Капитуляция (гет)

Его преследовали.

Он слышал вой Адских Гончих, от которого кровь стынет в жилах.

Джексон чувствовал их сухое и холодное дыхание, настолько ледяное, что даже пламя Тартара замёрзло бы. Хотя, к чему частица «бы»? Оно ведь замёрзло. Достаточно давно для того, чтобы смириться, но недостаточно, чтобы забыть.

Тартар замёрз, а с ним замёрзло всё Подземное Царство Аида. Да и сам Аид. Вот вам и бессмертные боги. Какая-то шавка(пускай и модернизированная Повелителем Времени) смогла заморозить всемогущего бога. Это даже было немного забавно. Но только сначала.

Поначалу никто и не думал горевать. Аид никогда не был популярным у богов и полубогов. Нико, правда, долго страдал. Он сам не особо понимал причину своей горечи, но рыдал на плече Джексона, под его утешительные — пускай и не совсем искренние — слова. Перси надеялся на то, что когда-нибудь это всё пройдёт, и главное, чтобы Нико не натворил глупостей. Но ничего не проходило. Ди Анджело страдал долго и сильно. Вплоть до своей печальной кончины. Он поклялся отомстить убийце единственного(пускай и не совсем любимого) родителя. Сдуру полез драться с Кастелланом. А ведь он до сих пор оставался лучшим фехтовальщиком, но ненависть слепа, особенно если эта ненависть детей Бога Подземного Царства. В общем, конец был трагичным. Люк перерезал ему горло с жестокой и язвительной усмешкой на губах(хотя и сам получил несколько шрамов), а Перси не успел. Не смог защитить. И это грызло изнутри.

Нико ди Анджело умер. Последний отпрыск Аида сгинул. Опять же, большинство обитателей лагеря даже и не узнали об этом.

Сам Перси очень хотел хотя бы на часик устроить пиршество в его честь, как в честь великого героя, которым он был. Чтобы все узнали о его вкладе в борьбу против Титана. Но так много всего навалилось и, наверное, именно из-за чёрствости полукровок и случился переломный момент в войне. Возможно, если бы они были более чуткими, то это размягчило бы сердца Великих Мойр и у них был бы хотя бы призрачный шанс на спасение.

Джексон называл это огромной Проблемой. И он не преувеличивал.

Вырвались призраки. Ну, по идее, они должны были замёрзнуть. Они и застыли в вечном льду, но Люк(добрая, отец его Гермес, душа) вытащил некоторых — самых сильных и мудрых, — и они с благодарностью приняли его сторону. В принципе, призраки не могут нанести серьёзный вред, ведь у них нет тел. Но следили они отлично, да и обладали огромными знаниями обо всём сущем. А знания — сила(хотя Перси и не понимал этого поначалу). Ну, и банальные психологические атаки никто не отменял. Бестелесные души могли залезать в головы, сеять зёрна сомнений. О Зевс, сколько полукровок перешло на сторону врага из-за этих Аидовых призраков! Да, это низко и немного мерзко со стороны Люка, но кто обращает на это внимание в военные времена? Уж, явно, не Кастеллан и его приспешники. Хотя, и мы — полубоги, "защитники человечества", которое, похоже, и не особо хочет быть спасённым — никогда не гнушались пыток, шантажа и многих других дел, которые не розами пахли.

Итак — как убить бестелесные души? Что ж, это вопрос на миллион и ответ знали лишь Бог Подземного Царства Аид и его сын Нико.

Но за Перси гнались не только Гончие. Не эти мерзкие и гадостные отродья Преисподней были главной угрозой. Их Хозяева — безжалостные машины для убийств. Они тенью следуют за своими «домашними питомцами» и, как только, пёсики обнаруживают добычу Хозяева тут как тут. Почему же они так ценны? Адские Гончие могли бы и сами разорвать добычу или же доставить куда надо(хотя последнее приносило им не так много радости, в отличие от первого).

Хозяева не щадят никого. Они могут перерезать горло или запытать до смерти невинного ребёнка или беспомощного старика — Божьего одуванчика. Гончие всё таки более или менее живые создания. Их можно обхитрить, а некоторым счастливчикам даже удавалось приручить этих «пёсиков». Ведь каждым, даже монстрам, достаточно только ласки и тепла, чего лично Гончим никто не давал. Достаточно вспомнить о том, как Аннабет приручила громадного трёхголового цербера.

