Неуязвимость (джен)

— Как каникулы?

Том отшвырнул сумку в угол комнаты и опустился на кровать, глубоко вздохнув. Спокойствие. Холодность. Безразличие.

— Отвратительно, — всё же признал он, но уже с холодной усмешкой. — Разве могло быть иначе?

Вот уже третий курс. Но каждое лето все равно приходится возвращаться в этот несчастный приют. Почему нельзя провести каникулы в Хогвартсе? Почему надо проводить время среди этих жалких магглов?

Том встал и подошёл к сумке, вытащил из неё дневник, лежащий на самом верху, нашёл перо и чернила. Он клал его последним, вот и не пришлось долго искать. А в спальне пока был только он и Антонин Долохов, чьё забавно звучащее имя объяснилось происхождением — его семья была родом из далёкой России. Впрочем, Антонин оказался неплохим парнем, ему можно было доверять. Относительно. Потому что на самом деле Том полностью никому не доверял.

Правда, у него был дневник. В него Том временами и выплёскивал эмоции. И заговорил дневник так, что никто его не сможет прочесть, кроме него самого.

Антонин, впрочем, попытался заглянуть через плечо, но Том, захлопнув дневник, резко развернулся и стукнул книжкой приятеля по затылку.

— Нервный какой, — хмыкнул Антонин, отскочив. — С чего это ты вдруг?

Том бережно отложил дневник, не ответив. Да и что он мог сказать? Что испугался? Что впервые понял, что смерть может подкрасться незаметно?

А ведь он был даже не виноват. Просто недовольно посмотрел на одну чересчур любопытную девчонку, пытавшуюся расспросить его о том, что же эта за школа, в которую он уезжает. Кто бы мог подумать, что она отскочит прямо к окну? Да ещё и выпадет из него.

Девчонку было не жалко. Смущало то, с какой лёгкостью она погибла — хватило лишь неосторожного движения. Неужели смерть и впрямь может наступить так просто? И, возможно, не только к кому-то чужому — к нему, к Тому Реддлу?

Антонин больше с расспросами не лез, лишь искоса поглядывал на приятеля.

На следующий день первым уроком было зельеварение. Том уже внешне пришёл в себя, и профессор Слизнорт не мог нахвалиться на любимого ученика. Антонин всё ещё поглядывал на товарища с некоторой опаской, но потом вновь обнаглел и на истории магии уже мирно спал, предварительно заявив, что у Тома потом глянет конспекты. Том сердито скривился и фыркнул — это он ещё подумает, показывать или нет.

Потекли обычные школьные дни, простые, но даже чем-то родные. Странно было осознавать, что ему нигде не было так хорошо, как в Хогвартсе, хотя он никогда не признался в этом вслух.

Но смерть все равно есть. И может быть рядом.

В первые же выходные Том встал первым. Остальные мальчишки ещё безмятежно спали, слышалось лишь сопение и похрапывание. Их спальня, как и гостиная слизеринцев, тоже находилась в подземелье, так что в комнате было темно.

Том с раздражением фыркнул и встал, мановением палочки зажигая свет. Послышались возмущённые возгласы, которые он тут же заставил исчезнуть одним лишь суровым взглядом.

Он оделся и выскользнул из комнаты. До завтрака он где-то бродил в замке, никто его не видел, лишь Кровавый Барон один раз заметил его.

На завтрак Том пришёл одним из последних, сел на своё определённое место — никто не осмеливался занимать его. Антонин кивнул ему в знак приветствия и, прожевав уже откусанное, глянул на набирающего себе еду Тома, спросил:

— Где ты был?

В ответ он получил лишь холодный презрительный взгляд.

Но после завтрака, когда они вышли из Большого зала, Антонин почувствовал на своём плече руку и услышал тихий, не терпящий возражений шёпот в ухо:

— Я — в Запретный лес. Ты пойдёшь со мной.

Никто не обратил внимания на то, как два мальчишки-слизеринца вышли из Хогвартса. День выдался прохладный и пасмурный, Антонин невольно старался потеплее закутаться в мантию и косился на Тома — тому всё было нипочём, в руке он сжимал палочку.

Том уверенно шагал вперёд, хотя не знал, чего именно он ищет. Цель у него была, а как осуществить её, он не знал. Том чуть не скривился от собственных мыслей — ведёт себя, как безбашенный гриффиндорец. Отвратительно.

— Что ты ищешь? — попытался вызнать Антонин, шагая рядом.

— Не твоё дело, — резко отрезал Том.

— Опя-ать? — уже с лёгкой обидой ответил тот. — Трудно сказать?

Том остановился и обернулся:

— Потом увидишь. Палочка при тебе?

Антонин непонимающе кивнул.

— Вот и отлично, — объявил Том.

Они всё дальше углублялись в лес. Под деревьями стало совсем темно и тихо. Антонин, после нескольких неудачных попыток, прекратил расспросы.

Тишина была настолько мирной, что Том уже невольно решил, что его поиски тщетны. Впрочем, почему бесполезно? Можно сделать из происходящего и другой вывод. Что ему всё настолько нипочём, что даже в лесу, который подают как ужасающий и опасный, ему ничего не грозит. Том, хмыкнув, расправил плечи и решил, что ещё немного пройдёт, а потом скажет Антонину, что нужного просто не нашёл и можно возвращаться. Или даже не будет объяснять, просто скажет идти обратно. Пусть только попробует возразить или поставить его решение под сомнение. Он незаметно проверил палочку — та лежала в кармане мантии, если что, можно легко выхватить.

Внезапно где-то неподалёку послышались хруст веток и приближающиеся шаги. Том резко развернулся на звук. Антонин, вздрогнув, подошёл ближе к нему.

