Мавзолей (джен)

Со смотровой площадки открывался прекрасный вид на реку и замок Форхартунг, но он стоял спиной к парапету. Нещадно дуло в уши, в руках привычно танцевало световое перо, проекция над портативной комм-консолью распускалась всё новыми и новыми слоями. Знакомое до мелочей лицо перетекало в ломаные плоскости, те в свою очередь обретали перспективу и рельеф, искажая исходный эскиз до неузнаваемости. Смешно, как можно не узнать это лицо?.. На сороковой этаж добавить два панорамных окна с фотохромным бронестеклом... И, пожалуй, зеркальные вставки.

Услышав шорох за спиной, он привычно сохранил изменения, свернул проекцию и обернулся.

— Принёс?

Вместо ответа ему украдкой показали коробочку. Не больше футляра от имперского ордена. Всё, что осталось. Смешно... слова ему отказали, впрочем, как всегда.

Он достал из кармана кредитку на предъявителя, и сделка свершилась. Он думал, что коробочка будет жечь ему руки, но пластик был прохладный и чуть шершавый, как ему и положено.

Оставшись над городом один, он набрал номер.

— Ваш гонорар у объекта, — и отключился.

Снова развернулась проекция, и световое перо вернулось к работе. Коробка за пазухой колко давила уголками в грудь. Перед глазами стояла знакомая рука, красно-чёрные от крови пальцы сжаты в кулак, сквозь них сочатся и лезут ошмётки раздавленного сердца. Он тогда просто зашёл узнать... что-то. Охрана его, разумеется, пропустила, как всегда, в любое время дня и ночи. Тогда он был шокирован. Сейчас — цеплялся за цветное воспоминание. На проекцию ломаным полукругом добавились балконные ярусы-фаланги, четыре справа, один слева, переходящий в выносную башенку, внахлёст. Кустарник можно будет заказать на месте, видел он в окрестностях нечто такое исконно барраяское, с багровыми листиками. Если смотреть на эскиз, получается не думать о том, как шлёпались на мраморный пол обрывки плоти... Иногда поклонникам удавалось угадать источники его вдохновения. Спустя годы увидит ли кто-нибудь в струящихся с парапетов побегах камнеломки пузырящиеся потёки крови? Он представил себе лицо особенно въедливого исследователя, который не погнушается сличить фасад с визуальным архивом безопасников. Смешно!.. Один из палачей резко встряхнул клинок и застрявший как на шампуре кусочек отлетел к стенной нише. Во дворцах они не пустуют никогда!.. Кому об этом знать, как не ему, он сам такие проектировал. Ему прислали головидео, как приложение к прейскуранту, как сертификат подлинности. Холуй с отменным столичным нюхом на наживу оказался в нужном месте в нужное время и незаметно задвинул ногой кровавый лоскут за портьеру. Пошли клочки по закоулочкам. Судя по сумме, "оператор" в доле.

Комм пиликнул сообщением. Он мельком проглядел его, потом ещё раз сохранился и собрал вещи. Последняя ниточка оборвана. В столице его больше ничто не задерживало.

Мужчина спустился вниз со смотровой вышки и сел за руль флаера. Включил автопилот. Положил консоль на колени и снова взялся за перо. До Округа лететь несколько часов. Он успеет доделать базовый концепт.

«Не погребен, не убран, расточен…» Доно достал из внутреннего кармана коробочку. Расторопный малый, который смог сначала прикарманить, а потом — вынести её содержимое прямо из-под носа дворцовой охраны, уже кормит раков. Деньги — тлен. Он заплатил тленом тому, кто тленом стать не успеет — экология рациональна, съедят, однако… смешно…

В фойе обязательно будет камин. После кремации он смешает пепел с синтебетоном, отольёт чашу и встроит её в топку. В Округе Форратьер любят живой огонь и треск ароматных поленьев.

«И дух не удостоен…» Он провёл их всех!.. Это так смешно, слышишь, Юрий! Каждый раз, когда они будут подкладывать дрова, или нетерпеливо брызгать маслом, или кидать горсть сушёных пряных листьев!.. Об этом не нужно знать никому. Иначе, с них станется, здание разнесут по песчинкам.

От него никто не узнает. Охотника за наживой кромсают на части маленькие острые клешни, а мёртвому всё равно не больно. Мальчишка хотел поступить добрее взрослых, на головиде заметно было. Юрий-Юрий, ну почему ты не промолчал и не дал ему всё закончить одним ударом?..

Ничего изменить нельзя. А его дело теперь — позаботиться о том, чтобы лучший друг не остался без возжигания.