Хозяевам же неведомы такие чувства, как сострадание или милосердие, что не удивительно, ведь они не люди. Расплывчатые фигуры в капюшонах(чем-то напоминают дементоров из Гарри Поттера, он читал эту книгу в, таком далёком сейчас, детстве), имеющие невероятную силу, реакцию и скорость. Лишь холодная логика и отточенные рефлексы.

Откуда они появились никто из полукровок так и не узнал. Скорее всего, их создал сам Титан.

Джексон знал лишь то, что если его поймают — спасения не будет.

О да, Люк выслал на поимку Перси свои самые грозные силы. Это даже немного льстило. Только дракониц не стал посылать, но похоже этого и не требовалась. Последние силы покидали Джексона. Надо было добраться до лагеря до того, как усталость полностью завладеет его телом и душой.

Поэтому Перси бежал, что есть сил. Лёгкие горели, воздуха катастрофически не хватало. Перед глазами вспыхивали разноцветные круги и сын Посейдона мечтал лишь об одном — позволить себе такую роскошь, как обморок. Хотя бы на минутку провалиться в столь желанную темноту. Возможно, ему опять повезёт и он очнётся лишь в подвалах Кроноса. А может быть и не очнётся вовсе. Позади послышался душераздирающий вой. Совсем близко.

Чёрт, он постоянно забывал о том, что их «дедушку» нельзя называть истинным именем, даже про себя. Он сейчас стал настолько силён, что контролирует всю планету. Каждый уголочек, даже самый тёмный и невзрачный, находится под его неусыпным контролем. Это немного восхищало.

Всё, больше Перси не мог.

Кажется, он сейчас упадёт. Джексон не хотел казаться кисельной барышней, но усталость брала своё. Да и рана на ноге не способствовала более быстрому перемещению. А рядом, как назло, не было ни одного озерца. Зевс Всемогущий, да даже лужица подошла бы. Но монстры всё учли.

Спасения не найти. Это была безвыходная ситуация. О, где ты, Морфей?! Усыпи его, он больше не может.

Ладно, он уже согласен на Танатоса. Быстрая и безболезненная смерть была бы сейчас лучшим исходом. Кстати, куда попадают души, если Преисподняя замёрзла? Наверное, просто испаряются.

Вдох — выдох.

Вдох — выдох.

Юноша падает. Ледяное дыхание монстров всё ближе. Джексон чувствует их торжество. Может, это уготовили ему Великие Мойры? Кажется, Перси видит, как Атропос готовится перерезать его нить. Он готов принять это.

Но нельзя. Этот грёбаный долг. Идиотская война, унёсшая сотни жизней храбрых полубогов(смертных Перси не считал, на них ему было уже давно всё равно), которая началась из-за чрезмерной гордости Богов Олимпа. Не захотели подчиняться своему отцу. Кстати, сейчас они практически все истреблены. Зачем же полубоги до сих пор сражаются, хотя прекрасно знают, что это бесполезно?

Это было неизвестно. Боялись полного истребления, если сдадутся, наверное. Или же чистое упрямство и та же самая гордость, которая досталась от богов?

Однако, Перси нельзя было сейчас задумываться об этом. Люк всё ещё предлагал ему перейти на свою сторону, руководствуясь какими-то непонятными мотивами.

Джексон был уже не нужен. Это больше радовало, чем огорчало. Меньше внимания и ответственности.

Идиотское Пророчество не исполнилось. Перси уже восемнадцать, и всем ясно, что Повелитель Времени победил. А сам сын Посейдона не приложил никаких усилий к этому. Если быть честным, то и останавливать Люка и его Повелителя Перси не собирался.

Но сейчас у него была благородная цель. Надо было помочь друзьям.

Через плечо была перекинута сумка с припасами и лекарствами. Она была очень тяжёлой и Джексон был уверен, что после ему придётся просить волшебной мази у детей Аполлона для предплечья, однако сейчас ему не было до этого дела.

Ему надо было спасти Аннабет. Без припасов она умрёт и если Перси не успеет сейчас, то он никогда не простит себе этого. Это внушало сил и хоть какую-то веру в счастливый конец. В подобные времена оставалось только верить.

Вдруг, его лодыжку опалило болью. Перси упал и увидел стрелу, которая попала точно в цель.

Он точно знал, чьи это были стрелы. Хирон, предатель, переметнулся к своему отцу. Обидно, чёрт, как же обидно. Злость не разожгла ожидаемые силы.

Перси повалился наземь.

Последнее, что он увидел было лицо столь волшебное и прекрасное, что от него в восторге замирает сердце. Это был до ужаса подлый удар. Её имя и сейчас он помнил, и даже после стольких лет, он произносил его с затаённым восхищением и поклонением, как произносят какую-нибудь известную только тебе молитву.