— Что это? — тихо спросил он.

Том пожал плечами, но ответ не заставил себя ждать.

Из чащи леса, осыпая листья и ломая попадающиеся на пути хрупкие деревья, выбрался тролль, огромный, метра четыре ростом. Том, гордый отличник, чисто машинально отметил про себя, что лесной — с бледно-зелёной кожей и лохматыми коричневыми волосами. И невольно поморщился — не такого он ожидал. Чем может быть опасен бестолковый громила?

— Осторожней! — вскрикнул Антонин, вдруг сильно потянув Тома за рукав мантии.

Троллю стоять тихо или просто развернуться и уйти явно не хотелось, и он с любопытством потянул лапы к мальчишкам. Том поспешно отпрянул и хотел было запустить каким-нибудь заклинанием, но пальцы в кармане нащупали лишь пустоту. Сердце невольно ёкнуло. Палочка! Где она?

Антонин поспешно выпалил какое-то заклинание. Ветвь дерева над головой тролля пронзительно затрещала, словно моля о помощи, и упала вниз, задев тролля по плечу.

— Немножко промазал, — иронично заметил Антонин, чуть отступая и, похоже, мысленно перебирая заклинания.

Том сердито зашипел по-змеиному, не сумев сдержать эмоций, а потом произнёс уже по-английски:

— Дай мне свою палочку.

Антонин обернулся, но тролль, воспользовавшись этим, отбросил его огромной лапой в сторону, что-то глухо, по-звериному прорычав. Долохов невольно вскрикнул, но палочку не выпустил, даже в порыве самозащиты выпустил заклинание, зацепившее Тома, но и тролля задевшее. Реддл схватился за плечо — что бы за заклинание у Долохова не вырвалось, но оно порвало ткань мантии, даже слегка содрав кожу. Том невольно почувствовал одобрение — неплохой результат.

А вот троллю почему-то магия не понравилась, и он, обиженно взревев, кинулся уже на Тома. Тот проворно прошмыгнул мимо, озираясь по сторонам — его палочка явно выпала где-то здесь, ведь ещё недавно он её проверял.

Тролль вновь повернулся к нему, на этот раз чуть не сцапав. Толстые пальцы с когтями коснулись спины, но Том успел спрятаться за дерево. Он слегка нахмурил брови — нет, такие догонялки не в его вкусе. Где же палочка?

Антонин, пошатываясь, поднялся на ноги и, кажется, что-то говорил. Том не сумел разобрать слов за рёвом тролля и топотом и хрустом, которые он издавал.

Под ногами скользнула маленькая, едва заметная змейка, уже почти скрывшаяся в траве, но Том остановил её, приказно прошипев:

— Помоги!

Змейка, хоть и маленькая, но ядовитая, поняла и послушалась. Через несколько секунд тролль с диким воем подпрыгнул от резкого укуса в пятку… и упал на стоящее рядом с Томом деревце. Жуткий треск, ветки сильно мазнули Реддла по лицу, будто когти чьи-то по коже прошлись, но Том не обратил на это особого внимания, его мысли занимала другая находка.

Его палочка лежала на земле в метре от него. Несколько шагов, и она уже вновь у него в руках.

Том нашарил взглядом Антонина — тот, держась за бок, во все глаза смотрел на тролля.

Тролль умирать не хотел — одного укуса оказалось мало для такой туши. Он с обиженным ревом начал подниматься…

Том, хмыкнув, выставил вперед руку с палочкой. Пора заканчивать этот спектакль. И так игра слишком затянулась.

Подходящее заклинание всплыло в памяти мгновенно. Том невольно вновь покосился на Долохова — если у него не выйдет, то свидетелей иметь не хотелось. Но не практиковаться же сначала на Антонине?

У него должно получиться. Эта тварь не должна была даже попадаться ему на глаза — не то что нападать. Низшее создание, просто дикий зверь.

— А… Авада кедавра! — удивительно легко слетело с губ.

Пронзительно-зелёный луч ударил по троллю, тот дёрнулся в последний раз и затих. Том опустил палочку. Антонин осторожно подошёл к телу и одновременно с восхищением и страхом в голосе произнёс:

— Ничего себе. Ты… ты применил такое заклинание…

Том откинул с лица чёлку и безразлично посмотрел на кровь, оставшуюся на руке. Антонин похромал к нему, нервно сжимая палочку.

— Ты его убил, — всё так же восхищённо-испуганно прошептал.

Том просто кивнул. Антонин нервно оглянулся и спросил:

— Пойдем? Ты весь в крови, учителя не обрадуются, что их любимчик в таком виде, — мрачно пошутил он.

Том фыркнул и, прислонившись к холодному стволу ближайшего дерева, неожиданно рассмеялся. Сначала совсем тихо, потом громче и безумнее.

— Ты что, совсем? — возмутился Долохов, хотя голос у него дрогнул, от такого смеха даже мурашки появлялись.

— Нет, — он хищно ухмыльнулся, показав зубы. — Эта тварь, — он пнул тело тролля, — или любая другая… Маг или маггл… Никто, никто ничего не сможет мне сделать, — пальцы сильнее сжали палочку. — Никто. А кто попробует, тот жестоко поплатится.

Ерунда, казалось бы, шутовской поединок… Ан нет, помог. Том вновь ощущал себя уверенно и спокойно, словно ничего и не было. Он всё сумеет, со всем справится… Он никогда не умрёт.

— Не обра-адуются… Они всё мне простят, — жёстко заметил он, отряхивая мантию и лёгким движением приглаживая растрёпанные чёрные волосы. — Идём, Антонин. Нас ждёт много дел.