоев…

Но самым главным было не это. Теперь её мир мог целиком и полностью сосредоточиться на одном единственном человеке, которого она любила со всей страстностью и нежностью, на которую была способна её неутомимая блэковская натура.

— Тед?! — Андромеда вздрогнула, когда Тед Тонкс неожиданно приземлился рядом с ней на чемодан. — Как, как ты нашёл меня? — её голос охрип от долгого молчания.

— Это ведь твоё любимое место, — он прижал девушку к себе и уткнулся носом в её каштановые волосы.

— Но с чего ты взял, что я вообще сюда приду? — она всё ещё не верила, что он здесь, рядом.

— Несложно было догадаться, что твои родители не одобрят нашу свадьбу, — просто сказал он и поцеловал её в макушку.

— И что теперь будет с нами, Тед?

— Я люблю тебя. А вместе мы все переживём.

Андромеда заплакала. Заплакала впервые с тех пор, как была маленькой и Беллатрикс удалось столкнуть её с крыльца парадной. Заплакала не от пережитого утром, не оттого, что лишилась семьи и бежала из нагоняющего тоску особняка, который звала домом, не оттого, что будущее представлялось ей теперь совершенно туманным. А от счастья. С ней рядом был Тед, а больше ей ничего и не нужно, потому что вместе они всё переживут.

* * *

Зима 1979 года

Нарцисса Малфой в одиночестве расположилась на софе в гостиной Малфой-Мэнора и вышивала. Настроение у неё было приподнятое, сегодня утром она наконец осознала, почему плохо чувствовала себя последние дни: она носила под сердцем малыша. Но поделиться этим радостным известием можно было разве что с домовиками: Люциус был на очередном задании Тёмного Лорда, и Нарцисса не видела его уже вторые сутки.

Вопреки расхожим мнениям она любила мужа, хотя, казалось бы, в их обществе это было непринято. Брак Люциуса и Нарциссы был спланирован родителями, и главной его целью было не устроить личное счастье детей, а ещё больше переплести семейные связи двух древних родов. Но Люциусу ужасно повезло, что его жена обладала утончённой женственностью и благородной красотой, а для страстных по натуре Блэков была ещё и довольно покладистой благодаря тому, что рано усвоила уроки женской мудрости. И она любила его. В ответном чувстве со стороны мужа Нарцисса сомневалась, но её положение и воспитание не давали ей права об этом задумываться. Он пылал к ней страстью, насколько ему позволяла присущая Малфоям холодность, однако на нежную привязанность с его стороны рассчитывать не стоило.

В холле оглушительно распахнулась дверь, заставив Нарциссу замереть. Люциус гаркнул на подбежавших эльфов, а через пару минут отзвук его шагов затерялся где-то среди многочисленных комнат второго этажа.

Муж был явно не в духе, и проницательная Нарцисса чувствовала, что что-то случилось, но она ещё не знала, как лучше себя повести: возможно, сейчас ему не до радостных новостей. Наверху что-то разбилось, отчего молодая женщина мгновенно подскочила и устремилась наверх, не в силах более мучить себя предположениями.

Люциуса она обнаружила в кабинете. Он стоял у окна, с силой упираясь рукой в дубовую раму. Плечи его опускались и поднимались, тяжело и неравномерно. Его мантия, обычно идеальная, была порвана в нескольких местах и на ней виднелись бурые засохшие пятна. Длинные волосы спутались и потеряли былой блеск. Жалость сдавила сердце Нарциссы, она подлетела к мужу и обняла его сзади. Он вздрогнул, но не отстранился. Так они простояли, казалось, целую вечность. Солнце уже начало клониться к закату. Люциус последний раз судорожно выдохнул, медленно обернулся и аккуратно взял ей лицо в свои руки. Она заметила, что глаза его покраснели, а на бледных щеках остались едва различимые дорожки от слез.

— Всё будет хорошо, — чуть слышно прошелестела Нарцисса и, аккуратно перехватив его руку, поднесла к своему животу. Конечно, никаких признаков ещё не было, но Люциус понял. Глаза его широко открылись и в них вспыхнула… нежность, которую Нарциссе никогда не приходилось видеть.

— Я люблю тебя… — сказал он тихо и прижал её к себе.

— Вместе мы всё переживём, — ответила Нарцисса и подумала, что никогда ещё она не была так счастлива.