Калипсо...

Только не это.

* * *

Вот ведь чёрт!

Сон оказался правдой. Сначала Перси подумал, что всё ему приснилось. Нет, он не усомнился в том, что сейчас идёт война. Об этом он не забывал даже во снах. Да и вряд ли забудет.

Он не мог поверить в то, что сейчас находился в комнате, в доме, о котором так часто вспоминал. Он помнил и малейшие детали интерьера, и какие цветы растут в саду(названия он, разумеется, не запомнил сколько бы Калипсо не повторяла). Перси помнил запах океана, помнил, как красивые блики солнца ласкали воду. Он не мог забыть, что если выйти ночью из уютной спальне в порыве бессонницы, то ты увидишь множество звёзд, там были все созвездия. Он даже мог увидеть, к своей большой радости, Зою Ночную Тень!

В целом, то, что он не в лагере Перси узнал сразу по одному признаку.

Мягкая кровать. В лагере давно таких нет. Матрасы там жёсткие и неудобные, всё равно что на камнях спать. Для спины Перси это был сущий Ад.

Но мы отвлеклись.

Чёртова Фортуна повернулась к нему задницей. Она вообще его не особо жаловала, но это было слишком даже для неё.

Как все поняли, Джексон знал, где он. Он бы не смог перепутать эту комнату. Никогда. Кровать — пышная, большая и пружинистая. Изголовье из красного дерева, причудливо изрезанное различными узорами, чем-то они напоминали Перси экзотические цветы. Окно средних размеров с рамами из того же красного дерева с узорами. Джексон точно знал, что узоры различались. Вид из окна был просто чудесен. Цветущий сад. Цветы никогда не замерзают, на этом острове не бывает холодов. Перси не знает, хорошо это или плохо, но больше склоняется к первому. Он всегда был теплолюбивым человеком.

В целом, тут ничего не изменилось. Разве что шторы на окне были другими. Джексон был уверен, что она их сама сшила.

Калипсо всегда пряла просто чудесно. Перси как-то пытался помочь, но чуть не поломал прялку и его со смехом выгнали из обители чудесной нимфы. В ответ Перси наловил рыбы и очень вкусно её приготовил. Ему было безумно приятно наблюдать, как Калипсо ест третью порцию подряд, хотя сам сын Посейдона так и не отведал собственной рыбы. Но он не сильно расстроился. Как вообще можно грустить, когда рядом такая прелестная и весёлая девушка?

Перси действительно скучал по этому месту. Он понял это только сейчас, вновь увидев его. Возможно, кому — то могло показаться скучным то, что здесь ничего не меняется. Но Джексон и не думал скучать.

На острове всё дышало жизнь и спокойствием. А любимая женщина была рядом. Что ещё нужно для счастья?

Перси догадывался кто его сюда принёс и зачем. Несомненно, Люк. И план действительно был хорош, если Джексон всё правильно понял.

— Правильно, — тихий, приятный, женский голос, словно шум океана, прошептал у него за спиной. Его любимый голос.

Перси вздохнул и развернулся к гостьи всем телом.

Что ж, надеяться на то, что Калипсо стала менее прекрасной было глупо. Всё та же бархатная и приятная на ощупь кожа. Бездонные, внимательные, но очень чуткие, глаза и шелковистые волосы цвета теплого шоколада. Фигура всё такая же стройная, и вид волшебная нимфа имела донельзя хрупкий. Однако, сын Посейдона знал, что за подобным телосложением кроется блестящий ум и недюжинная сила воли.

— Не хочу настаивать, но я скучала, — она подошла к нему чуть ближе и хитрая улыбка на миг осветила её и без того счастливое лицо. — Сильно.

Дураком Перси никогда не был. Он тоже очень соскучился.

А поговорить можно было и потом.

* * *

Джексон лежал на мягкой кровати, а в его объятиях лежала самая чудесная женщина свете.

План Люка полностью удался, но Джексона это не слишком расстраивало. Перси забыл о своих друзьях и дурацкой войне. Не полностью, конечно.

Он помнил, что Аннабет нуждается в лечение, а Гроувер наверняка ждёт своего лучшего друга, который принесёт ему хотя бы одну банку. Но ему было наплевать. У него было бессмертие и настоящая любовь. К чему какие-то беспокойства о друзьях? Джексон уже и не помнил их лиц. Он ощущал прилив бодрости и свежести. Перси готов был радостно петь и весело танцевать.

И это были прекрасные ощущения.

Это была полная капитуляция.